Песни отцов и дедов: как группа «Запрещенные барабанщики» дает вторую жизнь музыкальному наследию советской эпохи

Сегодня многие отечественные исполнители так или иначе обращаются к песенным корням: советским эстрадным песням, романсам или шансону. Чаще всего речь идет о хорошо известных песнях, которые и сейчас помнят миллионы людей. Однако в тени остается значительный пласт композиций, по разным причинам утративших популярность. Возрождением этих песен с успехом занимается группа «Запрещенные барабанщики» — о том, как это происходит, Vokrugsveta.ru рассказал фронтмен группы Виктор Пивторыпавло.

Забытый пласт

«Запрещенные барабанщики» получили широкую известность в 1999 году — с выходом их дебютного альбома. Впоследствии группа записала еще несколько работ, представляющих собой неповторимый «замес» из рок-н-ролла, регги, джаза, фольклора, латиноамериканских и африканских мотивов — плюс крайне остроумные и при том достаточно глубокомысленные тексты.

С 2008 года «Барабанщики» взяли на себя еще одну миссию — просветительскую. Коллектив начал активно включать в свой репертуар старые советские песни.

— Мы — дети советской поры. Уже в более-менее сознательном возрасте, еще в дошкольном, я слышал эти песни постоянно. В каждой квартире стоял радиоприемник. Утром, в шесть, он уже включался, и музыка начинала литься в дом. Я просыпался под эти песни, под них же и засыпал. Впитал их, можно сказать, с молоком матери — они стали неотъемлемой частью моего культурного кода, — вспоминает Виктор Пивторыпавло.

Уроженец Дзержинска Донецкой области, он уже в детстве выбрал себе карьеру музыканта — закончил музыкальную школу, потом в шестнадцать лет уехал в Ростов-на-Дону, где поступил сначала в местное училище искусств, а потом в Ростовскую государственную консерваторию. Начал преподавательскую деятельность по классу ударных, стал играть в разных группах…

Молодой амбициозный музыкант, он жадно впитывал творчество западных джазменов и рок-н-ролльщиков, а к старой советской песне никакого интереса тогда не испытывал.

— В ту пору массовая советская культура у молодежи, особенно образованной, вызывала некоторое отторжение, — говорит Пивторыпавло. — Отторгала себя она именно тем, что у тебя к ней был постоянный доступ. Многих раздражало, что она всячески насаждалась в противовес «тлетворному влиянию Запада». И я, как и другие представители моего поколения, рожденного в конце 60-х, начал возвращаться к советской песне уже в более позднем возрасте.

— Хотя эти песни и вошли в мое сознание с детства, я их как бы отложил в сторонку, отставил в дальний угол. А уже потом, когда страны нашего детства не стало, я захотел к ним вернуться. Тут уместно сравнение с интересными книгами, которые можно неоднократно перечитывать, всякий раз открывая для себя что-то новое. В принципе, одну и ту же книгу можно читать всю жизнь, если это достойный автор. Точно так же происходит со мной и с этими песнями. Я к ним возвращаюсь и нахожу новые смыслы — причем вполне адекватные нынешнему времени, — добавляет фронтмен «Запрещенных барабанщиков».

От советского времени осталось созвездие имен — композиторов, поэтов, певцов — которые, как правило, нынешней молодежи ничего не говорят. Между тем неравнодушный слушатель, пожелавший углубиться в ту эпоху, найдет там массу интересного.

— Конечно, это Леонид Утёсов: непревзойденный мастер, занимающий в моей личной иерархии наивысший пьедестал. Потом — Евгений Нестеренко, Владимир Бунчиков, Владимир Трошин. Марк Бернес, безусловно — гигантских масштабов артист. Из более поздних — Иосиф Кобзон, — говорит Пивторыпавло.

— В основном мне интересней творчество певцов-мужчин, но есть, безусловно, и примечательная женская плеяда: Клавдия Шульженко, Алла Баянова, Людмила Зыкина. Это я поверхностно прошелся, конечно — мастеров советской песни можно считать десятками. Но Утёсов для меня, повторяю, главенствует. Впечатляет один лишь только объем: он так много спел, что я, пожалуй, до сих пор всего не переслушал. Одних его военных альбомов с десяток наберется, наверное. И то, как он к своему материалу относится, подкупает невероятно… Человек, который поет, кажется, не голосом, а откуда-то очень глубоко изнутри, сердцем, — добавляет музыкант.

