Война миров: как «Терминатор» захватил наши умы

Есть люди, которые никогда не видели ни одного фильма о Терминаторе. Тем не менее представление о таком кино они имеют и могут достаточно четко объяснить свое нежелание знакомиться с ним. Ведь «Терминатор», по их мнению, -это дурной тон, плохой вкус и символ разрушающегося кинематографа. Классическое кино, конечно, было более человечным. В современном -властвуют спецэффекты и «компьютерное зрение». Это особый мир, особая среда, свыкнуться с которой довольно трудно…

Впрочем, «Терминаторов» не вполне правомерно сравнивать с классическим киноискусством. Этот кинематограф существует как некий независимый организм. Он не хуже и не лучше — он другой. У него есть свои сторонники и поклонники. Магия экрана более всего подходит для передачи видений будущего, поскольку кино бывает прозорливо даже в самых фантастических своих предсказаниях. Тема будущего — в той или иной форме — остается хлебом насущным для современного кино. И именно об этом будущем «говорят» фильмы о Терминаторе.

Слов нет, «Терминатор» далек от претензий составить славу интеллектуального кино. Тем не менее появления каждого фильма ждали и ждут не просто миллионы, а миллиарды людей во всем мире. Объяснять это только их низкой культурой едва ли справедливо, тем более что эти картины с удовольствием смотрят самые разные зрители как в возрастном, так и социальном плане.

Феномен привлекательности голливудского кино — будь то фантастика, комедия или боевик — объясняется отнюдь не постановками в нем серьезных проблем (хотя и Голливуд дал блестящие примеры фильмов, затрагивавших нешуточные социальные и политические вопросы).

В скептическом отношении к «Терминаторам» есть явная подмена понятий. Любая культура существует как характерная принадлежность определенного времени, определенной среды. Принадлежит ли «Терминатор» культуре в классическом понимании этого слова? Нет, конечно. Принадлежит ли к тому, что называется современной культурой? Конечно, да. И дело тут не в формальном его присутствии в нашей жизни. Дело в том, что любой фильм, являющийся предметом культового к себе отношения и порождающий определенную культурную зону с фанатами, подражаниями, компьютерными играми и так далее, — так или иначе, нравится нам это или нет — становится культурным феноменом.

При разговоре о подобных культурных феноменах речь может идти об особом кинематографе, который в своем успехе опирается на несколько основополагающих важнейших факторов. Сведенные воедино, эти факторы создают впечатляющее зрелище, интересное всем или почти всем. Важнейший из них — это прежде всего универсальная голливудская модель фильма, в котором нет конкретных политических противников, а есть герои и злодеи, носители Добра и Зла. Такая модель позволяет картинам спокойно шествовать по всему миру невзирая ни на религии, ни на политические реалии той или иной страны.

Когда-то Евгений Евтушенко заявил: «Добро должно быть с кулаками». Именно такую позицию занимают и голливудские кинематографисты, в том числе и в «Терминаторах», основанных на противостоянии Добра и Зла. Цена этого противостояния — судьба мира, судьба человечества. Но в принципе декларативно заявленная глобальная тема противостояния Добра и Зла без серьезной поддержки других факторов не может играть роли в успехе картины. В конце концов несть числа фильмам, которые ставили перед собой аналогичную задачу, но бесславно канули в Лету, оставаясь на уровне догматичной декларации. Весь вопрос в том, насколько это интересно сделано.

В ожидании «взрыва»

Мировая премьера долгожданного «Терминатора-3» не случайно была назначена 4 июля — в День независимости США. Это лишний раз подчеркивает масштаб происходящего. Дата, бесспорно, знаменательная, но, с другой стороны, в финансовом плане лето в Соединенных Штатах — время, наиболее благоприятное для премьер. Кроме всего прочего, день национального праздника в этом году выпал как раз на пятницу, а это означает вполне прогнозируемый рекорд сборов за уик-энд. Так что, видимо, не напрасно полностью готовый фильм полгода томился на полке в ожидании первого показа. Хотя зрители ждали еще дольше — после появления «Терминатора-2: Судный день» прошло 12 лет, а со дня выхода первого «Терминатора» — почти 20.

Нерешительность Камерона, которого сам Шварценеггер умолял согласиться, буквально стоя на коленях, объясняется просто. Во время работы над первыми «Терминаторами» Камерон не имел практически никакого влияния на продюсеров. После беспрецедентного успеха «Титаника», принесшего лично ему 128 миллионов долларов, Камерон готов был снимать только в том случае, если сам будет финансово заинтересован в проекте, а для этого Марио Кассар и Энди Вайна должны были уступить право съемок компании «ХХ ВЕК-ФОКС», с которой режиссер был связан финансовыми обязательствами.

