Настоящий Индиана Джонс: как Рой Чепмен Эндрюс открыл миру «палеонтологический Клондайк» Монголии

Уже более века палеонтологи регулярно наведываются в Монголию, привозя оттуда самые поразительные находки. Благодаря особым географическим и геологическим условиям в этой стране хорошо сохранились уникальные «кладбища» ископаемых животных — монгольские находки уже не раз и не два существенно «подправляли» картину земной эволюции. Первым из палеонтологов путь в Монголию в начале XX века протоптал Рой Чепмен Эндрюс — ученый и неутомимый искатель приключений, ставший прототипом киношного археолога Индианы Джонса.

Нескучная наука палеонтология

Рой Чепмен Эндрюс, рожденный 26 января 1884 года в маленьком висконсинском городке Белойт в семье оптового поставщика аптекарских товаров, воплотил чрезвычайно живописный типаж ученого-путешественника, который лично посещает самые далекие и опасные страны, самостоятельно ищет артефакты и постоянно выпутывается из разных передряг.

Рой с детства увлекся природоведением, грезил о странствиях и приключениях. После окончания школы и колледжа Эндрюс устроился на работу в Американский музей естественной истории в Нью-Йорке — сначала скромным ассистентом отдела таксидермии.

По возвращении в Нью-Йорк Роя пригласили преподавать курс зоологии в Колумбийском университете, где он проникся идеями работавшего там же профессора Генри Осборна, крупного палеонтолога. Осборн был учеником Эдварда Коупа, но довольно быстро вышел из его тени — в частности, именно он первым описал тираннозавра.

В Колумбийском университете Осборн вел курс эволюции млекопитающих. Роя заинтересовала выдвинутая им гипотеза: Осборн, обратив внимание на близкое родство нескольких групп парнокопытных, живущих в Европе и Северной Америке, предположил, что все они зародились где-то в северо-восточной Азии, откуда распространились в двух противоположных направлениях.

Впоследствии Эндрюс вспоминал: «Центральная Азия долго оставалась для палеонтологов „белым пятном“. Никто из них не знал, есть ли там кости ископаемых животных. Однако ученые давно уже убедились в сходстве многих древних животных Европы и Северной Америки. А Центральная Азия лежит как раз между этими двумя материками. Не исключена была возможность, что некоторые из животных появились сперва именно в Центральной Азии, а из этой обширной области они могли переселиться и в Европу, и в Америку».

Установить истину могла бы палеонтологическая экспедиция, отправленная в тот регион — и Эндрюс загорелся такой идеей. Однако по тем временем Монголия была страной труднодоступной, так что Рой оказался там далеко не сразу.

На подступах к Монголии

В 1909-10 гг. Рой изучал разные виды животных в Индонезии и Японии, в 1912-м предпринял с той же целью экспедицию в Корею, а в 1913-м странствовал по Арктике, где собирал информацию о зверях и птицах Крайнего Севера. Годом позже Эндрюс прочитал книгу «Климат и эволюция» своего коллеги по Американскому музею естественной истории, курировавшего там отдел позвоночных, — Уильяма Мэтью.

В 1918 году Рой Эндрюс вновь посетил Китай, но теперь уже с миссией куда более деликатной: в качестве секретного агента американской разведки. Выясняя обстановку в этой гигантской стране, охваченной на тот момент смутой и политическим хаосом, Рой побывал в разных китайских областях и дважды выезжал в Монголию. Там он чудом уцелел — однажды автомобиль, в котором Эндрюс ехал со своим спутником Чарльзом Колтманом, обстреляли бандиты. Машина завязла в зыбучем песке, и, казалось, песенка незадачливых путешественников была спета. Однако дальнейшее хорошо характеризует Эндрюса — они с Колтманом выскочили из салона, спрятались за скалой и открыли ответный огонь. Двоих бандитов американцы застрелили, а остальные пустились в бегство…

Вернувшись на родину, Эндрюс тут же начал строить планы нового путешествия в Монголию. Однако теперь он стремился туда уже не по секретным делам, а всецело ради науки.

