Ваш браузер устарел, поэтому сайт может отображаться некорректно. Обновите ваш браузер для повышения уровня безопасности, скорости и комфорта использования этого сайта.
Обновить браузер

«Имя розы» на лужский манер

Судьба основанного ещё в XV веке Череменецкого монастыря не уникальна: что не разрушили немцы в годы войны, разобрали по кирпичикам при советской власти

23 июня 2021
«Имя розы» на лужский манер
Более семидесяти лет Иоанно-Богословский Череменецкий монастырь был закрыт, но в 1992-м его вернули епархии. Сейчас здесь живёт немногочисленная братия, которая пытается восстановить обитель.
Источник:
Наталия Кидони via Sobory.ru

Старая земля с обломками чьих-то воспоминаний, перепаханная вдоль и поперек, разбитая динамитными шашками атеистов, покалеченная авиабомбами фашистских изуверов. Земля с курганами над безвестными богатырями, горами опалой листвы в безнадежно мелеющих реках и речушках, с черными от времени кособокими избами. Такое ощущение, что история ушла с этого плацдарма, ход времени остановился, остались только самые стойкие артефакты былого.

Картину эту можно увидеть в любом месте страны, кроме, пожалуй, двух стремительно толстеющих мегаполисов. Такой она будет везде — в Костроме ли, в Рязани или Туле . И город Луга не исключение, хоть и находится в двух с половиной часах езды от Петербурга .

Череменецкий монастырь когда-то был основан на острове посреди одноименного озера, неподалеку от Луги. В этом месте, по преданию, крестьянину по имени Мокий явилась икона Иоанна Богослова. Весть об этом дошла до царя Ивана III (1440–1505), шедшего войной на строптивый Новгород . И повелел царь основать здесь обитель во имя пророка Апокалипсиса . Чего греха таить, кроме религиозных соображений самодержцем явно двигали и политические мотивы: совсем рядом тогда проходила граница, и на высоком холме посреди озера было удобно не только молиться, но и обозревать окрестности, а в случае нужды — быстро и эффективно устраивать оборонительные позиции. Кроме того, мирная христианская обитель должна была благотворно повлиять на новгородских бунтарей, которые ну никак не соглашались войти в состав государства, отменить вече и покончить с гласностью, сняв легендарный вечевой колокол. Явленная простому крестьянину икона стала тогда символом господнего благословения этим царским начинаниям.

«Имя розы» на лужский манер
Главная святыня монастыря — чудотворная икона Святого Иоанна Богослова

Что же касается летописей — то здесь одна сплошная загадка. Некоторые старинные источники указывают на 1478 год как дату основания Череменецкого монастыря. В переписной книге Водской пятины он впервые упоминается в 1500-м, однако археологи не согласны ни с той, ни с другой датировкой. По их данным, обитель на острове была основана гораздо раньше.

Как бы то ни было, но уже в XVI веке посреди острова стояли две церкви, вокруг, у подножия, расположились келейные корпуса, хозяйственные постройки, митрополичий домик и гостевой особнячок. От здания к зданию шла невысокая кирпичная стена, ограждавшая братию от мирской суеты и ненужных треволнений.

Напротив монастыря на берегу озера располагалось обширное поместье, жалованное в 1616 году первым царем из династии Романовых Михаилом Федоровичем (1596–1645) Григорию Базанину за усердные труды на благо России . В XIX веке эти земли купил граф Александр Половцев и воздвиг здесь величественный дворец — дерзкий вызов французскому Версалю . Имение получилось настолько уютным и в то же время роскошным, что сюда нередко приезжали погостить великие князья. Одним из частых гостей графа Половцева был Константин Константинович Романов (1858–1915), страстно любивший охоту. Специально для царственного гостя в усадьбе Рапти — таково древнее название этих мест — был построен обширный фазанник.

Чуть позднее граф приобрел небольшой колесный пароход и по праздникам стал собирать крестьян из окрестных деревень и свозить их на службу в монастырь. Это была первая в окрестностях Петербурга паровая машина . Правда, позже к острову проложили небольшую дамбу, озеро обмелело, и он постепенно превратился в полуостров.

Потом наступила эпоха большой нелюбви. Нелюбви к самодержавию, к религии, а вкупе с ними — и ко всему давнему и недавнему прошлому. Но Череменецкий монастырь выстоял. И продержался до 1930 года, когда в его храмы и кельи вселилась артель «Красный Октябрь», а вслед за ней школа садоводства и турбаза. Монастырские постройки обретали унылый рабоче-крестьянский облик, ветшали и рушились. Там, где раньше звучала молитва, теперь тарахтел убогий железный трактор. Древнее село Рапти было стерто с карт: вместо него в реестре населенных пунктов числился поселок имени Дзержинского.

