Ваш браузер устарел, поэтому сайт может отображаться некорректно. Обновите ваш браузер для повышения уровня безопасности, скорости и комфорта использования этого сайта.
Обновить браузер

Опасное путешествие

4 июня 2007
Опасное путешествие

Ноябрьским днем 1907 года в местечке Оункюля (Огльбю) (1 В Финляндии многие города и улицы имеют двойное название: финское и шведское. Здесь и далее последнее дается в скобках.) на даче «Гердобакка», принадлежавшей сестрам Винстен, появился новый жилец. Это был мужчина средних лет, судя по фамилии — Мюллер — немец. Фрекен Винстен сдавали комнаты с пансионом, и сюда, в пригород Гельсингфорса, приезжало немало горожан в одиночку и семьями, чтобы пожить в тишине дня два-три, неделю, а то и несколько месяцев. По этой причине появление нового жильца не стало ни для сестер, ни для их соседей событием сколько-нибудь примечательным, тем более что сам жилец оказался человеком скромным и тихим. Целые дни он обычно проводил у себя в комнате и что-то писал, спускаясь вниз только к завтраку, обеду и ужину. Дача стояла на высоком бугре, поросшем деревьями. С дороги к ней вела крутая лестница со скользкими, замшелыми каменными ступенями. Из окна своей комнаты новый постоялец видел огромные валуны у крыльца, запорошенные первым снегом березы и тропинку, которую не мог миновать, направляясь к даче, никто. Сестры Винстен не подозревали, кем был этот человек; лишь много лет спустя, встретив в газете портрет Главы Советского правительства В. И. Ульянова-Ленина, узнали они в нем своего жильца.

Переезд Владимира Ильича в Огльбю был вызван активностью царской охранки. Аресты большевиков на Карельском перешейке, в дачных поселках возле российской столицы следовали один за другим. Провалилась школа подрывников в Куоккала, в июне 1907 года охранка схватила в Петербурге многих членов боевой организации ЦК РСДРП, а в Лесном — участников центральной боевой дружины. Наконец, особый отдел Петербургского жандармского управления затребовал сведения о возможном местопребывании Ленина для последующего препровождения его в столицу. Кольцо угрожающе сжималось.

В декабре 1907 года большевистский центр принял решение о нелегальном выезде В. И. Ленина из Огльбю за границу. Туда же, за пределы России, переносилось и издание газеты «Пролетарий». На квартире у лектора Гельсингфорсского университета, старого большевика В. М. Смирнова Владимир Ильич провел последнее совещание с приехавшими из Петербурга большевиками. Когда все разошлись, Смирнов заказал разговор с городом Турку, в то время называвшимся по-шведски Або, попросив соединить его с квартирой видного местного коммерсанта, социал-демократа Вальтера Борга. Условными фразами Смирнов предупредил его, что на следующий день в полночь поездом из Гельсингфорса приедет Ленин. Его нужно встретить и, соблюдая строжайшие меры предосторожности переправить на пароходе в Швецию. Чтобы не подвергать Владимира Ильича ненужному риску — полиция буквально «просеивала» всех отъезжающих, — было решено, что он сядет на пароход уже после его выхода в рейс на одном из островов. Чтобы добраться туда, Ленину предстояло совершить нелегкий переход по льду в шхерах в окрестностях Турку.

Вечером к приходу последнего поезда из Гельсингфорса двое взрослых сыновей Вальтера Борга были на вокзале. Сам Борг решил остаться дома, чтобы не привлечь ненужного внимания жандармов к тому человеку, которого пришел бы встречать он, известный в городе социал-демократ. Сыновья наизусть заучили приметы ожидаемого гостя: он будет одет в пальто с каракулевым воротником и в такую же шапку, в одной руке у него будет коричневый саквояж, в другой — номер выходящей в Гельсингфорсе шведской газеты «Хувудстадсбладет».

Наконец и гельсингфорсский поезд. Братья смотрели во все глаза, стараясь не пропустить мужчину в пальто с каракулевым воротником. Но вот поток пассажиров иссяк, а тот, кого они ждали, в зале вокзала так и не показался. Для верности братья дважды прошли вдоль состава по перрону: вагоны были пусты. Расстроенные, ни с чем вернулись они домой. Юноши заметили, как встревожился отец. Не зря, верно, он немедленно заказал разговор с Гельсингфорсом. Позднее уже сквозь сон они слышали, как отец кричал по телефону:

— Выехал?.. Но почему его не оказалось в поезде?! Боюсь, что-то случилось!

