announce>«Академик Петровский» — научно-исследовательское судно Московского университета — подходило к Сейшельским островам. Нам предстояло пополнить коллекции зоологического музея теми редкими видами, которые встречаются только здесь.
«Академик Петровский» — научно-исследовательское судно Московского университета — подходило к Сейшельским островам. Нам предстояло пополнить коллекции зоологического музея теми редкими видами, которые встречаются только здесь.
В три часа дня слева по курсу показался первый остров Сейшел — атолл Дени. Из воды возникли деревья, и постепенно проступила белая полоса низкого берега. А на горизонте уже появились острова Праслен и Силуэт. Через несколько часов я убедился в обманчивости первого впечатления. Казалось, что острова недалеко. Но шло время, наш кораблик торопился к ним уже шесть часов, а покрытые пятнами зелени гранитные вершины как будто и не придвигались. Наконец вдалеке возник и главный остров — Маэ.
Из воды то и дело выпархивают летучие рыбы. Выскочив, они расправляют длинные грудные плавники и летят. Затем, касаясь воды нижней частью хвоста, которая у них значительно длиннее верхней, рыбы работают ею как винтом, оставляя на воде дорожку, и снова летят. Скорость у них при этом как у автомобиля на хорошем шоссе.
Я впервые увидел, как прыгают, преследуя добычу, сарганы и пикируют в воду крачки. Перед носом корабля низко над волнами, почти касаясь их крыльями, кружится несколько темных буревестников. Они держатся парами. По воде пучками плывут саргассы.
На палубе собрались все, кто не занят в это время на вахте. Подходим к Маэ и ночь проведем на рейде Виктории, столицы Республики Сейшельские Острова. С острова пахнет пряностями. Сильнее всего ванилью, к ней примешиваются тонкий запах корицы и каких-то цветов. Аромат тропического острова мы начали улавливать за четыре-пять миль от берега. Нет, не все острова в океане так пахнут! Этот запах, который так запомнился по первому впечатлению, принадлежал именно Маэ. Загремел якорь. Мы стали на рейде Виктории.
Республика Сейшельские Острова образовалась 29 июня 1976 года, ознаменовав тем самым конец английского колониального владычества. Республика — это сто один остров площадью около четырехсот квадратных километров. Населения немного — шестьдесят пять тысяч человек, столица — город Виктория, в порту которого мы стоим.
Кто же и когда открыл эти красивейшие острова? Первыми на них натолкнулись португальцы. Васко да Гама в своем путешествии к берегам Индии в 1502 году открыл остров, которому в честь него было присвоено название Альмиранте — Адмиральский. Сейчас группа островов так и сохранила свое старое название — Амирантские.
Португальские, а потом и английские суда не задерживались на островах, моряки только наносили их на карту. Они торопились вперед, в Индию, как магнит притягивавшую их сокровищами и пряностями.
В конце XVII века сюда стали наведываться пираты. Еще через столетие колонизацией островов всерьез занялись французы, к тому времени укрепившиеся на Реюньоне и Маврикии.
Сейшелы привлекли их прекрасными лесами, кокосами, пресной водой, гигантскими черепахами, плодородными долинами и, главное, тем, что были необитаемы. В 1756 году, когда в Европе начиналась Семилетняя война, французы установили у входа в лучшую гавань Маэ камень с гербом французского короля и подняли французский флаг с лилией Бурбонов. В процедуру занятия «ничейных» земель в то время входили еще артиллерийский залп из корабельных орудий и присвоение названия. Острова получили название Сейшельских по имени тогдашнего министра финансов Франции графа Моро де Сейшеля.
Однако заселение их шло медленно. Французы основали на Маэ небольшое поселение. Второй по величине остров был назван Праслен, на сей раз в честь французского военного министра герцога де Праслена.
