За духом голода на другую планету | Телеграф

(Продолжение. Предыдующую часть читайте здесь)

«Они свернули налево … и там, впереди, он увидел заслоняющую всё перед глазами, заслоняющую весь мир, громадную, уходящую ввысь, немыслимо белую под солнцем, квадратную вершину Килиманджаро. И тогда он понял, что это и есть то место, куда он держит путь» (Эрнест Хемингуэй , «Снега Килиманджаро»).

Три священные горы

Ближайший сосед Килиманджаро — вулкан Меру. Он расположен примерно в ста километрах к юго-востоку. Его когда-то заснеженная вершина поднимается на 4566 м над уровнем моря. При ясной погоде, которая обычно устанавливается утром или вечером, хорошо виден его красивый и четкий конус, выплывающий из голубоватой дымки. Особенно хорошо вулкан видно, когда идешь юго-западным участком маршрута Мачаме (Machame Route), на высоте более трех тысяч метров, а также с самой вершины Килиманджаро. Вулкан Меру и расположенный у его подножия кратер Нгурдото (Ngurdoto Crater) являются главными достопримечательностями соседнего с Килиманджаро Национального Парка Аруша (Arusha National park). Нгурдото ещё называют мини-Нгоронгоро — это тоже особая экосистема, только меньшая по размеру.

У Килиманджаро есть и ещё один немаленький сосед — гора Кения. Она тоже является вулканом и расположена в трех сотнях километров к северу (уже на территории Кении ). Сейчас высота её составляет 5199 м. Это вторая по высоте гора Африканского континента, хотя когда-то она была выше, чем Килиманджаро. Неумолимые силы эрозии сделали свое разрушительное дело. Этот процесс продолжается и в наши дни. Купол Кении, состоящий из рыхлых пород, быстро разрушается. В результате обнажаются более твердые скальные породы, которые образовались из застывшей магмы, повторяющей форму вулканического жерла. Они торчат в виде острых пиков. Ученые полагают, что подобная же участь ожидает в будущем и главную составляющую Килиманджаро — купол Кибо. Для тех, кто решился-таки взобраться на Килиманджаро, очень рекомендуется совершить перед этим тренировочные восхождения на Меру или Кению. Это сильно увеличит шансы на успех из-за лучшей акклиматизации, хотя и потребует дополнительного времени.

Местные жители считают горы Меру, Кению и Килиманджаро священными. Согласно легендам, на склонах и вершинах этих гор обитают души умерших, а на последней из них — ещё и страшный дух Нджаро, насылающий голод. Говорят, что не всем желающим Килиманджаро показывает свою вершину, скрывая её в облаках. И уж тем более не всем позволяет она достигнуть своего пика, напуская всяческие недомогания и болезни. Так что, если вам удастся и то, и другое — считайте, что мистические силы были к вам очень благосклонны.

Родные гладиолусы

В течение всего первого дня восхождения путь проходил через дождевой лес. Из-за его пышных крон и причуд рельефа не было никакой возможности увидеть знаменитый своими льдами купол Кибо, как бы этого ни хотелось. Даже когда лес сменился более низкими вересковыми зарослями, плотная облачность, обычная для этих высот во второй половине дня, скрывала вершину не менее тщательно. И только на следующее утро удалось увидеть, пусть и ненадолго, то место, куда держали свой долгий путь все эти медленно бредущие вверх люди. Затем вершину вновь скрыли поднимавшиеся по склонам облака, ежедневно пытающиеся, так же, как и путешественники, достичь её льдов…

На второй день восхождения предстояло пройти девять километров по довольно сложному рельефу — из лагеря Мачаме (2980 м) до лагеря Шира (3840 м). По мере подъема ландшафт заметно менялся. Тут и там среди густых зарослей вереска и арчовника (можжевельника) все ещё попадались большие кусты протеи (Protea macrocephala), увенчанные крупными бледно-розовыми цветами. Облик этих древних растений весьма необычен: они не похожи ни на какие другие цветы. Да и растут протеи в экзотических краях: на юге Австралии , Африки и Южной Америки — в общем, на территориях, некогда составлявших огромный праматерик Гондвану . Вообще, местная флора очень разнообразна и удивительна. Иногда причудливость её форм, в дополнение к необычности рельефа, немного пугала, и возникало ощущение, что идешь по загадочной чужой планете. Зато очень радовали знакомым обликом дикие гладиолусы (Gladiolus primulinus) (см. в Фотобиблиотеке "Вокруг света" ). Своими небольшими алыми цветами они вносили яркие нотки в довольно бледный общий фон пейзажа.