С мая по сентябрь 1919-го Рой провел в Монголии свою «Вторую азиатскую зоологическую экспедицию». Выехав из Урги (ныне Улан-Батор), Эндрюс и восемь его спутников, среди которых были его жена Иветта и Колтман с супругой, побывали и в монгольской засушливой степи, и на местных высокотравных лугах с островками леса. Они неутомимо работали над пополнением своей зоологической коллекции, а еще собрали сведения по местной истории, этнографии, религии, географии и климату.

За это время Эндрюс убедился, что Монголия является настоящей палеонтологической сокровищницей — окаменелые фрагменты костей древних животных сохранились здесь лучше, чем где-либо. И Рой не раз досадовал на то, что «Вторая азиатская зоологическая экспедиция» слишком плохо оснащена для того, чтобы в полной мере исследовать эти богатства.

Впоследствии другой великий палеонтолог Иван Ефремов (один из тех, кому Эндрюс проложил дорогу в Монголию, убедив в перспективности исследований этой страны) писал:

«В Монгольской Народной Республике, в южной ее половине, на обширнейших просторах полупустыни Гоби все напластования земной коры открыты взгляду ученого. Высокогорное плато в самом центре Азиатского материка — Монголия в отдаленные времена земной истории была сушей, на которой семьдесят миллионов лет назад жили огромные ящеры — динозавры, бывшие владыки Земли. Позднее ящеры вымерли, их сменили высшие животные — млекопитающие, которые сначала были странны, неуклюжи и сочетали в себе как бы смесь признаков самых разнообразных видов. Затем, около десяти миллионов лет назад, появились новые животные, уже совсем мало отличавшиеся от ныне живущих. Вот этот отрезок геологической летописи нашей планеты — последний период господства ящеров и вся история млекопитающих — записан в слоях горных пород Монголии, вскрытых силами атмосферного разрушения».

Оказавшись в Нью-Йорке, Эндрюс сразу отправился к Осборну. Он изложил учителю детальный план крупномасштабной экспедиции в Монголию, предполагавший участие многих специалистов и комплексное исследование геологии этой страны. Помимо людей требовалось много автомобильного транспорта — он хорошо подходил для передвижения по каменистой поверхности пустыни Гоби. Также путешественникам необходимо было взять с собой много дорогостоящего оборудования. Кроме того, требовалось заранее отправить в условленные пункты караваны верблюдов с запасами горючего и продуктов питания. Организация этого предприятия стоила огромных денег, которых у Американского музея естественной истории не имелось.

Помог крупный бизнес — планом Эндрюса заинтересовались глава банка J.P. Morgan & Co. Джон Морган-младший, президент банка National Park Bank Альберт Уиггин, руководитель фирмы Phelps Dodge Артур Джеймс, известные финансисты и филантропы Джордж Бэйкер и Джон Рокфеллер-младший. Совокупно они выделили столько денег, что в качестве штаб-квартиры экспедиции получилось арендовать дворец в Пекине, принадлежавший высокородному манчжурскому принцу.

И все равно, многие не верили в успех предприятия. Как говорил впоследствии Рой, «все думали, что экспедиция завершится крахом и что никому из нас не суждено будет возвратиться на родину». Пугала, в первую очередь, перспектива застрять где-нибудь в глуши из-за поломки машины, но автомобили выдержали испытание, и путешественники успешно преодолели с их помощью бескрайние пустыни.

Потрясающий индрикотерий

В свое третье центральноазиатское путешествие, затянувшееся в итоге, на девять лет, Эндрюс отправился в 1922 году — его сопровождали сорок человек при восьми автомобилях и ста пятидесяти верблюдах. Когда они добрались до Гоби находки посыпались, как из рога изобилия. Одной из наиболее значительных среди них стали остатки индрикотерия — колоссального травоядного млекопитающего, жившего 30-20 млн лет назад.

