- Источник:
Коллаж: Александр Чатикян
Каждая жизнь — множество дней, чередой один за другим. Мы бредем сквозь самих себя, встречая разбойников, призраков, великанов, стариков, юношей, жен, вдов, братьев по духу, но всякий раз встречая самих себя.
Лошадность — это чтойность вселошади.
Позади у него лежало великое будущее.
Каковы были, если свести их к простейшей обоюдной форме, мысли Блума относительно мыслей Стивена о Блуме и мысли Блума относительно мыслей Стивена относительно мыслей Блума о Стивене? Он думал что он думал что он еврей и он знал что он знал что он знал что он не был им.
Мужчина не знает отцовства в смысле сознательного порождения. Это — состоянье мистическое, апостольское преемство от единорождающего к единородному. Именно на этой тайне, а вовсе не на мадонне, которую лукавый итальянский разум швырнул европейским толпам, стоит церковь, и стоит непоколебимо, ибо стоит, как сам мир, макро– и микрокосм, — на пустоте. На недостоверном, невероятном. Возможно, что amor matris, родительный субъекта и объекта, — единственно подлинное в мире. Возможно, что отцовство — одна юридическая фикция.
Люди не знают, как могут быть опасны любовные песни… Движения, вызывающие мировые перевороты, рождаются из грёз какого-нибудь крестьянина на склоне холма.
Человек может всю жизнь прожить в одиночестве. А что, может. Но все таки кто то ему нужен кто бы его зарыл хотя могилу он себе может выкопать сам.
