Посыльный

— Добрый день, да, это я утром звонил... Можно войти? Спасибо. Теперь я вам все расскажу, и если вы — тот человек, которого ищу, дело пахнет миллионами... Нет-нет, я ничего вам не собираюсь продавать. Вы только меня выслушайте. Вообще-то я торговец, но сегодня покупаю, если, конечно, у вас есть то, что мне нужно. То, о чем говорил посыльный... Нет, нет, я не псих какой-нибудь. Вот моя визитная карточка. «Малькольм Блинн. Краски для Малярных Работ. Любая Краска в Любом Количестве в Любое Место в Любое Время». И я свое дело знаю. Но если у вас есть то, что мне нужно, мы сможем такое дело провернуть!.. Нет, нет, у меня все дома... Вы вообще-то чем занимаетесь? Цыплят выращиваете? Ну ладно. Слушайте...

Было это пять недель назад, в среду. К нам как раз поступил срочный заказ. Время — одиннадцать часов, а к полудню надо доставить триста галлонов белой краски для одной строительной фирмы. Все бегают. Мои люди грузят краску, и тут Хеннесси — он у меня бригадиром — ехидно так говорит:
— Мальчишки-то, посыльного, что-то долго нет. Наверно, ему уже надоело работать.

Несколько человек засмеялись.
— С каких это пор у нас посыльный? — остановил я Хеннесси. — По-моему, до сих пор я здесь принимал на работу и увольнял. Сколько ему лет? Хочешь, чтобы у меня были неприятности?
— Откуда мне знать, мистер Блинн? — отвечает бригадир. — Они все выглядят одинаково. Девять, может, десять. Худой такой, но одет вроде бы неплохо.
— Нечего ему здесь делать. Хватит с меня водителей-идиотов, которые по карте Пенсильвании доставляют груз в Нью-Джерси...
— Я его не нанимал, ей-богу, — начал оправдываться Хеннесси. — Он пришел с утра и начал ныть, что, мол, хочет «начать с самого низа» и «показать себя», значит, что, мол, «далеко пойдет», чувствует, что «сможет выбиться в люди», и ему, мол, «нужен только шанс». Я ему сказал, что у нас дела идут туго, но он согласился работать за бесплатно. Все, что ему, мол, нужно,— это «ступенька на лестнице к успеху», ну и в таком духе.
— И что?
— Я сделал вид, что раздумываю, потом говорю: «Ладно, дам тебе шанс». Вручил ему пустую банку и приказал найти срочно краску — зеленую в оранжевый горошек. Пошутил, значит. А он схватил банку и бегом. Парни тут чуть на пол не попадали от смеха. Я думаю, он больше не вернется.
— Да, смешно. Как в тот раз, когда ты запер Вейлена в душевой и подсунул туда бомбу-вонючку. Кстати, если фирма не получит вовремя краску, я вас с Вейленом местами поменяю — вот тогда еще смешнее будет!
Хеннесси начал орать, и все дружно засуетились.
Шутки дурацкие он любит, наверно, еще с пеленок, но одно могу сказать: парни при нем работают как положено.
— Эй, смотрите, Эрнест вернулся! — крикнул кто-то.
Работа опять остановилась. Запыхавшись, мальчишка подбежал к нам.
— Я рад, что ты вернулся, — сказал Хеннесси. — Мне как раз нужна левосторонняя малярная кисть. Сбегай-ка разыщи. Только обязательно левостороннюю.

Мальчишка побежал к выходу, и двое или трое грузчиков осторожно засмеялись, но в дверях парнишка остановился и обернулся к нам.
— Я постараюсь, сэр. Но краска... Я не мог найти зеленую в оранжевый горошек. Только в красный. Надеюсь, она тоже подойдет.

И убежал. Секунду было тихо, потом всех прорвало. Грузчики стояли, держа в руках банки с краской, и неудержимо гоготали, бросая ядовитые реплики в адрес Хеннесси.
— Как он тебя?..
— В красный горошек!..
— Надеюсь, тоже подойдет!..

Хеннесси в ярости размахнулся ногой, чтобы ударить по банке с краской, но промахнулся, задев только край банки, и растянулся на полу. Хохот стал еще громче, но когда он поднялся на ноги, все мгновенно успокоились и бросились грузить машину.

Я наклонился над банкой — и обомлел. Рядом с банкой растекалась лужица краски — зеленой в красный горошек!

