Служебно-разъездной теплоход № 765 отошел от причалов Кинешмы и направился вверх по течению Волги к Костроме. Не доходя до города Плеса, в створе деревни Сторожево и дома отдыха «Порошино», капитан судна приказал сбавить ход. В этом месте, по нашим расчетам, должна лежать под водой широкая каменная гряда. Что это? Естественные отложения моренной подвижки или рукотворное сооружение? Если последнее — то кто и зачем его построил на дне Волги? Эти вопросы уже давно не дают нам покоя... Впрочем, расскажем все по порядку.
Наверно, многим знакомы эти строки:
Высота ль, высота поднебесная
Глубота, глубота окиян-моря.
Широко раздолье по всей земле,
Глубоки омуты Днепровские,
Чуден крест Левонидовский,
Долги плеса Чевылецкие,
Высоки горы Сорочинские,
Темны леса Брынские,
Черны грязи Смоленские...
Это зачин многих русских былин и сказаний. Памятен он нам и по опере «Садко» Н. А. Римского-Корсакова. Гимн земле русской, созданный нашими предками в драматичный период отечественной истории, когда объединительная политика московских князей закладывала основы единого Русского государства. Как много и как мало знаем мы о том времени, полном еще для исследователей неразгаданных тайн...
Именно эти былинные строки, а точнее, слова: «долги плеса Чевылецкие» — стали отправной точкой нашего поиска. Более двухсот лет с момента появления «Сборника Кирши Данилова», где был опубликован наиболее полный вариант зачина, эта строка не поддавалась прочтению. Тогда как другие «чудеса земли русской» географически расшифровывались довольно легко: Брянск, Смоленск — запад Руси; Днепр — юго-запад; горы Сорочинские — юг. Отсутствует север и северо-восток. Не там ли следует искать «плеса Чевылецкие»? Тем более что известный филолог В. А. Смирнов утверждает, что «Сборник Кирши Данилова» носит явные следы верхневолжской эпической традиции.
Уже первое наше обращение к верхневолжской краеведческой литературе дало интересные результаты. Исследователи часто упоминают местное предание о древнем городе Чувиле (Чивиле), сожженном в XIII веке полчищами Батыя. Писатель Ф. Д. Нефедов, проводивший в конце прошлого века в этих местах раскопки, записал в своем отчете: «На правом берегу Волги, ниже Плеса, вся местность носит название Чувиль».
Так поиск привел нас в старинный русский город Плес, окрестности которого знакомы даже тем, кто здесь не бывал, по полотнам Левитана. Существует мнение, что этот город, основанный в 1410 году великим московским князем Василием I, не сыграл значительной роли в истории Русского государства. Так ли это?
«Плеса Чевылецкие»... Что они собой представляли? Только ли необычайная красота их отмечена в зачине? Ведь в каждом «чуде» земли русской скрыта тайная угроза для тех, кто мог прийти на Русь с мечом. Вспомним: «темны леса Брынские», «черны грязи Смоленские», «глубоки омуты Днепровские». Но что значит «долги плеса Чевылецкие»? Какую скрытую опасность таило в себе это место? Вопросов возникало множество.
Расспрашиваем старожилов из близких к Плесу деревень.
— Дом мой еще деды строили. Почитай, лет уж двести стоит,— рассказывала нам семидесятитрехлетняя жительница приволжской деревни Русиновка Вера Ивановна Тарасова.— Вода у нас была хороводная, быстрая, чуть зазевался на лодке, попал в винт, трудно из него выгрести. А за Косой грядой остров был Русалочий. Выйдешь в полную-то луну ночью на берег... Глядь, а на острове русалка играет. Или в пене возле острова купается. А на берегу, за перекатами, бесы хороводили. Помню, маленькими были, так ночью-то из дому боялись выходить...
И впрямь, в стародавние времена будто злой дух орудовал здесь, оставив рассыпанные по берегу среди гравия белемниты, или попросту «чертовы пальцы». А чего стоят недвусмысленные местные названия: Чертов овраг, Чертова городина, Чертов поворот...
Вспоминаются и слова старинной волжской песни, записанной П. И. Мельниковым-Печерским и приведенной им в книге «На горах»:
— А вот город Кострома, гульливая сторона,
А пониже его Плес, чтобы черт его пронес...
Видно, не так-то легко было пройти мимо Плеса...
