Сокровище из подземелья
Как-то летом 1820 года грек Йоргос Кентротас (Γεώργιος Κεντρωτάς) из городка Кастро, что на острове , вместе с сыном Теодорасом (Θεόδωρος Κεντρωτάς) и племянником работал у себя в поле… Их участок находился в полумиле от развалин античного театра, на горном склоне, который пересекала какая-то древняя стена, сложенная из необработанных камней. Она формировала как бы границу поля, которое нависало террасой над спуском вниз. В тот день трудолюбивые греки что-то копали как раз возле нее. И вдруг неожиданно под ними стал осыпаться грунт. Спустя мгновение, вся компания едва не провалилась под землю. Когда испуг прошел, любопытные крестьяне стали по очереди заглядывать в образовавшийся провал, но в темноте ничего толком рассмотреть не смогли, убедившись лишь в том, что под ними находится довольно обширная полость.
Тогда Йоргос велел сыну и племяннику сбегать домой за фонарем, веревкой и кое-каким инструментом. Когда те принесли всё, что требовалось, Йоргос опустил в провал зажженный фонарь и при его свете рассмотрел стены некоего подземного помещения, на сводчатой крыше которого он стоял. Как самый сильный, он остался наверху, страхуя, а молодые люди, спустив в провал ещё одну веревку, полезли в подземелье. Так они оказались в древней крипте, примыкавшей к той самой стене, верхний край которой выпирал на поверхность, пересекая их участок. Осмотревшись, Теодорас и его кузен разглядели в нише стены прекрасную статую из белого мрамора. «Одежду, закрывавшую её лишь до бедер и ниспадавшую на пол широкими складками, она придерживала правой рукой. Левая была слегка поднята и изогнута — в ней она держала шар, величиной с яблоко», — так они потом опишут свою находку.
Островитяне ровным счетом ничего не понимали в искусстве, но знали, что «антики» охотно покупают иностранцы, так что обязательно найдутся люди, согласные заплатить хорошие деньги за их находку. Утащить целиком мраморную красавицу было невозможно — втроем они не смогли даже сдвинуть её с места, а звать на подмогу соседей не захотели, желая сохранить находку в тайне. Тогда Йоргос сам внимательно осмотрел статую и обнаружил, что она не монолитная, а сборная. Разобрав фигуру на меньшие фрагменты, греки перетащили в свой дом бюст и руку, а нижнюю часть оставили в склепе, замаскировав вход в него.
Битва за прекрасное
В апреле того же 1820 года в гавань городка Кастро зашел французский корабль «Шевретт» («Chevrette»), двое офицеров на котором, лейтенанты (Jules Sébastien César Dumont d'Urville, 1790–1842) и Амабль Матрэ (Amable Matterer), были заядлыми любителями античности. Пользуясь стоянкой, они стали обходить дворы греческих обывателей, интересуясь, не имеется ли чего на продажу? Так они зашли и к Йоргосу, который показал им части своей находки. Офицеры пришли в восторг, но цена, назначенная греком, была несоизмеримо выше их финансовых возможностей. Сделка не состоялась, однако Йоргос обещал не предлагать статую другим покупателям, пока лейтенанты не соберут необходимой суммы.
Из Кастро «Шевретт» отправился в Константинополь , где Матрэ и Дюрвиль рассказали все французскому послу (Греция тогда принадлежала Турции ). Тот, в свою очередь, приказал секретарю посольства де Марселлюсу (, 1795–1865) отправиться на Милос, купить статую Венеры и переправить её во Францию . В распоряжение де Марселлюса была передана шхуна «Эстафетт» («Estafette»). Однако подготовка к путешествию заняла некоторое время. Поэтому, когда корабль 23 мая 1820 года подошел к берегам Милоса, на рейде Кастро уже находился турецкий бриг и полным ходом шли работы по подъему статуи на его борт. Кентротасам все-таки не удалось скрыть свою находку, и о ней узнали турецкие власти. Но как такое могло произойти?
Тут в нашей истории появляется еще один персонаж — французский морской офицер Оливье Вутье (Olivier Voutier, 1796–1877). В своих воспоминаниях «» (1823) он утверждает, что лично присутствовал на поле Кентротасов в тот день, когда была открыта загадочная античная крипта. Более того, по словам Вутье, он-то ее и нашел, а крестьяне только помогли ему извлечь из-под земли обнаруженную статую. Тем самым он недвусмысленно утверждал свое право на бесценную находку. Однако сами Кентротасы эту информацию не подтвердили. Вполне возможно, что Вутье действительно каким-то образом прознал о находке Венеры, но, получив отказ Йоргоса продать ему античную реликвию, сам же и «сдал» его туркам, пообещав османскому капитану долю от суммы, которую смог бы выручить от перепродажи статуи богини в третьи руки.
