3 «Масленицы» Бориса Кустодиева: биография художника на фоне картин

Подруга жены художника Бориса Кустодиева вспоминала: «Характер у него был легкий, склонный к незлобивому юмору, к радостному, заразительному смеху».

Этот жизнелюбивый нрав сполна выразился не столько в портретах, на которых живописец составил себе репутацию, сколько в полотнах 1910-х годов, к которым можно отнести слова Александра Бенуа: «Настоящий Кустодиев — это русская ярмарка, пестрядина, „глазастые“ ситцы, варварская „драка красок“, русский посад и русское село с их гармониками, пряниками, расфуфыренными девками и лихими парнями».

Творчество через боль

Борис Кустодиев родился 23 февраля (7 марта) 1878 года в Астрахани и там же начал изучать рисунок и живопись у Павла Алексеевича Власова. Именно Власов подтолкнул юношу к тому, чтобы покинуть родной город ради художественного образования. В 1896 году Кустодиева приняли в Петербургскую Академию художеств.

Год он провел в клинике и покинул ее, не добившись улучшения. Лишь в 1913 году в Берлине нейрохирург Г. Оппенгейма поставил художнику другой диагноз: заболевание спинного мозга, вероятно, опухоль. В ноябре того же года Кустодиеву сделали операцию на позвоночнике.

Художник провел под общим наркозом четыре с лишним часа — для того времени почти немыслимо много. И все же он смог оправиться после такой операции! Боли ушли, и он работал без устали. Живопись, театр, скульптура, книжная иллюстрация…

Три «Масленицы» и один потрет на фоне

Свою первую «Масленицу» Кустодиев написал в начале 1916 года. Первая мировая война, тяжелая обстановка в стране, и главное — проклятые боли вернулись и ощущались уже не только в руках: художник ходил с большим трудом. Но на светлом, полном радости полотне нет и тени всех этих бед.

Кустодиев любил разудалые масленичные гуляния. Еще в 1902 году его мать писала сыну: «Ведь ты родился в четверг на масленицу и потому, вероятно, любишь блины». Но ведь главное — не блины, а веселье, задор! Даже в небогатые студенческие годы Кустодиев не пропускал праздника.

Начать хотя бы с того, что в Академии устраивались костюмированные балы. Студенты наряжались во что Бог пошлет, и на втором году обучения Борис писал матери: «Мне достался костюм из трех опер — шапка из одной, костюм из „Травиаты“, а туфли из „Евгения Онегина“, но в общем получился вид довольно порядочный».

Праздновали по полной программе: сестра художника Саша напекла блинов, и вся компания их друзей веселилась от души. «Одним словом, мы проводили масленицу „по правилу“. Наши даже ездили на „вейки“ смотреть балаганы и знаменитого балаганного деда… Дядя весь день удивлялся, как это они, „чисто маленькие“, пошли глядеть на балаганы и как там долго пробыли, „чай, не маленькие“».

Выставка открылась 28 февраля 1916 года. Спустя считанные дни, в марте, Кустодиеву сделали вторую операцию на позвоночнике. Руки художника сохранили подвижность, но последние десять лет жизни Кустодиев провел в инвалидной коляске. Но он продолжал писать, и в его полотнах сохранялись и яркие цвета, и радость жизни.

Свою вторую «Масленицу» Кустодиев создал в 1919 году. Шла Гражданская война, семье художника пришлось продать многие личные вещи: заказы от новой власти поступили не сразу, а до того Кустодиевы с трудом сводили концы с концами. И в этой обстановке художник вернулся к обобщенному образу Руси, какой она была — в его представлении — до революционных вихрей.

Добрые, спокойные, полные достоинства люди почитают традиции, но при этом не стоят на месте. Тройки несутся, но в их полете нет ни опасности, ни вызова, лишь радостное движение вперед, от зимы к весне. Третью «Масленицу», проникнутую похожим духом, Борис Михайлович написал в 1920 году.

Кустодиев снова обратился к этой теме, теперь уже в портрете Ф.И. Шаляпина, который создавал в 1920–1922 годах: здоровье не позволяло работать быстрее.

Знаменитый певец стоит на фоне масленичного веселья. Размах праздника перекликается с широтой натуры Шаляпина, движение гуляющих — с энергичной позой, между разудалым духом народа и мощным талантом певца есть связь. Шаляпин начинал выступать на вот таких провинциальных гуляниях и ярмарках, они были для него родной стихией.

Незадолго до смерти Борис Михайлович писал своему первому учителю художнику Власову: «Не знаю, удалось ли мне сделать и выразить в моих вещах то, что я хотел, любовь к жизни, радость и бодрость, любовь к своему, „русскому“ — это всегда было единственным „сюжетом“ моих картин».