Мысль заработала немедленно. Где мальчишка мог достать такую краску? Я всегда чую, что можно хорошо продать, где можно урвать прибыль. Такая краска! Это же золотое дно!

Я подхватил банку с краской, сам старательно вытер разлитую лужицу и вышел на улицу.
— Как мальчишку-то зовут? Эрнест?
— Да, — буркнул Хеннесси, — и если этот умник здесь еще появится...
— Ладно-ладно. У меня дела. Проследи тут... — И я двинулся в ту же сторону, куда убежал мальчишка.

Через три квартала я увидел его в конце улицы и быстро догнал. Одет он был как-то старомодно, но из чего была сделана его одежда, понять было трудно.
— Что, не нашел? — спросил я сочувственно.

Мальчишка вздрогнул, но потом, очевидно, узнал меня.
— Нет, не нашел. Везде говорят, что у них как раз сейчас нет левосторонних кисточек. И про краску то же самое говорили...

Я все время думал, как бы у него выведать про эту самую краску, но решил начать неназойливо, так, издалека.
— Костюмчик у тебя неплохой. Где такие продают?
— А, это из школьной пьесы. Конечно, немного не соответствует этой эпохе, но я думал... — Он замялся, как будто бы выдал какой-то секрет.
— А где ты живешь?
— В Бруксе.
— Где? Где? — переспросил я.
— Ну в этом, знаете, Бруксе... Вернее, в Бруклине...

Мальчишка определенно врал. Пора было говорить начистоту.
— Послушай, Эрнест, я хочу с тобой поговорить. Короче, меня зовут Малькольм Блинн, и я...
— О-о-о! Нувориш-грабитель! Хозяин складов...
— Чего? — переспросил я.
— Я читал про вас в «Трех мушкетерах». Ой нет, перепутал! Это было у Капона в «Шестнадцати торговцах». Вот это книжка! Пять раз читал. Но вы Капона еще не знаете. Его книгу опубликовали только в...
— Когда?
— В этом... Ну ладно, вам я могу все рассказать. Вы один из главных здесь. Дело в том, что я совсем не отсюда.
— А откуда?
— Из будущего. Мне вообще-то еще нельзя сюда, но я просто должен был увидеть нуворишей-грабителей собственными глазами. Это так все интересно... Я хотел увидеть, как создают компании, разоряют конкурентов, «загоняют в угол»...
— Стой-стой. Из будущего, говоришь?
— Да, по вашему календарю из 6130 года. Ой нет — это другой календарь. Из 2369-го нашей эры. В смысле вашей...

Я все время думал, может, он врет или чокнутый. Хотя откуда он тогда взял краску в горошек?
— Эта краска... тоже из твоего времени?
— Ну да. В магазинах нигде не было, а мне так хотелось себя проявить. Этот Хеннесси тоже «воротила», да? Вот я и отправился к себе, попробовал по спирилликсу и нашел.
— Спирилликс? Это еще что?
— Это такой почти круглый узикон, ну вы знаете такой... Ваш ученый Венцеслаус изобрел его примерно в это время. Я, еще помню, читал, у него были трудности с финансированием... Или это было в другом веке? Нет, в ваше время! Или...

Он опять задумался и принялся рассуждать сам с собой.
— Ладно, — остановил я его, — какая разница? Ты мне лучше скажи, как эту краску делают? И из чего?
— Из плавиковой кислоты. Ее бластируют трижды, и получается...
— Хорошо, подожди. Что значит бластируют и почему трижды?
— О, я еще этого не знаю. Это все относится к технологии дежекторного процессора Шмутца, — он радостно засмеялся, — а я его буду проходить только через две степени ответственности. А может, даже не буду, если у меня будет хорошо получаться самовыражение... У меня еще два часа есть...

Он продолжал что-то говорить, но я его уже не слушал. Все разваливалось. Краски этой много не достанешь... Единственная надежда — анализ образца, который у меня был, но эта чертовщина насчет какого-то тройного бластирования... Тоже неизвестно, что получится.

Все равно что взять образец закаленной легированной стали и подсунуть какому-нибудь средневековому алхимику. Даже если дать ему современную лабораторию и объяснить, как ей пользоваться, он вряд ли поймет, откуда сталь приобрела свою прочность и упругость.

Короче, у меня всего одна банка краски. Всего одна. Если я что-нибудь не придумаю...