Увидев в подзорную трубу, что толпа турецких матросов и греков тащит что-то большое, белое и очень тяжелое, капитан «Эстафетт» медлить не стал: он приказал своим матросам грузиться в шлюпки, идти на них к берегу и силой отбить статую у турок.
Выполняя приказ, десант атаковал толпу, завязалась драка, из которой французы вышли победителями. Однако во время схватки саму Венеру бросили на землю, и она разбилась. Матросы «Эстафетт» подхватили трофеи и волоком потащили изваяние к шлюпкам, пока турки не вернулись с подкреплением. Впопыхах разбираться было некогда: валявшиеся на берегу части как попало забросили в шлюпку и доставили на борт шхуны. Но, осмотрев добычу, французы поняли, что им досталась только верхняя часть Венеры — нижнюю турки успели доставитьна борт своего брига. (Вутье, вероятно, не желая брать на себя ответственность за случившееся, утверждает, что статуя уже изначально была расколота).
Теперь пришел черед де Марселлюса. Он отправился на турецкий корабль и начал переговоры с его капитаном, упирая на то, что, мол, у французов с владельцами статуи была предварительная договоренность о покупке. Дебаты продолжались два дня, дело не обошлось без взяток, но в конце концов секретарь посольства исполнил свое поручение: турки вернули недостающие части статуи.
Второе рождение
Когда Венеру доставили в Париж , за неё взялись археолог граф (Charles Othon Frédéric Jean-Baptiste de Clarac, 1777–1847) и антиквар-коллекционер, писатель и искусствовед Антуан Катрмер де Кенси (, 1755–1849). Они осмотрели Венеру и вынесли страшный приговор: восстановить статую в прежнем виде невозможно. Оказалось, что на милосском берегу матросы подобрали не все куски рук и плеча.
Попытку вернуть статуе прежний вид решились предпринять лишь сорок лет спустя. Конечно, речь не шла о работе с самой статуей, хранящейся в Лувре . Клод Тарраль (Claudius Tarral) — богатый меценат и покровитель искусств — собирался просто создать ее точную копию из . Свою работу он начал с того, что скопировал все имевшиеся в запасниках музея фрагменты, привезенные вместе с Венерой. Среди них была верхняя часть и кисть левой руки, держащей яблоко. Кроме того, учитывалось и то, что античные скульптуры редко создавались авторами в единственном экземпляре, а за время, прошедшее с момента обнаружения Венеры Милосской, были найдены и другие схожие изваяния.
Тарралю, можно сказать, очень повезло. Как раз во время его работы в Париж привезли , собранную итальянским маркизом Джанпьетро Кампана (Giampietro Campana di Cavelli, 1807–1880). В этом собрании была своя Венера, практически точная копия луврской, но не мраморная, а из терракоты. А в самом Лувре отыскался бюст Венеры, увенчанной диадемой. Изучив его, Тарраль высказал предположение, что такая же диадема венчала и Венеру с Милоса, что объясняло, почему у нее, при столь изящном совершенстве форм, довольно низкий лоб (до этого полагали, что работа над головой Венеры была попросту не окончена).
Творческие усилия Тарраля завершились успехом. Он реконструировал увенчанную диадемой Венеру, которая в одной руке держала , а ногой попирала шлем , которая вместе с проиграла ей в споре, кто из них самая красивая. Скульпторы, археологи и знатоки-антиквары нашли, что изваяние выглядит очень естественно. Впрочем, были и те, кто сомневался, полагая, что Венера держала полированный щит , любуясь своим отражением. В этом вопросе ясность не достигнута и по сей день. Так, есть предположение, что рука Венеры Милосской, держащая яблоко, принадлежит не ей, а некой более архаичной статуе.
Занимаясь реставрацией, Тарраль совершил целый ряд интересных открытий. Так, например, он установил, что статуя Венеры была высечена не из паросского , как полагали прежде, а из особого сорта белого мрамора, называемого античными авторами «coraliticus», доставляемого из . Этот сорт превосходил паросский качеством, напоминая слоновую кость, но имел один изъян, весьма важный для скульпторов: он не образовывал больших монолитов. Его, как правило, находили кусками не более двух локтей величины (1,1 м). Именно из таких кусков и собрана статуя Венеры Милосской.
Также Тарралю удалось установить, что статуя была раскрашена (он нашел следы краски в мраморных складках драпировки), а ее диадема и серьги, следы от которых остались на мраморе, были сделаны из золота. Вероятно, их украли еще в античные времена. На основе фрагмента надписи на постаменте реставратор сделал предположение о возможном авторе Венеры. Скорее всего, им был Агесандр Родосский (Άγήσανδρος, II–I вв. до н.э.), автор знаменитого .
