Кипит медный богатырь: победоносная история самовара

«Кипит медный богатырь; полымем пышет его гневное жерло; клубом клубится из него пар; белым ключом бьет и клокочет бурливая вода… Близко наслаждение; готов душистый чай. Какой вкус, какой запах: что пей, то хочется! Чашка за чашкой, и вот мало-помалу во всем существе, по всем жилкам и суставчикам, разливается неизъяснимое самодовольствие; тепло становится жить на свете, легко и весело на сердце; ни забота, ни печаль не смеют подступить к тебе в эти блаженные минуты», — так писал о самоваре в одном из своих очерков публицист Иван Кокорев.

К XIX веку самовар уже давно был органичной частью русской повседневности. Простые в изготовлении, незаменимые в быту, в конце концов, просто красивые и блестящие, самовары свистели и булькали на столах у богатых и бедных, вскипали на железнодорожных станциях, в любых заведениях и на площадях во время народных гуляний.

«Из москвичей редко найдете бедняка, у которого не было бы самовара. Иной бьется как рыба об лед, в тесной каморке его нет ни одного неизломанного стула (хотя их всех-то пара): а ярко вычищенный самовар красуется на самом видном месте, составляя, может быть, единственную ценную вещь, какою владеет хозяин. Москвич скорее согласится отказать себе в другом каком удобстве жизни, даже не испечь пирогов в праздник, чем не напиться чаю хоть раз в день», — вспоминал Кокорев о московских чаепитиях, добавляя, что те, кому на собственный самовар все же не хватало денег, были постоянными гостями в чайных.

К роли традиционно русского предмета самовар шел десятилетиями. Первые упоминания о медном устройстве с таким названием, которое сочетало элементы чайника и трубу-жаровню, как у винокуренного куба, относятся к середине XVIII века, то есть можно сказать, что самоварам чуть больше 250 лет.

Их облик окончательно сформировался к концу того же столетия: обязательный краник, ручки, конфорка в верхней части, поддувало, поддон с ножками. Поначалу такие агрегаты использовались чаще для сбитня, чем для чая, а к XIX веку появились даже специальные модификации, предназначенные для заварки кофе или подогревания еды. Больше всего, впрочем, он был нужен для чая, и спрос на самовары рос с каждым годом.

Это стало новым вызовом для регионов центрально-европейской России и Урала — традиционных центров металлообработки. Фабриканты, которые занимались оружием и художественными изделиями, стали все больше внимания уделять «водогрейным приборам» и другой кухонной утвари.

На каждое изделие, как было заведено и установлено законами, фабрика ставила свое уникальное клеймо, за его аутентичностью внимательно следили, за подделку — строго наказывали. Со временем изготовление самоваров стало ключевым промыслом для мастеров целых регионов, а крупнейшие предприятия открывали собственные магазины в Москве, Петербурге и других городах.

Создание самовара — тонкая работа, секреты которой передавали из поколения в поколение. Мелкие детали самовара отливали из меди или медного сплава, а тулово, основной корпус, сгибали из цельного листа с помощью «кобылины» — специальной закругленной наковальни. Мастера пользовались более чем двадцатью разными молотками и многими другими инструментами в трудоемком процессе сборки самовара и поначалу работали самостоятельно, без разделения труда.

Результаты выходили очень разнообразными: самовар мог быть как доступным почти каждому простым приспособлением, так и настоящим предметом роскоши. Насчитывается полтора десятка устоявшихся форм самовара: «банка», «рюмка», «ваза», «шар», «яйцо», «желудь», «дуля», «репка» и другие.

Фабриканты конкурировали между собой: своими самоварами прославились туляки Баташевы (с тремя фабриками, у каждой свое фирменное клеймо), Воронцовы, Ломовы, оружейники Лисицыны, Лялины.

Наряду с тульскими «самоварными династиями» к концу века в России действовали и немецкие фирмы: русские немцы из Царства Польского производили ставшие к тому времени модными самовары из нейзильбера («нового серебра», аналога мельхиора из меди и цинка), свое производство имели и подданные Германии, в том числе Крупп, артиллерийские орудия которого затем стали известны в Первой мировой войне.

В начале XX века производство шагнуло на новый уровень: в Туле и других городах появились механизированные фабрики, где каждой ступени создания самовара отводился свой цех. Появились передовые технологические разработки: самовары с керосиновой и спиртовой топкой.

На самовары появился спрос за границей. Их везли на продажу в Иран, Турцию, Марокко и другие восточные страны. На ярмарках производители соперничали между собой в соотношении цены и качества изделий, предлагали посеребренные и позолоченные самовары.

Когда подданные Российской империи стали массово ездить отдыхать на юг, важным фактором ценообразования при съеме жилья оказывалось наличие или отсутствие самовара.

Перед войной самоварное производство достигло своего пика — в 1913 году в одной только Туле собрали около 660 тысяч самоваров. С началом войны эти цифры сократились в десятки раз, а затем фабрики были национализированы и получили от большевиков новые названия.

Исследователи обращают внимание на то, что бывшие самовары Баташевых и других производителей стали выпускаться с другими клеймами, соответствующими духу времени: на них появилась коммунистическая символика.

Часто можно встретить изображение самовара, на котором висит связка сушек или баранок, — но почти невозможно найти такого сюжета в дореволюционных иллюстрациях. Традиции вешать что-либо хлебное на самовар, стоящий в центре стола, не существовало, он и без того был украшением и центральным элементом чаепития. Этот лубочный образ появился уже в советское время, когда самовары стали куда более редки.

Их заменили чайные кубы и простые жестяные чайники: в столовых советского общепита места для самовара не нашлось. Редкие уцелевшие самовары уже не так часто использовались по прямому назначению и остались скорее предметами интерьера «в русском стиле» или дорогими подарками, изготовленными на заказ. Тогда же их стали расписывать — как правило, речь шла уже об электрических самоварах, куда более простых в использовании.

Многие из них повторяют классические формы традиционных «водогрейных приборов», при этом используя уже современные технологии нагрева. Но какими бы ни были технологические решения и как бы ни менялся дизайн, самовар остается центром русского чайного стола.

_{Отрывок из книги Андрея Колбасинова «Русская чайная традиция». М.: Издательство Альпина ПРО, 2022}