Первый путь на Запад: как голландская экспедиция открыла мыс Горн — место с самой плохой погодой на Земле

Дело в том, что Исаак Лемер мечтал разрушить монополию голландской Ост-Индской компании, узурпировавшей всю торговлю с Молуккскими островами. Эти острова были невероятно богаты пряностями, ценившимися тогда на вес золота.

Обладая благодаря своим деньгам огромным влиянием, Ост-Индская компания сумела пролоббировать закон, запрещающий любому не принадлежащему ей голландскому судну пользоваться Магеллановым проливом. На тот момент этот пролив был единственным известным европейцам маршрутом из Атлантического океана в Тихий.

Исаак Лемер договорился с несколькими купцами из голландского городка Горн (Хорн). Он убедил их участвовать в софинансировании экспедиции, которая все-таки сумеет найти западный маршрут до вожделенных Островов пряностей. Выйдя в море, Схаутен и Лемер-младший нарисовали перед матросами соблазнительную картину открытия новых стран, где все они обретут огромные богатства.

Атлантику экспедиция пересекла путем, уже открытым предшественниками — сначала строго на юг вдоль берегов Африки, а потом, после пересечения экватора, последовал поворот на запад. Достигнув берегов Бразилии, «Эндрахт» и «Горн», стали спускаться вдоль ее побережья на юг, пока не добрались до Патагонии.

Далее Схаутен и Лемер намеревались войти в бухту Пуэрто-Десеадо, которую почти за сто лет до того открыл великий Фернан Магеллан. И именно здесь на голландских мореходов обрушились первые испытания.

Буря и пожар

Разразилась буря, в течение нескольких дней мешавшая обоим судам войти в бухту. Когда же это все-таки удалось, навалилась новая напасть — мощный отлив. Схаутены велели вытащить корабли на мелководье, чтобы произвести очистку их днища от приставшей морской живности и починку рассохшихся бортов.

Но вдруг смола, использовавшаяся для шпаклевки «Горна», загорелась, а взметнувшееся пламя быстро добралось до порохового погреба. Сильный взрыв уничтожил «Горн» почти полностью — к счастью, экипаж не пострадал.

Это случилось 19 декабря 1615 года. Все, что удалось спасти с «Горна», перенесли на борт «Эндрахта». На него же перешли и члены экипажа сгоревшей яхты. Путешествие возобновилось.

13 января нового 1616 года путешественники достигли Фолклендских островов, открытых за двадцать с лишним лет до плавания «Эндрахта», затем добрались до Огненной Земли.

В полдень 24 января наблюдатель на мачте увидел сразу две новые суши — одну по правому борту, а другую к востоку от него. Их разделял глубокий пролив шириною не более восьми миль. «Эндрахт» смело устремился в этот пролив, в котором резвилась огромная стая китов.

Спустя сутки «Эндрахт» уже выходил из пролива, получившего имя Лемера, а вскоре, находясь под 55,59 южной широты, обогнул гористый остров, обладавший обращенным к югу выступом-мысом.

Схаутен записал в судовом журнале: «Мы встретили сильную волну и ярко-синюю воду, которая вселила в нас уверенность, что мы находимся в Великом Южном море. Это нас очень обрадовало, так как мы решили, что открыли путь, доселе не известный людям… К вечеру (29 января — авт.) мы опять увидели землю на северо-западе. Она вся состояла из высоких, покрытых снегом гор и кончалась острым выступом, который мы назвали мысом Горн».

При этом голландцы и не подозревали, насколько сильно им повезло. Мыс Горн оказался милостив к своим первооткрывателям и не наслал на них жуткую бурю, как он поступил с бесчисленным множеством других путешественников, оказавшихся в этих краях позже. Ведь само словосочетание «мыс Горн» стало синонимом плохой погоды.

К этому моменту, однако, обнаружилась серьезная беда, бич дальних морских путешествий того времени — из-за однообразного питания несколько моряков заболели цингой. Опасаясь, что болезнь охватит весь экипаж, Схаутен и Лемер решили держать курс к островам Хуан-Фернандес у берегов Чили. Там они набрали воды и зелени и отправились в долгий путь через Тихий океан.

Голландцы решили плыть к Соломоновым островам, открытым в 1568 году испанским мореплавателем Альваро Менданья де Нейра. Острова, названные им именем легендарного библейского царя, Менданья описывал, как «очень богатую страну» — и эта характеристика манила посланцев Исаака Лемера. Но не зная точного месторасположения Соломоновых островов, они не сумели наметить верного пути к ним.

9 апреля от цинги умер Ян Корнелис Схаутен, а 14 апреля экспедиция впервые обнаружила обитаемые острова в архипелаге Туамоту. Моряки пытались вступить в контакт с местным населением, но в результате вместо торговли получился конфликт — и голландцам пришлось стрелять в агрессивно настроенных туземцев из мушкетов и спешно отчалить.

Остров предателей

16 апреля был замечен еще один остров, но стать на якорь не удалось и там. Этот атолл Схаутен назвал Ватерландом — поскольку людям, отправленным туда на шлюпке, удалось привезти несколько бочек свежей воды.

Затем последовало открытие острова Мух — моряки вернулись с него на судно, сплошь облепленные этими насекомыми, от которых потом не удавалось избавиться в течение четырех дней.

