Античные мифы, фантастические твари и средневековые заклинания: краткий гид по культурным отсылкам в книгах о Гарри Поттере

Создательница вселенной Гарри Поттера Джоан Роулинг в университете специализировалась на французской филологии и всю жизнь читала. Неудивительно, что в «поттериане» за каждым углом — цитата, намек или отсылка, причем не просто литературная, а культурная. Многие из них восходят к Античности, но большинство — к Средним векам.

Обнаружение этих многочисленных «пасхалок» может доставить много радости. Для тех, кто планирует перечитать любимый цикл, рассказываем, где в «поттериане» притаились следы античных мифов, легенд о Короле Артуре и средневековой магической традиции. А помогает нам в этом книга Галины Юзефович «Ключи от Хогвартса. Культурные коды вселенной Гарри Поттера», вышедшая недавно в издательстве МИФ.

Nomen est omen

В интервью Джоан Роулинг рассказывала, что ближайшая к ее рабочему столу полка целиком заставлена книгами по античной мифологии. Поэтому некоторые персонажи «Гарри Поттера» позаимствовали из греческих и римских мифов свои имена, кое-что сообщающие нам об их характере и роли в повествовании. Еще древние римляне говорили «nomen est omen» («имя — это предзнаменование»), и автор «поттерианы» следует этому подходу.

Например, зоркий и вечно всем недовольный смотритель Хогвартса Аргус Филч позаимствовал имя у тысячеглазого гиганта Аргуса: в греческом мифе тот был приставлен богиней Герой сторожить очередную возлюбленную Зевса — Ио. По заданию Зевса вызволить превращенную в корову Ио взялся Гермес: усыпив Аргуса скучной историей, он отсек стражу голову.

Смотрителя Хогвартса такая судьба не постигла: двоих Аргусов роднят лишь дар «всевидения» и еще своего рода неудачливость — ведь Гарри и его друзьям не раз удается усыпить если не самого смотрителя, то его бдительность.

Меропа Гонт, родившая будущего Лорда Вольдеморта в «позорном» союзе с маглом, получила свое имя в честь плеяды Меропы. Согласно поэме Овидия «Фасты», Меропа была одной из семи дочерей титана Атланта и океаниды Плейоны и, в отличие от сестер, неосмотрительно влюбилась в смертного — Сизифа. После смерти все сестры стали звездами, но Меропа светит тусклее всех — прикрывает глаза рукой от стыда.

Меропу Гонт роднит с Меропой овидиевских «Фаст» именно брак с недостойным мужчиной, да еще и стоящим ниже нее в социальной иерархии. Здесь, как и в случае с Филчем, Роулинг хватило красноречивой ассоциации.

Фантастические твари

Говоря об античной мифологии, нельзя не упомянуть и необычных существ, которых в волшебном мире Роулинг в избытке. Иногда речь также идет скорее о намеках, однако в ряде случаев «чудовища» Роулинг вполне соответствуют своим прообразам.

Так, из античной мифологии явился Пушок, огромный трехголовый пес Хагрида. Вдохновлен он, конечно же, Цербером, хотя и отличается от него размерами: Цербер ужасен, но по размерам не больше собаки. Но эта очевидная отсылка — чуть более глубокая, чем кажется на первый взгляд: Пушка и Цербера объединяют также их отношения с музыкой. Чтобы усыпить Пушка, Гарри играет на флейте — и таким же образом, разве что с помощью лиры, усыпляет Цербера певец и волшебник Орфей.

Оттуда же — василиск, чудовищный страж Тайной комнаты из второй книги. Впервые такое создание описал еще Аристотель в «Истории животных», однако у него это крошечная змейка, которую из-за ее особого шипения боятся все остальные змеи. Более подробно василиска описывает в «Естественной истории» Плиний Старший: силами этой твари становятся мощный яд и еще, якобы, смертоносный взгляд (сам автор в этой гипотезе сомневается).

В Средние века василиска представляли иначе — как гибрид петуха и змеи, вылупившийся из высиженного жабой куриного яйца, — но Роулинг больше следует античному описанию.

Единственные мифологические существа в «Гарри Поттере», близкие своим прообразам не только формально, но и сущностно, — это кентавры. В мифах эти создания противоречивы: с одной стороны, они — дикие и враждебные к людям, с другой — могучие и наделенные тайным знанием.