Закон жанра

Но главное, ради чего зрители и идут в кино, — меняется степень накала борьбы. Уж на что, казалось бы, неуязвимым был робот из жидкого металла модели Т-1000 во втором «Терминаторе», так теперь схватка с концентрированным сгустком энергии приобретает характер борьбы с природными силами.

Но если первого Терминатора-убийцу было не жалко, поскольку в нем не было ничего, кроме слепой и исступленной неистовой воли к убийству, то второй робот-защитник вызывает подлинное восхищение своим героизмом и самоотверженностью. И когда Терминатор жертвует собой ради спасения матери и сына Коннор, поступок этот кажется одухотворенным. И пульсация гаснущего зрачка в глазу Терминатора напоминает последние удары останавливающегося сердца. Иное дело — силы Зла.

Роботы-убийцы, приходящие из будущего во всех трех «Терминаторах», созданы по иным правилам. Для них главный закон — убийство людей во имя торжества машин. Эти Терминаторы даже не разговаривают. Они неотвратимо, неостановимо движутся к цели. По сути, терминаторы-убийцы лишь видоизменяются, но во всех трех фильмах это единый образ робота-душегуба, который в каждый следующий раз выглядит по-иному. И каждый раз смерть их страшна своей невероятной волей к жизни, волей к существованию.

У первого Т-800 сопротивлялись смерти даже последние детали стального скелета. Т-1000 умер в расплавленном металле, издав перед смертью воистину нечеловеческие визг и вой и представ в последний раз в образе тех людей, которых убил и чей облик принимал по ходу картины. Можно сказать, что они умирали в нем один за другим.

Из жизни машин

Обычно любые продолжения в целом слабее оригинала. К счастью, нет правил без исключения. В литературе это, например, «Приключения Гекльберри Финна», а в кино можно назвать вторую серию «Крестного отца» и второй «Терминатор». И дело здесь не в том, что «Терминатор-2» вошел в когорту лучших картин 1991 года, получив четыре «Оскара», правда, по второстепенным категориям — за звук, за звуковые эффекты, спецэффекты и грим. Просто «Терминатор-2» во многих отношениях стал этапным в истории фантастического кино. Да, впрочем, не только фантастического.

Здесь, скорее, речь идет об общих, магистральных путях развития кино в компьютерную эпоху. И даже в какой-то степени о развитии кино как искусства. Эволюция компьютерных технологий в кино привела к тому, что именно здесь проявилось с самой что ни на есть очевидной наглядностью — возможности человека как физического существа исчерпаны по сравнению с виртуальными роботами, которые физическими законами не ограничены. Роботов можно заставлять делать что угодно, и прежде всего то, что в реальной жизни недостижимо.

Таким невероятным автоматом был робот из жидкого металла в «Терминаторе-2», роль которого исполнил Роберт Патрик. Еще более невероятными свойствами обладает и женщина-робот Т-Х (Терминатрикс), которую в «Терминаторе-3» засылают в прошлое для прежней цели — убийства Джона Коннора и которая становится соперницей все той же старой модели Терминатора Т-800, роль которого играет Арнольд Шварценеггер.

Терминатрикс существует как форма мыслящего стабилизированного энергетического поля, ее невозможно разрушить. К тому же она способна внезапно исчезать. Вот именно такие невероятные свойства и таят в себе опасность для кино. Опасность в том, что люди-то могут стать неинтересными. Слишком несовершенными рядом с уникальными автоматами. И кино может стать другим. Безлюдным, если можно так выразиться. Героями становятся не люди, а роботы. Рай для компьютерного кинематографа, да и только!

Проблема гуманизации машин, роботов, затрагивалась в кино и до «Терминаторов». К примеру, в «Роботе-полицейском» мозг убитого полицейского был использован для создания робота. Весь фильм его преследовали смутные воспоминания о прошлой жизни. Но в финале на вопрос, как его зовут, робот четко отвечает: «Мэрфи!» Этим создатели картины как бы подчеркнули наличие человеческого начала в новой жизни робота-полицейского.

Строго говоря, есть разница между роботом и киборгом. Робот — это электронно-механическое или биологическое устройство. И хотя в первом «Терминаторе» робот-убийца назван киборгом, тем не менее от киборга в нем только биологическая оболочка. Когда эта оболочка сгорает, мы видим истинный его облик — облик механического автомата. Все терминаторы, действующие во всех трех картинах, — чистые роботы. И дела не меняет то обстоятельство, что робот из жидкого металла и робот на основе энергии поля — продукты невообразимых технологий.