Об этом эпизоде из жизни Владимира Ильича Ленина я знал еще до приезда в Скандинавию. О нем пишет в своих воспоминаниях Н. К. Крупская. Сама Надежда Константиновна выехала в Стокгольм спустя несколько дней, и в Турку Вальтер Борг (Н. К. Крупская называет фамилию Борго) рассказал ей, как опасен был путь Владимира Ильича.

Познакомился я и с книгой В. М. Смирнова «Из революционной истории Финляндии 1905, 1917, 1918 гг.», вышедшей в 1933 году и давно ставшей библиографической редкостью, и с воспоминаниями финского социал-демократа А. Ф. Нуортева, который жил в Турку и был близко знаком с Боргом. Наконец, уже в Стокгольме мне удалось разыскать воспоминания Людвига Линдстрёма, сопровождавшего Владимира Ильича в его нелегальном переходе по островам, которые наиболее полно рассказывают об этом эпизоде.

В них мне бросилось в глаза одно обстоятельство. Линдстрём детально описывает мельчайшие подробности пути В. И. Ленина, начиная со встречи ночью в Турку, но ни словом не упоминает о Вальтере Борге. Роюсь в подшивках газет, консультируюсь с местными библиографами — ведь воспоминания Линдстрёма начиная с 1924 года несколько раз публиковались в разных вариантах в финских газетах, и вот передо мной последний, наиболее полный вариант в журнале «Контакт» за 1947 год. Увы, и в нем имя Борга не упоминается. А между тем такие авторитетные свидетели, как Н. К. Крупская и В. М. Смирнов, писали, что переезд Владимира Ильича организовывал именно Вальтер Борг. Об этом же сообщает и большой друг нашей страны, популярная финская писательница Сюльви-Кюллики Кильпи в книге «Ленин и финны».

Впрочем, «неточности» у Линдстрёма этим не ограничиваются. Он, например, утверждает, что на последнем этапе перехода с острова Лильмялё Ленина провожал до парохода некий помещик Вилльберг, хотя в первом варианте его рассказа в номере газеты «Обу ундерреттельсер» за 26 января 1924 года, подшивка которой хранится в библиотеке Абоской академии (так называется шведский университет в Турку), эта фамилия не упоминается. Позднее в Обществе дружбы «Финляндия — СССР» в Хельсинки мне передали научную работу студентки Хельсинкского университета Анны-Кайсы Алхоярви, специально исследовавшей тайный путь «активистов» (Партия активного сопротивления царизму) через шхеры возле города Турку. Она изучила все финские источники, проехала по островам, опрашивала стариков, помнивших это время, и пришла к выводу: помещик Вилльберг никак не мог быть проводником Ленина прежде всего из-за своих политических взглядов. По ее мнению, проводником Ленина был местный житель, знакомый Вальтера Борга — Йохан Шёхольм, спасший от преследований царских жандармов немало русских революционеров. Эти данные подтверждают и воспоминания, сохранившиеся в семье Шёхольма. Так, жена Йохана рассказывала, как однажды у них в доме на острове Нагу появился русский революционер «доктор Мюллер», причем это было в рождество.

Почему же Линдстрём не упомянул о Вальтере Борге, о посвященном в план переправки Ленина по шхерам А. Ф. Нуортева, о Йохане Шёхольме? Скорее всего потому, что все они были на стороне революции. А сам Линдстрём? Позже он оказался по другую сторону баррикады, с белыми.

Второе, что оставалось неясным из рассказа Линдстрёма: когда же все-таки сел Ленин на пароход, шедший в Стокгольм? Известно, что 28 декабря 1907 года он был уже в шведской столице. В этот день Владимир Ильич написал письмо одному из лидеров шведской социал-демократии, посетил Королевскую библиотеку, оставив запись в книге посетителей.

Опять листаю пожелтевшие подшивки газет. Зимой 1907 года пароходы из Турку в Стокгольм курсировали по средам, пятницам и воскресеньям. В конце декабря ушли следующие пароходы: в воскресенье 22 декабря — «Боре-II», в среду 25 декабря — «Боре-I» и в пятницу 27 декабря снова «Боре-I». Все они прибыли в Стокгольм на другое утро, от 5 до 7 часов в зависимости от ледовых условий.

