Ваш браузер устарел, поэтому сайт может отображаться некорректно. Обновите ваш браузер для повышения уровня безопасности, скорости и комфорта использования этого сайта.
Обновить браузер

Как жирафы пытались стать жирафами — и что из этого получалось

Среди копытных стад жирафоидов в раннем миоцене появились и настоящие жирафы, классифицируемые уже как современное семейство Giraffidae.

11 июня 2024Обсудить
Как жирафы пытались стать жирафами — и что из этого получалось

Угандийский жираф, или жираф Ротшильда (Giraffa camelopardalis rothschildi)

Источник:

Thomas Fuhrmann, CC BY-SA 4.0, via Wikimedia Commons

Конечно, среди пёстрого раннемиоценового зверинца были и самые что ни на есть прямые предки и людей, и жирафов.

Люди раннего миоцена — это, конечно, проконсулы. Все они без исключения найдены в Восточной Африке. Думается, похожие виды жили и в других частях материка, но там их пока не откопали.

Проконсулы возникли ещё в олигоцене, а в миоцене активно менялись. Limnopithecus legetet 22 млн л. н., L. evansi и Kalepithecus songhorensis 19–20 млн л. н. уменьшились до размера гиббона — 5 кг. Короткие мордочки соответствовали скромным габаритам, так что, видимо, лимнопитеки были ближайшими экологическими аналогами дендропитеков, а из современных обезьян — макак или лангуров.

Самые изученные проконсулы — это собственно проконсулы. Они представлены тремя последовательными видами: Proconsul africanus 19–20 млн л. н., Proconsul heseloni 18,5 млн л. н. и Proconsul nyanzae 17 млн л. н. (два последних иногда выделяют в свой род Ekembo). Древнейший вид был самым крупным — 32–62 кг, средний — самым мелким — 10–20 кг, а последний опять подрос — 26–40 кг или ещё больше. Самки были вдвое легче самцов.

Но не размерами знамениты проконсулы. От них сохранилось на удивление много останков, так что мы точно знаем, что эти обезьяны по строению зубов были уже полностью человекообразными, а вот по строению рук и ног — в сущности, ещё мартышкообразными. Бегали они на четвереньках, опираясь на ладонь, и не умели подвешиваться на руках; руки были одной длины с ногами.

Между прочим, план проконсуловой кисти полностью сохранился у нас, людей. Когда мы в конце миоцена — начале плиоцена спустились на землю, рука потеряла опорно-бегательное значение, но долго не приобретала какого-то нового специфического. Конечно, мы намного чаще стали брать руками еду и детёнышей, но это вполне можно было делать и древесной рукой (собственно, именно древесная хватательность и позволяла нам использовать руки для манипуляций).

Лишь спустя ещё огромное время — только к полутора миллионам лет назад — наша кисть приобрела трудовой комплекс, но эти навороты были достаточно незначительными. Забавно, что у современных человекообразных — гиббонов, орангутанов, горилл и шимпанзе — руки изменились по сравнению с проконсуловой гораздо сильнее, нежели наши.

Как жирафы пытались стать жирафами — и что из этого получалось

Белорукий гиббон (Hylobates lar)

Источник:

Matthias Trautsch, CC BY-SA 3.0, через Викисклад

У гиббонов и орангутанов руки невероятно удлинились, а кисть стала узким крючком для захвата веток; у горилл и шимпанзе пальцы тоже искривились, но добавился ещё и комплекс костяшкохождения — для опоры на сжатые кулаки. Наши предки так никогда и не были ни специализированными брахиаторами, ни костяшкоходящими.

Примерно то же касается челюстей и клыков: у проконсулов они сравнительно короткие, лицо примерно равно мозговой коробке, особенно у самок. Это выдаёт сравнительную миролюбивость, контрастирующую с брутальностью афропитеков. В последующем у нас лицо и клыки немножко уменьшились, а вот у человекообразных изменились куда сильнее — у гиббонов уменьшились радикально, а у орангутанов, горилл и шимпанзе увеличились до крайности.

Выходит, наша врождённая доброта хоть и эволюционировала непрерывно, но очень потихоньку, а в целом является скорее примитивным признаком (примитивность — не ругательство, прогрессивность — не похвала, это просто меры приближенности к исходному предковому состоянию).