Признаюсь, я жаден. Но только до денег. Вот и думал, как бы мне превратить этот невероятный случай в кучу зеленых бумажек со множеством нулей на них. Мальчишка ничего не должен подозревать. Капиталист я или нет? Я просто должен его перехитрить и что-нибудь выманить.

— А где твоя машина времени, Эрнест? — спросил я беззаботно.
— Машина времени? У меня нет никакой... А, понял, вы имеете в виду хронодром. Я установил себе совсем маленький — такие применяют для исследований. Мне так хотелось увидеть все самому: королей прессы, банкиров, нуворишей-грабителей — таких, как вы, или настоящих «хозяев экономики»! Или вдруг бы я увидел биржевую махинацию, когда миллионы мелких вкладчиков теряют деньги и «идут по ветру»! Или «по миру»?
— По миру. А где ты установил этот свой хронодром?
— Не «где», а «когда». Сразу после школы. Мне все равно сейчас положено заниматься самовыражением. Но я надеюсь успеть вовремя, до того...
— Конечно, успеешь. Не беспокойся. А можно мне воспользоваться твоим хронодромом?

Мальчишка весело засмеялся, как будто я сказал какую-то глупость.
— У вас не получится. Ни тренировки, ни даже второй степени ответственности. Мне уже скоро возвращаться. Нет, все-таки здорово! Настоящего нувориша-грабителя встретил!

Я покопался в карманах и закурил сигарету.
— Послушай, а у вас есть какая-нибудь штука, чтобы видеть будущее?
— Вращательный дистрингулятор? Есть. На главном хронодроме. Только я еще не знаю, как он работает. Для этого нужно иметь шестую или седьмую степень ответственности.

И здесь неудача! Конечно, я мог бы убедить мальчишку притащить еще пару банок краски. Но если анализ ничего не даст, какой смысл? Другое дело — какой-нибудь прибор, что-нибудь абсолютно новое, что можно продать за большие деньги. Или, например, эта штуковина, через которую можно видеть будущее,— я бы на ней миллионы сделал: результаты выборов, первые места на скачках... Но мальчишка не может его добыть!

— А как насчет книг? Химия? Физика? Промышленные методы? У тебя есть что-нибудь дома?
— Я живу не в доме. И учусь не по книгам. У нас гипнотическое обучение. Вот вчера шесть часов просидел — экзамены скоро...

Я потихоньку закипал. Целые миллионы долларов уплывают из рук, а я ничего не могу сделать. Парень уже домой собирается, все увидел, что хотел (даже настоящего живого нувориша-грабителя), а теперь домой — самовыражаться! Должна же быть хоть какая-нибудь зацепка...

— А где твой хронодром? Я имею в виду, где он здесь выходит, у нас?
— В Центральном парке, не очень далеко от входа.
— Не возражаешь, если я посмотрю, как ты к себе отправишься?

Он не возражал. Мы протопали в западную часть парка, потом свернули на узенькую тропинку. Я все еще держал в руке банку с краской, и она здорово действовала мне на нервы. Если это все, что я получу с этого дела?!

Надо, чтобы мальчишка говорил, говорил... Что-нибудь да подвернется.
— А какое у вас правительство? Демократия? Монархия?

Мальчишка залился радостным смехом, и я еле удержался, чтобы не задать ему трепку. Я тут, можно сказать, состояние теряю, а он забавляется, словно я клоун.

Потом он наговорил мне кучу разных умных слов, но единственное, что я понял, — это то, что для них «это все в прошлом и совершенно не имеет никакого значения». Я тихо ругался про себя и уже готов был схватиться буквально за любую идею.

— ...Получу пятую степень ответственности. Потом экзамены, очень трудные. Даже тенденсор не всегда помогает.

Я встрепенулся:
— Что это за тенденсор? Что он делает?
— Анализирует тенденции. Тенденции и ситуации в развитии. На самом деле это статистический анализатор, портативный и очень удобный. Но примитивный. Я по нему узнаю вопросы, которые будут на экзамене.

Тем временем мы подошли к небольшому каменистому холму, и я заметил слабое голубое свечение за камнями.

Эрнест побежал к камням. Я бросился за ним. Времени оставалось в обрез. Этот тенденсор... Может быть, он-то мне и нужен!
— Послушай, Эрнест, — запыхавшись, спросил я, — а как этот твой тенденсор работает?
— О, все очень просто. Вводишь в него факты — у него есть клавиатура,— а он анализирует и выдает наиболее возможный результат или предсказывает тенденцию развития событий. Ну ладно, мистер Блинн, до свидания!