Тяга к аутентичности

К настоящему времени «Запрещенные барабанщики» записали альбомы «Нас не трогай» (2008) и «Живой» (2021), состоящие из композиций, которые слушали еще наши дедушки и бабушки в 1930-х и 1940-х.

— Во-первых, мы хотели воскресить песни, сейчас уже практически не попадающие в эфиры, забытые и ставшие для нас самих открытием. Ведь кое-какие интереснейшие вещи мы откопали, уже приступив к поиску материала для альбомов, — говорит Пивторыпавло. — Во-вторых, это песни, которые любили мои родные. У меня оба дяди служили, прошли Великую Отечественную войну от начала до конца. Это те люди, до которых рукой можно было дотянуться, они соприкасались с войной не понаслышке. И вот у них были свои любимые песни — и записав их, я хотел отдать дань уважения родным.

Группа решила подойти к необычному материалу как можно бережнее: чтобы донести его в первозданным виде.

— Свое-то индивидуальное привнести как раз-таки не сложно… А вот сохранить аутентичность песни куда сложнее: вот в чем заключалась наша основная задача. Мы хотели как можно ощутимее сохранить эстетику того времени и как можно дальше уйти от своего эго. Сразу решили, что принципиально не будем применять никакой электроники. То есть мы отсекли всякие современные синтезаторы, а использовали только баян, акустические гитары, контрабас, ударные — причем в самом минимальном варианте. Я хотел, чтобы звучание ничем не напоминало о сегодняшнем дне, — объясняет Виктор Викторович.

Группа долго искала звукозаписывающую студию, которая соответствовала бы этим требованиям.

— Нас бы устроил какой-нибудь старый советский дом культуры: снять бы там зал и привезти туда аппаратуру. И мы, в принципе, такое место нашли в Подмосковье, в Мытищах — как раз советский ДК с подходящей акустикой. Ну, насколько аутентичным оказался результат, мне, конечно, судить трудно. Потому что все равно, как бы ты ни старался, влияние сегодняшнего дня неизбежно вносит какие-то коррективы. Наша задача была — минимизировать это влияние на нашу запись, — рассуждает Виктор Пивторыпавло.

Все композиции, вошедшие в «Нас не трогай» и «Живого», образуют как бы смысловой мост, перекинутый через столетие. Характерна история с «Галицейскими полями». Это песня времен Первой мировой войны — и она же самая старая на обоих альбомах: ей уже больше века.

— Она пришла ко мне случайно. Как-то я сидел перед телевизором: крутили какой-то старый советский фильм о войне. Там в одном из эпизодов Юрий Никулин сидит за рулем, а рядом с ним пассажир. Они едут в ночи и постепенно начинают засыпать. И вот Никулин, чтобы побороть сон, напевает: «Брали русские бригады Галицейские поля…» Один только первый куплет без продолжения. Но меня эта вещица «зацепила», чем-то взяла за душу. Я ее запомнил и принялся искать. Поиски, однако, долгое время не давали никаких результатов — будто и не было никогда такой песни. Но не почудилось же мне? — вспоминает Пивторыпавло.

В конце концов, тщательные поиски дали результат — правда, произведение удалось найти не целиком, а обрывками, причем в нескольких разных вариантах. Наверняка у «Галицейских полей» был автор, но потом уже народ, как водится, додумывал: последующие исполнители вносили что-то свое — и у нее появились дополнительные куплеты.

— В частности, я узнал, что ее исполнял знаменитый Александр Галич, причем абсолютно по-своему. То есть, Галич эту песню тоже знал — и часть текста я взял у него, — признается Пивторыпавло.

В итоге, «Запрещенные барабанщики» воссоздали «Галицейские поля» буквально по кусочкам, сделав работу подобную той, что выполняют реставраторы сильно поврежденной картины. Мелодию частично додумали, текст скомпилировали из разных обрывков — и в результате получилось единое, исключительно мощное произведение.

Песня «Галицейские поля» с альбома «Живой» (Запрещенные Барабанщики official music video / YouTube)

Песни для войны и мира

Еще одна знаковая для Виктора Викторовича композиция — «Шахтерский характер», которую в начале 70-х сочинили композитор Ян Френкель и поэт Михаил Матусовский.

— Эту песню очень сильно любил папа. Надо сказать, что папа мой — шахтер, тридцать пять лет он проработал под землей: от юного проходчика до мастера участка. У отца было много пластинок — и «Шахтёрский характер» я помню очень хорошо, — говорит Пивторыпавло. — В частности, вспоминаю, как на городском стадионе в День Шахтера ее исполнял певец Юрий Богатиков. Во время исполнения все шахтеры начинали подпевать. Когда мы решили включить «Шахтерский характер» в альбом «Живой», я спел с радостью и воодушевлением.

