«В коричневато-желтом полумраке я опасливо ступал по человеческим костям, хрустевшим под ногами. Нависающая над головой скала высотой 30 метров прорезана нишей. В нее с трудом могли бы втиснуться десять человек, но она каким-то непостижимым образом скрывает в своих мрачных глубинах три тысячи скелетов. Среди нагромождения костей тут и там виднеются полинявшие пыльные лоскутья. Кем были эти мертвецы? Как попали на это кладбище в поднебесье? Откуда пришли сюда? Почему при жизни поселились в этой суровой, иссушенной солнцем части Африки, где река Нигер прорезает Сахель?»
Э ти вопросы не давали покоя известному американскому журналисту и исследователю Африки Дэвиду Робертсу, который осенью два года назад предпринял увлекательное путешествие на этот до сих пор загадочный, окутанный вековыми тайнами континент. Путешествие оказалось удачным: Дэвид сумел найти ответы на большинство мучивших его вопросов.
Оказалось, что кости в нише Утеса Мертвецов останки теллемов, народа, который просуществовал всего 500 лет, с XI по XVI век. После него не осталось почти никаких следов только пещеры на утесах, несколько сараев из саманного кирпича, прилепившихся к скалам, да искусно сделанные многочисленные погребальные статуэтки. Они-то и составляют основную часть загадочного наследия теллемов.
Большинство пещер теллемов труднодоступны; они, подобно пчелиным сотам, расположены в отвесной гряде скал из песчаника, известной под названием Бандиагара, которая тянется на 170 километров через центральные районы Мали. Эта скалистая земля, одно из последних «белых пятен», исследованных европейцами, стала прибежищем африканцев уже в 300 году нашей эры. Древнейший из известных науке здешних народов, толои, повидимому, просуществовал в этих местах всего несколько столетий, после чего буквально исчез с лица земли. Прошло более тысячи лет, прежде чем появились теллемы, но в XVI веке исчезли и они, вытесненные догонами, которые и поныне населяют несколько сотен деревень, разбросанных на площади в пять тысяч квадратных миль. «Мы с фотографом Жозе Азелом приехали в Мали, чтобы исследовать пещеры теллемов и познакомиться с жизнью их преемников, рассказывает Дэвид Роберте. Численность догонов около 300 тысяч человек. Это земледельцы, которые живут согласно древним традициям предков и почти не соприкасаются с современностью. И хотя некоторые поселения догонов открыты для туристов, в основном эти люди живут по старинке под защитой высоких малийских плоскогорий, в потаенных долинах, в изоляции от белых исследователей и даже от своих же соплеменников».
Свидетельства этой разобщенности можно обнаружить в 35 диалектах догонов, которые нередко ставят в тупик переводчиков, если те удаляются хотя бы на полсотни километров от Санги главного поселения этого народа.
Дэвид приехал в Африку в надежде узнать что-нибудь о таинственных догонах и их удивительных предках, возможно, лучших альпинистах и скалолазах древнего мира. И цели своей он достиг.
Если взглянуть из пещеры Трех Тысяч Скелетов, то весь нехитрый уклад жизни догонов предстанет перед вами, как на ладони. Вот две темнокожие женщины, занятые повседневной работой: на головах у них тяжелые кувшины с водой, но женщины непринужденно болтают между собой, ступая босыми ногами по затененной редкими акациями каменистой тропе; вот поджарый старик, одиноко рубящий просо на окраине деревушки. Просо это непрестанно толкут в ступках догонские женщины, слаженно и монотонно напевая в процессе работы. А вообще по утрам в стане догонов тихо и туманно, и круг ежедневных занятий вечен.
Догонскую деревушку Ирели почти не видно издалека. Ее окружают только рыжие камни, трава и баобабы. Крытые соломой дома песочного цвета лепятся вдоль каменистых улочек. Тут же стоят амбары. Догонский амбар необычен и очень по-своему красив. Это квадратная башня, искусно сложенная из самана и соломы, покрытая конической кровлей и водруженная на невысокий фундамент. Амбаров в Ирели больше, чем домов.
