Жизнь и посмертие пакетбота «Святой Петр»: драматичная история корабля Витуса Беринга

29 июня (10 июля по н. ст.) 1740 года в Охотске был спущен на воду пакетбот «Святой Петр». Хотя жизнь этого судна оказалась недолгой, «Святой Петр», подобно «Санта-Марии» Христофора Колумба, удостоился громкой славы в веках, ведь именно на нем Витус Беринг и его сподвижники совершили экспедицию, увенчавшуюся вторым открытием Америки — со стороны азиатского материка. Vokrugsveta.ru рассказывает драматичную историю «Святого Петра».

Через леса, реки, горы и море

«Святой апостол Петр» и его систершип «Святой апостол Павел» создавались для нужд Второй Камчатской экспедиции, возглавляемой капитан-командором Витусом Берингом. Главной задачей Беринга был поиск наикратчайшего пути от российского азиатского берега до Северной Америки. Однако поскольку готовых судов, способных совершить переход через Тихий океан, под рукой у Беринга не имелось, предстояло самим их построить.

Экспедиция поначалу готовилась ни шатко ни валко, а на ее начальника отовсюду сыпались упреки в лености и нерасторопности. Впрочем, у Беринга были свои поводы для оправданий: он столкнулся с равнодушием, а то и прямым противодействием сибирских властей. Хотя на руках у Беринга был приказ Адмиралтейства и Сената о всестороннем содействии экспедиции, по факту ему пришлось писать одну жалобу за другой — на отсутствие поддержки.

Все эти неблагоприятные факторы в итоге привели к тому, что строительство «Святого Петра» и «Святого Павла», которое велось в дальневосточном городе Охотске, затянулось надолго: официально заложили их 12 ноября 1737-го, а спустили на воду лишь в июне и июле 1740-го!

Сначала пришлось строить саму верфь, а потом — суда. Строительные материалы и оснастку для них потребовалось доставлять из Якутска, а то и из самого Петербурга. Все необходимое пришлось целых два года тащить неудобным сухопутным путем, через леса и горы, так как более удобных маршрутов не имелось. Странствие по Охотско-Якутскому тракту длиной свыше восьмисот верст было очень трудным — только часть пути удалось проделать по реке Охоте.

Беринг рассчитывал привлечь к работам местных крестьян, но те совершенно не видели причин делиться с экспедицией своим временем, трудом, лошадьми, телегами и продуктами. Людей для строительства верфи и кораблей пришлось мобилизовать против их воли. Все эти проволочки привели к тому, что в Петербурге уже стали поговаривать о закрытии экспедиции. До этого не дошло, но средства на нее выделялись столь малые, что участникам не хватало даже на теплую одежду и обувь.

«К тому ж служителям команды моей платья и обуви и купить не на что, ибо на нынешний год денежного жалования не получали, и будучи служители в такой нужде у перевозке провианта, весьма исхудали и в зимнее время от великой стужи иные руки и ноги познобили и от такой трудности и за неимением же другова харчю многие такие есть, что едва ходят, и во весь июнь месяц не менее 22 человек было больных, и все исхудали», — докладывал Беринг президенту Адмиралтейств-коллегии Николаю Головину.

Руководили постройкой «Святого Петра» и «Святого Павла» известные в России мастера-корабелы Макар Рогачёв (Ругачёв) и Андрей Иванович Кузьмин, специально командированные для этих целей из Санкт-Петербурга в Охотск.

Так или иначе, но ценой поистине героических усилий участников экспедиции кораблики были построены. Тип «Святого Петра» и «Святого Павла» был обозначен, как пакетбот — так назывались в старину небольшие быстроходные двухмачтовые суда, предназначенные для доставки почты. В России они создавались, в частности, для перевозки почтовых отправлений из Петербурга в германский порт Любек, откуда послания расходились уже сухим путём по всей Западной Европе.

Рогачёв и Кузьмин взяли за основу разработанный в Голландии проект пассажирско-торгового судна, но внесли в него изменения — такие, чтобы на «Петре» и «Павле» можно было установить пушки.

По меркам сегодняшнего дня «Святой апостол Петр» может показаться жалкой скорлупкой. Водоизмещение — 211 тонн, грузоподъемность — чуть более 100 тонн, длина — 24,38, ширина — 6,71, осадка 2,9 метра. Он имел две мачты и парусное вооружение брига. Всего на судне были установлены 14 пушек — девять трехфунтовых и пять двухфунтовых, — годных разве только для того, чтобы разгонять лодки дикарей.