К высоте около трех с половиной тысяч метров буйные заросли заметно поредели и стали ниже, пейзаж все более принимал вид горной полупустыни. Впереди показались отроги хребта Шира. Верхняя часть его, как и само плато, были уже укрыты облачным покрывалом. Местность становилась более открытой, и можно было увидеть, насколько здесь необычен и изрезан рельеф. А ведь когда смотришь на Килиманджаро с самолета или с земли, склоны выглядят какими-тоскучно-ровными, почти гладкими.

Следы древнего вулкана

Хребет Шира — это самая низкая и одновременно самая старая из трех вершин Килиманджаро. Он расположен в западной части массива и тянется шестикилометровой дугой с севера на юг, закругляясь в южной части в сторону купола Кибо. Его пиковая точка — точка Джонсел (Johnsell Point) — достигает высоты 3962 м.

Между хребтом Шира и западными склонами Кибо на высоте около 3800 м, постепенно повышаясь с запада на восток, простирается огромное плато, имеющее одноименное название — плато Шира, растекшееся по площади в 6200 га. Это целый мир. Он настолько необычен, что Шира можно смело назвать «сердцем Килиманджаро».

Как полагают, и хребет, и плато — части кальдеры (разваленного кратера) более древнего вулкана. Кальдера образуется обычно следующим образом: после освобождения магматической камеры верхние слои вулканической постройки лишаются опоры, и вершина под своей тяжестью обрушивается внутрь, образуя глубокую округлую депрессию (впадину) с краями в виде горных хребтов. Вулкан Шира когда-то был самым большим в этих местах. Его купол обрушился во время сильнейшего извержения, случившегося примерно 500 тыс. лет назад. Западная полуокружность его кальдеры — это и есть хребет Шира. А с востока кальдера была заполнена лавой от более поздних извержений подрастающего молодого вулкана Кибо. Так появилось плато Шира.

Земля Шира

Сегодня Шира представляет собой необыкновенно живописное высокогорное плато. Расположенное выше обычного уровня облаков, почти на четырехкилометровой высоте, оно покрыто густым ковром из неприхотливых растений, характерных для горной тундры. Здесь находят убежище от хищников различные виды антилоп, например, бушбоки (Tragelaphus scriptus) или серые дукеры (Sylvicapra grimmia). Сюда приходят даже такие крупные виды млекопитающих, как антилопы канна (Taurotragus oryx) и дикие буйволы (Syncerus caffer). Тут они чувствуют себя защищенными. Богатые минералами почвы обеспечивают животных солью, а сочные зеленые поля создают благоприятные условия для выращивания молодого потомства. Иногда добираются до этих высот и слоны, чтобы спокойно пастись на этих просторных, хоть и холодных пастбищах.

Все это разнообразие крупной живности почти всегда остается незаметным для спешащих к вершине людей: у первых нет желания попадаться на глаза, у вторых нет времени, чтобы смотреть по сторонам. А вот махонькие четырехполосые травяные мыши (Rhabdomys pumilio) (см. в Фотобиблиотеке "Вокруг света" ), очень похожие на бурундучков, любят наведываться в гости к людям: авось и перепадет что-нибудь вкусненькое. Однако ведут они себя очень пугливо и осторожно. Чтобы сфотографировать такую гостью, пришлось приманивать её во время небольшого привала кусочком банановой кожуры. Другими частыми посетителями людских стоянок являются большие и важные местные грифовые вороны (Corvus crassirostris). Эти птицы достигают семидесяти сантинемров в длину и имеют почти полуметровые крылья. В противоположность скромным мышкам, они совершенно не боятся людей и ведут себя в лагере очень даже по-хозяйски. Грифовую ворону также называют толстоклювым вороном, она, действительно, имеет очень примечательный огромный и мощный клюв, способный раздробить и кости крупной падали, и консервные банки, экспроприированные у зазевавшихся туристов. Эти птицы прекрасно себя чувствуют и выше — на высотах более четырех тысяч метров.

Цветы с другой планеты

Здесь выпадает гораздо меньше осадков, что делает почву более пористой и непригодной для густой растительности. Тут можно встретить лишь редко разбросанные по местности суккуленты (растения сухих мест с сочными листьями или стеблями, способные хорошо переносить засушливый климат, как, например, алоэ) и неприхотливые травы, иногда принимающие очень причудливые формы, заставляющие подумать об иных мирах.

На плато и по склонам вплоть до высот 4200 м растет один из килиманджарских эндемиков — гигантская лобелия (Lobelia deckenii), которая цветет всего один раз в семьдесят лет. Эта «высокогорная капуста» хорошо приспособилась к местным условиям: она удерживает драгоценную влагу в густой розетке из жестких листьев. В период цветения лобелия может достигать трех–четырех метров в высоту.