У обезьян же «по модулю» изменения были гораздо более значительными, причём в обе стороны: подвижные гиббоны, общающиеся с соседями пением на расстоянии, резко подобрели, а тяжеловесные понгиды стали куда более иерархичными и агрессивными; только бонобо более-менее приближается к человеческому состоянию.

Мозг проконсулов был очень небольшим — 130–180 см3, то есть примерно как у современных павианов с теми же размерами тела; другое дело, что у раннемиоценовых мартышкообразных мозгов было 36 см3. Лобная доля была крайне низкой и узкой.

Получается, что, как и во все предыдущие времена, зубы эволюционировали быстрее всего, конечности — с явным отставанием, а мозги — и вовсе по остаточному принципу. Что ж, оно и логично: пожрать — это святое, первым добежать до еды или убежать от того, кто считает едой тебя, тоже важно, а соображалка — да кому она нужна, когда ты и так самый умный в лесу!

Как жирафы пытались стать жирафами — и что из этого получалось

Сетчатый жираф (Giraffa camelopardalis reticulata)

Источник:

Raimond Spekking, CC BY-SA 4.0, via Wikimedia Commons

Вот чего точно уже не было у проконсулов — это хвоста. В начале миоцена потеря хвоста была логична и закономерна: тяжёлое животное уже не может лихо скакать по веткам, так что балансир для далёких прыжков не нужен.

В последующем же бесхвостость аукнулась человекообразным почти повальным вымиранием. Когда в середине миоцена густые джунгли с огромными стволами и толстыми сучьями стали заменяться прореженными тонкоствольными лесами, человекообразные уже не могли не спеша и вольготно ходить по ветвям, как по торной дороге.

Способность к длинным прыжкам оказалась снова востребована. Тут-то примитивные хвостатые мартышкообразные и оказались куда более успешными: они могли быстро нестись в пронизанных светом кронах, причём для этого им даже не понадобилось совершенствовать руки и ноги, так как они и до того были приспособлены к тому же.

А вот человекообразным пришлось исхитряться: раз нельзя быстро бегать и прыгать, можно подвешиваться на руках и развивать вертикальное лазание — хождение по ветвям на двух ногах с придерживанием руками за всё вокруг — и брахиацию — передвижение перехватыванием веток руками, без использования ног.

В любом случае плечевой и тазобедренный суставы начали работать куда как многооснее, не только вперёд-назад, но и вбок. Изменилась ориентация лопатки, повернулась головка плечевой кости, изменился верх бедренной.

Любопытно, что у проконсулов бедренная кость больше похожа на понгидную, чем плечевая, которая имеет скорее мартышковое строение: ноги эволюционировали быстрее, так как опора идёт на них, а руки выполняют лишь вспомогательно-придерживающую роль.

Самый поздний проконсуловый — Nacholapithecus kerioi — дожил до 15–16 млн л. н. Он по-прежнему имел умеренные размеры — 20–22 кг у самцов и 10 кг у самок. Кроме груды трухи сохранился и целый скелет, так что мы точно знаем, что по всем ключевым показателям нахолапитек был похож на более древних проконсулов.

В середине миоцена из проконсуловых возникли Gripho pithecidae в лице восточноафриканских и турецких Kenyapithecinae (Kenyapithecus wickeri и K. kizili) и европейских Griphopithecinae (Griphopithecus alpani, G. darwini и G. suessi). Ключевой вид кениапитековых — Kenyapithecus wickeri, живший 13,4–13,7 млн л. н.

Судя по зубам и челюстям, он уже был намного ближе к шимпанзе и гориллам, чем к проконсулам. Толстая эмаль зубов выдаёт питание жёсткой пищей — не намёк ли это на осушение-аридизацию климата? Руки и ноги уже не так похожи на мартышкообразную версию, руки начали поворачиваться, началась эпоха вертикального лазания.