Киборг — соединение электронного и биологического организмов. Скажем, человек с вживленным в его мозг кибернетическим устройством не является роботом. Расширяя свои возможности с помощью электроники, он превращается в кибернетический организм, но сохраняет свою человеческую волю.

К принципу жизнедеятельности робота кожа не имеет никакого отношения — она подобна перчатке, надетой на руку. Весь вопрос в том, насколько сознание кибернетического организма зависит от биологического или электронно-механического начала, что диктует его поведение — электронный или биологический мозг. Что в его реакциях есть от робота и что — от человека. Во всем этом есть очень тонкая и гибкая грань, переступив которую робот может превратиться в человека, а человек в робота.

«Терминатор-2» отличается гармоничным сочетанием показа живого действия, живых людей и мира компьютерных технологий, и именно это делает его фильмом значимым, этапным. Герой Шварценеггера не зря повторяет: «Я — машина», подчеркивая свое коренное отличие от людей. Богу — богово, а кесарю — кесарево. Пожалуй, авторы фильма «Терминатор-2» остановились у опасной черты, не решились перешагнуть ее, даровав роботам чувства. Скорее всего, сделали они это намеренно, понимая, куда это может привести.

И в третьем «Терминаторе», вводя Терминатрикс как героиню, авторы старались подчеркнуть разницу между внешним женским обаянием и ее жестокой внутренней сутью. Конечно, соблазнительной для сюжета выглядела бы возможная любовная линия между роботом-женщиной и роботом-мужчиной. Но авторы фильма счастливо избежали соблазна, оставив все на своих местах — роботы остались роботами, неспособными на чувства.

Для того чтобы снять появление Терминатрикс на главной улице Лос-Анджелеса Родео-драйв в Беверли-Хиллз, киногруппе 3 месяца пришлось добиваться разрешения об остановке движения на пару часов. Причем после получения этого разрешения съемку решили провести ночью, поскольку днем обнаженная Кристанна Лоукен посреди Родео-драйв привлекла бы к себе слишком большое внимание.

В вину создателям «Терминаторов» часто ставится наличие в них насилия. Бессмысленно это отрицать — терминаторы не стесняются в средствах, когда речь идет о достижении цели. Но было бы величайшим заблуждением считать, что авторы фильма заинтересованы в пропаганде насилия. В Америке к насилию на экране цензура относится очень строго, и если бы специальная комиссия перевела фильм в категорию, воспрещающую детям посещать его без сопровождения взрослых, продюсеры могли бы недосчитаться сотен миллионов долларов.

Великий Арни

Герой этот если и терпит поражение (исключительный случай — первый «Терминатор»), то перед смертью демонстрирует поистине титаническую мощь в достижении цели. Но он не может все время проигрывать и к тому же не может все время быть отрицательным персонажем. И во многом этим объясняется превращение его героя во втором «Терминаторе» из убийцы в защитника. А в третьем фильме он впервые становится одновременно и плохим, и хорошим — когда сбой в программе заставляет робота менять полярность помыслов.

И эта разноплановость образа — свидетельство более высоких требований в постановке собственно творческих задач перед актером. Съемки, длившиеся ровно 100 дней, трудно дались актеру, который назвал «Терминатор-3» самым тяжелым в своей творческой биографии. Ему, как и в прошлом, приходилось делать много трюков, в результате чего он получил травмы бедра и плеча.

Но, несмотря на требование врачей, он отложил операцию на плече до окончания съемок, хотя по условиям контракта мог бы этого и не делать. А порванная связка на бедре доставляла невыносимую боль, от которой актер иногда терял сознание. Так что работа над картиной была тяжелым трудом актера и профессионального спортсмена. И объяснить самоотверженность Шварценеггера только его профессионализмом было бы недостаточно.

Да и деньги в данном случае ничего не решали: он все равно получал их даже в случае срыва съемок в результате травм. Здесь есть еще и вера в своего героя, вера в то, что «Терминатор» — это не искусная подделка, не имитация, а фантастическая история борьбы титанов, в основе которой все-таки лежат подлинные чувства. Ведь зритель в кино идет прежде всего ради сопереживания происходящим на экране событиям.

Продолжение следует

Последнее важнейшее звено в цепи факторов, определяющих успех «Терминаторов», — спецэффекты. Арнольд Шварценеггер после завершения работы над третьим «Терминатором» говорил, что больше всего его поразила финальная 10-минутная сцена погони, снятая с помощью компьютерных технологий, равной которой нет в истории кино.