На этих же высотах обитает дендрокрестовник, или дендросенеция (Dendrosenecio kilimanjari) — совсем инопланетное растение. Это знаменитое «розеточное дерево с горы Килиманджаро». Дендрокрестовники похожи на ананасы-переростки или, ещё больше, на крепкие ветвящиеся колонны высотой до десяти метров, увенчанные густой шевелюрой из листьев. Особенно произвела на меня впечатление рощица этих созданий, украшающая ущелье Барранко на подходе к одноименному лагерю в конце третьего дня восхождения, но об этом речь пойдет чуть позже.

Звезды над Килиманджаро

Весь вечер, проведенный в лагере Шира, лил дождь. В серых облаках, гонимых холодным ветром, не предвиделось никакого просвета. В такую погоду, плотнее кутаясь в спальный мешок и слушая мерный стук дождя по пологу палатки, крепко спят даже самые романтичные оптимисты.

Не знаю, что меня заставило очнуться от сна и выглянуть наружу. Может быть, непривычная тишина… Но то, что я увидела, заставило меня забыть обо всех трудностях восхождения — прошлых и предстоящих. Небо, сплошь усеянное яркими и какими-то незнакомыми звездами, было так близко — только протяни руку, и можно его потрогать… Как завороженная, смотрела я в приблизившуюся бесконечность, пытаясь разглядеть в этом непривычном (после бедного московского неба) сверкающем изобилии светил хоть сколько-нибудь знакомые очертания созвездий. Немного разобравшись в этом сияющем хаосе, я вдруг вспомнила о фотокамере и провела следующую пару часов в попытках запечатлеть сие сумасшедшее небо. Дело затягивалось, и остановило меня только то, что пальцы на ночном холоде уже переставали слушаться и, казалось, вот-вот начнут примерзать к камере — перчатки не спасали. Даже если кто-то не дойдет до вершины, постарайтесь не пропустить это зрелище — оно уже само по себе стоит сил и средств, затраченных на попытку восхождения.

Вершина уже близко

На третий день подъема по маршруту Мачаме предстояло пройти пятнадцать километров из лагеря Шира (3840 м) до лагеря Барранко (3950 м). Надо было обогнуть с юго-востока купол Кибо и подняться до Лавовой Башни — Lava Tower (4630 м). Утро было, как обычно, ясным, но через некоторое время ползущие по склонам облака с моросящим дождиком сузили зону видимости до нескольких десятков метров. Лавовую башню в этом тумане разглядеть не удалось, но, судя по тому, что из растительности стали преобладать мхи и лишайники, половина пути прошла по типичной альпийской пустыне.

При спуске в ущелье по направлению к лагерю Барранко, примерно на высоте 4100 м, посреди однообразного пустынного пейзажа из тумана вдруг стали выплывать те самые, совершенно инопланетного вида, огромные сенеции, окончательно придавшие вулканическому ландшафту фантастический вид. Как-то сразу вспомнилась песенка про дубы-колдуны, что-то шепчущие в тумане. Напевая её, я и дошла до лагеря уже повеселевшим бодрым шагом.

Опять весь вечер шел дождь. Но перед самым закатом сильные порывы ветра вдруг продули брешь в облачном покрывале и подарили ещё несколько сменяющих друг друга красивейших видов. Оказалось, что уже совсем рядом, прямо над лагерем, возвышается купол Кибо. В последних лучах уходящего солнца ледники постепенно меняли окраску, параллельно следуя изменению цвета светила. И не только ледники — все окружающие скалы, казавшиеся серым мокрым днем совершенно такими же бесцветно-серыми, заиграли разными оттенками теплых охристых тонов.

Отсюда хорошо просматривался грандиозный пролом, рассекающий западную сторону Кибо и покрытый ледниками. Он так и называется — Западный Пролом (Western Breach). Хорошо было наблюдать и Южное Ледяное поле с длинными языками ледников Хайм (Heim Glacier) и Керстен (Kersten Glacier). Ледник Хайм, тянущийся своей огромной «лапой» в сторону ущелья Барранко и ещё недавно достигавший его дна, теперь быстро сокращается. Тем не менее он по-прежнему ниже остальных ледников сползает вниз по горному склону.

Также открылась во всей своей грандиозности и скала с шутливым названием Breakfast Wall («Стена, у которой завтракают»), нависающая сразу над лагерем Барранко. Утром с её «штурма» и должно было начинаться наше продвижение по следующему участку маршрута.

Экваториальное небо после захода солнца очень быстро темнеет до черноты, почти без сумерек, и как-то сразу же разгораются звезды. Сильный ветер совсем ненадолго вдруг разогнал плотный слой облаков, укрывающий землю. Вид из ущелья открывался на юг — прямо у горизонта в этом направлении находился южный полюс мира. А далеко-далеко внизу, у подножия Килиманджаро, на черной поверхности земли горели ночные огни города Моши, как отражение небесной звездной россыпи. Как только мне удалось запечатлеть эту картину, облака снова заволокли и далекую землю, и уже близкое небо. На этом и окончился третий день восхождения.