В самом конце среднего миоцена потомки африканских человекообразных добрались до Южной Азии, благо к этому времени Индия окончательно стала частью Азии и начала сминать её. Гималаи и Тибет пока не успели вырасти, так что на их месте расстилались лесистые холмы, где резвились новые человекообразные — сивапитеки Ramapithecinae, которых уже можно смело включать в семейство понгид Pongidae, к которому, между прочим, относятся современные крупные человекообразные — орангутаны, гориллы и шимпанзе.

Первые сивапитеки (10,5–12,5 млн л. н.) Sivapithecus indicus были сравнительно невелики — самцы весили 30–45 кг, самки — 20–25 кг; несколько позже (12 млн л. н.) S. simonsi уменьшились до 16–25 кг. Сивапитеки — это уже совсем не проконсулы. У них начали формироваться брахиация и костяшкохождение, разве что руки у них ещё не были слишком длинными. По морде и зубам они были максимально похожи на орангутанов, своих весьма вероятных потомков.

***

Как уже говорилось, среди копытных стад жирафоидов в раннем миоцене появились и настоящие жирафы, классифицируемые уже как современное семейство Giraffidae. Примитивная их версия — кантумерицины Canthumerycinae. Они известны всего в двух видах — мелкий греческий Georgiomeryx georgalasi и более крупный африкано-аравийский Canthumeryx sirtensis (он же Zarafa zelteni).

Как жирафы пытались стать жирафами — и что из этого получалось

Западноафриканский жираф (лат. Giraffa camelopardalis peralta) — подвид жирафа (Giraffa camelopardalis)

Источник:

Roland H. / flickr.com, CC BY-SA 2.0, через Викисклад

Оба имели длинные треугольные рога-пластины, расходящиеся над глазами горизонтально строго в стороны, так что макушка выглядела как плоский ромб. Сложением кантумериксы напоминали скорее косуль или антилоп, а не жирафов. Но это была ещё только проба эволюционного пера.

Следующая версия — жирафокерицины Giraff okerycinae. Их тоже немного — три вида: индо-пакистанский Giraff okeryx punjabiensis, турецкий G. anatoliensis и восточноафриканский G. primaevus. Их голова уже узнаваемо жирафья и даже лучше: кроме двух залихватски закинутых назад конических рогов за глазами морду украшали два покороче перед глазами; затылок тоже имел явную тенденцию к повышению и раздвоению, хотя и не достигал масштаба ксенокерикса.

Ноги жирафокериксов уже были длинными и тонкими, на треть длиннее, чем у окапи, и всего на четверть короче жирафьих, а мощная короткая шея явно рассчитана на тяжёлую голову. Получается, жирафокерикс пропорциями был похож на лося. На примере жирафокериксов видно, что удлинение ног происходило быстрее, чем рост шеи.

Как жирафы пытались стать жирафами — и что из этого получалось

Окапи, или окапи Джонстона (лат. Okapia johnstoni), — вид парнокопытных, единственный представитель рода окапи (лат. Okapia) из семейства жирафовых

Источник:

Daniel Jolivet, CC BY 2.0, через Викисклад

Наконец, в раннем миоцене появились и непосредственные предки современных жирафов — палеотрагусовые Palaeotraginae, для начала в виде архаичных пакистанского Propalaeomeryx sivalensis (он же Progiraffa exigua) и казахстанского Praepalaeotragus actaensis, а в конце среднего миоцена — более продвинутого североафриканского Palaeotragus lavocati.

Даже на таком небольшом наборе видно, что от примитивных видов к более продвинутым быстро увеличивались размеры тела, рожки становились всё более вертикальными, а главное — вытягивались ножки. Если у мелкого препалеотрагуса рога ещё наклонялись в стороны, палеотрагус был максимально похож на современную окапи.

Собственно, когда палеохудожник хочет нарисовать палеотрагуса, он без затей рисует окапи — и каждый раз получается что надо. Другими словами, если кто-то захочет оказаться в миоценовом лесу, ему надо направляться в Конго; кстати, там же он найдёт горилл, шимпанзе, гигантских лесных свиней и прочую эндемичную живность, максимально похожую на своих предков древностью с десяток-другой миллионов лет.

Как жирафы пытались стать жирафами — и что из этого получалось

Окапи

Источник:

derekkeats, CC BY-SA 2.0, через Викисклад

Изменения палеотрагусов очевидно отражают изменения среды: именно в самых континентальных и засушливых областях Азии и Северной Африки появлялась необходимость вытягиваться ввысь — за последними листочками на невысоких деревьях в буше.