Усадьбу графа Половцева ждала более почетная судьба: в громадном особняке разместили дом отдыха НКВД. По-прежнему здесь бывали самые высокие гости — среди постояльцев неоднократно были замечены Берия (1899–1953) и Ежов (1895–1940), а перед самой войной сюда собирался приехать сам Сталин (1879–1953). К приезду вождя готовились с особенным тщанием, однако Иосиф Виссарионович так и не успел отдохнуть в графских покоях: немецкие войска пересекли границу Советского Союза, и история пошла по другим рельсам. Этот путь для старинной усадьбы оказался фатальным.

«Имя розы» на лужский манер
Фотография сделана на территории монастыря в начале ХХ века

Словно небеса разверзлись, и грянул гром. Первым прекратил свое существование дворец Половцева. Во время войны немцы взяли поселок имени Дзержинского без боя, местных жителей не трогали, покуда их не трогали партизаны. А в усадьбе разместился немецкий штаб и небольшой санаторий для высших армейских чинов. Немцы усадьбу не громили — берегли красивейшее сооружение с огромной двухвсходной лестницей перед парадным входом. Военные хроники, впрочем, сохранили историю о том, как сам граф Половцев помог советским партизанам. Как только фашисты заняли старинную усадьбу, в Ленинграде вспомнили, что в подвалах «северного Версаля» остались некие важные документы, которые никак не должны были попасть в руки оккупантов. В одну из хмурых осенних ночей 1941 года в подземелья дворца проникла группа партизан во главе с офицером НКВД. Прямо под носом у немцев бумаги были уничтожены, однако и диверсантов заметили. Спас положение древний подземный ход, по которому партизаны ушли от погони. А в 1944 году очередь уходить настала и самим фашистам. Покидая Рапти, гитлеровцы заложили во дворце две бомбы. От усадьбы не осталось почти ничего — если не считать той самой гранитной лестницы. Да еще фотографии, где довольные, улыбающиеся фашисты позируют на фоне изящного полуовального дворца — за несколько дней до ее уничтожения.

Кстати, местные жители упорно отрицают официальную версию гибели дворца: старожилы твердят, что дворянский особняк взлетел на воздух при загадочных обстоятельствах уже после того, как его покинули захватчики. Сомневающимся в этой версии могут показать старинную резную мебель, которая якобы уже после войны перекочевала из усадьбы в местные избы. Как бы то ни было, но о былой славной истории после 1944 года напоминал только облупившийся столб колокольни собора Иоанна Богослова.

Недолго высилась стройная звонница над окрестными лесами: в 1960 году печальная участь постигла и Череменецкий монастырь. Только теперь мстили уже не фашисты и уже не врагу. Давно ушедшему в небытие самодержавию мстили власти, заложившие в величественном соборе Иоанна Богослова с высокой колокольней динамит . Совхозам нужен был кирпич.

«Имя розы» на лужский манер
Руины собора Иоанна Богослова.
Источник:
Наталия Кидони via Sobory.ru

Вскоре все начало безудержно и стремительно зарастать травой и забвением. Витиеватые контуры системы прудов перед дворцом графа Половцева превратились в болотистое футбольное поле, уцелевшая гранитная лестница отправилась на облицовку партийных дач. Монастырь на острове с дамбой опустел, среди руин выросли огромные тополя и дубы.

Как и в тысячах маленьких российских святынь, в монастыре сегодня живет немногочисленная братия. Выращивает в пруду карпов, холит небольшой огород и пытается как-то восстановить обитель. Помогают, чем могут, опомнившиеся власти: кто списанный автобус подарит, кто рабочих пришлет, кто дорогу по дамбе в асфальт закатает. Вместе с настоятелем митрополитом Митрофаном мы поднимаемся на вершину холма, туда, где среди буйствующей растительности высится уцелевшая алтарная стена храма Иоанна Богослова. Под ногами — гранитные ступени, просевшие и растрескавшиеся — словно по ним разом прошлись все миллионы паломников, приезжавших сюда на протяжении пятисот с лихвой лет. Рядом с руинами — восстановленная маленькая Преображенская церквушка; в ней в приснопамятные времена был клуб, а под полом — десятки невесть откуда взявшихся человеческих останков. Еще на вершине холма стоит серый склеп резного камня, давно опустошенный, разграбленный и поруганный. В восстановленной церкви, под бархатным балдахином — древняя икона Иоанна Богослова, явившаяся на этих берегах простому крестьянину. Послушник Виктор — он же смотритель храма — рассказывает, что возле этой иконы лампадки все время движутся, как маятники, никогда не останавливаются. «Дышит икона, — говорит Виктор, — живет, значит».