Впервые несколько разрозненных костей этого зверя отыскал в 1911 году английский ученый Клайв Фостер, ведший раскопки в Белуджистане, области на границе Ближнего Востока и Индостана. Купер отметил, что, судя по его находкам, существо отличалось необыкновенными размерами и назвал его белуджитерием — «зверем из Белуджистана».

Спустя четыре года российский геолог Алексей Борисяк, занимавшийся изысканиями в Северном Туркестане, нашел остатки зверя того же вида, превосходившего по размерам куперовского белуджитерия! Не зная об открытии Купера, Борисяк назвал своего зверя индрикотерием — по имени диковинного существа из древнерусских легенд. Но даже после этих открытий ученые все еще были в недоумении. Как правильно его классифицировать: у кого из древних млекопитающих могли быть такие громадные кости?

Было ясно лишь одно — зверь этот достигал гигантских размеров: более крупных наземных млекопитающих планета не знала. Все же прочее оставалось тайной. «Я был счастлив, когда в пустыне Гоби в 1922 году мне удалось кое-что сделать для разгадки этой тайны», — делился Эндрюс.

Первым две громадные кости какого-то животного обнаружил помощник Эндрюса Уолтер Гренжер. Позже Ван, один из прикрепленных к экспедиции шоферов-китайцев, на дне одной из лощин наткнулся на другую огромную кость, рядом с которой угадывались и другие окаменелые фрагменты. «Находка взволновала нас всех. Никому из нас еще не доводилось видеть кости млекопитающих такого размера. Да, все говорило за то, что перед нами были кости белуджитерия. Но что это был за зверь, какой породы, положительно сказать было невозможно: данных было слишком мало, хотя зубы зверя напоминали все же носорожьи», — писал палеонтолог.

Эндюс задался целью отыскать целый череп загадочного существа — тогда все встало бы на место. Рой так страстно захотел этого, что ночью ему приснился лежащий на дне того же оврага череп индрикотерия.

Утром он рассказал Гренжеру о своем сне. Выразив надежду на то, что он окажется пророческим, Рой, захватил с собой двух человек с лопатами и отправился в ту же самую лощину. Ученый принялся осматривать склон оврага и вскоре увидел обломки костей, резко выделявшиеся на желтом фоне. На торжествующий вопль Эндрюса прибежали помощники.

«Я стоял на коленях и, как собака, рылся в земле. Вот уже огромный кусок кости появился на свет. В песке виднелись и другие обломки, совершенно окаменелые и очень твердые. Копать можно было без опаски: такие кости повредить трудно. В совершенном экстазе мы рылись в земле, постепенно обнажая кости. Внезапно мои пальцы нащупали какой-то очень крупный предмет…», — вспоминал Рой события того дня.

Ощупав находку и наткнувшись на громадный зуб, они убедились, что нашли череп белуджитерия! Три дня палеонтологи проработали в ущелье Белудж (так они назвали место находки) и постепенно освободили из песка череп, состоявший из трехсот шестидесяти обломков. Уже в Нью-Йорке ученый, потратив на это четыре месяца, соединил все фрагменты черепа и челюстей огромного зверя воедино, дополнив недостающее гипсовыми «заплатками».

Заодно были найдены и кости всех четырех ног зверя, стоявшие вертикально. Рой предположил, что индрикотерий погиб, угодив в зыбучие пески. «Воображение унесло меня в далекое прошлое, за тридцать миллионов лет назад до наших дней, в ту эпоху, когда разыгралась в этих местах трагедия, жертвой которой стал белуджитерий. По всей вероятности, зверь, томимый жаждой, подошел к берегу ручья. Внезапно его передние ноги погрузились в зыбучий песок… С ужасом зверь отпрянул назад, с мужеством отчаяния он вступил в борьбу с зыбучей трясиной… Быстро погружаясь в жадную пучину, он до последнего мгновения боролся за жизнь», — делился Эндрюс своими догадками.

