Загадка № 1268 существует уже полвека. Одно время каргопольский «дневник Колумба» считали чуть ли не подлинником (хотя он написан на немецком языке), потом — мистификацией. Об этом уже упоминалось в очерке О. Ларина «Дневник» Христофора Колумба» («Вокруг света» № 8 за 2982 год), где было сказано о том, что «...необходимо произвести тщательный анализ бумаги и красок, чтобы установить возраст книги и ее место рождения...».
И такой человек нашелся. Судя по всему, Дмитрий Демин проделал большую и кропотливую работу, прежде чем установил истину. И публикацией его материала можно поставить наконец точку в затянувшейся истории с «каргопольским дневником».
А. Шумилов, кандидат географических наук
Четыре с лишним столетия издаются «Дневники» Христофора Колумба. Опубликованы они на многих языках народов мира. Переведены и на русский язык. Последнее, 4-е издание «Путешествий Христофора Колумба» вышло в Географическом издательстве в 1961 году. Историк и переводчик Я. М. Свет дал комментарии к письмам, запискам самого Колумба и к документам его эпохи. Но все-таки до сих пор историки спорят и о том, что достоверно в этих дневниках, и о том, писал ли вообще Колумб дневник.
Хотя оригинал дневника давным-давно утрачен, тому, что он действительно существовал, есть подтверждения. Найдено письмо Христофора Колумба папе Александру VI. В феврале 1502 года мореплаватель писал: «Возрадуется и найдет успокоение душа моя, если я ныне смогу наконец явиться к Вашему святейшеству с моим писанием, которое ведется мною в форме и на манер записок Цезаря; и я продолжаю его с первого дня и доныне, когда мне стало известно, что я должен во имя Святой Троицы совершить новое путешествие».
В 1571 году в Венеции на итальянском языке вышла «История жизни и деяний Христофора Колумба», написанная его сыном Фернандо Колумбом. Ссылаясь на оригинал дневника, якобы имевшегося у него под рукой, он еще раз приводит слова отца, что «с момента отплытия наитщательнейшим образом, изо дня в день, описывал все, что происходило в путешествии, и особенно ветры, которые дули, когда он совершал плавание, и под какими парусами (шли корабли), и течения, и все, что он видел на своем пути; птиц, рыб и иное, достойное внимания».
Американский историк Джастин Уинсор, много лет изучавший все источники и сведения о Колумбе, отмечает: «Фердинанд, или автор «Истории», видимо, имел под руками дневник Колумба, хотя он и извиняется, что приводит немного цитат из него, не желая утомлять читателя. Оригинал «Дневника», кажется, еще в 1554 году находился в руках Люиса Колона (сына Фернандо — Уинсор называет его Фердинандом,— к которому по завещанию перешли книги и рукописи Колумба.—Д. Д.).
Таким образом, могло случиться, что они достались его племяннику и наследнику Диего Колону-и-Правиа, который передал их в 1578 году Люису де Кардона. Тут мы их теряем из виду».
О дальнейшей судьбе оригинала «Дневника» Колумба ничего не известно и до сих пор. Что же тогда издается в наши дни? Это конспект копии утраченного «Дневника», составленный в середине XVI века Бартоломе Лас Касасом. Он учился в Саламанкском университете, был участником походов конкистадоров в Новый Свет, видел жестокость и вероломство завоевателей. В Севилье он работал в Колумбийской библиотеке, где хранились тогда среди книг, карт, писем, вероятно, и «Дневники» Колумба.
Более трех столетий труды Лас Касаса, в том числе и «История Индий», в которой и описаны путешествия Христофора Колумба по подлинным его дневникам и письмам, таились под спудом в испанских архивах и снова появляются на свет, уже в напечатанном виде, только в середине XIX века, привлекая внимание ученых всего мира. Надо сказать, что к рукописям Колумба не всегда был такой исключительный интерес, как в последнее время. Да и сам мореплаватель, считают некоторые историки, не очень-то большое значение придавал своим писаниям. «Колумб заботился более о документах, доказывающих титулы и привилегии, дарованные ему за его открытия, чем о своих рукописях»,— пишет, в частности, Джастин Уинсор.
«По завещанию большая часть библиотеки Колумба перешла к его сыну Фердинанду. Умер он 12 июля 1539 года,— пишет Уинсор,— в Севилье осталась большая коллекция книг и бумаг...»
По королевскому приказу некоторые книги и бумаги были переданы Национальному архиву. Но о библиотеке никто не заботился. Множество бесценных бумаг из нее очутилось на набережной Вольтера и на других рынках старых книг в Париже, некоторые книги и бумаги Колумба оказались в Лондоне, Амстердаме...