В американском кино съемки сцен погони всегда отмечались как сложнейшие для исполнения. Так что не стоит удивляться, если в славную когорту выдающихся в этом плане картин войдет и фильм с компьютерными наворотами. А их в этой картине немало — более 800 сцен смоделированы с помощью новейших технологий. Очевидно, что изюминкой картины является само существование Терминатрикс — ее, мягко говоря, нестандартное поведение, диктующее невероятные сценарные ходы.

Сразу после завершения работы над третьим фильмом началась работа над сценарием четвертого. В этой истории события будут разворачиваться в будущем, когда человечество и силы машинной цивилизации обменялись ядерными ударами. С этих кадров начинался первый «Терминатор».

Сюжет будет прямым продолжением третьего фильма, то есть он практически впервые выйдет за пределы закольцованной в трех картинах истории. В планах создателей и выпуск сериала. Правда, вполне возможно, что стареющий Шварценеггер не сможет принять в нем участие. Но в нынешнюю эпоху это не имеет значения.

Ведь в конце концов, когда во время съемок фильма «Гладиатор» умер английский актер Оливер Рид, то на компьютере было воссоздано его изображение, которое и «доиграло» роль. И зрители этого не заметили. Так что великий Арни спокойно может уйти на покой и ограничиться продажей прав на использование своего изображения. Остальное за него сделают компьютеры.

Прямая и явная угроза

Сама тема восстания машин может казаться красивой придумкой для развлекательного кино. Но суть ее — это война роботов с людьми. Цена победы — власть над планетой. Поражение — смерть человечества. И, в сущности, что мы знаем о роботах? Они — существа таинственные. В них сокрыта магия чужого, электронного мира, лишенного чувств, надежд и сожалений. Психология поведения созданных человеком роботов опасна тем, что может зависеть от тысяч причин — испорченного конденсатора, короткого замыкания, подтекающей батарейки или оборванного провода…

И еще. Живое это существо или неживое? Какая пропасть лежит между роботами и людьми, и что там, в этой бездне, таится? Угроза или благо? Добро или Зло? В любом случае проблема существования искусственного разума, которая многим казалась проблемой будущего, становится для нас делом все более насущным. Сотни тысяч роботов уже работают на десятках производств, замещая миллионы рабочих рук и облегчая тем самым людям жизнь. Компьютеров — сотни миллионов. Кажется, нелепо было бы заподозрить приносящих пользу покорных электронных рабов в угрозе человеку и человечеству.

Но стоит представить себе всего лишь один огромный гроб, в котором может быть погребено человечество, — и тема восстания машин перестает казаться неудачной шуткой. В искусстве эта тема далеко не нова. Восстание роботов против человека, борьба искусственного разума против человеческого — эта проблема была затронута в литературе еще в 1920 году в пьесе Карела Чапека «R.U.R» («Россумские универсальные роботы»).

Само слово «робот» (его придумал не сам Чапек, а его брат Йозеф, образовав его от чешского слова «robotnik», не требующего перевода), впервые употребленное в этой пьесе, для нас связано прежде всего с человекоподобным существом именно потому, что таковыми были герои пьесы — искусственные биологические существа, тело которых замешивали в котле, как тесто.

…Мир, о котором поведал Чапек, всегда современен. Стоит только сделать шаг в сторону, и окажется, что совсем рядом с нами и есть тот мир, в котором может произойти глобальная катастрофа, способная поставить человечество на грань исчезновения. Здесь труд — удел роботов. Удел людей — сибаритство и лень. Но, перестав трудиться, люди разучились создавать что-либо. Здесь перестали рождаться дети. Человек стал пережитком своего времени.

А роботы, осознав никчемность и ненужность людей-дармоедов, поднимают восстание и уничтожают все человечество. А самое страшное — то, что бездушные роботы научились любить. То есть поражение людей оказалось полным… Критика того времени была возмущена самой постановкой проблемы о восстании искусственного разума против людей, посчитав это плодом больного воображения автора.

И тем не менее пьеса стала необыкновенно популярной во всем мире, а слово «робот» перешло в разряд международных. В 1942-м году американский ученый и писатель Айзек Азимов опубликовал свои знаменитые 3 закона робототехники, которые не утратили актуальности и по сей день. По сути, любой искусственно создаваемый разум должен опираться на эти три закона, потому что здесь основополагающим условием его жизни и деятельности является охрана и защита человека, невозможность причинить ему вред.

Человек, по классическому определению, — это тот, кому не чуждо ничто человеческое. Но насколько роботам чуждо человеческое? Насколько им присущи людские пороки и добродетели? И насколько они могут быть враждебны человеку? В последнее время кинематограф все чаще задается этими вопросами, обращаясь к теме искусственного разума. Все чаще героями фильмов становятся не люди, а роботы.

Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 7, июль 2003, частично обновлен в июле 2023