Интересно, что большинство жирафов, в отличие от лошадей и антилоп, не изменили листоядной диете. В то время, когда все срочно переквалифицировались в травоядных, жирафы продолжали жевать листья с веток. А низких кустов становилось всё меньше, на деревья, в отличие от нас, жирафы залезть не могли, вот и приходилось расти в высоту. В середине миоцена мы видим лишь самое начало этого процесса, а современный результат удивлённо взирает на нас с шестиметровой высоты.

Конечно, процесс шёл не по Ж. Б. Ламарку, который использовал образ тянущегося за листиками жирафа в своей гипотезе эволюции путём тренировки органов (и, кстати, тем предсказал существование палеотрагусов и окапи, открытых ещё через сотню лет!).

Представления Ж. Б. Ламарка сейчас выглядят наивными и даже смешными, но в начале XIX века они были великим прорывом: появилась мысль об изменчивости природы и принципиальной возможности эволюции от одного состояния жизни к другому. Так вот среднемиоценовые палеотрагусы оказываются символом прогресса на пике человеческой мысли.

Как жирафы пытались стать жирафами — и что из этого получалось

Разнообразие приматов и жирафов раннего миоцена.
Приматы (сверху вниз): проконсул Proconsul africanus, афропитек Afropithecus turkanensis, ньянзапитек Nyanzapithecus ales.
Жирафы (сверху вниз): климакоцерас Climacoceras africanus, пролибитерий Prolibytherium magnieri, ксенокерикс Xenokeryx amidalae.

Источник:

из книги Станислава Дробышевского «Почему жирафы не стали людьми»

В Аравии в среднем миоцене эволюция дошла уже до нового подсемейства Bohlininae в лице Injanatherium arabicum. Он прекрасен, во-первых, своими очень тонкими и длинными ногами, хотя абсолютный размер был ещё на одну пятую меньше, чем у жирафа, а во-вторых, растопыренными в стороны треугольными рогами, очень похожими на рога кантумериксов.

Прогресс был стремительным: в Пакистане в самом конце среднего миоцена — 11,2–12,2 млн л. н. — уже завелись и первые представители подсемейства Giraffi nae и, более того, современного рода — Giraff a priscilla! Правда, пока они известны только по зубам, но этого достаточно, чтобы говорить о торжестве жирафов.

***

Подытоживая ранний и средний миоцен, приходится признать, что жирафы нас сильно обогнали. Раннемиоценовые проконсуловые считаются человекообразными только благодаря строению зубов (которые тоже не ахти какие специфичные и не принципиально эволюционировали с конца эоцена), морфология тела и мозга оставалась примитивной, диета тоже не поменялась, а разнообразие видов было не столь уж великим.

Жирафы же доскакали от саблезубых косулеподобных зверушек до настоящих жирафов, дали огромное изобилие экзотических форм, отрастили рога и даже начали вытягивать ножки и шею.

Человекообразные, привязанные к густым лесам, вымерли в Северной Америке и лишь начали робко выглядывать из Африки, а освоившие равнины жирафы смело бегали из Евразии до Америки в одну сторону, до Африки — в другую — и обратно.

Отрывок из книги Станислава Дробышевского «Почему жирафы не стали людьми и другие вопросы эволюции». М.: Издательство Бомбора (Эксмо), 2024.

Читайте книгу целиком

Человек и жираф — что вообще между ними общего? Как же получилось, что, стартовав с единой позиции и приспосабливаясь к общим условиям на общих пастбищах, мы оказались столь различными? И на самом ли деле мы столь различны? Это вопросы, которые стоит разобрать подробнее.

Эволюционные судьбы предков самых разных существ переплетались и влияли друг на друга. Поэтому не странно, что, изучая жирафов, мы многое узнаём о нас самих.

Да и вообще жирафы прекрасны и уже этим достойны особого повествования. Так каков же общий, совместный путь людей и жирафов?

Читайте книгу целиком
Реклама. www.labirint.ru
Подписываясь на рассылку вы принимаете условия пользовательского соглашения