Как новгородцы стали поморами: прогулка по деревне Ворзогоры Архангельской области

Небольшой мыс с трех сторон окружен Белым морем, а с четвертой — бескрайним болотом. На нем стоит деревня Ворзогоры. Здесь до сих пор помнят обычаи поморов — русского народа, населяющего северные прибрежные территории. «Вокруг света» разобрался, чем отдаленная деревня в Архангельской области живет сейчас.

Бегство на Север

Деревня Ворзогоры расположилась на берегу Онежской губы Белого моря к западу от Архангельска. Одна из самых узнаваемых особенностей местного рельефа — крутой берег высотой 40 метров. От большой воды отвесный обрыв отделен лишь тонкой полоской песчаного пляжа. Отсюда особенно хорошо наблюдать живописные закаты. Но, разумеется, первых поселенцев в эти места привели отнюдь не природные красоты.

— Север всегда привлекал людей своей безопасностью. Наши предки выбрали это место, исходя из этого соображения: с одной стороны — море, с другой — огромное болото. Такое расположение делало территорию абсолютно неуязвимой. Сюда можно было добраться только с января по март — и то мешали глубокие снега. В подобных местах строились многие поморские деревни, — рассказывает уроженец деревни Андрей Слепинин. Он живет в этих краях долгие годы и регулярно знакомит путешественников с Ворзогорами.

Изначально эти края населяли только редкие племена финно-угорской группы. Уже позднее здесь обосновались переселенцы: к этому периоду относится первое упоминание о Ворзогорах, которое датируется XVI веком. Нет точных данных о том, кем именно были новые жители. Ясно одно: они бежали на север в поисках лучшей жизни. Согласно одной из версий, в Ворзогорах поселились новгородцы, бежавшие от феодальной власти. 

— Кто-то бежал от крепостного права, кто-то — от хозяина, а кто-то — от опричнины. В любом случае, переселенцы двигались из средней полосы России. Первые люди пришли сюда за добычей: их манило огромное количество рыбы, птицы и зверя. Сначала сюда перемещались только на летний сезон. По пути они ставили небольшие избы, которые постепенно превращались в деревни, — так происходила медленная экспансия, — объясняет Слепинин.

«Море — наше поле»: кем были ворзогорские поморы

За Ворзогорами прочно закрепилась репутация «поморской» деревни. Здесь всегда жили люди, быт которых был связан с морем и морскими промыслами. Рыболовство, судостроение, мореходство — эти ключевые навыки передавались поморами из поколения в поколение. 

— У поморов даже есть поговорка: «море — наше поле». Это не землепашцы и не животноводы, а люди, которые берут от моря все. Отсюда и специфика: традиции, местные названия, быт. Поморы отличаются от крестьян средней полосы или крестьян Севера, которые живут вверх по Онеге. У них абсолютно другой быт, заточенный под морские промыслы, — замечает Слепинин.

Ворзогорские поморы прославились как умелые рыболовы. Их потомки помнят традиции предков, но случается, что местные жители получают штрафы за незаконный лов рыбы.

— Не могут поморы жить без этого. Остались те люди, которые до сих пор помнят эти особенности: поморские рюжи, переметы в весенний и осенне-летний период, лов рыбы на зимнюю удочку без крючка, — рассказывает житель деревни. 

«Турист поехал»: чем живут современные поморы

Всего в Ворзогорах проживает 37 человек, большинству из которых перевалило за 60 лет. В новых реалиях жителям деревни приходится осваивать навыки приема и организации досуга туристов, но не всем это удается. В 2016 году Ворзогоры попытались войти в ассоциацию «Самые красивые деревни России», но попытка успехом не увенчалась. 

— Если так дальше пойдет, то деревня станет мертвой. К сожалению, люди не хотят, не умеют или не могут заниматься туризмом. Простому крестьянину очень тяжело воспринять туризм таким, каков он есть. Этим занимаются только те, кто находит в себе силы, — говорит Слепинин.

И все же в последние годы в Ворзогоры стало приезжать гораздо больше путешественников, а с недавних пор туристы посещают деревню не только летом, но и зимой.

— Турист поехал. Пока что другого варианта для продолжения жизни села нет. Если жители будут работать над развитием туризма, смогут удерживаться на плаву даже в зимние месяцы, — считает Слепинин.

Ворзогорский «тройник»

Посетить Ворзогоры стоит не только ради знакомства с поморским бытом и созерцания северной природы. В деревне есть уникальный архитектурный памятник — деревянный «тройник», последний из уцелевших прямо на берегу Белого моря. Это храмовый комплекс из трех частей: колокольни начала XVIII века, зимней Введенской церкви (1793) и летней Никольской церкви (1636). Комплекс реставрируется уже 20 лет силами местных жителей.

— Здесь нет государственных денег. На базе деревни была создана организация «Общее дело» под руководством священника — отца Алексея Яковлева. Основная заслуга в восстановлении принадлежит ему и местным жителям, которые разбирали мусор, а затем восстанавливали комплекс, — рассказывает Слепинин. 

Подняться на колокольню может каждый желающий. Сверху открывается отличный вид на Белое море и на бескрайние болота. 

В селе есть еще один храм — церковь Зосимы и Савватия Соловецких 1890 года постройки. По словам Слепинина, эта «уютная и симпатичная церквушка» также требует реставрации.

«Лужи по лобовое стекло»

Добраться до деревни непросто. Для этого нужно переправиться через реку Онега на пароме из одноименного города. Затем — проехать 25 километров на внедорожнике — местные жители организуют трансфер. Весной и осенью дорога занимает до полутора часов.

— Конечно, хотелось бы, чтобы нам немножко поправили дорогу. Можно было бы хотя бы раз в год посыпать ее щебнем. А то там такие лужи, что даже внедорожник погружается в них по лобовое стекло. Бывали годы, когда на месяц деревня оставалась абсолютно изолированной. А ведь в селе много пожилых людей, которым требуется медицинская помощь и доставка продуктов, — напоминает Слепинин.

Несмотря на оторванность от внешнего мира и проблемы с созданием необходимой инфраструктуры, ворзогорцы живут независимо и любят свою деревню.

— Эти люди живут самодостаточно. Они знают, где находятся и как приспособиться к таким условиям. Для городского жителя это все может быть странно, а деревенский житель… Отключи его от всего мира — ничего не изменится.