Французы рассчитывали выращивать на Сейшелах пряности, чтобы составить конкуренцию голландцам, черпавшим их из Индонезии. Климат островов великолепно подходил для этого. С недалеко расположенных островов — Реюньона и Маврикия понемногу прибывали колонисты. Появились первые индийцы, тоже приобретшие участки земли. И, конечно, все плантаторы завезли из Африки чернокожих рабов.
В 1811 году англичане захватили остров Маврикий и на Сейшелы, которые ему подчинялись, прибыл новый английский комендант. Официальным языком на островах стал английский, однако в школах по-прежнему преподавался французский. В тридцатых годах прошлого века в английских колониях было отменено рабство, и на островах постепенно начался процесс смешения различных рас и национальностей. Возник и новый язык — креоло-французский, по поводу которого мнения ученых разделились. Одни считают его исковерканным и вульгаризированным французским, другие — выразительным и имеющим право на существование. В этом языке к французскому прибавились элементы африканских языков, индийские и малагасийские слова. Так или иначе, но три четверти сейшельцев называют его своим родным языком.
Виктория
Мы пришли в сезон дождей. В Южном полушарии начиналось лето. Теплый дождь совсем не приносит прохлады, а только смывает с кожи морскую соль.
Надев чистые рубашки и парадные шорты, мы вышли из порта в город.
Проходим правительственную резиденцию, перед которой развевается государственный флаг с изображением черепахи. Историю своей столицы сейшельцы ведут с 1778 года — первого французского поселения на Маэ. Тогда оно называлось Порт-Рояль. Свое сегодняшнее название он получил уже во время владычества англичан в 1841 году в честь королевы Великобритании.
Дома в Виктории, если это не официальные учреждения или крупные магазины,— в основном аккуратные коттеджики, окруженные зеленью. Между каменными стенками соседних участков проложены стоки воды, и везде, особенно после дождя, журчат ручейки, вливаясь в крытые плитами сточные канавы. На Сейшелах вообще много пресной воды, это их важнейшее преимущество. Мы часто переходим маленькие мостики, под которыми журчат потоки, бегущие к океану. На зеленых газонах норки, в которых прячутся юркие крабы. Наши зоологи, естественно, тут же изловили несколько штук и приобщили к быстро растущей коллекции.
В лицах сейшельцев смешались черты всех трех основных рас. Столь же различны оттенки кожи — от белой с легкой смуглинкой до совершенно черной. Самым типичным, наверное, окажется светло-кофейный цвет кожи, темные, прямые или слегка курчавые волосы. Каков же все-таки он — современный сейшелец? Вот навстречу мне только что прошел молодой коренастый человек, по всем признакам типичный японец, но с кожей черного цвета!
Самый центр Виктории — это небольшая площадь, скорее перекресток, на котором стоит металлическая башня с часами — уменьшенная копия лондонского Биг Бена. Для сейшельцев она — предмет гордости. «Да он и башни не видел!» — говорят о человеке, который никогда не выезжал со своего острова, не бывал в столице. А в переносном смысле — просто о нелюбознательном.
Сейшелы — рай для орнитолога. Всего на островах описано 16 видов и подвидов эндемичных птиц — тех, что встречаются только здесь и нигде больше. Среди них сорочья славка из семейства дроздовьих, райская мухоловка с острова Ла-Диг, которых осталось не более двадцати — представляете, не более двадцати изумительно красивых, беззащитных птиц на всей Земле, которым угрожают крысы, кошки, ящерицы, поедающие яйца, и мальчишки, разоряющие гнезда! Правда, теперь все жители Ла-Дига охраняют своих мухоловок и их маленькие гнезда на кончиках ветвей. Немногим больше сохранилось на острове Кузен сейшельских нектарниц, крошечных птичек, по виду напоминающих колибри. Эту птичку иногда называют птица-солнце за яркие желто-оранжевые пятна с боков грудки.
