Ваш браузер устарел, поэтому сайт может отображаться некорректно. Обновите ваш браузер для повышения уровня безопасности, скорости и комфорта использования этого сайта.
Обновить браузер

Цыгане шумною толпою...

1 июня 2007Обсудить
Цыгане шумною толпою...

Большинство из нас считают, что цыган в толпе отличить легко и просто. Бытует давно и четко сформировавшийся образ: женщины в длинных цветных юбках, которые пристают на улице с гаданиями или попрошайничают вместе со своими детьми. И смуглые, кудрявые мужчины в рубашках навыпуск…

На самом деле подавляющее большинство современных цыган этому образу не соответствуют. Многие из них уже в котором поколении обладают вполне славянской внешностью, да и заняты самым широким кругом дел: среди моих знакомых есть рабочие, врачи, учителя, шоферы, скотоводы, писатели, летчики, артисты и так далее. Они одеты, как мы. Они говорят по-русски без акцента. Их дети ходят в наши школы и поступают в наши институты.

Второй укоренившийся стереотип менее распространен, но все же мы привыкли воспринимать этот народ как единый, «монолитный». Между тем при ближайшем рассмотрении бросается в глаза именно пестрота цыганского мира, сходная с пестротой цыганских одежд. Так, раньше этих выходцев из Индии подразделяли на кочевых и оседлых. Сейчас свое жилье есть практически у всех, включая даже тех, кто все еще проводит некоторую часть времени на заработках.

А чтобы делить их на категории, выдумано множество иных способов по самым разным признакам. Вспомним, к примеру, что среди цыган встречаются христиане и мусульмане. Лингвисты во главу угла ставят язык: одна часть народа утратила родную речь, другая — сохранила. Есть богатые и бедные цыганские семьи. Ну, и, разумеется, выделяются десятки этнических групп. Только на «обломках СССР» насчитывается не менее двадцати ярко выраженных «народностей», а в мире — около семидесяти. Кстати, сами цыгане, знакомясь между собой, обязательно уточняют, какой кто «нации»…

Лудильных дел мастера

Большинство отечественных цыган живут прямо среди русских, отдельными семьями. Ученые называют это «дисперсным расселением», а мы скажем проще: два дома на улицу, пять-шесть семей на поселок. Все это справедливо не только для русских цыган, но и для украинских сэрвов, лотвов из Прибалтики, ловарей (выходцев из Венгрии )… Но только не для кэлдэраров — те повсюду предпочитают оставаться в крепко спаянных общинах. Неважно, приезжаешь ли ты в Пермь или Волгоград, Рязань или Тамбов, — везде одна и та же картина: большие деревянные дома, стайки смуглых детишек, женщины в экзотических нарядах. Вот первый признак, по которому они отличаются от прочих соплеменников.

Название этой народности происходит от румынского слова «котел» (отсюда же, конечно, и славянский вариант). Мужчины-кэлдэрары часто занимались лужением жестяной посуды и прочими работами по металлу. Сложилась эта традиция еще в эпоху... рабства.

Как же так, цыган, олицетворение вольной жизни, — и вдруг раб?

Цыгане шумною толпою...

В отличие от мужчин женщины-котлярки сохранили отчасти традиционный костюм и даже прическу

Что ж, история горемычного «кочевого племени» полна парадоксов. В румынских землях бояре поголовно закрепостили своих цыган еще в XIV веке. Одних рабов обрекли на земледелие, других отправили промывать золото на речных берегах, третьим велели прислуживать в своих хоромах. Но остались и такие таборы, которым даже в крепостной кабале дозволялось кочевать. Эти «бродяги» плели на продажу корзины, кузнечили, резали ложки, выдалбливали корыта. Потом продавали всю эту утварь в деревнях. И раз в год являлись к владельцу с оброком. Такие невольники, конечно, пользовались относительной свободой — в пределах государственных границ. Однако любая попытка откочевать за рубеж вплоть до середины XIX столетия строго пресекалась.

Только в 1856 году румынские власти отменили рабство цыган — что оказалось как нельзя кстати. К тому времени кланы лудильщиков разрослись настолько, что в дунайских княжествах им не хватало работы. Зато за их пределами открывались новые возможности — и не было никакой конкуренции со стороны соплеменников. Ведь ни в Польше , ни в России , ни во Франции , ни где-либо еще ремонт кастрюль не стал специфически цыганским ремеслом. К примеру, наши таборы торговали лошадьми и профессионально музицировали. И поэтому мигранты из румынских земель сразу же нашли для себя экономическую нишу: в эпоху индустриализации, с развитием железных дорог, а также гостиничного и ресторанного дела смуглым мастерам было к чему приложить руки — котлы, чаны или противни были нужны везде.

