На грани ботаники: дерево-оберег от эльфов и другие мифы о растениях

Существует две диаметрально противоположные позиции по поводу народных поверий. Одни видят в них мистический код — след древней мудрости, дошедшей из забытых эпох. Другие же утверждают, что рациональности там нет, и ценность поверий лишь в системе символов.

Но правда кроется даже не посередине, а совсем в другой стороне. Встречаясь с преданиями о растениях, никогда нельзя заранее сказать: это лишь суеверие или же ранняя форма научного знания, где через язык мифа передается опыт. Проверка каждого поверья с точки зрения ботаники почти всегда приносит неожиданный результат.

Именно на этом подходе основана книга «Зачарованный сад» фольклориста и кандидата филологических наук Александры Барковой. Книга выросла из серии ее экскурсий по Ботаническому саду МГУ, и автор приглашает читателя пройтись по потаенным тропинкам вместе.

Желтый или красный?

С первыми весенними цветами связано несколько примет. Одна говорит: первый цветок нужно съесть на счастье. Другая утверждает: желтый сулит болезни, а красный — обещает удачу и здоровье.

Первая примета — типичное суеверие. Со второй все сложнее. Для филологов это вопрос символики: красный цвет — добрый знак, желтый — плохой. Но ботаника добавляет новый слой: красный оттенок появляется только при обилии света, а солнечные лучи дают человеку витамин D, укрепляющий силы. Поэтому красный цветок действительно можно связать с благополучием. Таким образом, это поверье — форма преднауки, и оно родом с Балкан, где солнца достаточно, в отличие от наших широт.

Желтые же цветы во многих случаях ядовиты, и именно поэтому могли восприниматься как «несчастливые» даже без символических объяснений.

Истинный смысл сакуры

Образ сакуры в Японии привычно связывают с красотой. Но речь идет не о красоте вообще, а о ее особом понимании. Страна расположена в зоне высокой сейсмичности, и японцы жили веками с мыслью, что смерть может прийти в любой момент. Из этого вырос культурный принцип: любуйся мгновением, ведь следующего может и не быть. Постоянная угроза со временем породила и поэтизацию смерти, особенно заметную в самурайской традиции.

С точки зрения ботаники сакура дает плоды, но они непригодны в пищу — варенье из них не сваришь. Поэтому дерево стало символом куртизанок и гейш: их красота была столь же ослепительной и недостижимой, как нежные лепестки сакуры, и столь же оторванной от практической пользы.

Смерть красоты и красота смерти — таков истинный смысл сакуры. Ее изображение появлялось на одежде самураев, на чехлах мечей, на кимоно женщин из «веселых кварталов», но никогда — на нарядах обычных японок. Даже в современных аниме этот знак легко читается: герой, облаченный в одежду с узором цветков сакуры (пять лепестков с раздвоенными кончиками), почти неизбежно идет к трагическому финалу.

К концу ХХ века ситуация изменилась. Селекционеры вывели новые сорта сакуры, и теперь ее цветение может длиться не несколько дней, а месяц. То, что раньше было символом мгновения и хрупкой грани между жизнью и смертью, стало доступным для созерцания гораздо дольше. Сегодня узор цветков можно встретить повсюду — от уличной рекламы до повседневной одежды, и сакура утратила прежнюю репутацию знака смерти, превратившись в универсальный символ весны и красоты.

Рябина и неоязычники

В кельтской мифологии рябина считалась одним из важнейших деревьев: она оберегала от нежеланных контактов с эльфами и служила щитом от вмешательства волшебного мира. Вера в ее силу была настолько велика, что ветви рябины непременно клали в ритуальные костры.

Язычник жил в мире, переполненном хаотической магией, и пытался от нее освободиться или хотя бы упорядочить ее. Неоязычник же существует в мире, лишенном магии, и стремится хотя бы чуть-чуть вызвать ее. Соответственно, и роль рябины поменялась на противоположную.