А вот, к примеру, «Грустные ивы» — песня, открывающая альбом «Нас не трогай», группе долго не давалась. Эту проникновенную вещь композитор Матвей Блантер и поэт Александр Жаров посвятили трагическим событиям начала Великой Отечественной войны: она повествует о пограничнике, который одним из первых вступил в бой 22 июня 1941 года и сложил голову на посту.

— Эту песню исполняли многие. Она была очень популярна во время войны, сразу после нее — а потом почти исчезла. Мы решили, что стоит попытаться вернуть ее к жизни. Сделали очень бережную аранжировку, даже приглушенную слегка. Мне хотелось, чтобы она звучала как воспоминание, как старое фото, у которого выцвели края, — объясняет музыкант.

Вокальная партия «Грустных ив» долго не давалась Виктору Пивторыпавло — всякий раз получалось совершенно не то.

— Она такая тонкая, проникновенная… У меня никак не выходило ее исполнить по-настоящему — здесь присутствует такое настроение, что трудно воспроизвести. Попросту сказать, у меня не было опыта, необходимого для того, чтобы ее адекватно спеть», — делится он.

Песня уже была на грани «вылета»: инструментальная часть давно готова, а вокальная все отсутствовала, но тут случился прорыв.

— Уже в какие-то последние сессии, когда фактически весь остальной материал был готов, я к этой песне подошел и спел ее фактически с одного дубля. То есть внутри там видимо что-то щелкнуло; как-то я пережил вот этот момент, и у меня на сей раз все получилось — к нашей всеобщей радости. Ведь нам очень хотелось, чтобы «Грустные ивы» присутствовали на этой пластинке — и хорошо, что они там есть, — говорит Пивторыпавло.

Песня «Грустные ивы» с альбома «Нас не трогай» (Запрещенные Барабанщики official music video / YouTube)

Интересная история связана и с песней «Жил в Ростове Витя Черевичкин», рассказывающей о шестнадцатилетнем подростке, убитом нацистами в 1941 году в оккупированном Ростове-на-Дону. Виктор, как и многие его ровесники, занимался разведением голубей — а когда оккупанты издали приказ об уничтожении этих птиц, он попытался спасти своих питомцев. За это его расстреляли — впоследствии фотография убитого Вити Черевичкина с голубем в руке фигурировала на Нюрнбергском процессе.

После войны появилась народная песня о судьбе Вити. Сведения о ее авторстве потерялись, хотя есть предположения, что песню сочинили композитор Борис Терентьев и некий Н. Малкин.

— Я сначала думал, что это какая-то локальная, чисто ростовская вещь. В детстве мы эту песню слышали в дворовом исполнении — причем она пелась разными способами, на разные мотивы. А мы сделали совершенно иной, свой вариант: так, как это могло бы звучать во дворе под гитару на трех аккордах — сочинили соответствующую мелодию и гармонию. А потом через знакомых выяснили, что в свое время ее пели в детдомах Подмосковья — причем очень похоже на наш вариант, — рассказывает Виктор Викторович.

Утёсов и другие

Ряд песен с альбомов «Нас не трогай» и «Живой» когда-то звучали в исполнении Леонида Осиповича Утёсова — это и юмористические зарисовки, и серьезные, драматические произведения. Вот, например, «С Берлинского кичмана» — переделанный вариант знаменитой утёсовской же «С одесского кичмана». Это пародия, высмеивающая верхушку Третьего Рейха — в свое время Леонид Осипович исполнил ее с огромным удовольствием.

«Трубка мира» — это еще одна утёсовская интерпретация известной песни «Давай закурим, товарищ, по одной». «Запрещенные барабанщики» включили ее в «Живого», но переделали аранжировку.

— В этой версии Леонид Осипович отдает должное союзникам по антигитлеровской коалиции, напоминает, как мы вместе дали прикурить фашистам. То есть, как сказали бы сейчас, он сделал свою кавер-версию известного ретрохита, а мы ее с удовольствием повторили, — делится Пивторыпавло.

Маленькая жемчужина в репертуаре Утёсова — юмористическая песня «Партизанская борода». Многим нашим современникам она известна благодаря группе «Чиж и Ко», поместившей свою версию песни в альбом 1997 года «Бомбардировщики».