Кроме двух «апостолов», на той же новой охотской верфи были заложены бригантина «Архангел Михаил» и дубель-шлюпка «Надежда»; прошел капитальный ремонт прибывший с Камчатки бот «Святой Гавриил», на котором Беринг в 1728-м совершил предыдущую свою экспедицию — на Чукотку. Все три судна впоследствии участвовали под началом заместителя Беринга — Мартына Шпанберга в плавании к Курильским островам и в Японию.

Роковая задержка

После того как оба пакетбота были спущены на воду и оснащены, на борт стали грузить пушки, якоря, канаты, насосы, бочки с пресной водой, по 106 тонн провизии; офицеры и матросы стали заселяться в отведенные им каюты и кубрики.

Экспедиция началась 30 августа 1740 года на четырех судах — вместе со «Святым Петром» и «Святым Павлом» Охотск покинули «Надежда» и «Святой Гавриил». Плавание по бурному Охотскому морю прошло не совсем гладко: дубель-шлюпка «Надежда», везшая предназначенные для экспедиции сухари, села на мель. Судно не затонуло, но получило течь, так что груз подмок.

20 сентября на горизонте показался Большерецкий острог, основанный русскими землепроходцами на юго-западном берегу Камчатки в начале XVIII века. Затем флотилия, обогнув южную часть полуострова, прошла вдоль восточного берега Камчатки до Авачинского залива.

Незадолго до Беринга в Авачинскую губу прибыл отправленный им в качестве авангарда экспедиции штурман Иван Фомич Елагин, который нашел там наилучшее место для порта и приступил со своим отрядом к строительству складских и жилых помещений. Так было положено начало будущему Петропавловску-Камчатскому.

Корабли Беринга уже требовали ремонта — и капитан-командор, невзирая на инструкции из Петербурга, принял решение остаться на Камчатке на зимовку. Оценив состояние судов, Беринг и его помощники решили, что в поход до Америки пойдут только «Святой Петр» и «Святой Павел».

Решающая стадия Второй Камчатской экспедиции началась 4 июня 1741-го, когда оба пакетбота вышли из Авачинской губы и взяли курс на восток. Команда «Святого Петра», на котором распоряжался сам Беринг, состояла из 77 человек, экипаж «Святого Павла» под началом Алексея Чирикова — из 75 мореплавателей.

Увы, вместо того, чтобы сразу устремиться к Америке, путешественники потеряли значительную часть драгоценного времени на поиски мифической Земли Жуана да Гамы. Если верить карте, составленной для Беринга петербургским академиком, французом Жозефом-Николя Делилем, она располагалась где-то к востоку от Камчатки. Капитан Чириков возражал против поисков этой земли, так как не верил в ее существование, но к его мнению не прислушались.

Затянувшиеся поиски Земли Жуана да Гамы в итоге сгубили Витуса Беринга и многих других участников экспедиции. Об этом впоследствии вспоминал старший офицер «Святого Петра» Савелий (Свен) Ваксель:

«Мы были все введены в заблуждение вышеупомянутой неверной картой и поплыли не только до 47-го, но далее до 45-го градуса северной широты, причем ушли на шестнадцать градусов к востоку от Авачинской бухты. А между тем, прежде чем выйти за пределы 47-й параллели, мы отошли к востоку на целых двадцать шесть градусов, так как, не найдя земли до широты 45°, мы изменили курс на OtN и ONO (ост-тен-норд и ост-норд-ост. — Прим. Vokrugsveta.ru). Отсюда ясно видно, что упомянутая карта была неверной и лживой, ибо в противном случае мы должны были бы перескочить через землю Хуана де Гамы…. По вине этой карты почти половина нашей команды погибла напрасной смертью».

Приключения на Аляске и Алеутских островах

20 июня в условиях шторма и густого тумана «Святой Петр» и «Святой Павел» потеряли друг друга. После нескольких дней бесплодных попыток воссоединиться мореплавателям пришлось продолжать путь уже поодиночке.

«Святой Петр» достиг южного побережья Аляски 17 июля — близ огромного пика, получившего название горы Святого Ильи (5489 метров). Писатель-краевед Леонид Пасенюк, детально изучавший обстоятельства того путешествия, так описывает этот кульминационный момент:

«Возбуждение охватило всех, без различия чинов, один только Беринг не радовался. Пожалуй, он имел к этому некоторые основания: подступала зима, а у экспедиции не было достаточно провианта, судно было потрепано штормами; да и как далеко плыть домой или, вернее, сколь долго плыть, никто не знал».

