«К нам запрыгнул пингвин и слушал с нами тишину»: морской биолог и гид круизного лайнера — о своей работе

Светлана Артемьева работает гидом-лектором в Клубе полярных путешествий. Вместе с гостями девушка плавает в заполярье и рассказывает о морских млекопитающих.

Светлана поделилась с Vokrugsveta.ru подробностями о своей удивительной работе (не только гидом, но и морским биологом), распорядке дня на судне и людях, которые ходят вместе с ней в экспедиции.

Путь в морскую биологию

В 90-х, когда мне было 5 лет, я посмотрела фильм Жака Ива Кусто и решила, что хочу быть как он. Пойти по его стопам и работать с ним — это была одна из моих мечт.

К сожалению, он умер. Но я отчасти сама стала Жаком Кусто, когда первый раз в 2020 году возглавила экспедицию: мне доверили судно, на котором я могла совершать открытия.

Я очень хотела заниматься морской биологией, хотя родители были в шоке, потому что они оба экономисты и не представляли, что это за профессия. Мама уговаривала меня стать ветврачом, потому что эта профессия хотя бы понятная и могла бы меня прокормить.

Поэтому я закончила школу при ветеринарной академии. Однако в год поступления папа настоял, чтобы я подала документы в МГУ им. Ломоносова. И я поступила. Там я сразу поняла, что у меня есть выбор, и можно стать именно морским биологом.

Первый раз я увидела морских млекопитающих, когда мне было 17 лет, это было на Белом море — там стоит Беломорская биологическая станция МГУ, где у нас проходила практика после 1 курса. В 2005 году в рамках сбора данных для курсовой работы я впервые отправилась на Камчатку заниматься непосредственно северными морскими львами — и проработала на Дальнем Востоке 12 лет.

С 2009 года я уже была руководителем островной группы. Работа проходила на необитаемых островах — например, на острове Тюлений (Сахалин) — 8 лет по 3−4 месяца каждый год.

Жизнь на необитаемых островах и наблюдение за животными

Каждый остров имеет уникальную специфику. На большинстве островов Курильской гряды, где располагаются лежбище морских львов и котиков, например, нет пресной воды. Естественно, мы жили в ограничениях, поэтому я к пресной воде до сих пор отношусь очень серьёзно, всегда задумываюсь о её расходе.

Добирались мы туда всегда по-разному. В хорошие годы у нас было судно, которое нанимали для экспедиции, и оно где-то в конце мая начинало заброску на острова. Однако случалось прибегать и к помощи волонтеров и даже МЧС.

Острова разные: часть из них — потухшие вулканы, есть и действующие, но все они очень маленькие: от 600 до 1000 метров в длину. Почти везде жильё — это домики, 3−4 метра, где помещается 2−3 человека. Плюс наблюдательные будки, в которых ты работаешь по 7-8 часов в день, а иногда и весь световой день.

Остров Тюлений — это остров, где раньше вели промысел северных морских котиков, поэтому там в 70-х годах прошлого века возвели трёхэтажный дом и много хозпостроек. Есть система заборов, которая разделяет людей, морских млекопитающих и птиц. То есть вся территория острова поделена вот этими заборами и хозпостройками.

Сейчас на островах практически не работают люди. С 2009 года на смену наблюдателям постепенно стали приходить автоматические фотоловушки. Потому что работать на островах опасно: землетрясения, извержения вулканов, сели.

Научная программа, по которой я начала работать с северными морскими львами (сивучами) существует с конца 90-х. Ведется многолетний мониторинг численности животных, а также изучение половозрастной структуры: сивучей учитывают по возрастам и статусам, смотрят, сколько из них гаремных самцов, сколько холостяков, молодых особей, самок и щенков… Кроме того, мы метим сивучей для изучения рождаемости и смертности, особенностей миграции.

Обычно наблюдения ведем без вмешательства в размеренную жизнь на лежбище. Нам важно не влиять на естественные природные процессы. Морские млекопитающие боятся людей, и могут быть даже агрессивными.

Например, северные морские котики гиперагрессивны. Если человек попытается попасть на лежбище во время гаремного периода, самцы, охраняющие территорию и самок, могут укусить. А вот сивучи просто убегут. Так что мы работаем не просто бесконтактно, а с соблюдением строгих правил, чтобы животные не знали о нашем присутствии. Это единственный способ зафиксировать естественное поведение.