И он двинулся к голубому туману. Я схватил его за руку и дернул к себе.
— Не трогайте меня! — завизжал мальчишка.
— Извини, больше не буду. Я вижу, ты хороший парень. Что ты скажешь, если я тебе покажу действительно крупную аферу? Хочешь увидеть, как я прибираю к рукам международную корпорацию? Я это дело уже давно задумал, но ради тебя мог бы его ускорить. Хочу, чтобы ты видел, как работает настоящий нувориш-грабитель. Только вот с твоим тенденсором я бы провернул это дело наверняка и гораздо быстрее. Вот это было бы зрелище! Сотни банков прогорают, я «загоняю в угол конкурентов», инфляция, мелкие вкладчики «идут по миру»! Все сам увидишь, своими глазами! А если притащишь мне тенденсор, я даже разрешу тебе руководить «накоплением капитала»! Глаза у парнишки загорелись.

— Ух ты! Вот это здорово! Самому участвовать в такой финансовой битве! Но ведь рискованно. Если меня поймает моя наставница...
— Ну как хочешь! Я просто хотел сделать для тебя хорошее дело, потому что ты такой замечательный парень. Думал, ты далеко пойдешь. Но у нас, нуворишей-грабителей, тоже, знаешь ли, есть своя гордость. Не каждому посыльному я бы доверил руководить накоплением капитала. — И сделал вид, как будто ухожу.
— Ой, мистер Блинн, — мальчишка забежал передо мной, — я очень ценю ваше предложение. Только вот рискованно. Но... ведь «опасность — это дыхание жизни для вас», я правильно помню? Ладно, принесу тенденсор. Так хочется посмотреть, как все будет происходить! Только вы без меня не начинайте.
— Хорошо, но ты поторопись.

Он кивнул и исчез в голубом тумане. Я поставил банку с краской в траву и задумался. Какие возможности открываются! Можно предвидеть курс биржи, деловые сделки, развитие отраслей промышленности! Все, что нужно,— это напихать в машинку факты, например финансовые новости из любой ежедневной газеты, а затем грести деньги лопатой!

Подойдя к голубому облаку, я потрогал его рукой — как каменная стена. Мальчишка не соврал, мне действительно туда не попасть...

Туман расступился, оттуда выскочил Эрнест с продолговатым серым ящиком с клавиатурой, как у пишущей машинки. Я выхватил ящик у него из рук.
— Как он работает?
— Моя наставница... Она меня заметила, — задыхаясь от бега, произнес парнишка. — Надеюсь... она не видела... что я побежал на хронодром... Первый раз не послушался... Незаконное использование...
— Ладно, успокойся, — прервал я его, — все в порядке. Как он работает?
— Клавиши. Надо печатать факты. А результаты появятся здесь, на экране.
— Плохо! Потребуется чертова уйма времени, чтобы напечатать пару страниц финансовых новостей. И еще биржевой курс... У вас что, нет ничего лучше? Чтобы можно было показать машине страницу — а она тебе сразу ответ.

Эрнест задумался.
— Есть, называется «открытый тенденсор». У моей наставницы есть. Но это только для взрослых. Мне его не дадут, пока я не получу седьмую степень ответственности. И то если у меня будет хорошо с самовыражением...
— Но это именно то, что нам нужно, Эрнест. Давай-ка слетай к себе и прихвати тенденсор своей наставницы. Мальчишка был в шоке. На лице его было такое выражение, словно я ему приказал застрелить президента.
— Но ведь тенденсор не мой. Это моей наставницы...
— Ты хочешь увидеть величайшую финансовую операцию или нет? Банки прогорают, мелкие вкладчики... и все такое... Хочешь? Тогда дуй к своей наставнице...
— Это вы обо мне говорите? — раздался чистый высокий голос.

Эрнест резко обернулся.
— Моя наставница! — пискнул он испуганно.