В дальнейшем «Эндрахт» миновал острова Дружбы (Тонга) и вошел в архипелаг Самоа. Там голландцы открыли острова, названные ими Кокосовый (Тафахи), Кеппель (Ниуатобутабу), Надежды (Ниуафу). Поскольку все они были населены, моряки вступили в общение с их обитателями, стараясь выторговать у них продукты.

Полинезийцев особенно интересовало железо — они бесцеремонно подплывали к «Эндрахту» на своих пирогах и пытались вырвать из его бортов гвозди и утащить железные цепи.

Когда «Эндрахт» стоял у Кокосового острова, наконец, завязалась торговля. При этом, однако, островитяне крали с корабля все, что удавалось — пули, чернильницы, матрасы, подушки, плащи. Они вырвали из руки юного поваренка нож с такой силой, что порезали мальчишке все пальцы.

В какой-то момент дошло и до прямой стычки — туземцы на двенадцати пирогах атаковали моряков, направлявшихся в шлюпке к берегу. Голландцы обратили полинезийцев в бегство ружейными выстрелами.

Один из туземных вождей по имени Лату, правитель соседнего с Кокосовым острова, отличался наибольшим терпением и даже сумел убедить мореплавателей в своих мирных торговых намерениях. Но на второй день оказалось, что и Лату готовил нападение: с прибывших к кораблю лодок на палубу «Эндрахта» обрушился град камней.

И вновь голландцев спасло наличие у них огнестрельного оружия — одного залпа хватило, чтобы обратить атакующих в бегство. Члены экипажа «Эндрахта» предлагали жестоко наказать туземцев, устроив карательную экспедицию на их остров, но Лемер отказал. Его месть оказалась чисто символической — он обозначил на карте землю, с которой прибыл Лату, как остров Предателей. «Эндрахт» покинул негостеприимные берега.

В тридцати милях от Кокосового острова голландцы увидели новую землю и окрестили ее островом Доброй Надежды. Надежда не оправдалась — островитяне устроили засаду на высадившихся голландцев. И дело вновь дошло до стычки, закончившейся гибелью двоих туземцев. 18 мая корабль повернул на север — этот курс, как рассчитывали голландцы, должен был привести их к Молуккским островам.

Последний удар

К северо-востоку от Фиджи голландцы открыли еще два острова, которые также назвали Горн. Несмотря на то, что туземцы попытались напасть на путешественников и даже украли сушившуюся на корме рубашку Лемера, в итоге с ними удалось наладить дружеское общение, развлекая игрой на трубе и скрипке.

Возобновив плавание, корабль проскочил мимо Соломоновых островов, куда так хотели попасть Лемер со Схаутеном. Наконец, «Эндрахт» достиг северного берега Новой Гвинеи — в районе залива Гелвинк (ныне Чендравасих). Голландцы тщательно исследовали побережье огромного острова. Так на карте появились пики Высокая Гора, Высокий Угол, острова Моа, Вулкан и Схаутен (ныне Мисоол).

А потом открылся Джайлоло (ныне Хальмахера) — самый крупный из числа Молуккских островов. Радости экипажа «Эндрахта» не было пределов, когда они встретили на Джайлоло соотечественников-голландцев, основавших там торговую факторию.

В итоге «Эндрахт» задержался у берегов этого острова до тех пор, пока экипаж полностью не оправился от цинги и усталости. Дальше предстоял путь в Батавию (Джакарту), являвшуюся центром нидерландских владений в Ост-Индии. Туда Схаутен, Лемер и их люди прибыли 23 октября 1616 года, после шестимесячного плавания.

Экипаж «Эндрахта» не мог предполагать, что самые суровые испытания ожидают впереди — причем устроят их соотечественники. Когда руководство Ост-Индской компании узнало о прибытии корабля, не относящегося к ее флоту, оно пришло в ярость. Напрасно Схаутен и Лемер доказывали, что они открыли совершенно другой маршрут, демонстрировали карту, — им не поверили.

Губернатор Голландской Ост-Индии Ян Питерсзоон Кун распорядился арестовать судно, провести инвентаризацию и изъятие всех находившихся на борту товаров, предназначенных для мены на пряности. Всех членов экипажа «Эндрахта» задержали и отправили на родину, где их ждал суд.

15 декабря Схаутена, Лемера и еще одиннадцать человек из их экипажа посадили на корабль «Амстердам», направлявшийся в Голландию. В последний день 1616 года 31-летний Якоб Лемер скончался, не успев увидеть родины. Ходили слухи, что эту смерть ускорило потрясение, пережитое им в Батавии.

А Виллем Корнелис Схаутен ступил на берег Нидерландов 1 июля 1617 года.

Исаак Лемер, потрясенный известием о смерти сына, оспорил вердикт Ост-Индской компании и конфискацию «Эндрахта». Судебный процесс длился пять лет, но Лемер-старший в итоге выиграл и получил компенсацию в 64 000 фунтов стерлингов. Его компании было разрешено отправлять торговые корабли по маршруту, обнаруженному его сыном, вокруг мыса Горн. Также отец позаботился о публикации путевых дневников сына.

Что касается Схаутена, то он тоже опубликовал свой путевой дневник. Характерно, что в своих записях Якоб и Виллем Корнелис всячески выпячивали свою роль, пытаясь приписать себе заслугу успешного руководства путешествием. Через несколько лет Схаутен снова отправился в южные моря. Возвращаясь из Батавии, он умер в 1625 году на Мадагаскаре.