Жизнь и смерть на Сумбаве

Одно из самых разрушительных извержений вулкана в человеческой истории случилось в 1815 году на острове Сумбава. По количеству извергнутых в атмосферу веществ, глобальному воздействию на климат и суммарному числу жертв оно не знает равных. Тогда под слоем пепла погибла целая неведомая нам культура. Попав сюда теперь, в первую очередь замечаешь красоту ландшафтов и богатство флоры и фауны. Идиллические пляжи обрамлены крутыми скалами, холмы густо заросли лесом, подводный мир удивителен и разнообразен. Ничто не говорит о той давней катастрофе.

Консервативные черепахи

Сумбава — небольшой остров между Ломбоком и Флоресом . Пляжи на юге и юго-западе острова облюбованы как минимум тремя видами черепах: атлантической зеленой черепахой (Chelonia mydas), биссой (Eretmochelys imbricata) и оливковой черепахой (Lepidochelys olivacea). Они из года в год приплывают к длинным пустынным берегам и выводят там свое потомство. Морские черепахи в процессе миграции могут проделать путь длиной 12000 км, но всегда безошибочно находят дорогу назад, к тому месту, на котором сами вылупились из яиц. Мы изучили карту миграции черепах вдоль берегов Сумбавы и решили обязательно посетить некоторые места их выхода на берег, чтобы понаблюдать за пресмыкающимися, появившимися 220 миллионов лет назад.

Встретить черепаху не так-то просто. В последние годы количество черепах на Сумбаве резко уменьшилось из-за охотников, которые их ловят и продают, в том числе на рынках острова Бали. Самый известный из них — птичий базар (pasar burung ) в Денпасаре . Он похож на птичий рынок в Москве , только гораздо меньше по размеру, а среди продающихся животных есть летучие лисицы , пальмовые циветы , гекконы токе, обезьяны и крупные черепахи , и это только то, что немедленно бросается в глаза. Балийцы рассказывают, что еще есть черный рынок, на котором можно стать обладателем запрещенных к продаже животных и птиц. Например, с Папуа успешно доставляют, а затем продают эндемичную красную райскую птицу (Paradisaea rubra), ее чучело используют во время балийской церемонии кремации. В том, что касается черепах, торговлей дело не ограничивается, местные жители собирают и едят черепашьи яйца.

Приплыв на Сумбаву со стороны Ломбока, мы попали как будто в другую страну. Сильно изменился ландшафт: вместо обычных для Индонезии тропических джунглей — холмы, похожие на среднеазиатские, с выжженной солнцем травой. Выехали из маленькой рыбацкой деревни Пото Тано, выполняющей как будто случайно ей порученную роль порта и ежедневно принимающей несколько паромов, и вскоре повернули направо, в сторону поселка Секонганг. Пейзаж опять поменялся: появились холмы и леса, а дорога не давала скучать, то резко поднимаясь в гору, то круто спускаясь.

Побережье щедро изрезано бухтами. В одной из них через час-другой езды по отличной асфальтовой дороге (нонсенс для неглавного шоссе) мы обнаружили активную промышленную деятельность. На рейде стоял гигантский сухогруз, рядом с ним — гидросамолет. Здесь расположилась американская компания Newmont Mining, добывающая в этих краях медь и золото. Это довольно дикие места: сверкающие здания Newmont окружены густыми джунглями, а вдоль дороги встречаются только деревни в три дома. Благодаря американцам окрестности поселка Малук (он находится неподалеку) развиты гораздо лучше, чем другие районы в западной части острова. На своем сайте Newmont утверждает, что добыча золота не влияет на жизнь черепах. Хотелось бы верить.

В пятнадцати километрах к югу находится поселок Секонганг. Здесь открыли несколько гостиниц, в которых отдыхают австралийские туристы-серферы и «золотой» менеджмент. На берег недалеко от поселка приплывают черепахи для того, чтобы откладывать яйца. Их, как и нас, привлекают десятки километров абсолютно пустынных пляжей с чистым белым песком, кое-где создающими тень идиллическими пальмами и абсолютно прозрачной лазурной водой. Даже не верится, что это не сон, что такая красота существует в реальности. Европейцы встречаются, но редко, на Сумбаве слабо развита туристическая инфраструктура. Никаких развлечений, кроме серфинга (доску нужно взять с собой), нет: ни ресторанов, ни клубов, ни ухоженных парков. Арендовать снаряжение для сноркелинга тоже не получится.