Кентавры в мире Гарри Поттера объединяют обе эти черты — Ронан, Бэйн, Флоренций и их сородичи сразу и мудры, и неистовы. Они не любят волшебников и по умолчанию не доверяют им, но в исключительных случаях готовы прийти на помощь.

Влияние Артуровского цикла

Как известно, первокурсники Хогвартса обязательно плывут к замку в лодках через озеро, а в последующие годы добираются от железнодорожной станции до школы в каретах. Почему ритуал выглядит именно так? Возможный ответ — во влиянии на «поттериану» легенд о короле Артуре и его рыцарях Круглого стола.

Так, в поэме Кретьена де Труа «Рыцарь телеги» Ланселоту нужно проникнуть в замок, где злой король-чародей держит его возлюбленную — супругу Артура Гвиневру, и он переходит через наполненный водой ров, используя вместо моста свой меч. А в «Гигемаре», поэме поэтессы XII века Марии Французской, главный герой оказывается в лодке без весел, долго плывет по морю и попадает на зачарованный остров.

Хогвартс у Роулинг — это волшебный край, который «работает» по иным правилам. Поэтому добраться туда впервые можно лишь по воде.

Престижнейшая награда у волшебников — это орден Мерлина, кавалером которого является Дамблдор. Он и сам похож на Мерлина наших дней. Одна из историй о Мерлине гласит, что волшебник сошел от ужасов войны с ума и скитался по лесу, бормоча околесицу — в точности как Дамблдор на пиру. В конце концов Мерлин наткнулся в лесу на хижину, где жил святой Мунго. Тот исцелил его и от ран, и от безумия, которое обратилось в пророческий транс.

Именно имя святого Мунго в мире Джоан Роулинг носит больница для лечения магических болезней, недугов и травм. И не будем забывать, что второе имя Дамблдора, Персиваль, отсылает к имени чудаковатого и неотесанного рыцаря Круглого стола Персиваля-Парцифаля.

Латинская тарабарщина

«Экспеллиармус!», «Экспекто патронум!», «Люмос!» — заклинания, которыми пользуются герои «Гарри Поттера», не нуждаются в пояснениях, ведь их назначение известно людям по всему миру. Однако почти все эти слова и выражения можно перевести — более того, они наследуют почтенной традиции европейской магии, которая также восходит к Средним векам.

В средневековой Европе языком науки и церкви была латынь — она воспринималась как сакральный язык и потому была оптимальным языком и для магических формул. Однако по-настоящему знали язык немногие — даже рядовые священнослужители скорее заучивали тексты и молитвы, чем понимали их.

В магических заговорах латинские корни украшались небывалыми морфемами; к английским, французским или немецким основам приделывались латинские окончания и суффиксы, или же просто изобретались слова, звучавшие на латинский манер. Реже использовались корни греческие, и совсем уж редко — из других, более «экзотических» языков.

Именно таким образом и устроены заклинания из мира Роулинг: это почти всегда латынь (часто искаженная) или что-то латынеобразное, изредка греческий и еще реже экзотично звучащая тарабарщина.

Большая часть придуманных Роулинг заклинаний — нормальные латинские глаголы первого лица единственного числа. «Круцио!» — «мучаю, истязаю», «Империо!» — «повелеваю, приказываю»; «Акцио!» — «призываю»; «Репаро!» — «чиню». Даже в более сложном «Экспекто патронум!» — «ожидаю покровителя», существительное patronus стоит в правильном падеже.

В некоторых заклятиях угадываются латинские корни, но таких слов в латыни не существует. «Люмос!» — это lumen («свет»), но с «греческим» окончанием. В заклинании «Экспеллиармус!» видны части expello («выбивать») и arma («оружие»), но собрать из них единое слово таким образом с точки зрения латинской морфологии невозможно.

То же касается и зловещего заклятия «Сектумсемпра!», изобретенного Северусом Снейпом: в нем можно различить корень со значением «резать» и нечто похожее на semper — «всегда», но склеены они самым нелатинским из всех возможных способов.

Встречаются в книгах и заклинания, которые только прикидываются латинскими: во втором слове заклятия для левитации «Вингардиум левиоса!» есть латинский корень со значением «летать», но первое слово — выдумка автора, которая восходит к английскому wing — «крыло». Есть пара заклинаний, заимствованных из греческого, — например, «Анапнео!» («снова дышу»).

Ну а самое известное из «темных» заклинаний — убивающее заклятие «Авада кедавра!», — происходит от средневекового заклинания-оберега «абракадабра», в котором отчетливо слышится латыне-английское cadaver — «труп».