Покидая Генотопию: как стать членом экипажа межзвездного космического корабля. Фантастический рассказ

I

— Отвечай! — вскричал Никодим, приставив кончик своего меча к шее пленного индейца. — Или расскажешь, как пройти в Мачу-Пикчу, или умрешь! Ну же…

Старый индеец закашлялся, сжал зубы, а его физиономия приняла вид задубевшей маски. Никодим слегка кольнул пленника мечом в область яремной впадины. Вдруг у него за спиной раздался резкий короткий звук, и тело Никодима пронзила резкая боль.

Опустив взгляд, он увидел наконечник стрелы, вылезший у него между ключиц. Ноги дрогнули, и Никодима повело в сторону. Но он не стал ждать момента естественной отключки и сам вынырнул из Играриума. Схватил стоявший на столе стакан с водой, разом опрокинул его себе в глотку и вышел в соседнюю комнатушку.

— Ну как успехи? — увидев приятеля, Филипп Поза даже не счел нужным снять ноги со стола, не то что встать.

Никодим досадливо отмахнулся.

— Говорил я тебе, что так ты сможешь упражняться хоть до конца жизни — тем более что жизнь у нас, в отличие от Верхних, не бесконечна. Толку-то? Все еще веришь в эти байки про тех, кому повезло — одному из миллиона? Мой способ гораздо надежнее.

Никодим подошел к Веньке, младшему братишке, который, сидя в уголке, усердно что-то зубрил с планшета, не обращая внимания на гостя. Заглянул братцу за плечо — все ясно, Венька готовился к уроку истории.

… «Поворотным событием в истории Генотопии стало внедрение эмулятора непосредственно в геном человека, наделившее абсолютно каждого правом и возможностью посещать Играриум, не обременяя себя приобретением специальных устройств. С тех пор каждый человек фактически живет в двух параллельных мирах, мигрируя между ними по своему желанию».

Никодим презрительно фыркнул — авторы учебника описали появление врожденного эмулятора как невиданное благодеяние, умолчав о том, что для элит это стало самым дешевым способом решить проблему чересчур размножившегося человечества, оставшегося без работы. ИИ и всевозможная машинерия полностью заменили человека на производстве и в сфере услуг, и встал вопрос о том, как занять миллиарды людей, которым теперь решительно нечего стало делать.

Вопрос решили — ввели Минимальный Базовый Доход и запихнули человечество в Играриум, соблазнив призрачной морковкой колоссальных богатств, которые смогут там завоевать самые умные и упорные. Ну а чтобы вольер оказался понадежнее, снабдили каждого встроенным интерфейсом, позволяющим нырять в Играриум в любое мгновение и из любого места.

— А ну-ка иди отсюда, — сказал Никодим Веньке. — Тут взрослые общаются, нечего тебе слушать…

…ты же знаешь, — продолжал разглагольствовать Поза, обращаясь к обшарпанной стенке, — что Верхние оставили нам только три призрачных шанса выбраться из этой грязи. Либо пробиться в шоу-бизнес — но нам это не грозит, внешность у нас не кинозвездная, да и самого паршивого рэпчика нам не сложить. Либо пойти в гладиаторы — тоже мимо. Сам знаешь статистику: на одного преуспевшего приходится, как минимум, сотня убитых.

Да и менять свой геном, чтобы превратиться в одного из этих бугристых уродов, я не хочу. Либо — Играриум. Ну вот ты, к примеру, неплохой игрок. Как сам оцениваешь свои шансы? Скоро ты найдешь эти сокровища Тупака Амару? Или хочешь переместиться в другой сегмент Играриума, попытать счастья там? Может, в самом деле, к викингам — ты же там, кажется, еще не был?

Никодим выслушал тираду приятеля молча. Раньше он возражал, но неудачи последних месяцев принесли понимание, что Фил не так уж неправ. Да что уж там, прав практически во всем.

— …я больше не собираюсь сидеть в этих трущобах! — Фил вскочил с продавленного кресла и стукнул себя кулаком в грудь. — Хочу жить в Идиллиуме, наслаждаться всеми благами реальной жизни, а не паршивой симуляции! Ну чем мы хуже Верхних, они же свою райскую жизнь отнюдь не горбом заработали! Просто повезло родиться в нужной семье — и вот тебе гены бессмертия, вот ты уже коротаешь вечность в роскошных дворцах и на самых лучших курортах! А мы вынуждены ютиться в наших помойных ямах — те, кому повезет, лет по восемьдесят-девяносто, а многие не доживают и до этого!

— Ладно, не митингуй, — Никодим схватил приятеля за рукав. — Я согласен.