Около самого голубого облака стояла маленькая старушка в непонятной зеленой одежде. Она печально улыбнулась Эрнесту и посмотрела на меня с явным неодобрением.
— Я надеюсь, ты понял, Эрнест, что этот период «необычайных приключений» на самом деле уродлив и населен множеством недостойных личностей. Однако мы заждались — тебе пора возвращаться.
— Вы хотите сказать... цензор-хранитель знал с самого начала? И мне позволили?
— Ну конечно. Мы очень довольны твоими успехами в самовыражении и поэтому решили сделать для тебя исключение. Твои искаженные, слишком романтические представления об этой сложной эпохе нуждались в исправлении, и мы решили дать тебе самому убедиться, сколь жестока и несправедлива порой бывала эта эпоха. Без этого ты не смог бы получить пятую степень ответственности. Ну а теперь пойдем.

Тут я решил, что настало время и мне что-нибудь сказать.
— Ну а со мной как же?
Старушка посмотрела на меня, качая головой.
— Никак. Мы оставляем вас здесь и уходим. А что касается различных предметов, которые вы незаконно получили из нашей эпохи, — Эрнест, право же, не следовало заходить так далеко, — то мы их забираем.
— Я так не думаю, — сказал я и схватил мальчишку за плечи. Он начал вырываться, но я держал его крепко. — Если вы не сделаете, что я прикажу, мальчишке будет плохо. Я ему все кости...
— Что вы от меня хотите? — спокойно спросила старушка своим тоненьким голоском.
— Ваш тенденсор. Который без клавишей.
— Я скоро вернусь. — Она повернулась и исчезла в голубом тумане.

Вот так просто все оказалось! Ничего лучше я за всю свою жизнь не проворачивал. Мальчишка дергался, но убежать от меня у него было не больше шансов, чем у мешка с деньгами.

Затем туман расступился, и из него появилась старушка. В руках она держала какую-то круглую штуку с рукояткой посередине.
— Ну вот, это уже лучше, — начал я, и в этот момент она повернула рукоятку.

Я застыл. Я не мог сдвинуться ни на миллиметр, не мог даже шевельнуть пальцем. Мальчишка выскользнул из моих рук, подобрал с земли тенденсор и побежал к старушке.
— Видишь, Эрнест, — произнесла она, — совершенно типичное поведение. Эгоизм, алчность, жестокость при полном отсутствии социального... — С этими словами они оба исчезли в голубом тумане, и через мгновение сияние померкло. Я бросился вперед, но за камнями уже было пусто.

Хотя нет. Банка с краской все еще стояла под деревом, где я ее оставил. Я наклонился и протянул руку. Внезапно сверкнуло голубым, тоненький голосок произнес: «Извините! Оп!» — и банка исчезла. Я резко обернулся — никого.

В последующие полчаса я чуть не рехнулся. Сколько я мог бы заполучить! Сколько информации! Информации, на которой я бы сделал миллионы!

И тут я вспомнил. Информация! Мальчишка говорил, что некто Венцеслаус изобрел какой-то спирилликс примерно в наше время. И у него были трудности с финансированием. Понятия не имею, что это за спирилликс и что он делает, но я сразу решил, что найду изобретателя и вложу в это дело все до последнего цента. Это же верная прибыль!

Я вернулся в контору и начал нанимать частных детективов. Ясно, что только по телефонным справочникам его не найти, — вполне возможно, у моего Венцеслауса вообще нет телефона.

Конечно, я не рассказывал детективам подробностей, просто дал задание разыскать мне по всей стране людей с фамилией Венцеслаус или похожей на нее. И сам с ними со всеми разговариваю. Естественно, каждый раз приходится рассказывать всю эту историю. В надежде, что кто-нибудь признается, что он изобрел этот спирилликс или что-то похожее.

Вот поэтому я к вам и пришел, мистер Венцелотс. Приходится опрашивать всех с похожей фамилией. Вдруг я неправильно запомнил или потом фамилию изменили?

Подумайте, мистер Венцелотс. Вспомните. Может, вы что-нибудь изобрели? Вы, кроме цыплят, чем-нибудь еще занимаетесь? Нет, я думаю, самодельная мышеловка — это немного не то. Может, вы книгу написали? А не собираетесь? Ну ладно, я пойду. У вас случайно нет родственников, которые балуются с инструментами? Изобретают? Нет? Ой, вы не представляете, сколько в стране Венцеслаусов и похожих... Ладно, пойду... Хотя постойте. Говорите, вы изобрели новую мышеловку? Давайте присядем. Что она делает? Мышей ловит? Это понятно. А как именно она работает?

Уильям Тенн, американский писатель | Перевел с английского А. Корженевский | Рисунок А. Гусева