Гулять (без боязни получить солнечный удар) можно только утром и на закате, так как днем очень жарко. Но для плавания подойдет и разгар дня. Начинается отлив, вода у берегов мутная, коралловые рифы слишком глубоко, чтобы их можно было рассмотреть, поэтому мы поплыли подальше от берега. Вот и первая черепаха, около метра длиной, выплыла из глубины и оказалась на расстоянии вытянутой руки, но когда мы попытались схватить ее за панцирь, скрылась в мутном тумане. Вернуться на берег было не так-то просто из-за сильного течения , в здешних краях нужно проявлять осторожность и постоянно контролировать собственное положение относительно ориентиров на суше. Вечером видели вторую плывущую черепаху такого же размера.

Несколько ночей подряд мы ходили по пляжам и искали, хотели увидеть черепаху на берегу. Нашли только следы, сама она уже уползла в море. Следов ямы, в которой она могла бы отложить яйца, мы тоже не обнаружили. Вокруг фруктовых деревьев летали летучие лисицы, по песку бегали многочисленные крабики, но черепаху увидеть так и не удалось.

Второй Везувий

Посмотрев на черепах, мы отправились в сторону вулкана Тамбора, возвышающегося над северной частью Сумбавы. Извержение Тамборы в апреле 1815 года считается самым мощным за весь период человеческой истории, ему присвоена максимальная отметка 7 по шкале вулканических извержений VEI (Volcanic Explosivity Index). До извержения Тамбора была гораздо выше — около четырех километров, она уменьшилась на треть по высоте и сейчас достигает 2850 м.

Вулкан предупреждал о приближающейся катастрофе: еще в 1812 году он начал периодически грохотать и выдыхать облака темного дыма. 5 апреля 1815 началась «основная программа» извержения и продолжалась в течение десяти дней. Объем «выплюнутых» вулканических продуктов составил 150 км³ (для сравнения, Кракатау в 1883 году произвел 20 км³), а столб пепла достиг 43 км в высоту. Грохот слышали на расстоянии 2500 км, пепел выпал на территориях, удаленных на 1300 км. Большая часть Индонезии на два дня погрузилась в темноту. Погибли по разным источникам от 10000 до 117000 человек — в зависимости от того, учитывались ли только погибшие во время извержения в лаве или принимались во внимание также те, кто умер потом от голода и начавшихся после извержения болезней и неурожая.

Следующий после извержения год примечателен аномально низкими температурами, за что получил название «год без лета». Весной и летом 1816-го заморозки погубили урожаи даже в Европе и Северной Америке . За небывалые снежные бури и морозы ответственна не только Тамбора, но, вероятно, именно она стала главной причиной. Кроме того, как и после извержения Кракатау, некоторое время наблюдали длинные и необычно яркие закаты.

Существует гипотеза, согласно которой извержение уничтожило маленькое царство Тамбора, которое существовало в окрестностях вулкана. Чтобы проверить это предположение, в 2004 году команда ученых из индонезийского директората вулканологии, университета Род-Айленда (University of Rhode Island) и университета Северной Каролины в Вилмингтоне (University of North Carolina Wilmington) начали археологические раскопки. Под слоем вулканического пепла в 25 км западнее кальдеры они обнаружили уничтоженную извержением деревню. Среди находок — дом, скелеты взрослых людей, бронзовая и керамическая посуда, металлические орудия. На том основании, что было найдено много предметов из бронзы, руководитель группы Гаральдур Сигурдсон (Haraldur Sigursson) считает, что тамборцы были весьма зажиточными людьми. Также предположительно были установлены связи между тамборцами и жителями Вьетнама и Камбоджи . «Люди, дома, предметы быта — все сохранилось в том виде, каким оно было в 1815 году, — говорит Сигурдсон. — Тамбора могла быть вторыми Помпеями и определенно представляет большой археологический интерес».