Позднее он нашел еще одного индрикотерия — видимо, погибшего в водах очень быстрого потока. Этих двух экземпляров хватило, чтобы ученые смогли воссоздать облик зверя, вылепив его из глины. «Сперва эта модель белуджитерия казалась нам неправдоподобно большой. Посудите сами, можно ли было поверить, что существовал гигант длиной от носа до хвоста в десять метров! А в холке зверь достигал в высоту шести метров — поставьте „на дыбы“ двухэтажный автобус, он окажется ниже этого зверя! Когда белуджитерий вытягивал шею, его морда возносилась на восемь метров над землей. Высочайший жираф почти на три метра ниже белуджитерия, а рослый человек едва-едва мог бы дотянуться до брюха этого зверя», — восхищался Эндрюс.

Благодаря его открытиям, индрикотерия удалось точно классифицировать — его выделили в отдельное семейство Paraceratheriidae, представители которого и впрямь приходятся родней современным носорогам.

Дары «Пылающих скал»

Находок было так много, что даже при всем желании члены экспедиции не могли их обработать. Рой вспоминает, как однажды они с Гренжером ехали верхом и остановились, привлеченные небольшим холмом, усеянным костями. «Забрав наиболее подходящие экземпляры, мы хотели уже повернуть обратно, когда я заметил кость, наполовину зарытую в земле. При ближайшем рассмотрении, она оказалась челюстью титанотерия (представитель вымершего семейства непарнокопытных. — Прим. авт.). Нам потребовалось бы провести здесь два дня, чтобы извлечь ее и тщательно покрыть пастой и марлей; но, к великому сожалению, нам нужно было торопиться. Поэтому Гренжер ограничился тем, что вырвал из челюсти целый ряд зубов для сравнения с костями американских титанотериев. Легко понять, с какою болью проделывал он эту кощунственную работу. Тщательно зарыв остаток челюсти, мы сделали отметку о ее местонахождении и вернулись к нашим спутникам».

В период с 1922 по 1925 годы люди Эндрюса отыскали в пустыне Гоби кости не только доисторических млекопитающих, но и динозавров — протоцератопса, пинакозавра, заурорнитоидесов, овираптора и велоцираптора, ставшие первыми в своем роде находками представителей этих видов.

Особенно всех поразило открытие в местечке, названном «Пылающие скалы» (Flaming Cliffs, урочище Баянзаг), яиц динозавра, которых раньше никто из ученых никогда не видел. «Сохранились они великолепно: несколько яиц было разбито, но по скорлупе можно было подумать, что они снесены вчера, а не десять миллионов лет тому назад. Скорлупа, толщиной в одну шестнадцатую дюйма, была, вероятно, в свое время твердой и не пористой; внутрь яиц сквозь трещины проник песок, так что содержимое яиц представляло плотный песчаник», — рассказывал Рой.

В общей сложности палеонтологи собрали двадцать пять яиц протоцератопсов. «В двух яйцах, расколотых пополам, мы нашли тончайшие кости зародышей динозавров! Это положительно превосходило всякое вероятие! Итак, пред нами раскрывалась целая неведомая отрасль науки — палеоэмбриология!» — с восторгом рассуждал Эндрюс. Характерно, что рядом с кладкой были найдены остатки небольшого беззубого существа, которое, как рассудил Рой, было застигнуто и засыпано песчаным вихрем в момент разграбления гнезда динозавра. Поэтому оно получило название Oviraptor philoceratops («похититель яиц, любитель цератопсов»).

За пять недель, проведенных ими в «Пылающих скалах», палеонтологи обнаружили не только яйца, но и множество скелетов протоцератопсов в разных стадиях развития. При желании ученые, по словам Эндрюса, «могли устроить любопытную выставку этого вида динозавров, показав всю лестницу их развития, начиная от яиц и только что вылупившихся детенышей, вплоть до взрослых протоцератопсов девять футов (около трех метров. — Прим. авт.) длиной». Характерно, что Рой провел прямую связь от протоцератопсов до куда более крупных трицератопсов, найденных ранее в Северной Америке — он предположил, что вторые являлись потомками первых…

Еще один ценный дар «Пылающих скал» — остатки маленьких млекопитающих мелового периода, тогда еще вынужденных прятаться от царивших на Земле динозавров. Но спустя миллионы лет далекие потомки этих малышей вымахали до размеров, не уступающих динозавровым! Для потомков фамилия Роя оказалась увековечена в названии эндрюсарха (Andrewsarchus mongoliensis) — одного из этих существ, гигантского плотоядного млекопитающего, жившего 45-36 млн лет назад. Кости этого зверя тоже были найдены в ходе организованной Эндрюсом экспедиции.