Руины храма Иоанна Богослова неминуемо наводят на мысль об Умберто Эко (Umberto Eco) с его «Именем розы». Таинственная древняя библиотека, сокрывшая бесчисленные тайны под спудом пыли, камней и ветоши. На колоннах, поддерживающих своды апсид, видны следы росписи. Под горами битого кирпича заметны провалы, ведущие в нижние этажи храма. А вокруг свистит ветер, неуемный и беспокойный, холодный и колючий. И снова чудится, что стоишь ты на вершине мира, там, где сходятся в точку все дороги и заканчивается любое путешествие. И в очередной раз кажется, что все то, что вложено сюда десятками поколений, тысячами рук, миллионами душ — все это потеряно, взорвано, уничтожено и злобно растоптано кирзовыми каблуками.

«Имя розы» на лужский манер
Иоанно-Богословский Череменецкий мужской монастырь был возрождён в 1997 году по благословению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира. На фотографии церковь Спаса Преображения.
Источник:
Наталия Кидони via Sobory.ru

Еду в поселок имени Дзержинского. Уже ранние сумерки, те самые, в которых все очертания, все предметы становятся не то чтобы расплывчатыми, нет, они становятся какими-то другими, словно не из этого мира, не из этой реальности. И среди них — кособокая кирпичная арка за похожим на угольное болото двором. Вокруг — горы битого кирпича, поросшего бурой травой, гранитные блоки, покореженные железные балки. Все, что осталось от «Лужского Версаля» — великолепного и дерзкого дворца Графа Половцева. Рядом — мрачное серое строение, на задворках которого угольная куча и полусгнившие штабеля бревен. Сейчас здесь расположено хиреющее общежитие, а когда-то в доме располагалась дворцовая кухня, с усадьбой ее соединял подземный ход. Так было принято: по потерне можно было проносить блюда прямо к барскому столу, избавляясь таким образом от нужды выходить на улицу. Теперь же мрачное подземелье населяют призраки и духи, которых регулярно видят деревенские пацаны и потом с удовольствием рассказывают о своих мистических встречах с давно ушедшими в небытие хозяевами величественной усадьбы.

Если внимательно присмотреться к поселковым постройкам, можно найти еще несколько интересных объектов: к примеру, сельская библиотека вместе с администрацией деревни занимает любопытное кирпичное здание с круглыми окнами — это бывшая оранжерея графа Половцева. По соседству еще один старинный дом, в котором сейчас несколько жилых квартир — в XIX веке здесь жил управляющий имением.

Чуть дальше — белесый скелет парадной лестницы, нисходящий к убогому футбольному полю c воротами из неотесанных еловых поленьев. В провалах под бывшими лестничными маршами — горы мусора, в которых утонешь по пояс, ненароком свалившись. И — сумерки. Бесконечные северные сумерки, стыдливые, крадущиеся, словно стремящиеся как можно незаметнее скрыть картину человеческого недомыслия, позора и варварства.

«Имя розы» на лужский манер
Вид усадьбы графа Половцева в 1930 году. Сейчас от дворца осталась лишь арка, подпорная стена и часть парадной лестницы

Все это можно восстановить, можно построить заново дворец — благо, что сохранились многочисленные обмеры и данные фотофиксации начала XX века. Однако же с послевоенных лет здесь так и не ступала нога архитектора, что уж говорить и о потенциальных инвесторах. О Рапти вспомнили лишь один раз — в начале двухтысячных, когда в Москве на Лубянской площади демонтировали памятник Феликсу Дзержинскому и подыскивали ему новое место. Тогда и ткнули пальцем столичные чиновники на точку на карте Ленинградской области , которая до сих пор носит имя железного Феликса. Однако монумент до поселка так пока и не доехал.

Несмотря ни на что в череменецкой обители и ее окрестностях — удивительное, почти сверхъестественное спокойствие. Из тех, что происходит от мудрости и непередаваемого житейского опыта. Вселенная концентрируется там как плотный, теплый, осязаемый комок в ладони. Тысячи энергий, вихревым следом тянущиеся за всеми войнами, революциями и потрясениями, там замирают, сплетаются в одну нить и становятся могучим столпом, на который можно опереться, постоять, подумать, подышать этим воздухом из других времен и другой реальности. Что было, то было. Что выпало, то выпало.

В анонсе статьи фото Наталии Кидони via Sobory.ru

Подписываясь на рассылку вы принимаете условия пользовательского соглашения