Сейчас нам на глаза чаще всего попадаются майны, которые прибыли сюда из Индии. Они прыгают на газонах, суют всюду желтые носы, кричат на акациях. Рядом с ними выискивают что-то в траве карликовые поющие голуби, похожие на горлиц с удлиненными хвостами. Около мусорных ящиков суетятся серовато-синие голуби, завезенные с Мадагаскара, и старые знакомые — воробьи. Уж эти-то, кажется, заселили весь мир! Сюда, на Сейшелы, они попали, по-видимому, с Маврикия, а туда были завезены из Индии. Сейшельцы шутят, что воробьев доставили сюда англичане, чтобы не скучать в окружении незнакомых птиц...
По неширокой Маркет-стрит с маленькими индийскими и китайскими магазинчиками выходим к рынку. На прилавках громоздятся зелень, фрукты, овощи и, конечно, пряности: стручки ванили, коричная кора, шафран, кардамон, гвоздика, красный и черный перец и другие всевозможные приправы и специи. Тут же вам предлагают наборы из двенадцати-пятнадцати пряностей в полиэтиленовых пакетах. Внутри пакета на листке из тетради школьным почерком написан их перечень на французском или английском.
По улицам и особенно на рынке расхаживают белые египетские цапли. Они вертятся под ногами примерно так, как у нас голуби. Рыбные ряды, где лежат осьминоги и съедобные моллюски, интересуют их в первую очередь. Они сидят рядом на каменных оградах, пустых столах, ожидая удобного момента, чтобы стянуть добычу у зазевавшихся торговцев. На Сейшелах цапли выполняют роль санитаров.
За рынком улочки становятся уже, беднее. Они поднимаются выше и выше и упираются в зеленую гору. То и дело сыплет теплый дождь, который вдруг отодвигается, как ширма, уходит куда-то за гору, и там вспыхивает радуга.
Морской кокос
Целый день был отдан Ботаническому саду Виктории. Он небольшой, но очень красивый и великолепно вписывается в местный пейзаж. С извилистой улицы заходим туда и идем вверх по центральной аллее. Кругом зеленые газоны, на них легкие стенки из реек, сплошь увитые розовыми вьюнками и лиловой бугенвиллией. Вдоль аллей стоят знаменитые сейшельские, или мальдивские, кокосовые пальмы — «коко де мер», как их называют здесь. Вместе с гигантскими сухопутными черепахами они составляют главную достопримечательность островов. Представьте себе два больших кокосовых ореха, сросшихся боками и висящих на толстом черенке. Таков «коко де мер» — морской кокос. Так его назвали французы. Иногда океан выбрасывал орехи на берега Индии, Цейлона, Индонезии, где они очень ценились. Отсюда и пошло название.
Считалось, что размолотые орехи, особенно их твердая сердцевина, помогают при любых болезнях, делают человека молодым. А в чаше из скорлупы любой яд теряет свою силу. Поэтому султаны, раджи и другие правители, обладавшие такой чашей, не боялись отравления.
Но орехов было мало — морской кокос не давал побегов как обычный, поплавав в океане, а султан Мальдивских островов (единственное место, где они тогда произрастали) грозил казнью тем, кто попытается вывезти орехи. Иногда их дарили королям или принцам. Один коллекционер в Европе пытался купить такой орех у кайзера Рудольфа II за баснословную по тем временам цену — четыре тысячи гульденов.
Ореол таинственности вокруг ореха растаял, когда французские моряки, сошедшие на берега островов Праслен и Курьез, увидели целый лес пальм. Матросы были так потрясены, что выбросили лишний груз за борт и доверху наполнили трюмы орехами, рассчитывая с большой выгодой продать их в Индии. Но когда индийцы узнали, что чудесные орехи растут на обычном дереве, хотя и далеком,— цена на товар сразу упала, и из хитроумной затеи ничего не вышло.
Сейшельская пальма — величественное растение, возносящее свою крону на высоту более тридцати метров. Старейшие пальмы доживают до восьмисот лет. А зацветают впервые в возрасте тридцати лет. Орехи сейшельских пальм зреют долго — шесть-семь лет, и весят основательно — килограммов по пятнадцать, а бывает и двадцать пять. Пальма эта — двудомное растение, и орехи вызревают только на женском дереве. Сейшельцы изобразили женскую пальму на своем государственном гербе. Мужское дерево выше женского и в период цветения выбрасывает красноватый початок, усеянный небольшими цветами.
