Реконструированное жилище в Чатал-Гуюке, на стене которого изображены птицы, клюющие людей
В 1961–65 годах англичанин Джеймс Мэллаарт (James Mellaart) раскопал в турецкой Анатолии обширное неолитическое поселение под холмом Чатал-Гуюк, открытое в конце 1950-х годов. Поселение датируется 7400 годом до н. э., это один из самых ранних известных городов, здесь найдены самые ранние настенные росписи и барельефы. По убеждению работающих на этом объекте археологов, Чатал-Гуюк дает нам уникальную возможность понять, каким было начало человеческой цивилизации. Отличительная черта построек этого поселения — отсутствие наружных дверей. Очевидно, в них заходили по лестницам с крыш. Здесь хоронили мертвых под полом на специальных платформах, рассказывает профессор Ян Ходдер (Ian Hodder) из Стэнфордского университета (США), директор Стэнфордского археологического центра, продолжающий эти раскопки с 1993 года по настоящее время. В святилищах этого поселения на стенах обнаружены изображения птиц (по трактовке самого Мэллаарта — грифов или ястребов), клюющих летящих в воздухе людей. Английский археолог, раскопавший поселение, видел за этими сценами практику скармливания трупов стервятникам. Такая практика — выставление тела умершего на специальных башнях-дахмах, чтобы плоть обглодали хищные птицы и собаки, — до сих пор применяется современными зороастрийцами, живущими в Индии.
Мэллаарт был прав: на изображениях в Чатал-Гуюке показано именно пожирание трупов для очищения костей от плоти. Это подтверждает мнение исследователей, которые считают, что погребальный обряд зороастрийцев появился задолго до самого зороастризма (см. врезку «Как Заратуштра начинал говорить»). Он стал частью зороастризма, и в священном писании этого учения, Авесте, разъясняется, почему с умершими следует поступать именно так.
Согласно Авесте, Заратуштра вопросил бога: «Куда должны мы выносить тела покойников и куда должны мы их класть?» И получил ответ: «На высочайшие места, где будет наверняка признано, что есть пожирающие падаль собаки и птицы» (цит. по «Авеста в русских переводах», см. врезку «Что почитать»). Зороастрийцы (как и их предшественники) полагали: когда плоть пожрут падальщики, душа поднимется на небо по солнечным лучам. Эта традиция — не сжигать тело, а именно оставлять его в пустынном месте, — как считает известнейший британский иранист Мэри Бойс (Mary Boyce), ведет начало примерно с середины II тыс. до н. э.
Зороастрийская «дахма» (восходящее к инд.-евр. корню *dhmbh, «хоронить») первоначально, видимо, означала просто могилу. Позже, с развитием погребального ритуала, она стала обозначать возвышенное место. В Авесте это «оголенный горный склон или пустынное каменистое место» (см: Мэри Бойс. Зороастрийцы. Верования и обычаи). Строить в Иране башни для погребения умерших, которые имитировали «оголенное каменистое место», начали лишь при Сасанидах, во время подъема и распространения зороастризма в III–VI веках н. э. Европейцы поэтично назвали их «башнями молчания». На эти башни перешло название «дахма», но иногда так называли и просто вместилище для хранения костей.
Почему тело должно быть обглоданным? По свидетельствам индийской традиции, появившееся в начале II тыс. до н. э. представление о том, что некоторые души в загробной жизни могут достичь рая, привело, в свою очередь, к идее об облачении костей бессмертной плотью и соединении их с душой на небе.
Вероятно, именно поэтому индоарии начали сжигать своих мертвых. Но для иранцев кремация была невозможна. С древнейших времен они поклонялись чистым стихиям (огню, земле и воде) и полагали, что их не должно осквернять соприкосновение с разлагающейся плотью. Нынешние зороастрийцы, столкнувшиеся с невозможностью использовать дахмы в современном обществе, по тем же соображениям хоронят мертвых в бетонированных склепах, в которых их кости дожидаются Дня суда, не будучи обглоданными.
Как Заратуштра начинал говорить
Зороастризм — одна из наиболее таинственных религий. Европейцы обычно плохо представляют себе этот комплекс верований, ставший древнейшей пророческой религией (то есть полученной от пророка), хотя само имя пророка — Заратуштра (или, в греческой традиции, Зороастр) — известно многим. Научная традиция относит время его жизни к концу VII — началу VI века до н. э., хотя по этому поводу не утихают споры. Зороастрийское священное писание известно как Авеста (несколько текстов разных периодов, один из поздних — Видевдат, «Кодекс против дэвов», I век до н. э.). Зороастризм был государственной религией трех могущественных, последовательно сменявших друг друга иранских империй с VI века до н.э. по VII век н. э. и оказал воздействие на развитие иудаизма, христианства и ислама на Ближнем Востоке, а также буддизма махаяны в Северной Индии. Когда появились первые письменные упоминания об этой религии, она насчитывала уже немалое время своего существования. Корни ее уходят в каменный и медный век — даже в зороастризме XXI века есть элементы, восходящие к индоевропейской эпохе и дозороастрийским верованиям. Протоиндоиранцы — ветвь индоевропейской семьи, скотоводы, жившие в степях, предки иранцев и индийцев (индоариев). Они создали такую прочную религиозную традицию, что у их отдаленных потомков, индуистов и зороастрийцев, до сих пор есть общие черты в обрядах. Сравнивая наиболее архаичные элементы Авесты с религиозными эпосами Индии (особенно с Ригведой), ученым удается восстановить суть представлений древних зороастрийцев, в том числе относительно погребения умерших. Предполагается, что протоиндоарии и протоиранцы отделились друг от друга в начале II тыс. до н. э. Прежде они были носителями культуры, хоронившей покойников в ямах, покрытых курганами. Но незадолго до разделения у них возникли новые представления о загробной жизни, развитие которых привело к замене похоронного обряда кремацией (у индийцев) или обычаем выставлять тела для обгладывания падальщиками (у иранцев). В последнем случае душа, освобожденная от плоти, поднимается на небо, а кости собирают и хоронят в специальных хранилищах.
