На вершину горы Авила можно подняться по туристским тропам или в удобном красном вагончике «телеферико» — подвесной канатной дороги. Авила лишь одна из вершин хребта, защищающего Каракас от климатических сюрпризов Карибского моря: рядом вздымается гора Каракас, дальше — пик Найгуата, самая высокая точка окрестных гор. С вершины Авилы открывается голубая долина, сплошь усыпанная кубиками домов с красными крышами, поэтому не случайно одно из названий венесуэльской столицы — «Город красных крыш». Утреннее солнце окрашивает долину в мягкие, спокойные тона, и кажется, что Каракас — один из уютнейших и тихих городов мира.
В сталагмитовой чащобе построек новейшего времени можно отыскать самую старую — колониальную — зону столицы. Там угадывается центральная площадь имени Симона Боливара — национального героя, освободителя страны от гнета испанской короны. Площадь окружают невысокие, в один-два этажа, крытые черепицей дома с узорными коваными решетками на окнах. В обширных внутренних двориках-патио растут манговые и гранатовые деревья.
Свое имя венесуэльская столица получила от названия индейского племени каракас, некогда обитавшего на склонах горы Авила. Много крови пролилось на плодородные земли долины, прежде чем пришельцы-завоеватели окончательно укрепились здесь и почувствовали себя в безопасности. А теперь орлиные профили Гуайкапуро, Терепайми, Манауре и других индейских вождей-касиков вычеканены на памятных медалях, за которыми охотятся иностранные туристы.
Типичный сегодняшний «каракеньо» — житель Каракаса — невысок, курчав, смуглокож. «Все мы — немного кофе с молоком»,— говорят венесуэльцы, потомки белых завоевателей и коренных жителей — индейцев.
До двадцатых годов нынешнего века «Город красных крыш» жил безмятежно и патриархально, события внешнего мира словно бы и не касались его. Но со вступлением в нефтяную эру счастливый сон Каракаса ушел в прошлое. За несколько десятков лет долина покрылась сталью, бетоном и асфальтом, а горожане, всегда отличавшиеся размеренностью и уравновешенностью, превратились в водителей и седоков десятков тысяч нервно гудящих автомашин.
— Почему каракасцы с таким удовольствием убегают из своего города хотя бы на день-два? — этот вопрос задал со страниц печати журналист Луис Буитраго Сегура.
И сам же ответил на него: — Они бегут из мегалополиса, враждебного человеку, в тоске по свежей зелени... Они бегут, чтобы зарядиться живительной любовью к своей земле. Увы, этот заряд не вечен, его хватает лишь до следующего побега...
Специалисты по экологии города установили, что долина Каракаса способна дать удобное пристанище не более чем миллиону обитателей. В столице же сейчас около четырех миллионов каракеньос.
Над узенькими улочками возвышаются многоэтажные дома-ульи. С каждым годом их становится все больше и больше. Здесь селится средний класс. Бедняки же занимаются самостроем на склонах гор, окружающих город. Несмотря на запреты, вокруг богатых кварталов ежедневно вырастают десятки новых «ранчос» из жести, фанеры, кирпичного лома. Над жильем, прилепившимся к склонам гор, постоянно висит угроза оползней, обвалов, вызванных затяжными и безжалостными ливнями. Землетрясения унесли уже множество человеческих жизней.
Постоянная нехватка питьевой воды, загрязненность воздуха выхлопными газами, превышающая все допустимые нормы, постоянный шумовой фон, транспортный хаос, кризис коммунальных служб — с этими бедами каракеньос сталкиваются ежедневно.
«Наш город вышел из-под контроля,— сетуют газеты.— Анархия хозяйничает в Каракасе. Его основатель дон Диего де Лосада был бы потрясен, увидев, во что превратился город... Самое несчастное существо в столице — пешеход. С каждым днем сокращается его жизненное пространство: на тротуарах — киоски розничной торговли, припаркованные автомашины, назойливые нищие. Перегруженность наших улиц, отсутствие простора вызывают у горожан стрессы и клаустрофобию».
Безопасные для пешехода зоны Каракаса можно пересчитать по пальцам. Среди них наибольшей популярностью пользуется улица Сабана-Гранде, закрытая для транспорта. Здесь расположены магазины, лавочки с сувенирами, кинотеатры, множество ресторанчиков — их завсегдатаи чаще всего сидят прямо на улице, под легкими навесами. Здесь же столики для игр — все венесуэльцы, от мала до велика, обожают шахматы и домино. Никуда не деться от вездесущих буонерос — самодеятельных торговцев, раскладывающих свой товар прямо на тротуаре под ногами у прохожих. Подобная торговля на Сабана-Гранде запрещена, поэтому, когда появляется полицейский патруль, буонерос разбегаются в близлежащие переулки, подхватив узлы с поделками из латуни и дерева, галантереей и бижутерией, самодельной обувью...
К сожалению, и Сабана-Гранде подвергается натиску строительных компаний. Недавно чудом спасли одну из достопримечательностей бульвара — стену, покрытую росписями-муралями самодеятельных художников. А вот фрески, посвященные памяти Симона Боливара, известного писателя Ромуло Гальегоса и исполнителя песен социального протеста Али Примеры, не уцелели: их за ночь, воровски, уничтожили строители, расчищавшие место для нужд транснациональной корпорации «Тропибургер».
Как разрешить — хотя бы частично — нелегкие проблемы Каракаса? Как разгрузить его от «лишних» обитателей, автомашин, растущих, как грибы, многоэтажных зданий? Как приостановить процессы, столь губительные для дегуманизации столицы? Многочисленные запреты, ограничения и строгие указы администрации не принесли городу желанного облегчения.
— Осталось единственное средство,— считает историк Каракаса Гильермо Хосе Шаэль.— Надо строить города-спутники, связанные с Каракасом современными железными дорогами. Рельсовые пути существовали в Венесуэле в начале века, но были демонтированы в угоду американским автомобильным компаниям. Тогда говорили так: «Стране, плавающей на нефти, нужны скоростные автотрассы. Железные дороги — вчерашний день цивилизации». Последствия этих ошибочных оценок и демагогических заявлений бедственно сказываются сейчас на экономике страны...
Гильермо Шаэль — страстный борец за «железнодорожный ренессанс» страны. Он опубликовал десятки статей на эту тему, создал Музей транспорта, в котором почетное место занимают паровозы и вагоны начала века. В натуральную величину воссоздан вокзал той эпохи — разумеется, с колоколом, как и положено. Только этот колокол давно не подает поездам сигнал отправления.
По мнению Шаэля, постройка первой очереди метро в Каракасе— рельсовой нити в 12 километров, протянувшейся параллельно хребту Авила,— первый шаг к реализации его мечты.
Подобно Гильермо Шаэлю, многие каракеньос верят в будущее, до которого их должен домчать «железный конь прогресса», обошедший своим вниманием «Город красных крыш».
К. Сапожников
Каракас