Последний пароход, вышедший из Турку 27 декабря, отпадает. На другой день, 28 декабря в книге посетителей Королевской библиотеки в Стокгольме рядом с ленинской подписью «Джон Фрей» была поставлена подпись «Фру Фрей». Значит, Н. К. Крупская была уже в Стокгольме, а ведь, как пишет сама Надежда Константиновна, она приехала позднее Владимира Ильича. Выходит, Ленин появился в Стокгольме до 28 декабря. Но когда?

В семье Шёхольма говорят, что Ленин был в доме Шёхольма на острове Нагу в один из рождественских дней. Воспоминания Н. К. Крупской подтверждают, что он шел к пароходу в сопровождении каких-то подвыпивших крестьян как раз в дни рождественских праздников. Рождество же в Скандинавии начинают праздновать с сочельника, 24 декабря. А на другой день, 25 декабря, из Турку шел «Боре-I». Вполне логично предположить, что Владимир Ильич выехал в Стокгольм именно на этом пароходе.

Навел я справки и о квартире Вальтера Борга в Турку, куда по приезде заходил Ленин. Нельзя ли найти и ее? Финские друзья настроены скептически. Адреса не сохранилось. К тому же говорят, что в 1918 году, в дни белого террора, дом Борга был разграблен и сожжен. Но все же почему бы не попытаться найти хотя бы его адрес? В городской библиотеке Турку после долгих поисков где-то на самых дальних полках книгохранилища обнаружились адресные книги жителей города за первые годы нашего столетия. В книге за 1906—1907 годы короткая пометка: «Борг В., юрист, Пуутархакату (Тредсгордсгатан), 12. Тел. 608». Проверяю дальше: в 1908 году Вальтер Борг жил по тому же адресу. Итак, Смирнов звонил из Гельсингфорса, предупреждая Борга о приезде Ленина в Турку, по телефону 608.

В этот же вечер почти без всякой надежды на успех я отправился на улицу Пуутархакату. Сплошные громады современных зданий. «Напрасная затея, — тянет меня обратно товарищ.— Сам же видишь». И вдруг впереди показалось несколько одноэтажных и двухэтажных домов. Подходим ближе — на угловом сером доме с башенкой цифра «12». Здесь! Если не изменилась нумерация домов, то как раз здесь жил в 1907 году Вальтер Борг и сюда пришел в ту памятную ночь Ленин.

После этого, естественно, захотелось повторить весь путь, по которому нелегально пробирался в 1907 году в Швецию Владимир Ильич, самому увидеть островки и хутора, где побывал он, возможно, найти людей, встречавшихся с ним в то время. Чтобы выполнить эту программу, одной поездки не хватило. Пришлось повторить ее и раз и второй...

Но вернемся к тревожной декабрьской ночи 1907 года, когда расстроенный Вальтер Борг ожидал Владимира Ильича в Турку. Скорее всего события развивались следующим образом.

Еще в поезде Ленин заметил двух подозрительных субъектов, слишком уж внимательно изучавших старые номера газет. Вагоны резко дернуло. Заскрипели тормоза. Маленькая станция. На вывеске одноэтажного деревянного здания вокзала покрытые изморозью буквы: «Карис». Сняв с вешалки пальто, Ленин оделся и вышел в тамбур. Краем глаза успел заметить, как те двое напряглись, приготовившись броситься за ним. Ленин спокойно вышел на перрон, поднялся по ступенькам красного финского гранита в буфет. Взял кофе и сел за столик. В дверях появился один из шпиков. Все ясно: следят именно за ним. В Турку скорее всего арестуют. Во что бы то ни стало нужно избавиться от «опеки».

Вернувшись в вагон, Владимир Ильич взял с полки саквояж и достал железнодорожный справочник. Последний полустанок перед Турку — Литтойнен. До города километров десять. Не страшно. Главное — не привести за собой «хвост» в Турку.

Чтобы усыпить бдительность филеров, на остановках Ленин выходил в тамбур, рассматривал через замерзшее стекло огни вокзалов. Вот и Литтойнен. Ленин накинул пальто, взял шапку, саквояж и вышел в тамбур. Один из шпиков встрепенулся, но, увидав через стеклянную дверь, что он встал у окна в тамбуре, опять уткнулся в газету. «Видимо, не терпится ему поскорее доехать до Турку», — подумал филер.

Маленький деревянный домик вокзала. Сразу за ним темнел лес, подходивший к полотну и с другой стороны. Глушь неимоверная. Сиплый свисток паровоза, состав дернулся. Ленин подождал немного, осторожно приоткрыл дверь и прыгнул в темноту навстречу колючему ветру.

