Народ лосося: как индейцы боролись с правительством за исконные рыболовные угодья — и победили

Индейское племя карук живет на берегах большой реки в Тихоокеанском Северо-Западном регионе США. Природное равновесие реки оказалось нарушено, обитающий в ней лосось погибал. Объединив усилия с другими племенными общинами, живущими вдоль её берегов, коренной народ двинулся на спасение — и реки, и рыбы. Как удалось отвоевать исконные угодья, рассказала Молли Майерс — член индейского племени карук, соучредитель Коалиции за справедливость на реке Кламат и исполнительный директор организации Ridges to Riffles.

Мне повезло вырасти в традиционной семье карук, где жизнь, от ловли рыбы сетью, до церемоний обновления брачных клятв и зажигания священного огня, текла в унисон с годовыми циклами природы. Когда я была маленькой, мой отец привозил домой на старом ржавом «Шевроле» блестящего чешуёй а́ама (на языке карук — лосось, прим. пер.), пойманного сетью у водопадов Иши Пиши в Северной Калифорнии. Мы допоздна чистили рыбу, развешивали её тушки в коптильне и отгоняли медведей.

Мы, Ка́рук Ва’а́раарас, — народ лосося. Мы — люди реки. Мы — люди, стремящиеся изменить мир к лучшему. Нас с детства учат, что наша связь с рыбой ценна и нерушима, и что до тех пор, пока хотя бы один Ка́рук А́раар (на языке карук — член племени Карук, прим. пер.) ловит рыбу, лосось будет продолжать свой путь вверх по нашей реке, чтобы обеспечить нас пропитанием.

В 2000 году мне исполнилось 18 лет, и я устроилась на свою первую работу в Департаменте природных ресурсов Карук. В том году, когда мы наблюдали, как река Кламат покрывается ярко-зелёными токсичными водорослями, базирующаяся на северо-западе США электроэнергетическая компания PacifiCorp объявила, что будет добиваться продления лицензии на эксплуатацию своих гидроэнергетических плотин в верховьях реки еще на 50 лет.

Затяжная засуха позволила фермерам и владельцам ранчо оказать давление на администрацию Буша, чтобы она отменила решение бюро. Тогда мы арендовали автобусы и повезли людей из наших прибрежных поселений, чтобы выступить против возобновления орошения. В то время мы еще не осознавали, что это только начало борьбы, которая растянется на десятилетия.

Лето 2002 года выдалось невыносимо жарким. И хотя берега реки гнили на глазах, а в воздухе стоял запах токсинов, наша рыба возвращалась, как делала это на протяжении миллионов лет, отчаянно стремясь вернуться на место своего рождения.

В сентябре того года мы пережили самую страшную катастрофу в рыбном промысле за всю историю наших общин. По меньшей мере 34 000 мёртвых взрослых особей лосося лежали на берегах Кламата, разлагаясь из-за болезней, вызванных теплой водой и низким уровнем воды в реке. Если спросить людей, что они помнят о массовой гибели рыбы в 2002 году, большинство ответит: запах.

Мы были опустошены — и полны решимости действовать.

Коалиция за справедливость

Останутся плотины или будут снесены после того, как кончится их лицензия, — это решение принимает Федеральная комиссия по регулированию энергетики (FERC). Поскольку срок действия лицензий на плотины Кламата подошёл к концу и подлежал пересмотру, у агентства были полномочия очистить водный путь. FERC начала проводить общественные слушания в живущих на реке общинах, и мы сразу же явились в полном составе, чтобы дать показания. Держа на руках своего маленького сына, я изливала душу, пока полдюжины скучающих бюрократов сидели, не выказывая никаких эмоций. Они решили сохранить плотины, выбрав капитализм вместо нашей культуры, и даже не посмотрели мне в глаза.

После одного из слушаний в FERC мы, пара десятков человек, собрались у костра на берегу Кламата и решили, что единственный выход — это демонтировать плотины. Так родилась тогда ещё безымянная кампания по сносу плотин на реке Кламат и возвращению лосося домой. Со временем мы сформировали «Коалицию за справедливость на реке Кламат», которую возглавила небольшая группа представителей коренных общин, в том числе и я.

«Вернуть лосося домой»

Несмотря на малочисленность, наша небольшая команда прилагала все усилия, чтобы нас воспринимали всерьез. Годами мы сплачивали тысячи тех, чья жизнь связана с рекой, призывая их к действию и проводя сотни акций протеста. Спросите любого коренного жителя реки Кламат об их участии, и они расскажут вам, как присоединялись к демонстрации или отправлялись давать показания на какое-нибудь слушание, о котором большинство и не слыхало.

За эти годы мы совершали ошибки, но извлекали из них много уроков. Мы познакомились с проектом «Сила коренных народов», который научил нас искусству ненасильственных прямых действий. Мы устраивали сидячие демонстрации, всеми правдами и неправдами проникали туда, куда нам было нужно, порой даже за взятку.

Мы планомерно отправлялись на собрания акционеров компаний, владевших плотинами: сначала в в Эдинбурге навестили компанию ScottishPower, затем в Омахе, штат Небраска, пробрались в компанию Berkshire Hathaway — там мы развернули плакат с лозунгом «Плотины Кламата — культурный геноцид». Нас обзывали, в нас плевали, нам указывали на дверь и говорили, что ничего не выйдет. Но несмотря ни на что, мы продолжали, где бы ни находились, скандировать наш теперь уже известный призыв: «Снести плотины на Кламат, вернуть лосося домой!»

В нашу коалицию входили представители самых разных племен бассейна реки Кламат. Мы очень отличаемся друг от друга, но нас объединяет одно: мы — народ лосося. Нам пришлось приложить немало усилий, чтобы забыть о травмах, нанесенных ассимиляцией и политикой «разделяй и властвуй», и научиться доверять друг другу. Мы все переженились, у нас рождались дети и мы воспитывали их вместе. И вместе мы смогли воплотить в жизнь это казавшееся невозможным будущее.

17 ноября 2022 года, после множества взлетов и падений, теперь уже с моим мужем и нашими пятью детьми мы снова собрались у костра на берегу Кламата. Однако на этот раз повод был радостный. Мы принесли наши старые плакаты и фотографировались вместе, пока вокруг нас клубился речной туман. Мы улыбались, смеялись и плакали, когда подключались к спутниковому интернету и смотрели, как FERC единогласно одобряет демонтаж четырех плотин на реке Кламат. Двадцать лет работы — вся наша взрослая жизнь и жизнь наших детей — увенчались решением, принятым за две минуты.

Я всегда говорю, что Ишкеш, или река Кламат, определила моё существование. Она сформировала меня в детстве и повлияла на выбор профессии; именно там я встретила своего мужа и там, в борьбе за реку, мы стали семьёй. Сейчас, глядя на нашу оживающую реку, я думаю, что, возможно, гибель рыбы в 2002 году была призывом нашего Создателя к действию, и я испытываю глубокую благодарность за то, что мы не остались в стороне. Индийские народы объединяются, чтобы спасти мир, опираясь на мудрость предков, и, хотя в наши дни объединение действует не так активно, мы воспитали поколение защитников, способных менять мир к лучшему.

В течение 2024 года — последнего года существования четырёх нижних плотин на реке Кламат — мы вернулись в верховья бассейна, чтобы наблюдать за тем, как плотины взрывают и разбирают. Мы видели, как наша прекрасная река вновь обретает силу, возвращаясь в русла, в которых более ста лет не было воды. В этом Новом году мы все празднуем освобождение реки Кламат и возвращение а́ама на их родные земли. Наш призыв услышан: лосось возвращается домой.