Уже позже выяснилось, что перед мореплавателями была не материковая земля, а остров Каяк, с которого, впрочем, хорошо просматривался континент. Беринг велел отправить к берегу два бота с матросами — один для поисков гавани, а второй, чтобы набрать пресной воды.

«Побывав на одном из них (в архипелаге стояли шесть дней, набирая воду), Стеллер указал на то, что здесь можно нарвать щавеля, ложечной травы, горечавки, других противоцинготных растений, и попросил в помощь матроса. Однако господа офицеры отнеслись пренебрежительно к предложению натуралиста — как тут не признать, что в этом не касающемся непосредственно морской практики случае они продемонстрировали полное невежество!» — грустно отмечает Пасенюк.

Повстречались моряки и с местными жителями — алеутами, прибывшими на байдарках, сделанных из костей, ребер и шкур морских животных. Алеуты позвали гостей на берег: в большую шлюпку сели Свен Ваксель, Стеллер, чукча-толмач и несколько вооруженных матросов.

Пристать к берегу из-за сильного прибоя Ваксель не решился и велел двум матросам и переводчику идти вброд. Но островитяне продолжали звать и остальных. Один из них подплыл на своей байдарке вплотную к русской шлюпке. Здесь Ваксель совершил ошибку: он поднес ему чарку водки! Туземец хлебнул, закричал дурным голосом и переполошил на берегу всех своих сородичей.

«Чтобы загладить первое неприятное впечатление, ему дали, вопреки моему совету, раскуренную трубку, которую он, правда, взял, но все же уплыл недовольный. Так поступил бы самый умный европеец, если бы его угостили супом из мухоморов или ухой из тухлой рыбы с ивовой корой, что является для камчадала лакомством», — писал Стеллер.

Тем из команды, кто оказался на берегу, пришлось ретироваться, опасаясь худшего. Чукчу туземцы не отпускали, приняв по внешности почти за своего, и для их острастки пришлось дать залп в воздух из ружей.

«Грохот выстрелов произвел на них такое же воздействие, как на их беднягу сородича глоток водки. Они даже не закричали. Они пали ниц. В одночасье алеутам была продемонстрирована злая сила таких далеко не лучших порождений цивилизации, как водка и огнестрельное оружие», — пишет Пасенюк.

Гибель «Святого Петра»

На зимовку в Америке Беринг решил не оставаться — экспедиция отправилась в обратный путь, несмотря на начавшийся сезон штормов. Изнуренные трудным плаванием и страдающие от цинги моряки не могли больше нормально управляться с судном и умирали один за другим.

«Святого Петра» носило как щепку — пока 4 ноября не выкинуло к берегу острова, позднее названного именем Беринга. Оказавшись близ него, мореплаватели натерпелись страху: им казалось, что судно разобьется о прибрежные рифы. Позднее Стеллер так вспоминал об этих напряженных минутах:

«Охваченные страхом смерти, офицеры кричали, чтобы обрубили канат второго якоря и бросили новый якорь в буруны. Таким образом, мы потеряли в течение короткого времени два якоря.

Тогда вперед вышли Овцын и боцман и приостановили спуск еще одного якоря, так как это было бесполезно, пока мы находились среди волн и рифов, где нас бросало. Они предложили, наоборот, предоставить судну плыть. Когда мы прошли таким образом через барьер и линию прибоя, эти люди, которые только одни сохранили рассудок, предложили бросить последний якорь. Между берегом и бурунами мы оказались, как в тихом озере. Все сразу успокоились, и страхи кончились».

Моряки высадились на берег и стали возводить временный лагерь. Вакселю сначала казалось, что их выбросило на камчатское побережье и единственное, что осталось сделать для спасения — отправить кого-нибудь в Петропавловск за помощью. Однако адъютант Беринга Дмитрий Овцын, наблюдая за местным непуганым зверьем, уверился в том, что это точно не Камчатка, где дикие животные уже были знакомы с человеком. И скоро никто больше не мог спорить с очевидностью — то была совсем неизвестная земля.

Экспедиция разбила лагерь у подножья сопки в зоне прибрежных песчаных холмов. Поначалу Беринг и Ваксель рассматривали вариант зимовки на борту пакетбота, поскольку там было значительно теплее, чем на берегу. Но от этой идеи пришлось отказаться — смрад, исходивший из кубриков, в которых моряки провели более двух месяцев, вызывал резкое обострение цинги.