Из Румынии кэлдэрары ушли в лохмотьях, спустя двадцать лет их мужчины уже щеголяли в жилетах с огромными серебряными пуговицами, а женщины были увешаны золотом. Мелкие монетки нашивались на края косынок, крупные талеры крепились к лентам и вплетались в косы — при том, что цыганки зачастую продолжали ходить босиком и в дырявых юбках. Любой доход семья первым делом обращала в украшения из драгоценного металла. С одной стороны, это было красиво, а с другой — удобно, в случае крайней нужды золото и серебро всегда можно было заложить.

Цыгане шумною толпою...

Так выглядели кэлдэрары, едва покинув Румынию (фотографии сделаны в Польше в 1865 году)

Цыгане-модельеры
Помните ли вы фильм «Табор уходит в небо», яркие, красочные наряды Рады и ее подруг? А знаете, что экзотический костюм, который мы сейчас считаем «традиционным цыганским», возник сравнительно недавно и обязан своим появлением одной определенной «разновидности» цыган — кэлдэрарам, выходцам из Румынии? Только после того, как волна миграции разметала их в конце XIX века по всему свету, в моду вошли широкие рукава, золотые мониста, пестрые юбки с оборками и иные прелести, радующие нас на фольклорных концертах. Кэлдэрарки взяли для пошива дешевые фабричные ткани с цветочным узором, а фасон переняли у испанок. От них мода распространилась среди других цыганок Восточной Европы, которые ранее не имели национальных одежд и довольствовались обносками того, что им удавалось выпросить у коренного населения — будь то русский сарафан или польский лиф на шнуровке. По сей день кэлдэрары, или, как называют их у нас, «котляры», по внешнему своему виду остаются самыми интересными цыганами, наиболее ревностно хранящими свои традиции.

«Цыганские японцы»

Во всех странах, куда только смогли проникнуть кэлдэрары — от тайги до Британских морей, — они всегда держатся внутри цыганского мира особняком. Почти не общаются с другими соплеменниками. Женятся, конечно, только на «своих». Своеобычие их заметно и со стороны: в глазах остальных цыган они слывут «трудоголиками». Так что если японцев в XIX столетии называли «немцами Азии», то котляров в XX — «цыганскими японцами». На протяжении всей своей истории они жадно искали работу. И с тем же «японским» чувством превосходства посматривали на других цыган, которые к упорному труду не стремились и вообще не проявляли строгости в обычаях.

У них не то: женщина-котлярка до сих пор опутана множеством запретов, неукоснительно соблюдаемых. Считается, например, что прикосновение ее юбки способно «осквернить» не только любой предмет, но и человека. Отсюда привычка котлярок носить «защитный» передник (их бабушки надевали по два: спереди и сзади), а также проходить перед мужчинами, обращаясь к ним лицом — чтобы не задеть ненароком. Более того, «порченым» считается любое пространство, над которым прошлась замужняя цыганка, — потому в домах у них не бывает ни погребов, ни подвалов.

Цыгане шумною толпою...

Котляры обычно строят свои дома из досок на скорую руку, чтобы не привязываться слишком к данному месту

Когда таборы кочевали, все было просто: жили котляры тогда в палатках, затем — в бараках… Ни в тех, ни в других ни о каких этажах и речи не было. Но в наше время солидный цыган должен отстроиться так, чтобы не стыдиться перед соседями. У выходцев из Румынии теперь все, «как у людей». Большие пространства, удобные для праздников. Широкая лестница наверх. Русские цыгане ехидничают: «А кто же у тебя, брат, убирает на втором этаже?» Хозяева не моргнув глазом отвечают: чистоту наводят девочки, а им можно.

Кстати, в одном из своих трудов знаток цыганской жизни Ежи Фицовский рассказывает про осквернение («пэкэлимос») такую историю. В послевоенной Польше ему довелось присутствовать при анекдотическом разговоре двух стариков-кэлдэраров, узнавших, что какие-то цыганки взяли билеты, сели на самолет и пролетели над всей страной из одного ее конца в другой: «Мир рушится! Настали последние времена!»…

Да и в наши дни уверенность в «нечистоте» женской юбки или обуви может доставить немало хлопот. Однажды я застал в котлярском поселке бурную дискуссию. Мужчины громко спорили, размахивая руками. Оказалось, ночью кто-то совершил страшную диверсию: поставил на капот машины женские тапки! Вообще-то, «оскверненную» утварь или посуду принято было выбрасывать или продавать русским. Но в данном случае цена вопроса оказалась высока. Машиной хозяин дорожил и расставаться с ней совсем не хотел. А ему резонно доказывали, что ездить на ней после свершившейся беды невозможно. В итоге спор вертелся вокруг двух вариантов действий. Либо продать злосчастную легковушку, либо (мы же современные люди и христиане) позвать священника, чтобы он заново освятил автомобиль. Загвоздка состояла лишь в том, что не все были уверены — достаточно ли силы святой воды для такого случая.