Те женские пальмы, что мы увидели в Ботаническом саду, были невелики. Можно было даже пощупать свисающие на стебле орехи всех степеней созревания — от небольших, с кулак величиной, до солидных, весом явно более десятка килограммов.
Очевидцы, побывавшие на Праслене, вспоминают зеленый полумрак в рощах сейшельских пальм. Огромные листья загораживают почти весь свет, и внизу под деревьями душно и сыро. Глубокая тишина леса лишь иногда нарушается резким шорохом листьев. Здесь практически нет птиц, но, если повезет, можно услышать голос черного попугая.
Идем дальше. Вот у дорожки кустарник с ребристыми желтыми плодами. Уж не их ли я видел на рынке?
— Карамболь, — поймав мой взгляд, говорит нам ботаник.— Попробуй, они вкусные.
— А ты пробовал?
— Конечно, много раз. Да вон на рынке их продают кучами.
Я срываю один плод — не очень-то удобно делать это в Ботаническом саду — и пробую. Он приятного кисло-сладкого вкуса.
Рядом стоят трех-четырехметровые растения без листьев — сплошное, цилиндрической формы, переплетение колючих довольно толстых стеблей или побегов. Как свидетельствует надпись, один из молочайниковых с Мадагаскара.
Проходим под кронами «пушечных деревьев», увешанных плодами, напоминающими ядра. Если такое ядрышко величиной почти с футбольный мяч грохнет по голове, то вряд ли поднимешься...
Над деревьями то и дело проносятся летучие лисицы, крупные представители рукокрылых. Размером они побольше вороны, летают легко и быстро. Мне удалось вблизи рассмотреть и даже потрогать этих зверьков в клетке у одного из частных домов. Шерстка рыжая, крылья черные, а голова действительно напоминает лисью.
Подходим к «Саду орхидей», как гласит вывеска. Платим несколько рупий. В небольшом садике с декоративными изгородями, низкими каменными стенками орхидеи то ниспадают с подставок, то обвивают бамбуковые колья.
Орхидеи были хорошо известны еще древним грекам, которые считали их лекарственными растениями. В Китае знали их более тысячи лет назад и уже умели культивировать. Под кистью мастеров орхидеи расцветали на китайском фарфоре и шелке. В Новом Свете ацтеки изображали их в своих травниках. В Европу первые орхидеи попали в конце XVI — начале XVII века и поразили даже знатоков красотой и изысканностью оттенков. За отдельные виды платили огромные деньги, вспыхнула настоящая «орхидейная лихорадка». Цены на прекрасные заморские цветы росли еще и оттого, что орхидеи не умели размножать семенами. Чтобы добыть чудесные цветы, в тропические джунгли посылали экспедиции. Бывало, что кто-то возвращался из них богачом, а кто-то умирал от болезней. Впрочем, это не останавливало искателей.
В начале XX века научились размножать орхидеи семенами. Сейчас издаются специальные журналы по орхидеям, собираются международные конференции, устраиваются выставки и присуждаются премии. В Ботаническом саду на Маэ собраны, конечно, не все орхидеи мира, но такое разнообразие редко где можно встретить. Лиловые, розовые, белые, кремовые нежнейших тонов, зеленовато-желтые, сиреневые, коричневатые... На основной цвет лепестков мазками наложены крапинки, пестринки, волнистые линии. Тончайшие переходы цветов, полутона...
Надвигаются сумерки. Пора возвращаться на корабль. Минуем небольшую аллею слоновых пальм, переходим по мостику водоем, сплошь заросший крупными лилиями. Вот уже и главная аллея. Выходя, оглядываюсь на сад. Его уже затянуло вечерней пеленой.
Окончание следует
Александр Тамбиев, кандидат биологических наук
Сейшельские острова