Люди и животные

Если говорить про эмоции, то естественно, мы все их испытываем. Я проводила серию наблюдений, для которых выбрала фокальных самок (это особи, которых можно идентифицировать, то есть индивидуально отличить от остальных). На них я делала свою научную работу. Это животные, с которыми ты проводишь весь световой день, постоянно наблюдая. Ты к ним привыкаешь, прикипаешь, видишь их особенности поведения. Но особенность учёного в том, что он умеет абстрагироваться от эмоций, он обязан это делать, иначе невозможно объективно собрать данные.

И еще один очень важный момент: мы стараемся избегать антропоморфизма, не приписываем человеческие качества животным. Даже когда я даю имена фокальным особям (зачастую по каким-то естественным маркерам или особенностям поведения), при описании или рассказе о них я всеми способами буду избегать антропоморфизма и сравнения с человеком. Это все-таки дикие животные.

Кстати, сейчас у жителей городов нет этого понимания. Это то, с чем мы, гиды, сталкиваемся очень часто. У людей есть желание подойти погладить или обнять, а ведь это дикое животное, которое будет себя защищать. Обычно они размышляют так: «он такой сладенький, такой хорошенький, ну что может пойти не так?». Все думают, что это щеночек или котенок, которого можно трогать. Но это не так, необходимо соблюдать дистанцию.

Жизнь на борту судна

Расскажу, как я пришла в профессию гида. На самом деле меня звали разные компании. Потому что когда я работала на островах, к нам приходили круизные лайнеры, и я всегда помогала гидам показать гостям остров наилучшим и самым безопасным образом.

Мы, ученые, которые там работают по несколько месяцев в году, знаем остров, и гораздо лучше гидов лайнеров понимаем, как организовать высадку. И вот со второго прихода такого судна я сказала: ребята, давайте мы вам покажем, а вы уже гостей направите.

Плюс я довольно долго занималась разработкой образовательных программ и руководила лекторием в Зоологическом музее МГУ. Лекторский опыт у меня был огромный.

После ковида, когда в круизах «Клуба Полярных Путешествий» стало значительно больше русскоговорящих пассажиров, меня нашли и позвали в круиз на Северный полюс. И вот я отправилась первый раз на ледоколе и начала работать уже непосредственно как гид на судне.

Что касается жизни на борту, то она хорошо регламентирована, у всех свои задачи. Работу лектора-гида я бы поделила на две части: когда мы работаем непосредственно на судне, и когда мы организуем высадки на берег или на лёд.

Судовая жизнь — это коммуникация с гостями на стойке информации, где мы обязательно дежурим. Это может быть какой-то технический вопрос, или вот гость вышел на палубу, увидел птичку — и просит подсказать, что за птичка.

Следующая задача — проведение лекций, мастер-классов. И третья часть — свободная коммуникация: она может проходить на открытых палубах, где мы обязательно находимся, особенно если какой-то интересный регион. Допустим, идем через Британский канал — здесь могут лежать моржи, плавать гренландские тюлени, белый медведь пройдет…

Поэтому обязательно кто-то находится на открытых палубах и высматривает животных.

Работа на высадках тоже имеет особенности: это может быть круизирование на резиновых лодках, высадка на интересный берег или даже лед. Так что гид должен обладать огромным количеством навыков.

Любимое Заполярье

Я на самом деле ужасная ханжа, потому что видела уже очень много. От гостей я как раз подзаряжаюсь эмоциями: они эти красоты впервые видят, всё для них новое, они в таком восторге. У меня уже нет этого восторга, и я немного завидую.

Каждому региону свойственно определенное видовое разнообразие, и вы от него никуда не убежите. Все мои гештальты по встречам с животными были закрыты после того, как я увидела синего кита в 2019 году.

Но, наверное, меня восхитит, если вдруг на моих глазах косатка все-таки съест тюленя. Этого я ещё в Антарктике не видела. Хотя было, например, что они чесались о наше судно… Это нормальная ситуация, когда животные обо что-то чешутся. В момент линьки они подходят к борту — и видно, как они трутся. А по правилам, если морские млекопитающие находятся рядом, судно останавливается, так что гости и гиды наслаждаются уникальным зрелищем.