Взрослое население встречает приезжих традиционным пожеланием здоровья гостям и их семьям, а детвора прыгает вокруг пришельцев, выкрикивая по-французски свою излюбленную фразу: «Как делишки?» Кто позастенчивее прячутся по домам и украдкой выглядывают оттуда; более храбрые берут белых путешественников за руки и тянут за собой в узкие улочки, где под ногами суетятся цыплята и тявкают неказистые собачонки. Ходить по этим улочкам не очень приятно: они буквально сплошь покрыты стеблями крапивы, называемой здесь крим-крим. Поэтому добродушные и услужливые мальчишки чуть ли не на четвереньках ползут перед гостями, расчищая путь.
Здесь, как и в других районах Бандиагары, земля, пригодная для обработки, драгоценность, поэтому многие местные жители строят дома на больших валунах, выкраивая для земледелия несколько лишних квадратных метров пашни. «Джинна», или «семейный дом», очертаниями повторяет человеческую фигуру: круглая общая комната «голова», а вытянутые боковые помещения похожи на мощные руки, лежащие вдоль центральной «залы», которую можно образно назвать «туловищем».
В центре каждой догонской деревни находится тогуна помещение, где собираются мужчины. Внутри на каменном полу в густом сумраке неподвижно сидят старейшины и взирают на всякого входящего с сонным безразличием. Женщинам путь сюда заказан, а между тем тогуна самое прохладное место в селении; оно не имеет стен, кровля из снопов сушеного проса покоится на глинобитных колоннах в виде скелетов, олицетворяющих восемь мистических пращуров догонов. Рядом с тогуной обычно стоит хижина деревенского хогона, или шамана. Фасад ее украшен мрачной резьбой, грубыми колоннами и убран обезьяньими черепами и драгоценностями, вделанными в оштукатуренную стену.
Христианские и мусульманские миссионеры уже более ста лет живут рядом с догонами, но их деятельность трудно назвать успешной. Мусульманство приняли едва ли тридцать процентов всех догонов, число христиан и того меньше. Большинство придерживается сложной системы анимистских верований, согласно которым лисы предсказывают будущее, а по округе бродят духи. Догоны не любят покидать свои деревни после наступления темноты, и поэтому охотники, ищущие дичь по ночам и спящие на деревьях, считаются тут отважными героями, с коих должно брать пример. Кажется, что даже сам здешний ландшафт имеет некий религиозный смысл и значение. Самые крупные скалы наделены именами, как и некоторые баобабы: «Высокая Грудь», «Прародитель», «Маленькие Потомки». Создается впечатление, что руки догонов не обошли своим прикосновением ни одной, даже самой мельчайшей частицы родной земли. Продравшись сквозь густые колючие кусты на склонах холмов, можно увидеть заботливо положенные людьми камни, которые отмечают редко используемые или нехоженые тропы, лестницы, вырубленные в скалах, каменные подпорки, облегчающие путь между зубчатыми валунами. А в глубоких природных расщелинах вы ступаете по бревнам с вырубленными ступеньками, до блеска отполированными за столетия босыми ногами догонов.
На окраинах некоторых догонских селений стоят мрачные лачуги, раскрашенные символами мифического змея Лебе. Стены лачуг покрывает резьба гротескные изображения женщин. Здесь уединяются догонские женщины в критические дни месяца.
Некоторые поселения догонов совсем опустели; народ покинул жилища в отвесных скалах и перешли в куда более прозаические обиталища внизу, на равнинах. «В одном из таких селений, вспоминает Дэвид Роберте, я наткнулся на больную старуху, которая лежала прямо на камнях пустынной улочки. Когда я и толпа сопровождавших меня мальчишек подошли к старухе, та вдруг пронзительно закричала, и мальчишки бросились врассыпную, будто от ведьмы.
На другой день я ломал голову, пытаясь понять, что означают узоры на фронтонах пустых амбаров. Тут были барельефы с изображением родовых химер, красные, черные и белые мистические треугольники. В двух или трех местах я натыкался на тайники, скрывавшие крошечные голубые чаши. Посторонним их видеть не разрешается. Эти чаши догонские шаманы используют при отправлении обряда погребения.
Нашему переводчику Умару нередко приходилось предостерегать нас, чтобы не дать сбиться с тропы. Указывая взмахом руки на какую-нибудь незаметную ямку в траве, он коротко говорил: «Туда нельзя». Когда я заметил в чахлой поросли деревянный предмет с резьбой и направился к нему, Умар поднял руку и благоговейным шепотом сказал: «Нет! Не трогай!» Предмет оказался скамейкой на одной ножке, служившей для совершения самого священного обряда сиджи. Церемония проводится раз в 50 лет, догоны устраивают пляски и жертвоприношения в знак возрождения своего мира. Остальное время священная скамейка охраняет местность от злых духов».