Моряки наспех вырыли неглубокие ямы-землянки: борта укреплены досками, а вместо крыш натянута парусина. В этих холодных «могилах», как их называл Стеллер, почти под открытым небом люди провели более девяти месяцев.

Утром 22 ноября Беринг велел подчиненным подать рапорт о дальнейших действиях. Существовала угроза, что в надвигающийся период зимних штормов пакетбот сорвет с якоря и либо выбросит на берег, либо, того хуже, унесет в море. Офицеры предложили дождаться благоприятной погоды и судно «заблаговремянно поставить против места нашего на берег, где имелся песок, не вынимая из него грузу».

Капитан согласился, и 26 ноября штурман Софрон Хитрово отправился к шлюпке, чтобы плыть на корабль. Но дежурный унтер-офицер Алексей Иванов сообщил, что из всего экипажа относительно здоровых осталось пятеро, а один из них при спуске шлюпке на воду «обмок в море и возвратился в полатку». Вчетвером вывести «Святого Петра» на нужное место при снятых с мачт реях оказалось невозможно, а тут еще подул неблагоприятный ветер…

Из пакетбота в гукор

Впереди людей Беринга ожидала тяжелейшая зима. Хотя добытое охотой мясо морских коров и птиц спасло жизни многих моряков, экипаж «Святого Петра» продолжал редеть. Всего за время плавания от Аляски к Командорскому архипелагу и уже на острове Беринга умер 31 человек, включая самого Витуса Беринга, который скончался 8 (19) декабря 1741 года. Ваксель упоминает, что из почтения к капитан-командору его похоронили, «привязав к доске». На остальных усопших драгоценную древесину «Святого Петра» тратить не стали.

Оставшиеся 46 человек начали возводить новое суденышко. 21 апреля приступили к демонтажу «Святого Петра». 2 мая офицеры нашли место, удобное для строительства нового судна и последующего его спуска на воду. Определили и характеристики будущего одномачтового гукора: длина — 10,7, ширина — 3,7 метра.

Строительные работы проводились под началом лейтенанта Вакселя (он же определял пропорции корпуса) и красноярского казака Саввы Стародубцева. К концу мая обшивка была почти полностью закончена, а к середине июля готовый корпус стоял на импровизированном стапеле. Остальное время было потрачено на изготовление такелажа, а также на возведение помоста для спуска судна на воду.

Любопытно, что в качестве киля гукора использовали грот-мачту пакетбота — ее, впрочем, не смогли вынуть из гнезда целиком и отпилили на высоте около метра выше палубы «Святого Петра». Оставшийся отрезок мачты стал форштевнем (продолжающей киль носовой балкой), а ахтерштевень (кормовую балку) изготовили из бывшего шпиля (ворота якорной цепи) пакетбота.

«При обшивке корпуса от киля до ватерлинии старались использовать свежий тес (без отверстий от гвоздей), однако таких досок не хватило, и пришлось пустить в дело часть старой палубной обшивки. При внутренней — брали старые доски обшивки пакетбота, все они имели многочисленные отверстия от гвоздей и скоб. Каждую доску прибивали крепкими железными скобами и гвоздями. В кормовой части сделали офицерскую каюту, в носовой — камбуз. Во время укладки палубных балок и палубного настила каждая балка, как и положено, была закреплена кницами, или деревянными кронштейнами кривой формы. Установили 8 весел, по четыре с каждой стороны», — сообщает этнограф-исследователь, член Русского географического общества Наталья Татаренкова.

Новое судно получилось примерно вдвое меньше пакетбота. Днем 8 августа члены команды выкопали канал, по которому суденышко предстояло вытащить на чистую воду. Завершив земляные работы, они отслужили молебен и дали гукору старое имя «Святой Петр».

Во время максимального прилива приступили к спуску судна на воду. Он прошел не без трудностей, однако на следующий день новоявленный «Святой Петр» закачался на волнах. После загрузки трюма приступили к достройке судна: поставили мачту, парусное вооружение, руль с румпелем.