День за днем роемся в архивах и библиотеках. Быть может, все же отыщется какое-либо упоминание о волжских порогах? И вот удача: обнаружена «Историческая записка о заштатном городе Плесе», составленная в начале нашего века. «Для усиления борьбы с грабителями,— читаем в этом документе,— русские люди придумали устроить в самой Волге своеобразную крепость: они засыпали Волгу от правого берега камнями, оставив лишь небольшой проход для судов. Эта каменная преграда, уцелевшая до настоящего времени, носит название Винные гряды».
О существовании близ Плеса опасных «перекатов» было известно достаточно широко. Но подводная крепость, созданная руками наших предков?! Это поражало воображение.
В сохранившихся до наших дней местных названиях слышатся позабытые слова, означающие подводные преграды: перейма — речной запор, переловатка — перехват. Сами за себя говорят и названия расположенных на берегу сел и деревень: Утес, Порошино (от слова «порошити» — нарушить, отменить), Сторожево. Да и название Винные, или, как говорили местные жители,— Винтные гряды, связано, видимо, с быстрой водой, водоворотами. Но, может быть, оно происходит и от слов «вина», «повинность»: раньше слово «винный» употреблялось в значении «должный, обязанный кому-то уплатить».
— А где же Чувиль? — допытывались мы у той же Тарасовой.
— Чувиль? Да все наши места и есть Чувиль...— не задумываясь ответила она.
Ой Чувиль, мой Чувиль
Чувиль-навиль, виль, виль, виль!
Еще чудо, первочудо,
Чудо Родина моя!
Кто бы ни написал о Плесе, обязательно вспомнит эту немудреную народную песенку. Но легенду о том, что Чувиль стоял на месте Плеса, убедительно опроверг советский археолог П. А. Раппопорт еще в 1957 году. Обследовав плесское городище, он указал, что поселение это относится к началу XV века, а не к более раннему периоду. Остатков добатыевского Чувиля обнаружено не было.
Слово «чувиль», можно предположить, происходит от старорусского слова «чивиль» — воробей. (Еще В. И. Даль отмечал, что в Костромской губернии любят частицу «чу».) Волжское слово «чувилька» означало «птичка», «пташка». Недаром краеведы прошлого века иногда переводили это название как «птичье царство». «Воробей — маленькая серая птичка...— указывает Даль,— и игра «Воробей» — хороводная в кругу с песней, где одна девушка в венчике или фантовая (воробушек), а другая ловит — святочница (ряженая)...» «Не летай, воробушек, во конопельку»,— поется в народной песне.
Вот он, тайный смысл названия Чувиль! Каменные гряды могли быть своего рода ловушкой — сетью для ворогов, проплывавших в этих местах. Народная память связала эти укрепления с хороводной игрой «Воробей», или по-старинному «Чувиль».
Наши филологические изыскания приоткрыли многое, но все-таки они не отвечали со всей определенностью на вопрос: что же представляют собой «плеса Чевылецкие» — естественные пороги или действительно фортификационное укрепление?
Листаем с большим трудом разысканные в архивах уникальные лоции прошлого столетия и обмеры гряд, сделанные в 30-х годах нашего века. (Напомним, что после строительства Горьковского водохранилища восьмиметровая толща волжской воды навсегда скрыла плесские «пороги».) Анализ найденных документов позволяет в общих чертах представить подводный лабиринт. Он имел вид гигантского треугольника, углы которого упирались в существующие ныне деревни Сторожево, Утес, Комарово. Основанием его был трехкилометровый участок левого берега Волги. Стороны треугольника образовывали каменные гряды Винная и Косая. В каждой из гряд имелся только один узкий проход для судов. А в центре, в полукилометре вверх по течению, из воды грозно торчали острые камни. «Винные и Косые гряды,— отмечали все лоции,— по своему каменистому характеру представляют для судов большую опасность, ибо при довольно быстром на них течении нужно круто поворачивать судам около самих гряд от левого берега к правому, для обхода лежащих на протяжении двух с половиной верст больших камней».
Руководитель службы инженерного обеспечения судоходства участка Городец — Рыбинск Виктор Сергеевич Шушарин рассказал нам, как в начале пятидесятых годов он участвовал в работах по расширению проходов в плесских грядах. Камень со дна реки поднимали с помощью водолазов в специальных контейнерах, затем его грузили на баржи. Шушарин заметил, что за долгие годы работы он не встречал таких перекатов.