У догонов есть и своеобразные алтари глиняные могильные холмы, в трещинах которых, если удастся, можно увидеть остатки просяной каши или крови животных приближаться к ним белым пришельцам строго-настрого запрещено.
Догоны на удивление упорно сопротивляются влиянию как мусульманской, так и европейской культур. Они сохранили календарь с пятидневной неделей; в каждом поселении установлен свой базарный день. На рынок стягиваются продавцы и покупатели, живущие в радиусе нескольких миль. Торговые ряды обычно идут параллельно земляным укреплениям, но купля-продажа осуществляется не только на рынке. Оживленный торг идет и в узких улочках, пропитанных запахами пота, жареной козлятины, навоза и пыли. Женщин на догонском базаре гораздо больше, чем мужчин. Торгуют они в основном кашей, луком и резиновыми пляжными тапочками, вполне европейского вида. Чаще всего базар заканчивается всеобщей шумной попойкой, которая длится с полудня до полуночи: в темноте слышны возгласы, пение, дикий хохот и барабанный бой.
Святая святых догонов погребальная пещера. Когда умирает соплеменник, остальные смягчают горечь утраты танцами, хореография которых поистине великолепна. В конце церемонии усопшего, привязанного к деревянному помосту, проносят под вопли женщин по всей деревне. Затем тело поднимают в пещеру в отвесной скале, для чего используются веревки, сплетенные из коры баобаба. Догоны часто устраивают захоронения в пустых пещерах, находящихся неподалеку от деревень. Нередко они используют в качестве склепов пещеры теллемов, которые зияют в отвесных скалах над каждым поселением догонов. Чтобы побывать в такой пещере, требуется разрешение старейшины ближайшей деревни. Получить его можно, лишь пустив в ход все красноречие и искусство дипломатии. Но зато, когда разрешение получено, местные мальчишки с восторгом бегут впереди гостей, указывая дорогу.
«Старейшина деревни Пегве, рассказывает Дэвид Роберте, усаживает нас на почетные места пару гладких камней во дворе своей хижины. Пожилые догоны приходят послушать беседу; юноши, девушки и собаки просто поглазеть на нас. Вождь с большим достоинством набивает и раскуривает трубку. Он угощает нас просяным пивом мучнисто-желтой жидкостью, по вкусу напоминающей выдохшийся лимонад. Начинается беседа через переводчика: «Урожайный ли год? Был ли дождь?» Наконец мы переходим к основному вопросу: нельзя ли посетить пещеры?
Вождь с сомнением во взгляде бормочет несколько слов.
Он говорит, что об этом не может быть и речи, переводит Умар. И мы, выпив еще пива, принимаемся уламывать его. Пожилые догоны смотрят на нас неодобрительно. Наконец вождь говорит: «Ну, ладно. Только пусть с вами идет авторитетный член племени, а кроме того, вы должны внести определенную сумму в казну общины». Мы вручаем ему две с лишним тысячи малийских франков (около восьми долларов), и дело улажено. Вождь решительно кивает и встает, а мы обмениваемся рукопожатиями со всеми присутствующими.
Наша цель устрашающий уступ Толой Кулуар, возвышающийся над одноименной долиной, которая врезается в стену скал как трещина в край стекла. Высота уступа около 120 метров. Взобраться на стену совершенно невозможно, поэтому приходится огибать плато и спускаться к уступу с вершины скалы. Тут без альпинистского снаряжения не обойтись. Металлические клинья, крюки и «кулачки», дрель на батарейках, рация, веревки».
Прямо на отвесной стене, исследователь обнаружил около десятка мест, где жили теллемы. Ничто не нарушало здесь их покой. Одна из пещер представляла собой небольшое кладбище под открытым небом: углубление в скале не имело свода. В пещере лежало штук пятнадцать черепов и скелетов, некоторые были обернуты хлопчатобумажными саванами, которые не гнили веками благодаря сухому и жаркому климату.
Подняться по этим гладким стенам не мог бы и самый оснащенный альпинист. И тем не менее теллемы жили здесь. Как же им удавалось преодолевать такие преграды, да еще в разреженном воздухе, босиком, почти без снаряжения, если не считать жалкой веревки из коры баобаба?