Повезло. Сугроб оказался глубоким. Подождал, пока вдали не исчез красный огонек последнего вагона...

Вальтера Борга разбудил непонятный звук — словно где-то разбили окно. Вновь звякнуло стекло: кто-то с улицы бросал снегом. Отодвинув портьеру, Борг увидел внизу мужчину в пальто с каракулевым воротником. Наконец-то!

Жена Борга Ида Ояла быстро разожгла плиту, поставила молоко. Муж в это время раздевал гостя в прихожей.

— Промерзли, наверно, насквозь! — обрадованно говорил Борг, приглашая Ленина в комнату,— А мы уж не знали, что и думать... Где же это вы были, Владимир Ильич?

Ленин рассказал, как пришлось принять «экстренные меры», чтобы отделаться от шпиков. И тут же предложил как можно скорее отправиться дальше. Его, наверно, уже разыскивают. Тщетно Вальтер Борг и подошедший вскоре А. Ф. Нуортева пытались уговорить Ленина немного отдохнуть. Владимир Ильич был непреклонен. Хозяйка заставила гостя, как он ни отказывался, выпить горячего молока. Не хватало только, чтобы он простудился и слег после такой «прогулки».

Вальтер Борг позвонил на квартиру Людвигу Линдстрёму. Именно ему заранее было поручено местной социал-демократической организацией проводить Ленина через шхеры Турку в безопасное место, а затем помочь сесть на стокгольмский пароход. Делать это прямо в Турку было опасно, так как жандармерия и без того весьма тщательно проверяет отъезжающих. Другое дело какой-нибудь маленький островок в шхерах.

Выбор местной социал-демократической организации пал на Людвига Линдстрёма прежде всего потому, что тот не только хорошо знал подпольную «дорогу» по островам, но и имел там много знакомых. Явившись к Боргу, он сначала тоже попытался убедить Ленина подождать до утра, но тщетно. Пришлось отправиться к хозяину постоялого двора и просить немедленно подводу, чтобы отвезти только что прибывшего немца, доктора Мюллера, в местечко Парайнен (Паргас). Ему нужно осмотреть тамошние залежи извести и завтра же вернуться...

Странным показалось перевозчику через пролив Кустесунде, что его подняли ни свет ни заря. Подъехавшие на телеге возчик и двое пассажиров, как видно, основательно промерзли. Пока ждали паром, бегали по берегу, хлопали руками, стараясь согреться.

Когда телега, загромыхав по настилу, въехала на паром и кучер взялся за канат, заспанный перевозчик недовольно спросил:

— Чего так рано? Не могли поспать в Турку?

— Немец с нами. Торопится в Паргас к утру.

Дальше возникло препятствие. Другой пролив между Кусте и Кирьяла был покрыт тонким льдом. Ехать на телеге? Об этом нечего было и думать. Поэтому Линдстрёму пришлось отпустить кучера. На крутом берегу пролива стоял столб с укрепленным на нем колоколом. Линдстрём дернул за веревку, и над спящими островами понесся гулкий звон. На другом берегу, на высоком холме, где темнела усадьба, зажегся огонек и чей-то голос крикнул:

— Алло! Кто там?

— Это я, Линдстрём!

— Сейчас придем, — прокричали с того берега. Пока путники ждали, Линдстрём объяснил Ленину, что они остановятся в Кирьяла на постоялом дворе крестьянина Фредрикссона. Отдохнут там, а завтра двинутся дальше. Вскоре по льду к ним подошли двое молодых людей с шестами в руках. Это были сыновья Фредрикссона Карл и Вильгельм. Они направились вперед, показывая дорогу. Временами лед прогибался и угрожающе потрескивал, но переход все же закончился благополучно. Все с облегчением вступили на твердую землю.

По крутой дороге поднялись вверх к строениям. У крыльца одного из домов их радушно приветствовал высокий бородатый человек. Путники настолько устали, что, отказавшись от ужина, легли спать.

Проснулся Владимир Ильич от прикосновения первого яркого луча солнца. Подошел к окну: внизу, как зеркало, блестел лед пролива, который они переходили накануне. Линдстрём еще спал. Стараясь не шуметь, Ленин оделся и тихонько вышел. Он попал в большую комнату — людскую, где обычно ночевали проезжие крестьяне. По стенам стояли широкие лавки, в углу у большой печки хлопотала девушка в простеньком платье. Увидев Ленина, она присела и поздоровалась:

— Гу морон!