Вот мы и подошли к тому ключевому моменту, когда цыганская девушка меняет статус. Еще вчера она не была связана никакими ритуальными запретами. А назавтра ее юбка или туфли станут грозным оружием, способным обратить мужчину в бегство. Конечно же, я имею в виду свадьбу.

Свадебные варианты

Цыгане шумною толпою...

Свадебное платье кэлдэрары покупают обычно за день до свадьбы и вешают в доме жениха

На доме невесты вывешен красный флаг, оставшийся в хозяйстве с советских времен. На доме жениха — тоже. Никакой ностальгии по социализму. Просто обычай велит показать, что в семье праздник. Не было бы флага — растянули бы алую шаль.

В этот долгожданный день после брачной церемонии и обязательного подтверждения невестиной непорочности юная цыганка станет женой. При этом ей вовсе не обязательно сразу же венчаться, и уж тем более регистрировать брак в отделе ЗАГСа. Подтверждением вступления в союз считается сама свадьба, проведенная на глазах у всей общины.

Котляры стараются строго следовать традиции: браки детей устраивают родители (мне доводилось видеть несколько таких сговоров в разных городах). Приятно, когда отцы учитывают сердечную склонность жениха и невесты. Но случается и так, что молодые не желают даже глядеть друг на друга.

Ничего. Стерпится, как говорится… Разводы у этих цыган бывают очень редко. Мнение табора — грозная сила, против нее пойдет разве что совсем отчаянный человек.

И не торопитесь обвинять цыган в деспотизме, во всяком случае, у него есть и обратная, приятная сторона. Именно по причине жесткого контроля общины над всем и каждым в котлярских поселках практически не бывает наркоторговли — грязного бизнеса некоторых цыганских сообществ. Прочные народные традиции — надежные помощники милиции…

Прежде случалось, что детей решали поженить сразу после того, как они рождались. Подрастая, мальчик и девочка знали, с кем им придется со временем связать свою судьбу. Теперь такое уже встречается нечасто, но браки у кэлдэраров по-прежнему ранние. И пусть жених еще совсем мальчишка. По мнению общины, чем болтаться без дела, лучше пусть пораньше привыкает к роли главы семьи. Если к шестнадцати годам молодые уже заимели первенца, то это будит в них ответственность.

Цыгане шумною толпою...

Традиционный выкуп за невесту иногда собирается и с гостей

Что касается самого свадебного обряда, то у каждой цыганской народности он, опять-таки свой. Чего мне только не приходилось видеть: у русских цыган, например, все так, как у нашего коренного населения, — только сто лет назад! Отец дает приданое, подружки рыдают и так далее.

А у котляров наоборот. За девочку положено платить выкуп. Некоторые исследователи вспоминают в этой связи, что валашские земли три века были подвластны мусульманской Османской империи, где, как известно, за девушку платили калым... Как бы там ни было, когда котляры идут сватать невесту, то для начала приносят «плоску» — бутылку шампанского, украшенную красной ленточкой и золотой монеткой. Если родители плоску соглашаются открыть — свадьба состоится. Сам выкуп выплачивается, конечно, золотом, лучше всего — австро-венгерскими талерами или американскими долларами начала прошлого века: в цыганской среде и те, и другие циркулируют по сей день. Суммы разнятся. Например, у заграничных кэлдэраров они чрезвычайно высоки, и невесте это не сулит ничего хорошего. Девочка достается новой семье такой ценой, что воспринимается как собственность, и даже ближайшие родственники не смогут защитить ее от плохого обращения. В Австрии даже случаются самоубийства молодых замужних женщин (в целом абсолютно цыганам несвойственные).

Цыгане шумною толпою...