Завершив к 13 августа погрузку пожитков, мореходы, прощаясь с островом, установили на оставляемом там кладбище большой крест. В 5 часов утра 14 августа «Святой Петр» поднял якорь и отправился в путь. Теснота, по воспоминаниям Стеллера была невыносимая:

Путешествие на Камчатку осложнилось обнаруженной в трюме течью. Воду беспрестанно откачивали двумя помпами и ведрами, но она постепенно прибывала. Для удобства была разломана часть верхней палубы: пробив в ней дыры, черпали котлами и ведрами.

Чтобы облегчить судно, пришлось выбросить за борт ядра, картечь, полосовое железо, а также часть багажа. Это позволило найти место течи — оказалось, что вода проникала через паз, откуда вымыло конопатку. Паз снова законопатили и забили сверху деревянными планками. Течь уменьшилась настолько, что при частом откачивании одним насосом уровень воды больше уже не повышался.

17 августа измученные люди увидели наконец-то Камчатку. Гукор двинулся вдоль камчатского берега к югу. «Святой Петр» зашел в Авачинскую бухту 26 августа, а 27-го бросили якорь в Петропавловской гавани. Историческая экспедиция завершилась*.

_{* «Святой Павел» вернулся на Камчатку почти годом ранее, а о приключениях его экипажа мы рассказывали здесь.}

13 пушек пакетбота

Уцелевшие члены экипажа «Святого Петра» мало-помалу вернулись в Петербург, а гукор начали использовать для грузоперевозок между Охотском и Камчаткой. В 1753 году его выбросило штормом на берег Камчатки, но тогда судно удалось снять с мели и отремонтировать. Спустя два года он разбился о камни у устья реки Воровской (Западная Камчатка), где и погиб.

Что касается остатков пакетбота «Святой Петр», то археологи задумались об их поисках лишь по прошествии почти двухсот лет. Впервые раскопки на острове Беринга провели в 1935 году. Тогда исследователи сосредоточились на той части побережья, куда, по их предположениям, в ноябре 1741-го оттаскивали полуживых людей со «Святого Петра» и необходимые вещи. В итоге во время раскопок было найдено много ценных артефактов.

Отдельная эпопея связана с пушками «Святого Петра». Первую попытку эвакуировать их с острова еще в 1758 году предпринял иркутский купец Иван Бечевин. В 1935 году фотокорреспондент журнала «СССР на стройке» Галина Санько, побывавшая на острове Беринга, услышала, что незадолго до того на берегу бухты Командор люди видели какие-то занесенные песком предметы, напоминавшие пушки. Добравшись до бухты, Санько сделала несколько снимков, на которых были отчетливо видны 13 старинных орудийных стволов, лежащих в ряд (вероятно, одну из 14-ти пушек удалось вывезти Бечевину).

В 1940-м сотрудник и будущий директор Камчатского областного краеведческого музея (ныне Камчатский краевой объединенный музей) Николай Моргалев, посетивший остров, сумел найти одну из пушек. Он вывез ее на материк и поместил в экспозицию музея.

В 1955 и в 1956 годах в бухте Командор работала экспедиция Владивостокского военно-исторического музея, участники которой вывезли с острова две пушки, за десять лет до того извлеченные из песка жителями села Никольское. Эти орудия были переданы в дар Дании и сейчас экспонируются в парке города Хорсенс, где в 1681 году родился Витус Беринг.

В 1981 году в ходе археологической экспедиции «Беринг-81» удалось обнаружить и извлечь из песка еще семь пушек. Две из них были доставлены во Владивосток — сейчас они экспонируются в Музее археологии и этнологии Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН. Еще две пушки поступили в Камчатский областной краеведческий музей. Три оставшиеся орудия были оставлены в Никольском в экспозиции тамошнего Алеутского краеведческого музея.

В заключение осталось рассказать одну детективную историю. Зимой 2011/12 года некий житель Петропавловска-Камчатского, прибывший на остров Беринга, украл одну из пушек «Святого Петра», выставленную на территории Алеутского музея в Никольском. Он вывез ее, прицепив к снегоходу, а затем упаковал в деревянный ящик и погрузил на судно, перевозившее металлолом с острова в Петропавловск-Камчатский. Поскольку пушка хранилась под открытым небом, сотрудники музея обнаружили пропажу только в феврале 2012 года, когда начал сходить снег.

Весной 2014 года пушка обнаружилась в одном из пунктов приема цветного металла в Петропавловске-Камчатском. Вскоре бесценная историческая реликвия пополнила коллекцию Камчатского краевого объединенного музея.

Между тем еще три пушки «Святого Петра», запечатленные на фотографиях 1935 года, до сих пор не найдены…