— Вариант Чижа я слышал. Но песня в утёсовском исполнении, естественно, мне нравится больше. И в репертуар наш она влилась опять же благодаря своему юморку, неповторимой утёсовской харизме, прекрасной мелодии и необычному ритму, — говорит Пивторыпавло.

На «Живом» звучит и «Сторонка родная» — другая композиция из утёсовского репертуара.

— У Утёсова, исполнившего эту вещь под аккомпанемент оркестра, она очень «жирная» — там богатая аранжировка. И у нас была большая проблема: мы понимали, что лучше сделать ее невозможно, а хуже делать-то и смысла нет. Но песня мне нравилась безумно — и мы пытались подойти к ней то с той, то с другой стороны. И в итоге нашли, как мне кажется, какую-то свою изюминку, — рассказывает музыкант.

Песня «Сторонка родная» с альбома «Живой» (Запрещённые Барабанщики — тема / YouTube)

«Барабанщики» не стали привлекать оркестр (Утёсова все равно не переплюнешь), а решили воссоздать звучание фронтовой агитбригады.

— Вот такая вот получилась незамысловатая, но уместная аранжировка. Думаю, наша версия вполне имеет право на жизнь, — рассказывает Виктор Викторович.

Наконец, нельзя обойти вниманием песню «Заветный камень», ставший смысловым центром альбома «Нас не трогай». Это был по-настоящему большой хит своего времени. Песню пели многие исполнители, но версия Утёсова наиболее известна. «Это песня не только сегодняшнего дня, она и в будущем будет принадлежать людям», — говорил о ней сам Утёсов.

Представляя «Заветный камень» в своем последнем телевыступлении, Леонид Осипович высказался очень красиво: «Есть у нас Царь-пушка, есть Царь-колокол, и есть у нас Царь-песня — „Заветный камень“».

— На взгляд Утёсова, это одна из лучших песен была о войне, и я полностью с ним согласен. По-моему, у композитора Бориса Мокроусова и поэта Александра Жарова, написавших мелодию и текст, лучшей песни не было. Они сами обороняли Севастополь в 1941–1942 годах и создали эту песню не понаслышке, а как часть своей жизни. Это очень чувствуется и в музыке, и в словах. И вообще надо сказать, что все эти военные песни — в них есть, что называется, кровь и плоть. Люди их ваяли не пером, не чернилами, а как бы кровью своей. В этом, мне кажется, и заключается их мощь, — объясняет Пивторыпавло.

На альбоме «Нас не трогай» нашла свой приют и записанная «Запрещенными барабанщиками» версия «Гранаты» (композитор Анатолий Новиков — поэт Виктор Гусев) — довоенной песни, посвященный локальным конфликтам СССР с императорской Японией на озере Хасан и реке Халхин-Гол.

— Там есть ирония, задор и удаль — а потому она близка нам по настроению. Вообще, «Граната» не похожа на типичные военные песни, которым присуще либо боевое, яростное такое настроение, либо лирическое, осмыслительное. А здесь вот получилась удалая, наглая такая, озорная вещица, — поясняет Виктор Викторович.

Песня «Граната» с альбома «Нас не трогай» (Денис Орехов / YouTube)

Близки «Гранате» по настроению и «Два Максима», музыка которых создана Сигизмундом Кацем, а слова Владимиром Дыховичным. В песне удачно обыгрывается имя пулеметчика и название популярного в годы Гражданской войны пулемета, многократно воспетого в культовых фильмах и песнях эпохи. Подобранная композитором искрометная и зажигательная мелодия идеально сочетается с залихватским текстом.

Песня появилась в тяжелые дни июля 1941-го. Мнение чиновников, ответственных за наполнение радиоэфира, разделились примерно поровну. Аргументы противников песни сводились к тому, что излишне легкая и веселая композиция неуместна в свете тяжелой ситуации на фронтах. Сторонники песни, со своей стороны, указывали, что творение Дыховичного и Каца сможет подбодрить бойцов.

В итоге, решили устроить пробную трансляцию для изучения мнения публики. В качестве исполнителя пригласили популярного в те годы актера Бориса Чиркова, прославившегося благодаря трилогии режиссеров Григория Козинцева и Леонида Трауберга «Юность Максима», «Возвращение Максима» и «Выборгская сторона». Песня была горячо встречена бойцами, быстро набрала популярность и исполнялась многими певцами.