Кладбище мастодонтов

Как и предыдущие путешествия Роя Эндрюса, это проходило отнюдь не гладко: ученые страдали от частых ураганов; имели место и новые стычки с бандитами, и неприятности с китайскими властями, в 1928 году временно арестовавшими палеонтологов. Однако невзирая на все препятствия, они продолжали работу — на какое-то время к экспедиции присоединился даже сам учитель Эндрюса Генри Осборн, рискнувший, невзирая на почтенный возраст, выбраться в Монголию.

В числе особо значимых находок, сделанных им за последние пару лет в Монголии, сам Эндрюс особенно отмечал окаменелости мастодонта, обнаруженные в 1930-м. Этот мастодонт отличался необычной челюстью — она напоминала по форме лопату. «Ключ к решению вопроса мы нашли, обнаружив, что эта челюсть лежала на берегу древнего озера. Здесь, безусловно, была богатая растительность, и наш мастодонт, должно быть, питался водяными растениями, выкапывая их своей огромной лопатовидной челюстью. Челюсть мы послали в Американский Музей естественной истории в Нью-Йорке, и там она и по сей день считается одним из самых примечательных экспонатов», — писал Эндрюс.

Однако это было лишь началом — вскоре Рой со своими людьми отыскал целое кладбище лопаторылых мастодонтов. Эндрюс по обыкновению постарался реконструировать обстоятельства их гибели. Могучий зверь медленно шел вдоль берега, выкапывая клубни растений. Но самые лучшие клубни росли в воде — и мастодонт сунулся туда. Вода едва дошла ему до брюха, когда он достиг пищи и принялся насыщаться. Утолив голод, мастодонт попытался вернуться на берег, но его ноги накрепко увязли в липком иле. Зверь отчаянно пытался выбраться из ловушки, однако его засосала трясина. Та же участь постигла множество его сородичей.

«Мы нашли останки двадцати мастодонтов, погребенных в липкой грязи. Их туши долго разлагались в зеленой тине. Постепенно мясо отваливалось от костей. Часть костей дробилась и ломалась, когда на них опускались следующие жертвы. Но некоторые кости сохранились полностью. Возможно, смертельная ловушка была, наконец, заполнена до краев. Вероятно, вода, загрязненная гниющим мясом, погубила растительность, и тогда ловушка перестала привлекать мастодонтов. Но, быть может, ход событий был иным — однажды наступила засуха, и маленькая бухточка исчезла. Так или иначе, но со временем пересохло и само озеро. Прошли сотни и сотни тысяч лет. Дули ветры. Несчетные массы песка и пыли погребли сухое озерное дно. От могилы лопаторылого мастодонта не осталось никаких следов…», — представлял картину далекого прошлого палеонтолог.

Что ж, запасники экспедиции за девять лет оказались заполнены, что называется, «с горкой». В Нью-Йорке Рой оказался в 1931 году, и вскоре его по совокупности заслуг назначили директором «родного» ему Американского музея естественной истории. В Монголию он больше не вернулся, но собранных образцов Эндрюсу хватило для изучения до конца жизни, оборвавшейся в 1960 году из-за сердечного приступа.

По его следам устремились другие палеонтологи. В частности, одним из виднейших последователей Эндрюса оказался Иван Александрович Ефремов. Он возглавил в 1946-м, 1948-м и в 1949 гг. три палеонтологических экспедиции в Монголию и тоже добился там выдающихся результатов…