В котлярской среде особенно ценятся старинные австро-венгерские талеры и двадцатидолларовые монеты. Но и от современных купюр никто отказываться не станет

Музыка, звучащая на свадьбе, тоже зависит от традиций той или иной этногруппы. Кэлдэрарский фольклор в принципе богат: во многих таборах еще помнят старинные обрядовые и плясовые песни. Но, как ни странно, гуляют в наши дни больше под «русско-цыганские» мелодии, всем нам хорошо знакомые. Как могли состояться такие заимствования при общей закрытости котлярских общин, трудно сказать, но даже танцевальная манера у них — русско-цыганская. Только вот юбками танцовщицы не крутят — такое бывает только у артисток на сцене. Вообще весь фольклорный репертуар отыгрывается, образно говоря, «в первом отделении». А во втором господствует современная эстрада. Прямо-таки удивительно, с каким удовольствием цыгане отплясывают под песни Киркорова или Верки Сердючки… Во время свадьбы мужчины и женщины всегда сидят отдельно, и за каждым столом соблюдается строгая возрастная иерархия: самые почетные места — старикам.

…Нет среди современных цыган «единства» и в вопросе о свадебных подарках. Например, украинские сэрвы нередко объявляют «свадьбу с дарами» — это значит, что от гостей ждут довольно крупных сумм. Человек с микрофоном объявляет, кто сколько дал. Понятно, что на глазах у всего зала неудобно жертвовать гроши. Более того: в самом начале торжества устроители «выпускают» вперед родственников, которые преподносят жениху и невесте уж и вовсе огромные суммы (на рынке такой прием называется «подбивкой»).

А вот «кишиневцы», напротив, говорят: «Нельзя превращать женитьбу в коммерческое предприятие. Люди приходят, чтобы разделить с нами радость!» Родственникам здесь вообще возбраняется одаривать молодых прилюдно. Хочешь поддержать молодую семью, делай это за закрытыми дверями, и не ставь гостей в неловкое положение.

С компромиссным вариантом я столкнулся на бракосочетании пары венгерских цыган в Закарпатье. Там гости платили за то, чтобы потанцевать с невестой. Но устроено все было весьма деликатно. Желающие собирались в круг. Возле новобрачной стоял человек с подносом, накрытым полотенцем. Тот, кто выходил плясать, клал деньги под полотенце — и никто не видел, сколько он внес. Единственный минус этого обычая состоит в том, что танцы могут длиться очень долго. К исходу второго часа на невесту бывает жалко смотреть. Партнеры меняются ежеминутно — а она-то нет! Родные же, конечно, побуждают девушку держаться как можно дольше: от ее выносливости зависит все благосостояние семьи в первые месяцы.

Удивительно, но когда вокруг шумит цыганская свадьба, забываешь, что у этих людей яркой внешности могут быть серьезные бытовые трудности. Но праздник закончится, и начнется повседневная рутина. Цыганские поселки иногда стиснуты со всех сторон «русскими» улицами и поэтому не имеют возможности разрастаться. Вновь создающиеся семьи строятся впритык к прежним домам. В таборах не остается места для деревьев, и даже трава у их домов вытоптана. Наряду с жилищными трудностями туманна и профессиональная карьера цыгана: что может ждать в новой жизни бывшего лудильщика? Ремесло, кормившее его столетиями, постепенно уходит в историю. Кому сейчас нужны самодельные чаны, поддоны и прочая утварь? Котлярам приходится переходить на торговлю железным прокатом, операции с металлоломом и разный мелкий бартер. Однако доходы из года в год все равно падают, а нетерпимость к «чужакам» в нашем обществе нарастает. Если в прежние времена переезды из города в город, с места на место проходили для цыган безболезненно, то недавно вся страна могла наблюдать по телевизору репортаж об изгнании котлярского табора, перебравшегося в Архангельск.

Хорошо еще, что кое-где, в старых, укорененных цыганских поселениях, дела обстоят иначе. Скажем, в Пери Ленинградской области в сельской местной школе создан даже специальный цыганский класс.

Иногда в местный табор приезжают представители Центра социальной и юридической защиты цыган. Они помогают пожилым людям правильно оформлять бумаги на получение пенсий, хлопочут об угле и воде для поселка. Обращаются к местным властям, чтобы те открыли наконец доступ к элементарной медицине котлярам, у которых не все документы в порядке. Одним словом, помогают.

Что же будет с этими традиционно законопослушными цыганами в новом веке и новом обществе? Долго ли они смогут держаться старинных обычаев? Чем займутся через двадцать, тридцать лет, когда в жизнь вступит рождающееся сейчас поколение? Ответ во многом зависит и от всех нас.

Николай Бессонов

Подписываясь на рассылку вы принимаете условия пользовательского соглашения