Запись эфира доступна в официальной группе «ОК на связи» в Одноклассниках.
Стоит ли опасаться искусственного интеллекта?
Судя по тому, что происходит на Земле, стоит опасаться вообще всего. ИИ — это лакомый кусок для тех, кто не использует атомы в мирных целях. Конечно, это опасная штука, это огромное поле для мошенников, безумно огромное! Самый процветающий бизнес на Земле — хакерский, у них оборот более 500 миллиардов долларов, и воруют всё. До сих пор нет идеального электронного кошелька. Я знаю это, потому что у меня друг криптолог. И представляешь, если тебе будет звонить на телефон твоя супруга и абсолютно нормально будет говорить: «Женечка, пожалуйста, срочно кинь мне денег»?
Будущее с роботами
Конечно, я хотел бы сейчас, чтобы роботы за меня все делали и катали меня — чувствовать себя куклой. Я себя так и чувствую, когда к детям приезжаю. Все дети на самом деле — роботы, идеальный искусственный интеллект, которому ничего особо не нужно от тебя, ты их тоже любишь. Мне кажется, человечество спасут позитивные роботы, которые будут нас любить искренне, которых мы будем любить, которые нам заменят все. И конечно, к этому все идет, вы посмотрите на любовь людей к своим айфонам. Человек уже давно способен влюбляться в машины, одежду — так и появится вскоре какой-то электронный друг.
Фильм «Любовь-морковь. Восстание машин»
Для фильма «Любовь-морковь» мы уже менялись местами с Кристиной Орбакайте, с детьми и думали, с кем бы еще «махнуться»: с животными, микробами, инопланетянами. Но это все из области недостижимой фантастики, это огромные бюджеты. Мы искали какие-то альтернативные варианты.
И вот я ночью как-то ехал на машине и увидел человека, который переходил дорогу. Это был уже робот абсолютный — он шел из какого-то бара. И у меня возникла идея «махнуться жизнями» с роботами. Позвонил Ренату Давлетьярову, продюсеру фильма, и предложил идею, он ответил, что ему нравится. Мы писали год сценарий, прошлым летом сняли картину и вот сейчас вышли на экраны.
Эта картина единит зал, она наделяет зрителя атмосферой. После выхода первого фильма «Любовь-морковь» прошло 17 лет: для кого-то — целая жизнь, а кто-то идет первый раз смотреть. Мы там все разложили по полочкам для тех, кто не видел предыдущие серии. За счет флешбэков и воспоминаний картина выстраивается целостная. На мой взгляд, получилась достойная семейная комедия, именно семейная.
Давлетьяров всегда избегал острых углов. В семейной комедии самый большой соблазн — пошутить двояко, так чтобы дети не поняли, а родители ухмыльнулись. И самое главное в сценарии — удержать момент, пройти по тонкому льду, пробежать между струйками. Мне кажется, нам удалось это в этот раз, мы вырезали все лишнее. Был в фильме эпизод постсекса роботов, это обычно когда пить хочется людям. Мы на съемках изобразили все достаточно смешно и целомудренно. Ренат все убрал! Так что он у нас цензор достаточно сложный.
В чем заключается конфликт в фильме?
Конфликт — это единение семьи. Мы по сюжету с Кристинкой уже слишком взрослые, чтобы рожать ребенка, поэтому усыновили маленького малыша. Наши детки, Денис и Алина, подросли — они у нас молодые ученые, создавшие тех самых роботов, с которыми мы потом «махнемся», Ивана и Марью. У нас в семье — их брат, и он подвержен влиянию этих прекрасных гаджетов. Мы с этим ребенком спорим все время. Мой персонаж — слабое звено, поддается ребенку. Мама на позиции Кристины — художник, она проповедует естественную живопись и естественное общение.
На самом деле те, кто живет с детьми, понимают актуальность вопроса: с одной стороны, тебе нужно занять ребенка, и нет лучше средства, чем планшет или телефон, а с другой — ты начинаешь смотреть в будущее и видишь, как твой ребенок просто пал жертвой гаджетов.
Как подготовиться к роли робота?
Четыре года назад у меня была пауза в съемках. Я на тот момент не снимался особо в сериалах, был таким «театральным киноактером». Ну и придумал сценарий, где робот попадал в семью электрика и учительницы из-за того, что на презентации случилась ошибка и его отдали в обычную семью. У него самый простой, элементарный искусственный интеллект, ему предстоит развиваться. Дальше — полный метр о том, как этот робот адаптировался, в него влюблялась хозяйка, и, в общем, он сблизил эту семью.