По мнению сорокалетнего догонского альпиниста Амадомиана, теллемы обладали очень большими способностями к магии. Сейчас в каждой догонской деревне есть несколько альпинистов, способных добраться до пещер традиционным путем снизу вверх.
«Стоя у подножия отвесной скалы, Амадомиан показал вверх, где на высоте пятнадцати метров из небольшой пещеры торчала черная палка, вспоминает Дэвид Роберте. При этом мускулистый догон в голубой тунике и треуголке цвета древесной коры сказал: «Это боулин. Теллемы установили его несколько столетий назад. Без боулина при восхождении не обойтись. Надо забросить на него веревку и подтянуться. Выше, метрах в тридцати от подножия, есть еще один боулин. Отсюда он похож на мизерную крапинку на далеком выступе. А дальше громадный навес над бездной. Достигнув первого боулина, надо натянуть оставленную позади веревку и осторожно сместиться метров на двадцать вправо и остановиться у расщелины, где привязана еще одна веревка. С ее помощью можно поднять свою веревку на верхний боулин и вскарабкаться дальше по стене, доверив свою жизнь деревяшке, вставленной в расщелину, быть может, семь столетий назад».
В чем же состоит цель этого рискованного восхождения? Оказывается, догоны совершают его ради голубиного помета, который они пригоршнями ссыпают в объемистый мешок и продают на рынке в Санге. Догонские крестьяне высоко ценят гуано как удобрение.
Объяснения скалолаза помогают понять, как теллемы забирались на отвесные скалы, но остается неясным главный вопрос: как им удалось впервые установить боулины? Впрочем, и тут у Амадомиана нашлось свое объяснение. По его мнению, теллемы были очень сильны физически, превосходя в этом отношении все другие племена, включая догонов. Амадомиан не сомневается в необычайных способностях первых покорителей здешних скал, которых ни он, ни его предки никогда не видели, но считали и до сих пор считают джиннами.
По преданиям, теллемы умели заставлять веревку стоять, как палку. Они умели летать, превращаться в великанов и попадать в самые высокие пещеры, сделав всего один шаг. Они умели обращаться в карликов и проникать внутрь пещер, могли въезжать на отвесные скалы на лошади. Им было легко даже «заговорить» дорогу в скалы таким они обладали красноречием.
Почти все связанное с теллемами окутано тайной, но кое-что стало известно благодаря двадцатилетним изысканиям голландских археологов под руководством Йохана Хьюзинга и Роже Бедокса. Они установили, что теллемы, несмотря на миф, созданный о них догонами, не были ни исполинами, ни карликами это были самые обыкновенные люди. К тому же не найдено ни одного доказательства того, что теллемы жили в скальных пещерах: они использовали эти пещеры лишь в качестве складов и погостов.
Большое удивление вызывают погребальные артефакты, оставшиеся после теллемов: резные деревянные подголовники (самые древние деревянные остатки материальной культуры, обнаружены в Африке южнее Сахары); мрачные стилизованные статуэтки людей с воздетыми к небу руками; керамические горшки, украшенные узором, оттиснутым витым шнуром или тканью на влажной глине; железные колокольчики, которые носили на запястье, витые булавки и браслеты, луки, колчаны и мотыги, сломанные и захороненные вместе с умершим; детали деревянных арф и флейт.
Голландцы не обнаружили в пещерах ни очагов или кострищ, ни остатков жилья теллемов, ничего, что помогло бы понять, как было устроено их общество. Во что верили теллемы? Какие притчи и сказки рассказывали у своих костров? Кого считали своими героями? С кем враждовали? И зачем шли на такой отчаянный риск, строя в отвесных скалах амбары и склепы? Тайна так и не раскрыта.
Испокон веку считалось, что люди живут в неприступных скалах или непроходимых лесных дебрях, чтобы уберечься от врагов, и ныне нам известно, что в XV веке в район Бандиагары в поисках невольников вторгались племена моей и сонгаи. Но крайняя труднодоступность многих поселений теллемов вряд ли объясняется одной лишь необходимостью иметь надежную оборону. По всей видимости, отразить нападение на пещеру одинаково легко как на 15-, так и на 60-метровой высоте. А между тем подъем на 60 метров требует большого искусства и применения веревок и боулинов.