— Сейчас ее, увы, практически забыли — до такой степени, что некоторые искренне считают, что песни про гранату и Максима мы написали сами. Я переубеждаю: они написаны задолго до нашего рождения. Люди не верят, — сетует Виктор Викторович.

Оборотная сторона советской эстрады

Пивторыпавло не исключает, что со временем они с коллегами могут записать и третью часть советского песенного цикла.

— Я думаю, что к материалу того времени можно возвращаться всю жизнь и, в принципе, каждый год записывать по альбому. То есть это бездонный пласт, который можно разрабатывать бесконечно, — говорит он.

Так, с некоторых пор «Запрещенные барабанщики» исполняют на своих концертах столь известную когда-то вещь, как «Куба — любовь моя».

— К нам в свое время обратились ребята, снимавшие какой-то сериал. Им нужна была песня для него. Они сказали, что могут договориться с Александрой Пахмутовой и Николаем Добронравовым по поводу авторских прав. Мы с удовольствием согласились записать песню и теперь поем ее на концертах. А вот насчет того, чтобы включить ее в альбом — с этим сложнее. Права очистили только для сериала, — делится музыкант.

Однако помимо официальной советской эстрады в СССР существовали, прекрасно себя чувствовали и пользовались огромной, пусть и неофициальной известностью, еще и так называемые «низкие» жанры: дворовая и городская песня, шансон. Пивторыпавло вспоминает, что когда-то и сам относился к этим жанрам свысока.

— Конечно, это еще один пласт, на котором мы воспитывались с детства — помимо официальных песен, звучавших у нас из радиоприемника и из телевизора. Я прекрасно помню бобинные магнитофоны, с которыми люди ходили переписывать Аркашу Северного, Галича, братьев Жемчужных и остальных неофициальных кумиров. Но я очень долго это отказывался воспринимать, — признается фронтмен «Запрещенных барабанщиков».

— Слушая записи людей наподобие того же Северного, я негодовал — какой непрофессионализм, насколько это криво сыграно! А потом с какого-то момента стал общаться с ребятами из ростовской рок-н-ролльной среды, и они, как оказалось, тоже потребляли много шансона: творчество того же Северного, Константина Беляева, других подобных исполнителей, крайне далекое от примитивного блатняка. И я тогда впервые взглянул на шансон под другим углом. А потом случайно услышал песню Аркадия Северного «Девушка в платье из ситца» — и она что-то у меня в голове переключила, — вспоминает Пивторыпавло.

Виктор Викторович был знаком и даже совместно работал с Константином Николаевичем Беляевым — талантливым шансонье, весьма ценимым в эстетских кругах. Беляев, который когда-то преподавал английский и работал переводчиком, в 1960-е взялся за гитару и начал сочинять искрометные, самобытные песни. Давал подпольные концерты, что ему потом вышло боком: в 1983-м году он был арестован за «незаконный промысел».

Выйдя на свободу Беляев, пережил в 1990-х новый взлет популярности — во многом благодаря известному в те году радиоведущему и просветителю Георгию Осипову («Граф Хортица»), который часто ставил его вещи в своих программах на московском «Радио 101» «Трансильвания беспокоит» и «Школа кадавров».

— Константин Николаевич — это наш, так сказать, гуру. Человек, с которым нам посчастливилось поиграть вместе: помогли ему записать несколько альбомов. Беляев — это эпоха, наш старший товарищ, который передал нам эстафету непосредственно из своих рук. Мы стараемся это знамя держать, нести дальше. Человек душевный, смешной, интеллектуал, при этом очень непростой… Короче, многогранная личность такая, о которой можно писать поэмы, — говорит Пивторыпавло.

Увлечение «Запрещенных барабанщиков» эстетикой Аркадия Северного, Александра Галича и Константина Беляева вылилось в 2001 году в запись альбома «Еще раз о Чорте», на котором поет вышеупомянутый Георгий, он же Гарик Осипов. В него вошли интересные версии произведений Северного, Галича, Беляева и некоторых других авторов, широко разошедшихся в стране в годы застоя.

Живое исполнение песни Аркадия Северного «Твоя фотография» с альбома «Еще раз о Чорте» (Запрещенные Барабанщики official music video / YouTube)

— Выпуск совместного с Гариком альбома стал для нас поступком абсолютно естественным. Это дань нашему неофициальному прошлому, которое потом стало вполне себе официальным. Ведь тот же Аркадий Северный сейчас, наверное, гораздо популярнее, чем в 70–80-е годы, — заключает Виктор Пивторыпавло.