К концу XIX века, как подсчитал этот историк, известно было девяносто семь отрывков рукописей Колумба: мемуары, повествования, письма. Потому даже печатные копии писем, в которых говорится об открытии Нового Света, стали предметом поисков собирателей древностей в Нью-Йорке, Лондоне, Париже. Предметом поисков, спекуляций, подделок!
Вот так и получилось, что истории с дневниками Колумба продолжаются и в наши дни.
Потрепанные бурями, но в ореоле славы возвращались корабли Колумба «Пинта» и «Нинья» домой, к берегам Старого Света. Не было среди них лишь «Санта-Марии» — флагманский корабль обрел свою последнюю гавань среди коралловых рифов мыса Аитьен. Утром 12 февраля 1493 года сквозь разрывы грозовых облаков еще можно было видеть стремительный бег солнца, еще надеялись Колумб и его экипаж, что за пенными гребнями покажется долгожданная земля, как вдруг стало темнее ночи и грохот неба затмил грохот моря. Корабли настиг жестокий шторм...
Американский писатель Вашингтон Ирвинг, которому было дано позволение посещать Мадридскую королевскую библиотеку и архив Иезуитской коллегии св. Исидора, «прочел все произведения, рукописные и печатные, какие только мог сыскать, и старался везде отыскать истину». Он издал в начале XIX века книгу о Христофоре Колумбе, которая и до сих пор пользуется заслуженной славой.
Вот как описывает автор события, происходившие в те дни на корабле Колумба.
«14-го, на заре, ветер на минуту стих, и они развернули несколько парусов; но он опять поднялся с юга и с удвоенной силой дул с жестокостью целый день, а ночью увеличился еще более; каравеллы носились без защиты посреди раздраженного моря, которого пенящиеся волны ежеминутно грозили поглотить их или разбить в мелкие куски...
Во время этой продолжительной и жестокой борьбы стихий Колумб находился в мучительной тоске. Он боялся, чтобы «Пинту» не затопило бурей; в таком случае вся история его открытия, вся тайна нового мира зависела от участи его бренного судна: одна волна — и погребена эта тайна в вечное забвение... Среди этих мрачных опасений в уме Колумба вдруг родилось средство, которое представляло возможность даже в случае погибели обоих кораблей спасти славу его предприятия. Он написал на пергамене краткую историю своего путешествия и открытий и образа взятия во владения новых стран на имя их католических величеств, запечатал ее, сделал адрес на имя короля и королевы и надписал на конверте, что тот, кто вручит им этот пакет нераспечатанным, получит тысячу червонцев награждения; потом завернул пакет в клеенку, вложил его в круг воску и, закупорив все это в бочку, бросил ее в море под предлогом, будто выполняет какой-то набожный обет. Но, опасаясь, что эта рукопись не достигнет земли, он заключил таким же порядком копию с нее в другую бочку, которую поставил на корме судна, в тех мыслях, что если каравелла будет поглощена волнами, то бочка останется на поверхности моря и может быть выброшена куда-нибудь на берег».
Во всех жизнеописаниях Колумба есть эта история с бочонками, хотя и с некоторыми вариантами. Так, Лас Касас в «Истории Индий» пишет «со слов Адмирала» только об одном бочонке, брошенном в море. Иные авторы утверждают, что пакет был адресован не королю и королеве, а старшему сыну Диего.
Так или иначе, бочонок или бочонки выброшены в море, шторм постепенно утихает, «Пинта» и «Нинья» целы. Исчезает прежняя тоска, и Адмирал уже уверенно ведет корабли к Азорским островам и далее к гавани Лиссабона.
Плавание окончено, и мир скоро узнает о великом открытии. Имя Адмирала Моря-Океана — Христофора Колумба — будет греметь во все времена. Бочонки же... Их находили десятками на Атлантическом берегу и извлекали на свет божий множество Колумбовых посланий! И с доверчивых простаков стали драть за «подлинный», «именно его рукой писанный», «единственный в мире» и «несравненный» «Дневник» ливры, гинеи, кроны, фунты и франки в кругленьких суммах.
Но вот в 1935 году в газете «Северный краевед» Олонецкого тогда округа появилось сообщение о том, что в городе Каргополе, в краеведческом музее, хранится под № 1268 подлинный «Дневник» первого плавания Христофора Колумба, долгие годы, а может, и века плававший по морям, а потом неизвестно каким образом осевший в северном русском городе.
Через несколько дней заведующий краеведческим музеем в Каргополе получает письмо из Москвы, в котором сообщалось, что «Вечерняя Москва», ссылаясь на их газету, напечатала это известие на своих страницах и что оно «стало немедленно известно за границей, и к нам посыпались запросы о том, действительно ли найден «Дневник» Колумба»...