Очищение костей
После обгладывания плоти собаками и птицами оставшиеся кости считались чистыми. Их следовало собрать и поместить в костехранилище — уздана, или оссуарий. Но прикасаться к трупу в любом его состоянии зороастрийцам запрещали их представления о ритуальной нечистоте. Соблюдение ритуальной чистоты и восстановление ее после осквернения играло ключевую роль в жизни древних иранцев.
Однако для совершения обряда погребения кто-то всё же должен был подготовить труп, переместить его и вообще выполнять всё, что требовалось по ритуальному обряду. Для этого существовала отдельная группа профессиональных «носильщиков трупов» — насикаша (совр. перс. — насасалары). Эти люди до конца своих дней считались нечистыми: они должны были держаться на расстоянии не менее 30 шагов от огня и воды и не менее трех шагов от людей. Переносить тело должны были непременно два нагих мужчины. Но второго могла заменить привязанная к руке собака (см. врезку «Без собаки никуда»).
Таким образом, быть обглоданным собакой после смерти было не поношением, как у других народов, а, наоборот, большой честью. Для европейского же уха обещание отдать тело собакам звучит совершенно иначе. «Отдать псам на терзание» в славянских языках означало наказание и муку в древности — это значение сохранилось и до сих пор.
ДАХМА
На пути в мир мертвых
ДАХМА (дакма) сперва означала возвышенность, на которой зороастрийцы выставляли тела умерших, чтобы хищные птицы и животные очистили кости от мягких тканей. В более позднее время для выставления тел стали строить башни, известные нам как «башни смерти», или «башни молчания». Обычай оставлять тела мертвых в таких «башнях молчания» до сих пор сохраняется среди индийских парсов, которые в основном сейчас живут в индийском Мумбаи. В прошлом центром зороастризма был Гуджарат, куда потомки иранских зоро-астрийцев эмигрировали после мусульманского нашествия на Иран в VIII веке. Любопытно, что вначале тело умершего помещают на платформу и держат в доме — и только потом уносят и размещают в дахме. После этого вокруг тела, по свидетельству Дж. Моди (Jivanji Jamshedji Modi), пальцем или гвоздем обводят круг, в который никто не может войти. Известный ученый-востоковед Борис Литвинский (цит. по: Маргарита Мейтарчиян. Погребальный обряд зороастрийцев) предложил свою интерпретацию происхождения этого парсийского обычая, указав на кольцевые каменные ограды курганов среднеазиатских саков. Он приводит цитату из Ригведы (Х.18,4): «Я воздвигаю это кольцо (из камней) для защиты от живущих, чтобы никто другой не мог достигнуть этого предела». Он развил идею, что и кольцевые ограды курганов, и кольца вокруг парсийского захоронения восходят к древним индоевропейским верованиям, связанным со стремлением огородить мир мертвых от мира живых. Археологи встречают дахмы по всему ареалу распространения зороастризма в Средние века. В 2003 году ученые обнаружили дахму в Мангистауском краеведческом заповеднике (Мангышлак, Казахстан), в местности Тубеджик. Заведующий отделом археологии заповедника Андрей Астафьев рассказывает, что памятник выстроен в форме башни диаметром 10 м. Внутри постройки обнаружили круглую комнатку и скрытый вход в погребальную камеру в виде колодца-лаза. Высота внешних стен составляла около 2,5 м, и предполагают, что башня была двухступенчатой. В погребальной камере сохранились останки девяти человек.
На мосту перед Митрой
Чтобы понять, какой после смерти оказалась судьба умершего человека, зороастрийцы внимательно следили за поведением собак и стервятников. Отдельно учитывалась скорость, с которой падальщики расправлялись с телом. Чем быстрее кости выставленного на дахме человека освобождались от груза плоти, тем сильнее была вероятность того, что его благие деяния оказались более основательными, чем его же грехи, и что он проследует в рай, а не провалится в ад.
Древнее представление гласило, что «душа умершего задерживается на земле еще на три дня после смерти и только на рассвете четвертого дня, влекомая лучами восходящего солнца, поднимается наверх, чтобы предстать перед Митрой (богом огня, сопровождающим солнце. — Примеч. ред.) у моста Чинват» (цит. по: Мэри Бойс, стр. 77).
На мосту, скорее всего, и происходило то, что мы называем «судом», во время которого взвешиваются добрые и злые деяния человека во время жизни. Если злые дела перевешивали, душа умершего не доходила до конца моста, а вместо этого падала в пропасть. Сам мост под «ногами» достойных душ был широким и твердым, в то время как у недостойных душ он становился ближе к концу тонким и хрупким.
Как пишет Виктория Крюкова (научный сотрудник Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН, специалист по зороастрийской религии, один из переводчиков Авесты), при знакомстве с зороастризмом у нас появляется возможность «прикоснуться к первозданному миру, память о котором хранится в древнейших религиях». Но стоит помнить, что авестийские тексты состоят из обрывков, и полностью восстановить по ним древние обычаи почти невозможно. Вероятнее всего, настоящая обрядность была куда многообразнее.