Извержение сформировало новый облик вулкана, оставив 6-километровую кальдеру глубиной 1250 м. Ни растительность, ни животный мир не уцелели, вулкан и окружающие территории заселяются пионерской флорой и фауной (pioneer species) также, как и окрестности Анака Кракатау. Разве можно было приехать на Сумбаву и пропустить такое?

Первым после извержения на край кратера поднялся швейцарский ботаник Генрих Цоллингер (Heinrich Zollinger) в 1847 году. Еще висела пепельная дымка, но уже существовала растительность. Дымка давно рассеялась, появились новые виды растений и животных, а сама Тамбора стала туристической достопримечательностью. В поселке Панчасила (Pancasila) или в городке Чалабай (Calabai) на западе от вулкана можно найти гида, который покажет тропу наверх. Мы решили идти самостоятельно по другому пути.

Дорога в Чалабай огибает Тамбору с юга, и если ехать по ней, то можно заметить беседку и колею, уходящую от основного пути в сторону вулкана. Несколько километров можно преодолеть на машине или мотоцикле, дальше — только пешком. По пути наверх встречаются еще две беседки, последняя, в полутора часах ходьбы до вершины, даже с громоотводом. Предполагается, что восходители будут использовать ее в качестве места для палатки: хоть стен и нет, зато крыша защитит от дождя.

Южный склон Тамборы еще не успел покрыться густым и трудно проходимым тропическим лесом (в отличие, например, от западного склона), пока что здесь растут кустарники и трава, изредка попадаются группы деревьев. Чуть ниже кратера вдоль русла реки расположились хвойные, но их немного. Рельеф сильно пересечен: мы постоянно спускались в лощины и поднимались на холмы. На протяжении всего подъема, а также с края кратера открывается красивейшая панорама, как будто летишь в самолете и смотришь в иллюминатор. Но в самолете разносят прохладительные напитки, а на южном склоне Тамборы — проблемы с источниками воды . После долгих поисков обнаружили стоячую воду (видимо, дождевую) в русле реки.

Мы заметили несколько лёжек диких кабанов: одну в высокой траве, а вторую прямо под одной из беседок. Судя по тому, что кабаны здесь без боязни расположились и основательно истоптали копытами и изрыли окрестности, этот путь непопулярен среди туристов. Самих кабанов мы тоже неоднократно видели, а по ночам, лежа в палатке, слышали их хрюканье. Также на склонах вулкана живут олени, летучие лисицы и летучие мыши, множество рептилий и птиц.

Кратер Тамборы настолько велик (подумать только, целых шесть километров!), что его невозможно окинуть одним взглядом. Внутренние стенки очень круты, местами отвесны, и с них с громовым грохотом осыпаются большие камни. На дне — зеленое озеро, но нет деревьев, поэтому мы предполагаем, что вода в озере соленая или кислая, а значит, для питья непригодна. Активных фумарол мы не заметили.

Даже если в окрестностях солнечно, на Тамборе часто висят облака, и в ожидании хорошего обзора мы провели два дня на краю кратера, а затем еще столько же на пару сотен метров ниже по склону. Облака переваливались через край, сперва задерживаясь на нем, как пена от шампанского, но почему-то снаружи бокала, а не внутри. Несколько раз чувствовали, как колышется земля под нами, вулкан напоминал о своей мощи слабыми подземными толчками. По ночам были сильные грозы, но без дождя.

Конечно, Сумбава — это не только вулкан Тамбора и не только место выведения черепашьего потомства. Это еще и рисовые поля, в которых отражается закатное солнце, и равнины, занятые прудами (местные жители занимаются аквакультурой), и обезьяны, выходящие на дороги и выпрашивающие бананы у проезжающих, и вкуснейшие фрукты, названий которых никогда не слышали в нашей стране, и синее-синее небо, и маленькие рыбацкие поселки, в которых дети гуртом бегают за нечаянно заглянувшими иностранцами… Одним словом, место достойное внимания, но незаслуженно забытое.