Как похоронить памятник
Но на этом история Венеры Милосской не закончилась. Едва минуло десять лет после того как мистер Таррель, казалось бы, раскрыл все ее тайны, и скульптура богини любви опять попала в таинственное приключение.
В 1871 году, нанеся французским войскам , прусская армия взяла в осаду Париж. Город подвергался постоянному артиллерийскому обстрелу, и все понимали, что сдача столицы неминуема. Тогда министр народного просвещения (Jules Simon, 1814–1896) принял решение спрятать наиболее ценные музейные сокровища, дабы они не стали жертвами снарядов или мародеров. Но укрыть скульптуру Венеры Милосской из-за ее размеров оказалось совсем не просто. Кроме того, о месте нахождения тайника должны были знать лишь несколько человек.
Для решения этой проблемы Симон решил просить помощи у префекта парижской полиции Крессона (, 1824–1902). 6 января 1871 года между ними состоялся конфиденциальный разговор. Министр попросил Крессона в течение суток подобрать место для укрытия статуи и подготовить операцию по её транспортировке к тайнику. Префект обещал подумать. Но Симон торопил — Париж едва держался.
Вернувшись в префектуру, мсье Крессон заперся у себя в кабинете и принялся разрабатывать планы спасения античного сокровища. Первое, что пришло ему в голову, это устроить фиктивные похороны: уложить Венеру в гроб, поместить его на катафалк и совершенно открыто, белым днем, провезти по улицам Парижа до какого-нибудь кладбища, а там зарыть прямо в гробу в одном из склепов. Но блестящий на первый взгляд проект не мог реализоваться из-за чисто технических трудностей: гроб для статуи получился бы очень большого размера, что непременно привлекло бы внимание зевак. Кроме того, при проведении похоронной церемонии всё должно было выглядеть по-настоящему: пришлось бы подделывать записи в церковных и муниципальных бумагах. А Крессон был слишком опытным полицейским, чтобы не понимать: когда в секретном деле столь много подлогов, обязательно где-нибудь случится прокол или кто-то проговорится.
Поразмыслив ещё, мсье префект отказался от идеи с похоронами и стал искать надежные подвалы. Выбор его остановился на строящемся рядом с казармами муниципальной гвардии госпитале «Отель-Дьё» (Hôtel-Dieu de Paris). Ни одного этажа здания построено ещё не было, а с началом войны стройка вообще замерла. Тем не менее подвалы были уже готовы. Префект встретился с архитектором Станисла Диэ (Arthur-Stanislas Diet, 1827–1896), строившим здание больницы, но всей тайны ему не открыл, сказав, что подбирает место для тайника, в котором хочет укрыть наиболее ценные документы из архива тайной полиции. Незадолго перед тем неизвестные несколько раз пытались поджечь архив — об этом в Париже знали все — а потому ничего странного в желании Крессона заметить было невозможно. Ему нужно было изолированное помещение под землей с крепкими каменными сводами, которые могли выдержать разрывы артиллерийских снарядов и пожары, если те вспыхнут в городе.
На следующую ночь во двор Лувра была доставлена грузовая платформа. Место кучера занял опытный полицейский агент, а сопровождал груз делопроизводитель префектуры мсье Шоппен (Albert Choppin, 1832–1893). За погрузкой на платформу ящика со скульптурой наблюдал сам министр Жюль Симон. А ближе к полуночи в Лувр прибыл и префект Крессон. Он принял груз, и по его сигналу платформа выехала со двора, направившись к казармам муниципальной гвардии. Через полчаса ящик с Венерой сгрузили во дворе казарм и выставили усиленный караул, а вход во двор был перекрыт военным постом. Тем временем рабочие под руководством Диэ срочно оборудовали тайник в подвалах «Отель-Дьё», имевших толстые стены и мощные своды. Ящик со скульптурой было решено спрятать в стенной нише, предназначенной для лестницы. После того как его поместили на подготовленное место, углубление заложили кирпичом. Сделано все было настолько ловко, что каменщики, выкладывавшие стену, так и не поняли, что же они спрятали.
Операция вполне удалась: после того как 28 января Париж капитулировал, тайник так и не обнаружили. Он благополучно пережил и последующие бурные события: , вторую осаду, уличные бои и пожары. 28 мая 1871 года Коммуна пала, а ровно через месяц в присутствии министра, сотрудников Лувра и полиции тайник вскрыли, и Венера Милосская уже в который раз была извлечена из-под земли. Её торжественно отвезли в Лувр и установили на том же пьедестале, с которого сняли за полгода до того.
Первую мировую войну Венера «перенесла», не покидая музея. А вот перед Второй мировой, в августе 1939 года, вместе с ее спрятали в замке , который расположен в центре Франции, в департаменте Эндр (). В 1945 году она благополучно вернулась во французскую столицу. Больше ее никто не тревожил.