II

Взлом прошел без особых проблем. Фил по безлюдной захламленной улочке, усыпанной использованными бумажными пакетиками, вывел приятеля к неприметной башенке голубоватого цвета. Обогнул ее, достал инструменты и аккуратно выломал большую вентиляционную решетку. Башенку эту Поза присмотрел накануне — ее посещали субъекты в синей униформе с большими буквами WGI. Точно не охранники, судя по отсутствию у них оружия. Видимо, ремонтники.

Поскольку сеть Играриума накрывала всю планету, для ее поддержания требовалась сеть станций. Фил предположил, что отыскал одну из них, и не ошибся. Его план был прост до безобразия: подключиться к внутренней структуре Играриума и получить на руки всевозможные чит-коды и «пасхальные яйца».

— Сколько ты уже ищешь этот свой Мачу-Пикчу? Полгода? И до сих пор понятия не имеешь, где он находится? Так мы это живенько разъясним. Потом в два счета доберешься и наложишь лапу на сокровища, — внушал Фил.

Это звучало соблазнительно. Заполучить сокровища инков — это вам не нищих индейцев трясти с их крупинками серебра! Такой куш выпадает одному на миллион! С теми богатствами, что можно обрести в Мачу-Пикчу, он, Никодим, моментально купит себе генетическое бессмертие и переместится жить в Идиллиум, станет одним из Верхних. Эх, мечты, мечты…

И все же Никодим очень долго отказывался участвовать в затеянной Филом вылазке. Не верил, что подобное может сойти им с рук. Но приятель установил круглосуточное наблюдение за башенкой; он клялся-божился, что, кроме ремонтников — очень изредка, — там никто не бывает.

— А уж охранные системы мы как-нибудь обойдем. Мы же с тобой тертые калачи…

Уговорил.

На дело они взяли с собой комплект оборудования для хакинга. Прихватили и оружие: две новомодные штучки, которые Фил купил у одного своего знакомого, увлекавшегося военными играми, — генномодифицированные змейки, способные плеваться колючками, пропитанными паралитическим ядом. Яд не убивал жертву, но мог надолго ее обездвижить.

Пока они ползли по вентиляционной шахте, Никодим не раз удивился: почему столь важный объект никто толком не охраняет? Хотя, по сути, удивляться особо нечему. Ибо даже СМИ с их жесткой повесткой не скрывали, что элиты практикуют для контроля над обществом генетическую коррекцию поведения — еще до рождения закладывают в мозги программу покорной овечки, проще говоря.

Оттого даже в самых грязных и нищих трущобах Генотопии уровень преступности на уровне генетической погрешности. Опять же, под боком всегда есть Играриум, где можно бесконтрольно сливать негативные эмоции и творить что угодно…

Тут, скорее, удивительно совсем другое: почему в их с Филом случае коррекция не сработала? Что ж, они, видимо, и воплощают тот пресловутый сбой в системе. Они с детства знали за собой эту особенность — готовность выйти за рамки закона, если понадобится. Оттого, собственно, и сблизились, оттого вместе и провернули множество мелких махинаций…

Фил, повинуясь своей почти сверхъестественной интуиции, двигался так уверенно, словно он уже здесь бывал. Он свернул в какой-то отнорок, прополз еще немного и вышиб головой боковой люк. Оба вывалились в какое-то темное помещение; Фил зажег фонарик и зашарил лучом. Луч выхватил большой терминал, стоявший в углу. Забыв об осторожности, Поза устремился к терминалу — откинул крышку над клавиатурой, и его пальцы стремительно запорхали…

Дальше все произошло в одно мгновение. Хлопнула дверь, и в десятке метров от них открылся ярко освещенный проем. В нем выросла высокая фигура — и рука Никодима совершила действие прежде, чем его мозг принял осмысленное решение. Он выхватил из кармана змейку, сжал ее — и фигура, получив в грудь колючку, стала медленно оседать…

— Бежим! — жарко шепнул Поза.

Потом Никодим даже не мог вспомнить, как они позли обратно по шахте. Но едва они вновь оказались под ночным небом, еле освещенным тусклыми уличными фонарями, как прямо перед ними на раздолбанный асфальт плавно опустились на антигравах четыре фигуры в массивных доспехах.

— Стоять! Вы арестованы!

Бежать больше было некуда, и они подняли руки.