Идея фильма была в том, чтобы робота играл настоящий робот. И я нашел его на окраинах нашей страны, в северном городе, где изобретают робота Федора. И там у нас есть R600 — он единственный наш робот. Мы делали пробы с ним, играли этюды. Изучали все его функции, у меня даже отсняты с ним диалоги на час с актрисами, но не удалось до конца добиться художественной и убедительной игры. Федор — на проводах, у него нет автономного питания и, конечно, он невыразительный. Нужно подвешивать длинные провода, в студии снимать на хромакей, но тогда картина теряет свою натуральность. Когда мы посмотрели на все это с Ренатом, то поняли, что это невозможно.
В «Любови-моркови» ребята, которые играли настоящих роботов (Сергей и Соня), были просто, простите, в аду. Они играли роботов, озвученных мной и Кристиной. Вот у них были сложнейшие актерские работы. Мы-то играли человеческих роботов, и мы от абсолютных роботов очеловечивали всю картину, учились всему человеческому. Посмотрите, к чему это привело.
Как идет работа с режиссером?
Есть такого уровня сценарии, за которыми хочется подтягиваться, за которыми хочется следовать. Например, проект «1703» сначала нам, актерам, будоражил фантазию, но потом мы пришли к тому, что не меняли ни слова, ни вздоха в сценарии. Мы оставили все, что написал Денис Артамонов. Когда ты что-то меняешь в сценарии, ты перетягиваешь его на себя и с большей вероятностью играешь себя. В итоге играешь всегда одну роль.
Если ты тянешься к автору, то есть шанс, что создаешь что-то новое, для себя неожиданное. Если это слабый сценарий, тогда тебе, несмотря на это, должно хватать таланта подстроиться под него. Это территория вечной дискуссии и нюансов. Бывают сценарии не очень, а режиссер — «очень». Идеально, когда ты просто превращаешься в актера и действуешь так, как тебе положено: занимаешься только собой, своим текстом, не лезешь к партнерам. Кристина в фильме «Любовь-морковь» всегда жалуется, что я у нее ворую шутки. И я отдал ей вообще все «примочки». Кристина в картине очень смешная, я думаю, она смешнее меня в этот раз.
Про музыку
Одноклассникам — привет большой! Во время пандемии мы первые начали делать концерты онлайн, и была большая поддержка от ОК. Я думаю, мы еще поработаем, музыку люблю все больше и больше. Хочу кино делать с условием, что я буду делать весь процесс целиком, от сценария до продакшена. И у меня есть даже студия совместно с Русланом Лукьяновым, мы пишем много музыки для кино. Во всех картинах практически, где я сам снимался, за редким исключением, звучат наши саундтреки.
О разнице между ТВ и платформами для кино
У них разные задачи. На платформах сериалы более художественные, и там возможно какую-то идею довести до мейнстрима, разработать, покопаться в спорных социальных проблемах и найти экстравагантность, поговорить более откровенно на какие-то закрытые темы, начиная с криминала и заканчивая личной жизнью. Я считаю, что это абсолютно правильно.
Я выступаю против того, что вводят ограничение на нецензурные высказывания. Например, помню первую версию «Мама, не горюй» — она была нецензурная вся. Потом ее «перевели» на русский язык. Но я вам скажу, у нас была мечта снять этот фильм в оригинале — сейчас бы это сработало нереально! Только прочитав первоначальный сценарий, я понял, как нужно играть там, родился стиль, максимально приближенный к жизни. Платформа в этом плане может сохранить свободу.
Экраны — это ценз. Потому что всегда есть шанс, что телевизор из спальни подсмотрят дети. Вот, кстати, территория такого контролируемого юмора — это канал ТНТ. Я снимаюсь в сериалах ТНТ, которые для телика, — и «Михалыч», и «Гусар». Еще сейчас мы снимаем с Гариком Мартиросяном, я там играю английского подданного — я в аду просто, учу язык вновь, как в детстве. А сериал «Скорая помощь» на НТВ — это отдельный сериал в моей жизни, сейчас будем снимать седьмой сезон. Нам каждый год его продлевают, потому что у нас самые лучшие рейтинги. Мы взлетели на трамплине пандемии, потому что уважение и любовь к врачам скорой помощи возросли многократно.
Увлечения Гоши Куценко
У меня была страсть к автомобилям, но сейчас она теряет актуальность в связи с вопросами по здоровью: мне нельзя долго сидеть в спортивных машинах. Поэтому я езжу на маленьком Suzuki, еще есть кузовичок Chevrolet 1936 года. А свои спортивные машины я оставлю дочерям в наследство. Также у меня два запорожца — когда люди видят эти машины на дороге, то улыбаются.
Готовить вот не люблю. Я лучше буду голодать, чем испачкаю плиту. Ну, я варю гречку, могу чай вскипятить и даже не буду кидать заварку туда, лучше накрошу яблоко. Я куцый человек на кухне — это меня так называли в детстве. Я хожу в рестики, в кафе. Когда нет денег, могу просто пойти к друзьям поесть, у меня и такое бывает.