— Гутен морген, — ответил по-немецки на шведское приветствие Владимир Ильич, улыбнулся девушке и прошел через сени на улицу. Осмотрел хутор. Все здесь было построено добротно, прочно. Возле фермы повстречал хозяина, тот пригласил Ленина завтракать, добавив, что служанка Анна, наверно, уже сварила кофе.

За завтраком Линдстрём заговорил о продолжении поездки, но Фредрикссон решительно возразил:

— И не думайте. Сегодня я вас не пущу. Гостю нужно отдохнуть. Да и на чем ехать? Сейчас ни на телеге, ни на санях не проедешь, такая дорога... Лучше уж подождать, пока выпадет снег, и взять сани.

Буксуя в снегу по дороге в Кирьяла, мы не раз пожалели, что едем на современном «Москвиче», а не на старомодных санях. Вот и хутор. Спешим к постоялому двору, в котором останавливался Ленин. Сейчас там хозяйничает внук Фредрикссона Пер Кронберг, руководитель островного отделения Общества «Финляндия — СССР». Дом он передал музею, а комнату, в которой ночевал Владимир Ильич, назвал «Комнатой Ленина». И тут меня поджидал приятный сюрприз. Оказалось, что жива мать Пера Кронберга, Анна Кронберг, в 1907 году служившая на постоялом дворе прислугой. Она рассказывала мне, как однажды декабрьской ночью на хутор приехал в сопровождении Линдстрёма геолог «доктор Мюллер».

— О, это был обходительнейший человек, — вспоминает Анна Кронберг. — Мне тогда было 16 лет... Пока он был у нас, я готовила «доктору Мюллеру» обеды и кофе...

Снегопад начался только на третий день. С утра в морозном воздухе стали кружить снежинки, затем повалили крупные хлопья, а к полудню земля уже покрылась ровным слоем снега. Вечером к крыльцу постоялого двора на санях подъехал сын Фредрикссона Карл. Ленин и Линдстрём, попрощавшись с хозяином и Анной, уселись позади возницы. Быстро стемнело, на небе зажглись холодные звезды.

Через пару часов пути впереди заблестели огоньки. Приближался маленький городок Парайнен (Паргас) — административный центр всего островного района. Карл подхлестнул лошадь, и они быстро понеслись по безлюдным улочкам одноэтажного городка. Остановились у большого деревянного дома с вывеской над крыльцом.

— Кооперативный магазин, — объяснил Линдстрём Ленину. — Нужно посоветоваться с председателем кооператива Янссоном, как ехать дальше. Он надежный человек. Заодно погреемся.

В крохотной комнатушке Янссона был всего один стул, и приехавшим пришлось расположиться на кровати. Едва начался разговор, как без стука открылась дверь, и появился местный полицейский по фамилии Руде. Узнав Линдстрёма, он поздоровался с ним, а затем спросил:

— Кого это ты везешь? С утра сегодня звонят через коммутатор, спрашивают, что с Линдстрёмом, где Линдстрём? Сразу догадался, что в Турку беспокоятся не из-за такой персоны, как студент Линдстрём.

Узнав, что «доктору Мюллеру» нужна подвода, Руде сказал:

— Ничего, поможем. Лошадь найдем. На то я и власть здесь! Вы посидите пока, попейте чайку...

Поздно вечером Ленин в сопровождении полицейского Руде и Янссона — Линдстрём вернулся обратно в Турку — прибыл на хутор Вестергорден, расположенный на крутом берегу острова Лильмялё. Владимир Ильич остался ночевать в доме крестьянина Гидеона Седерхольма, а Янссон и Руде отправились к себе в Паргас. На другой день за Лениным должны были приехать с соседнего острова Нагу и доставить к месту посадки на пароход.

Утром Ленин взглянул в окно на пролив, который ему предстояло перейти: сплошное ледяное крошево. Оказывается, за ночь течение взломало неокрепший лед, и теперь преодолеть это последнее препятствие нельзя было ни на лодке, ни пешком. Хозяева как могли заботились о своем госте. Правда, ни сам Седерхольм, ни его жена не говорили по-немецки, но их сосед Вальстенс плавал в свое время матросом и кое-как объяснялся по-английски. Он и переводил беседу.

Шли дни, а пролив Эрфьёрден все не замерзал. Наступил сочельник, 24 декабря. Седерхольм и его родственник Бергман «отметили» начало рождественских праздников. Угощали и «доктора Мюллера», но он отказался. Крестьяне не обиделись и подняли тост за то, чтобы пролив Эрфьёрден скорее замерз.