Но и в музее никто толком не знал, что это за «Дневник» и как он к ним попал. Вернее, считалось, что поступил он в их фонды в 1919 году, когда организовывался музей, от каргопольского коллекционера Капитона Колпакова и с тех пор лежал в запасниках под № 1268. Тщательно его никогда не исследовали, а так как переплет был старинной кожи, весь обросший ракушками и покрытый песком, страницы вроде испорчены морской водой и заголовок гласил — «написано во время величайших бедствий на борту «Ниньи» в четверг 14-го, февраля 1493 года Христофором Колумбом»,— то и посчитали рукопись подлинной. А пронырливые журналисты разгласили об этом по всему свету!
Однако экспонат № 1268 оставался пока тайной. И когда в августовском номере журнала «Вокруг света» за 1982 год появился очерк О. Ларина «Дневник» Христофора Колумба», задача была далеко не решена, но туман, окутывавший столько лет каргопольскую находку, рассеялся.
Что это такое — рукопись или печатная книга, определено не было, хотя «на титуле кто-то довольно неуклюже вмонтировал текст, будто это издание отпечатано в типографии некоего Феликса Багеля в Дюссельдорфе», а художники-полиграфисты, побывавшие в музее, «не могли определить, отпечатана ли книга в типографии или же написана от руки».
Опять мистификация? Но для чего с таким трудом создавать видимость старинного документа, испорченного морской водой? Зачем на рукопись наклеивать типографский знак? Да и как мог попасть «Дневник» на русский Север?
И вот тут-то довольно убедительно предположили, что к этому причастен был Александр Андреевич Баранов, каргопольский купец и правитель русских поселений в Америке, один из первых исследователей Русской Америки. Умер он, правда, вдали от родины, но «таинственный манускрипт в пожелтевшей пергаментной обложке» могли доставить в Каргополь его земляки-добытчики.
И снова в краеведческом музее Каргополя с волнением извлечен из темных монастырских келий загадочный Колумбов дневник: 39 страниц плотной серовато-зеленой бумаги, как бы подпорченных водой. Кожаный переплет со следами песка облеплен ракушками и водорослями. Видно, с бочкой Колумбу не повезло.
К обложке страшно прикасаться, но откроем. Здесь известный текст обращения автора к тем, кто найдет этот дневник, который обязательно должен быть передан испанскому королю в собственные руки. Иначе «если ты этого не сделаешь — да постигнет тебя страшный суд!». Сильно сказано! И дата— 14 февраля 1493 года.
Следующая страница — титульный лист. «Дневник Христофора Колумба написан собственноручно для сына моего Диего 3 августа 1492». И загадочная подпись адмирала — таинственная пирамида, криптограмма, не расшифрованная до сих пор. А вот и приклеенный на титульный лист белый картон. Почему-то Олег Ларин в своем очерке не упомянул, что на нем указано не только издательство Феликса Багеля в Дюссельдорфе, но и стоит имя автора — К. М. Зейппель. Значит, эта находка — все же подделка подлинного дневника Колумба, сделанная неизвестным К. М. Зейппелем и напечатанная Ф. Багелем в Дюссельдорфе, хотя и неведомо в каком году? Но если уж напечатана, то наверняка не одна! Тогда загадка не представляет большой сложности! Правда, возможно, неведомый художник просто пытался убедить кого-то, что он может подделать так тонко, что не отличишь, рукопись это или печатная книга? Для этого он и приклеил картон с указанием типографии на титульный лист рукописи. Но под этим-то картоном есть еще одна почти стертая надпись карандашом по-английски: «Прошу Вас, приезжайте в Клерхен в ближайший праздник и привезите с собой Ваш красивый меч, который я хотела бы носить. Ада».
Клерхен и красивый меч... Хотя бы дату поставила эта Ада. Но что же дальше в рукописи?
«Во Имя Отца Нашего Иисуса Христа!
На борту «Санта-Марии», 3 августа 1492 года...»
3 августа — это пятница, неглубокий речной рейд Палоса, когда флагманский корабль «Санта-Мария» и другие каравеллы Колумба стояли на водах реки, но за полчаса до восхода солнца ушли в неведомый Океан...
Да, это самое начало великого путешествия. Действительно как бы дневник самого Колумба, только написано... по-немецки, с рисунками, с картами,— всего 39 страниц. И плывут рисованные каравеллы Колумба, извергаются вулканы, летят по небу кометы, бунтуют матросы, морские чудовища и летучие рыбы плывут, летят вслед за странниками. И неземные птицы предвещают открытие никогда не виданных островов, неведомых земель...
И текст — подробное, детальное описание первого путешествия Колумба, но... только в стихах!
Так ведь было же поэтическое переложение описания плавания, автор его Джулиано Дати, который издал свою книгу в 1493 году во Флоренции. Но это была латинская стихотворная версия, здесь же — немецкая и, по-видимому, довольно поздняя. Может быть, это перевод книги Дати? Кто же перевел — художник, поэт, знаток путешествий? Или, как Уильям Блейк, художник и поэт, сам издавший свою романтическую поэму?