Может быть, теллемы забирались так высоко из любви к красоте и из спортивного интереса? Ведь у них был прекрасный вкус и отлично развитое эстетическое чувство. В одной догонской деревне Дэвиду Робертсу показали две мотыги, оставшиеся от теллемов после их ухода на север. Мотыги имели деревянные рукоятки с вырезанными в них кольцевыми канавками; на конце каждой палки было закреплено закругленное железное лезвие, очень похожее на те, которыми догоны пользуются и сегодня. Эти мотыги были слишком миниатюрны, чтобы служить орудиями труда. Скорее всего, им отводилась ритуальная роль. Сделаны они были очень искусно.
Европейские собиратели редкостей приезжают в Мали и платят огромные деньги за предметы, найденные в могильниках. Выше всего ценятся остатки материальной культуры древних, например, резные статуэтки теллемов. Считается, что они могут принести удачу. Поэтому некоторые догоны, прежде испытавшие суеверный страх перед теллемскими гробницами, принялись теперь за их разграбление. Обуревающий их соблазн вполне понятен: живут догоны в крайней нищете, а погребальная атрибутика теллемов всегда была легкодоступна.
Нищета догонов вопиюща. У многих детей распухшие животы; в деревнях масса глухонемых. Можно встретить детей и подростков, закованных в кандалы. Это умалишенные. Им спутывают ноги, чтобы больные не влезли на скалы и не свалились оттуда. Говорят, однажды малийские антиквары посулили двум мальчикам из деревни Ирели щедрый гонорар за пару теллемских статуэток. На заходе солнца мальчишки полезли на скалу, презрев вековое табу. Оба сорвались и погибли.
Основные сельскохозяйственные культуры, выращиваемые догонами, просо и рис, сорго и дигитария. Последний из этих злаков священен. За околицами деревень на равнине Гонто расположена сеть заботливо возделанных полей. Крестьяне сеют зерно везде, где оно, по их мнению, может дать всходы: на крутых склонах, на верхушках скал, в крошечных низинках. Догоны даже создают искусственные поля, привезя землю в мешках на участки, расположенные недалеко от воды. В бесплодной красной каменистой пустыне то и дело попадаются на глаза узкие террасы и лоскутки зелени, заботливо укрытые от изменчивых ветров. Они зачастую расположены за много миль от жилья своих хозяев. Молчаливые мускулистые крестьяне по утрам упорно носят воду из реки на луковичные поля, взваливая на плечи выдолбленные тыквы, полные драгоценной влаги. Когда лук поспевает, догоны толкут его, скатывают в твердые зеленые шарики и продают на обширном пространстве вплоть до границ Кот-д'Ивуар. Выращивают они и хлопок, и баклажаны, перец и арбузы. Догоны разводят мясной и молочный скот, коз, овец, ослов и цыплят, которых используют при ритуальных жертвоприношениях. Добывать пропитание охотой становится все труднее, и этот вид деятельности почти забыт, но иногда догоны все же промышляют мелких обезьян и птиц с помощью кремневых ружей, искусно изготовленных местными кузнецами.
Дожди здесь идут только с июня по октябрь, поэтому догоны очень страдают от засухи, умирают, тысячами покидают родные места. Во время засухи 1973 года трупы догонов лежали вдоль обочин дорог; некоторые отцы семейств кончали жизнь самоубийством от стыда за свою неспособность прокормить домочадцев. Говорят, еще относительно недавно, в начале века, догоны сбрасывали своих детей со скал, чтобы не видеть, как те умирают от голода. Вероятно, над теллемами, а до них над тополями, тоже тяготел этот злой рок.
Если подняться от деревни Бананин на плато, глазам откроется вся окрестность. Гряды отвесных скал причудливо изгибаются в солнечных лучах, к ним жмутся теллемские амбары. Одинокий крестьянин далеко внизу рубит дерево, бормоча что-то себе под нос, но стук его топора не в силах потревожить вечный сон закутанных в саваны предков, после долгой и многотрудной жизни нашедших последний приют в толще буро-желтых скал. Говорят, что если возле усыпальницы догонов местный житель вдруг заметит постороннего, он вполне может разрубить его на куски топором, а то и задушить голыми руками. Сон пращуров священен, и ныне живущие догоны хранят тайну их могил.
По материалам журнала «Нэшнл джиогрэфик» подготовил Игорь Шильштейн