Во время второй поездки по ленинскому пути через шхеры мне довелось побывать и на острове Лияьмяяё. Там, на хуторе Вестергорден, крестьянская семья Бергман показала мне кровать, на которой, по семейному преданию, спал «доктор Мюллер». Сам Улаф Бергман — в момент встречи в 1966 году ему исполнилось уже 82 года — в весьма красочных выражениях рассказал, как тогдашний хозяин хутора Гидеон Седерхольм и отец Уяафа, Свантё Бергман, провожали Ленина через пролив до острова Нагу. (Вероятно, этих крестьян и имела в виду Н. К. Крупская, рассказывая о проводниках, «которым было море по колено».) Бергман разыскал на карте крошечный островок Кааслуото, возле которого (Улаф Бергман это хорошо помнит) в те годы останавливались пароходы, шедшие в Стокгольм. Вымеряем по карте: от Вестергордена до Кааслуото около 15—16 километров опасного пути через проливы и каменистые, безлюдные острова...

На другое утро пролив покрылся льдом. Гидеон Седерхольм, Свантё Бергман и бывший матрос Вальстенс опрокинули по стаканчику «для храбрости», взяли шесты и пошли провожать «доктора Мюллера» через пролив. Тонкий лед прогибался, то и дело раздавался треск. В одном месте все четверо едва не попали в полынью. Постепенно приближался противоположный берег. Вот уже видны заросли пожухлого камыша, какой-то дом на берегу...

Опасное путешествие

Ленина встречали. Высокий, пожилой мужчина в полушубке стоял на берегу, смотрел, как приближаются к берегу Ленин и его провожатые. Как только Владимир Ильич ступил на берег, мужчина шагнул навстречу, протянул руку:

— Я Шёхольм. Буду сопровождать вас дальше.

Крестьяне с Лильмялё тепло попрощались с «доктором Мюллером», пожелали ему доброго рождества...

Ленин и новый проводник на санях приехали в маленькое селение Проствик, к дому Шёхольма. Здесь Владимир Ильич ненадолго задержался — передохнуть, отогреться. Вскоре Шёхольм проводил его на островок, возле которого проходил пароход.

Крошечный, безлюдный кусок скалы. Резкий, режущий ветер. И темень — непроглядная, сплошная. Вот издали показался какой-то огонек. Шёхольм обрадованно показал туда рукой, стараясь перекричать ветер:

— «Боре»!

Вскоре огни приблизились, пароход замедлил ход. И от борта отвалила шлюпка. Двое матросов жестами пригласили Ленина занять в ней место. Пожав руку Шёхольму, Ленин окинул окрестности прощальным взглядом и сел в шлюпку.

Льды беспрестанно, упрямо колотили в борт, будто испытывая его прочность. Ужасный стук и скрежет не давали заснуть. Полночь. В соседней каюте нестройный хор мужских голосов старательно тянул финскую песню. Празднование рождества продолжалось и здесь, на пароходе. Наконец вышли в открытое море. Едва стих скрежет льдин, как началось другое: качка. Балтика бывает бешеной в декабре. Она бросала «Боре», как щепку. И только под утро, когда судно вошло в Стокгольмский фьорд, стало тихо.

Вот и шведская столица. У набережной Шеппсбрунн, куда пристал «Боре», стояла группа встречающих. Как только пароход причалил, на борт поднялся плотный мужчина и громко объявил:

— Господа, прошу предъявлять документы!

Это был известный стокгольмский фискал Стендаль. Наметанным взглядом он бегло просматривал паспорта, сличал фотографию с оригиналом и говорил: «Проходите» или «Подождите внизу». Задержанных — а это были российские граждане — вели в полицейский участок, где на каждого заполнялась анкета. Этот порядок был введен с 1906 года по высочайшему повелению короля. С помощью обязательной регистрации всех прибывающих граждан России власти старались выявить революционеров. В этом стокгольмской полиции активно помогала царская охранка, заранее предупреждавшая о предполагаемом приезде «подозрительных». Более того, на пристани Шеппсбрунн дежурили и тайные агенты охранки.

В то утро, 26 декабря, пассажир в пальто с каракулевым воротником не привлек внимания фискала Стендаля. Да и не удивительно. «Доктора Мюллера» на корабле не было. По трапу спускался английский гражданин Джон Фрей, что и подтверждалось его документами. Опасное путешествие закончилось.

Ю. Дашков

Подписываясь на рассылку вы принимаете условия пользовательского соглашения