III

…Он запоздал с возвратом в помещение и теперь мог за это поплатиться. Никодима настиг грохочущий порыв бури — сначала его окутала колючая туча, а потом чуть не сбило с ног. Он растопырил все свои четыре ноги и вцепился когтями в жесткую силикатную породу. Жуткий вой урагана дезориентировал, мешал сосредоточиться. «Соберись, соберись, соберись!», — вопил он сам себе, с огромным трудом делая шаг за шагом. Что-то — он так и не узнал, что именно — огрело Никодима по спине.

Стена жилого блока была совсем рядом, но он сомневался, что сумеет до нее добраться. Внезапно в стене раскрылся зев, и вытянувшаяся механическая рука манипулятора ухватила Никодима за одну из передних лап и бесцеремонно втащила внутрь. Дверь захлопнулась, отрезая его от разверзшегося снаружи ада…

— Это же надо быть таким неосторожным, — утробно проурчал Фил. — Что ты там вообще забыл?

— Просто захотелось прогуляться, — виновато ответил Никодим, избавляясь от скафандра. В тепле он быстро успокоился.

Краем глаза машинально зафиксировал свое отражение в зеркале: мускулистый кентавр с шестью конечностями — четыре для хождения, две для хватания. Безносая коническая голова с желтыми ястребиными глазами. Окраска — серовато-оливковая. Никодим уже привык к своему новому облику и воспринимал его без истерики. Не то что сначала…

— Ты, кстати, не смотрел на календарь? — обратился он к приятелю. — Сколько нам еще на этой Венере куковать?

— Еще три земных года с небольшим, — откликнулся тот.

Прошло уже больше двух лет с того дня, когда суд в наказание за попытку взлома Играриума и нападение на сотрудника отправил их на каторжные работы. Предварительно их тела подверглись радикальной трансформации — в преображенном виде легче выносить убийственные для землянина атмосферные условия Венеры, ее адскую жару и ураганы. Ничего удивительного в подобном преображении не было — наука Генотопии умела творить и не такие чудеса. Хотя без скафандров все равно было не обойтись…

На Венере им поручили самый простой и монотонный труд — следить за бесперебойной работой автоматизированного завода по синтезу пластмасс и ценных металлических сплавов, сырье для которых бралось из атмосферы и коры планеты. Все это доставлялось на орбиту, где тут же находило применение на одном сверхважном объекте, который там строили.

Покончив с едой, Никодим прошел в наблюдательный пункт и приник к окуляру. Работа на орбите шла, не останавливаясь ни на минуту, гигантский сфероид межзвездного корабля набирал массу и объем. Символ их будущего после окончания каторги.

Устраиваясь на лежанке, приспособленной для тела кентавра, Никодим перед сном воспроизвел в мозгу слова судьи, что тот успел рассказать им с глазу на глаз перед отправкой в лабораторию. Воспроизвел уже раз в десятитысячный, наверное.

— Форма номер три-семьдесят — стандартное телосложение рабочего-инопланетника. Она куда лучше подходит для работы на Венере с ее жуткими ураганами, чем обычное человеческое тело. Окончится срок каторги — и вы получите назад свои прежние тела. Но домой в трущобы не вернетесь. Ваша генетическая особенность, позволившая избежать воздействия программы коррекции, очень ценна для нас — мы ищем таких, как вы, по всей Земле.

— Кто бы мог подумать! — насмешливо бросил Фил. — И много нас таких?

Судья невозмутимо продолжал:

— Вы удивитесь, насколько мало. Из-за коррекции человечество утратило способности к инициативности, дерзости, нестандартному мышлению, а это именно то, что понадобится экипажу первого разведочного корабля, который мы отправим за пределы Солнечной системы. Это глобальный проект, главная узловая точка в развитии всего нашего вида. Создание этого корабля начинается на орбите Венеры. Он будет гигантским, нам потребуется более тысячи членов экипажа. Скребем где только можно. Если все пройдет для вас хорошо, то с определенного момента вы тоже подключитесь к программе подготовки космолетчиков. А пока — учитесь жить в чуждой среде.

— А вместе с нами на Венере будут и другие каторжники? — спросил тогда Никодим.

— Вас это не касается. Советую сосредоточиться на предстоящей трансформации. Это не самая приятная процедура: и физически, и психологически. Но вы ее перенесете. Все переносят…

Те четыре месяца, что им пришлось провести в лаборатории, стали для Никодима и Фила самым неприятными за всю жизнь. И вспоминать не хочется, впрочем, как и о последующем полете на Венеру. Что ж, обратная трансформация, наверное, пройдет все же полегче. А потом…

Засыпая, Никодим грезил о чудесных дальних мирах, которые он когда-то увидит.

_{Иллюстрация: Сергей Бабич}

_{Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 4, май 2024}