Книга, полная загадок, снова обрела музейный покой, а ее копия на цветных слайдах уехала в Москву. Слово было за специалистами.
Профессор Борис Иванович Пуришев, виднейший советский филолог и историк немецкой литературы, по языку и стилю определил время, когда была написана книга,— XIX век, и скорее всего вторая его половина. Рукописная это или печатная книга, конечно, по слайдам определить невозможно, нужен оригинал. Допустим, рукописная. Что тогда? Тогда нужно просмотреть все каталоги, перерыть груды рукописных книг, и если не найдется подобной, то по характеру рисунка, по шрифту, по манере исполнения, наконец, искать что-то похожее, ответили специалисты по рукописям. Задача со множеством неизвестных представлялась неразрешимой.
Знатоки редкой книги, библиофилы, посмотрев слайды, сказали — нет, такая книга не попадалась. Историкам-географам книга эта тоже не была знакома — посоветовали поискать в каталогах Колумбианы. Рукописный вариант не нашелся. Но если печатная? Тогда гораздо проще. Наверняка в какой-нибудь библиотеке затаилась, но в какой, ведь библиофилам она не попадалась.
И тогда возникло самое простое решение — проверить данные, указанные на белом картоне, приклеенном к титульному листу «Дневника»: «К. М. Зейппель, Издательство Феликса Багеля. Дюссельдорф».
Сотрудник Всесоюзной государственной библиотеки иностранной литературы Ирма Яковлевна Циколь, выслушав по телефону всю историю с загадкой № 1268, смеясь, сказала: «Приезжайте, где-то мне попадался этот Зейппель, нужно будет посмотреть в Сводном каталоге американских библиотек или в «Словаре» Бенезита...»
И вот в руках у меня том 540-го каталога, листаю страницу за страницей и нахожу — К. М. Зейппель! Здесь же указано и его творение — «Дневник Христофора Колумба, написанный им собственноручно для сына моего Диего...» И описание книги: «Бумага и переплет по цвету и по виду имитируют книгу, испорченную морской водой. Выходные данные прилагаются на отдельной картонной планшетке без указания года. Год издания 1890».
Вот так и выяснилось, что у загадки № 1268 есть разгадка под номером НС 0447513.
А вот еще и другой вид «подлинного» дневника Колумба на английском языке. Все это же самое — бумага имитирована, переплет тоже, только К. М. Зейппель теперь точно указывает, где и когда он подобрал эту таинственную рукопись — на берегу Пенброкшира 400 лет назад. Да, так оно и было, сразу же после плавания, в 1493 году, ровно 400 лет назад, и издал в 1893 году. Все точно! Кто же такой К. М. Зейппель? Посмотрим в «Словаре живописцев, скульпторов, портретистов, граверов... всех времен и народов» Е. Бенезита: «Зейппель, Карл Мария, живописец, жанрист, портретист, карикатурист и писатель. Родился 27 июля 1847 года в Дюссельдорфе и умер 20 октября 1913 года в этом же городе. Несколько картин хранится в Бонне, Филадельфии...»
Про Феликса Багеля смотреть не стали.
Значит, все? Жалко расставаться с тайной. Снова листаю Сводный каталог — не подвернется ли еще какая-нибудь загадка вроде той, что с таким мастерством, знанием и любовью придумал и исполнил забытый немецкий художник и писатель Карл Мария Зейппель. Вот где-то хранится его книга юмористических рисунков «Смит и Шмидт в Африке, или Голубая книга готтентотов». А вот «Король, королева и принцесса», египетские юмористические рассказы. Написаны и нарисованы с натуры в 1302 году до рождества Христова К. М. Зейппелем, придворным художником и поэтом его величества короля Рамсипсета III. И адрес автора: Мемфис, улица Пирамид, № 36, 1 этаж. Издатель тот же — Феликс Багель из Дюссельдорфа. Та же история — «египетские юмористические рассказы и рисунки напечатаны на бумаге, имитирующей по цвету и по виду поврежденный папирус, и книга переплетена в грубую коричневую ткань». Есть и английский вариант. «Переведены на английский язык двумя мумиями староанглийской династии в Мемфисе, на Мумиенштрассе, 35, звонить три раза, спрашивать Мумию».
Конечно же, и эти книги, и «подлинные» дневники Колумба не подделка, не мистификация, а просто шутка талантливого художника и умного писателя, удачно воплощенная одним человеком и, надо сказать, принесшая немало хлопот нам, живущим уже в конце другого века. И мы должны поблагодарить его за то, что он еще раз напомнил нам о славном и отважном мореплавателе Христофоре Колумбе. Об эпохе Великих географических открытий.
Дмитрий Демин