Конечно, такие моменты будоражат. Или, допустим, в прошлом году, в конце сезона, на наших глазах морской леопард поймал и съел несколько пингвинов.

Мы ведь читаем лекции именно для того, чтобы объяснить и показать гостям какие-то аспекты поведения. Естественно, когда я рассказывала о морских леопардах, я показывала видео.

Но увидеть это своими глазами, когда он проплывает мимо берега и на близком расстоянии мониторит колонию пингвинов, — совсем другое, это бесценно. Это то, зачем люди отправляются в такие путешествия.

Или на Новый год был момент: мы были на лодке, остановились послушать тишину, и к нам запрыгнул пингвин. Тоже с нами слушал тишину. Все были в таком восторге, что даже не успели сфотографировать.

Кто и зачем едет в круизы

С нами едут абсолютно разные люди. Есть те, кто идёт туда за историей. Они сами очень начитанные. Тогда, конечно, на борту нужно обязательно иметь историка, который знает о мореплавании, открытиях, историях островов.

Там каждое место пропитано историей: здесь судно затонуло, там кто-то высадился, и причем это героические открытия, это же Антарктика, настолько удаленное и сложное место!

Итак, есть ценители, которые отправляются в путешествия, чтобы тоже что-то похожее испытать, приобщиться, прикоснуться к истории. Они хотят проверить себя. И очень многие оказываются разочарованы: мы думали, что нас сейчас как накроет шторм! Я говорю: ну, ребят, вы на круизном лайнере, ни один круизник не пойдет в такой шторм, чтобы вас здесь накрыло.

Но, конечно, по большей части люди идут все-таки за дикой природой — кто-то за пейзажами, кто-то за льдами, многие — за животными.

Люди разные, но, наверное, я бы сказала, все они обладают определенным уровнем авантюризма. И это то, что отличает их от остальных. Хотя я-то понимаю, что это гипербезопасное путешествие, особенно по сравнению с моими экспедициями. Меня один раз на три недели на острове без пресной воды забыли.

Я всегда занималась просвещением, всю свою жизнь. У учёных есть знания, и если не будем просвещать мы, то появится куча шарлатанов, которые станут нести ересь. Поэтому у меня нет никаких проблем, чтобы рассказывать, объяснять и повторять иногда по десять раз.

Я считаю, что знания — это главная сила человечества, и задача учёных — делиться этими знаниями. И не только в нашем узком научном сообществе, нет. Надо, чтобы люди видели, знали, понимали, потому что только таким образом ты можешь объяснять, почему важно защищать эту территорию, животных.

Ты не можешь любить и защищать то, чего не знаешь, а значит, моя задача — познакомить людей с этим. Опять же, это то, чем занимался Жак Ив Кусто.

Наука — важнее всего

Основная моя деятельность — это наука. Несмотря на то, что я и лекторием руководила, и была координатором съемок, и полевым продюсером в кино — я это делала в свободное от науки время.

Наукой я не жертвовала никогда. Она всегда была на первом месте. Но когда ты работаешь гидом, то одновременно делать серьезные научные исследования невозможно. Ты можешь зафиксировать какой-то интересный поведенческий момент, но все-таки наука это работа по строгим методикам. А если ты занят работой гида, естественно, времени на все не хватит.

Вопрос зарплаты сложный и простой одновременно. Зарплата, конечно, гораздо выше у гида, но научные знания получить невозможно.

А у научных исследований есть разные типы финансирования. Например, по госзаданию, когда государство дает деньги на изучение какой-то темы. Или научные проекты, которые поддерживает добывающая компания — скажем, промышленный экомониторинг.

Гранты от Российского научного фонда зачастую очень маленькие, их недостаточно для оплаты судна. Есть проекты от благотворительных фондов, собирающих средства от жертвователей, — это называется краудфандинг.

Ну и есть просто волонтерские работы. Иногда меня зовут на помощь, и я еду абсолютно бесплатно. Мне оплачивают проезд, и я запрыгиваю в поезд. Это происходит, если задача очень интересная или важная, а средств нашли мало.