Слово «слон» всегда ассоциировалось с чем-то грубым и неуклюжим — недаром же есть поговорка: «слон в посудной лавке»! И до недавнего времени считалось, что это огромное животное годно лишь на то, чтобы ворочать бревна на плантации или забавлять ребятишек в зоопарке. В действительности же слон обладает незаурядным интеллектом и поразительной ловкостью. Своим хоботом он способен не только уложить бревна штабелем, но и поднять с гладкого пола мелкую монетку или играть на ксилофоне, а уж рисовать для него — сущий пустяк, было бы дарование.
Семнадцатилетняя индийская слониха Руби из зоопарка в городе Финикс в Аризоне — настоящий и признанный талант. Ее карьера художника началась почти пять лет назад, и за это время она создала более двухсот живописных полотен. Часть этих работ (после того, как администрация зоопарка всесторонне обсудила вопрос, насколько этично наживать деньги на творчестве животного) была выставлена на аукционе. Несмотря на сомнения администрации, картины имели огромный успех и были распроданы буквально в мгновение ока, причем по приличной цене — от 250 до 650 долларов. Этот и последующий аукционы принесли зоопарку 30 тысяч долларов прибыли.
Инициатор аукционов и большой друг зоопарка Билл Бишоп считает, что хотя кто-то и покупает слоновью живопись как некий курьез, многим нравится именно артистичность этих работ. И Билл, который собаку съел по части торговли предметами искусства, вовсе не удивлен. «Что такое картина? Это просто привлекательная пространственно-цветовая композиция, на которую приятно смотреть», — заявил он.
Один из завсегдатаев его аукционов, серьезный коллекционер современного искусства, сказал ему, что приобрел Руби, чтобы повесить ее рядом с Хелен Фрэнкенталер и Робертом Мазеруэллом.
Конечно, слону рисовать не в пример труднее, чем человеку. Это происходит следующим образом: смотритель приносит мольберт, натянутый холст, несколько обычных кистей, вроде тех, какими пользуются акварелисты, и палитру с закрепленными на ней баночками акриловых красок. Кончиком хобота (на нем есть что-то вроде маленьких ловких пальчиков) Руби указывает на ту баночку с краской, которая ей нужна. Потом она выбирает кисточку. Смотритель окунает кисточку в краску и передает ее Руби, и она начинает рисовать. Иногда она просит — по-своему, конечно — набрать той же краски на ту же кисть. А иногда, сделав пару мазков, требует сменить кисть и краску. Проработав таким образом минут десять, Руби откладывает кисти в сторону, отходит от мольберта и созерцает результат своего труда. Иногда она считает нужным добавить несколько последних штрихов, но чаще остается вполне удовлетворенной. При этом вид у нее весьма довольный и, даже можно сказать, надменный, хобот поднимается кверху и как будто пританцовывает. Как правило, вдохновение оставляет слониху после первой же картины, но бывает и так, что она требует чистый холст и. создает еще одну композицию.
Сотрудники зоопарка пытались проверить, действительно ли для нее не все равно, какой кистью и каким цветом рисовать, и подсовывали ей кисть не с той краской, что она просила. Но художница не давала себя одурачить и не рисовала, пока краску не заменяли на требуемую.
Проблемой зрительного восприятия Руби заинтересовались физиологи и ветеринары-офтальмологи. Правда, многие из них считают, что слоны не способны различать цвета и видят только оттенки серого. Тем не менее Руби, как выяснилось, небезразлично относится к тому, где и когда использовать, например, синий или красный.
Более того, сотрудники зоопарка убеждены (хотя и не могут доказать), что Руби часто рисует «с натуры». Так, солнечным днем она выбирает яркие краски, а в пасмурную погоду рисует мрачные, грустные картины. Иногда, заметив среди своих посетителей человека в яркой одежде, она вносит такой же цвет в свою композицию.
Однажды в толпе, собравшейся у слоновьей площадки, какому-то мужчине стало плохо. Сразу же вызвали «неотложку», примчалась машина с сиреной и «мигалками», и пострадавшего увезли в больницу. Руби с живейшим интересом наблюдала за происходящим, а потом взялась за кисть и набросала удивительно динамичную композицию. Резкие красные и оранжевые мазки символизируют тревогу и движение, а несколько четких голубых пятен по цвету напоминают форму реанимационной бригады.
То, что Руби получает удовольствие от своей живописи, вполне понятно. Но вот что заставляет ее рисовать именно так, а не иначе? Откуда такое чувство цвета, такое умелое использование пространства? Как она определяет, что картина закончена и лишний мазок только испортит ее?
Поистине, чужая душа — потемки, а слоновья — тем более...
По материалам журнала «Смитсониан» подготовила Милена Гитт