Постепенно вырисовывались контуры нашей рабочей гипотезы: «плеса Чевылецкие» русских былин находились в районе нынешнего города Плес, где, видимо, в XV веке руками русских мастеров была сооружена подводная крепость. Если это так, то нам предстояло обнаружить одно из самых интересных сооружений средневековья.
Подтвердить или опровергнуть это предположение могла лишь экспедиция.
...Теплоход № 765 медленно двигается вдоль берега. Капитан Александр Михайлович Семенов включает эхолот. На приборе идут отметки глубин. Разговоры в рубке постепенно стихают, всех охватывает молчаливое нетерпение. Ровно стелется дно реки под днищем. И вдруг всплеск: резкое повышение донных отметок.
— Стоп машина! — командует Александр Михайлович.
Судно плавно относит течением, гремит якорная цепь. Все стихло. Мы над гребнем предполагаемой каменной гряды. Над мачтой взлетают два зеленых флага: «Внимание! Идут водолазные работы!»
К спуску готовится бригадир водолазов Сергей Парыгин. Его одеваем втроем. Завинчиваем передний иллюминатор шлема. Проверяем телефонную связь. Начинается спуск. За кормой судна вспениваются буруны воздушных пузырей.
— Я на грунте,— слышится хриплый голос в динамике.— Под ногами твердая каменная поверхность. Ровная. Камни лежат плотно, как на булыжной мостовой.
Просим водолаза пройти до окончания гряды. Долгая пауза.
— Каменная дорога кончилась, начинается боковой откос... Здесь камни крупнее, до полуметра. Уложены плотно. Прошел метров пять.
Несколько минут мы слышим лишь тяжелое дыхание да шум насоса.
— Пошел ил и песок.
— Сережа, ты слышишь меня? — Альберт Петрович Бояркин, кандидат геолого-минералогических наук, явно волнуется.— Набери камней. В разных местах. Выламывай только из гряды. Другие не бери...
Затем начинается подъем. Томительно медленно идут минуты. Наконец над поверхностью появляется медный шлем. Еще немного, и по железному трапу стучат пудовые свинцовые сапожищи.
— Принимай! — подает Парыгин емкость с камнями. Альберт Петрович буквально выхватывает тяжелую бадью из его рук и спешит с нею на бак.
— Молоток! Скорее молоток! — требует он и ловкими ударами раскалывает образцы породы. Тщательно изучает сколы, бормоча себе под нос: «Так, мелкозернистый гранит, а это кварцит, вот опять гранит, но крупнозернистый...»
— Смотрите-ка, одни твердые породы. И это на какой площади? — обращается Бояркин к водолазу.
— Примерно в два квадратных метра,— отвечает тот.— Там ведь повозишься выковыриваючи. Ну что же, делим клад на всех.— Дружный хохот заставляет Бояркина поднять голову. Вокруг возбужденные, смеющиеся лица...
Водолаз выполняет еще несколько погружений. Берем новые образцы, определяем размеры, направление, состав гряды. Потом изменяем задачу: теперь нас интересует не столько сама гряда, сколько характер грунта возле нее. Точнее, имеется ли близ гряды обычный для естественных порогов разброс камней. Уже первое погружение показало грунт песчаный, камней около гряды нет.
Десять дней длилась наша экспедиция, обработка же добытых материалов заняла почти шесть месяцев. Вывод сделан следующий: Винная гряда, по крайней мере там, где ее обследовали водолазы, создана искусственно. Это подтверждал и геологический анализ собранных образцов.
Но оставалось невыясненным: вся гряда или только часть ее создана руками человека; если часть, то каково соотношение естественного основания и искусственной «надстройки» и можно ли в этом случае считать гряды древним гидротехническим сооружением. И по-прежнему не было ответа на вопросы — кто и когда его строил.
И все-таки полученные результаты вплотную приблизили нас к разгадке тайны «плесов Чевылецких»: каменный лабиринт — это часть плесских таможенно-оборонительных сооружений XV века, которые и назывались Чувиль.
«...И повеле в лето 6918 великий князь Василий Дмитриевич рубить град Плесо»,— сообщает летопись.
Крепость «срубили» на правом берегу Волги, обнесли высоким земляным валом. А на левобережье выросли отроги, связанные между собой «смотровыми осями». Главная ось Сторожево— Плес позволяла контролировать передвижение судов вверх по течению реки. То есть задолго до того, как сама крепость попадала в поле видимости приближающегося речного каравана. Вторая ось располагалась в обратном направлении по линии Плес — Сторожево — Винная гряда — Порошино — Перейма (сейчас название Перейма закрепилось за глубоким оврагом у деревни Русиновка). Смысл действия плесских таможенных сооружений был очевиден: если корабль, по сигналу из крепости, не заходил в Плес и не брал, уплатив соответствующую пошлину, лоцмана, он неотвратимо попадал в каменную ловушку.
Таможенные сооружения дополняли высокие, до 70 метров, берега, изрезанные глубокими оврагами. А непроходимый лес — «Чертова городина», где, возможно, «устраивались» засеки, обрекал на неудачу любую попытку обойти «гиблое место» посуху.
Вот почему «долги» плесы Чевылецкие! Обнаруживается прямая связь между строительством первой московской военной крепости на Волге и введением в начале XV века регулярной платы в московскую казну за выход в Орду с удельных княжеств.
Поясним: на Руси в то время шла напряженная борьба за объединение русских земель. Централизаторской политике великого князя московского Василия I Дмитриевича упорно противятся владельцы тверские, ярославские, ростовские, суздальско-нижегородские, земли которых расположены по волжским берегам. Не в волжской ли прибыльной торговле черпают они силы, чтобы восстановить свою, уже сильно подорванную самостоятельность? Ожесточенно борется за Волгу и Господин Великий Новгород, связанный с ганзейским торговым союзом. Отряды ушкуйников — новгородской вольницы — время от времени спускаются по реке, разоряя на своем пути города, сжигая посады. На короткий исторический период борьба за господство на Руси фокусируется на борьбе за Волжский торговый путь.
Да, слишком «долги» оказались эти плесы для многих князей и для новгородских ушкуйников, которые последний раз спустились по Волге в 1410 году...
Вот тебе и Плес, «несыгравший роли в истории»! Нет, не случайно в этот город воевода назначался прямо московским князем, минуя костромского воеводу, не случайно он долгие годы был центром обширной Плесской церковной десятины... В пожарах 1609, 1698 и 1836 годов погибли документы, которые, возможно, могли бы пролить свет на этот вопрос. Сгорел, уже в наши дни, Костромской исторический архив. А летописцы умели хранить «военные тайны» московских князей.
Оставалось одно — «расспросить очевидцев». Как известно, в 1460—1470 годах по Волге проплывал в Индию тверской купец Афанасий Никитин. Он, если читать внимательно «Хожение за три моря», останавливался в четырех городах Московского государства: Угличе, Костроме, Плесе и Нижнем Новгороде. В Угличе и Костроме Афанасий Никитин предъявил «пропускные» грамоты великого московского князя, в Нижнем Новгороде две недели ждал татарского посла. Но вот зачем он делал остановку в Плесе, находившемся всего в дневном переходе от богатой Костромы? «И на Плесо, в Новгород Нижний к Михаилу к Киселеву к наместнику и к пошьленнику Ивану Сараеву,— отвечает сам путешественник,— пропустили (мя) добровольно...»
Теперь стала понятна и загадка старинного герба Плеса. На нем в качестве особого отличительного знака показана расположенная в шести километрах ниже города каменная гряда — «плеса Чевылецкие».
Вслед за нашей разведочной экспедицией начала работать археологическая экспедиция Плесского музея. Уже первые ее результаты подтвердили наши предположения. В районе города Плес, местечке Порошино и в деревне Сторожево обнаружен значительный культурный слой XV века. Среди находок много керамики, украшения, боевое оружие. Найдена береста. Нет, пока не берестяные грамоты. Но если в земле Плеса сохраняется береста, то кто знает, может, уже в следующем году удачливый археолог развернет «свиток» и с удивлением прочтет что-нибудь вроде: «...аще придоша на плеса чевылецкие гости тверские... а не исправиши ничего же повеленнаго князя великого слова... и порошити животы их на перейме... а с гостей новгородских по три бел...»
Анатолий Дьяков, архитектор, Виктор Халтурин, кандидат исторических наук
Ивановская область
