22 января 1536 года в Мюнстере казнили деятеля, вошедшего в историю как Иоанн Лейденский (, 1509–1536). Жизнь этого человека, при рождении получившего имя Ян Бокельсон (Jan Bockelson), состояла из множества противоречий, ярких взлетов и финального падения — столь рокового, что этого падения не пережил не только германский город Мюнстер, где довелось поцарствовать нашему герою, но и само учение, вознесшее его на вершину духовной власти. Он был апостолом анабаптизма, городским диктатором и многоженцем. Он был настоящим коммунистом Средневековья, в очередной раз придумавшим обобществление собственности.
Как же вышло, что пассионарный апостол «продвинутого» протестантского учения о «перекрещении», о тысячелетнем царстве Христовом, уравнитель и народный заступник, довел простые и красивые идеи до позорной дискредитации? Почему большинство жителей города Мюнстера в Германии, оплота Реформации , в наши дни — римские католики , а не протестанты ? Ответ прост: наш герой хотел как лучше, а вышло…
Бастард становится пророком
Ян Бокельсон, о чьей жизни до событий 1534–1535 годов известно не так много, родился в Лейдене около 1509 года. Он был незаконным сыном голландского деревенского старосты Бокеля и вестфальской крестьянки, а начинал свое продвижение к царской короне со стартовой позиции ученика портного. Как часто бывает, унижение, вызванное бастардским статусом и нищетой, заставило способного юношу искать справедливости в революционных протестантских идеях. Иоанн побывал по купеческим делам в Англии , Португалии и соседней Фландрии.
В 1533 году мы застаем его в вестфальском Мюнстере, куда он прибыл совершенно новым человеком. Это случилось, потому что незадолго перед тем Ян пришел к другому Яну — бывшему булочнику Матису (, ca. 1500–1534), возглавлявшему тогда нидерландских перекрещенцев. Лейденский портной не только повторно-сознательно крестился в нидерландском Харлеме, но и превратился в апостола Матиса. По заданию учителя он отправился нести свет знания дальше, а в начале 1534 года отправился в Мюнстер. Сам Бокельсон писал в одном из своих сочинений, что вскоре он послал за Матисом, и тот, признанный многими как пророк, не замедлил прибыть и утвердиться в городе главой анабаптистов.
Реформация мюнстерского разлива
Во многом благодаря усилиям двух Иванов в начале 1530-х годов Мюнстер и стал центром радикального анабаптизма, где нашли прибежище многие преследуемые властями религиозные и социальные реформаторы того времени. Почему именно Мюнстер? Так сошлись в этом очередном Новом Иерусалиме экономические, социальные и конфессиональные предпосылки. Городом правили Совет и епископ, окруженный внушительным двором. Входил Мюнстер и в прославленную Ганзейскую лигу купеческих городов , а это означало, что гильдии принимали живейшее участие в управлении. Во времена Реформации гильдии вошли в правительство Мюнстера, ну а простой люд, как обычно, остался «за кадром». Так и вышло, что вольные идеи Лютера прибыли в город не на легких крыльях теологических трактатов, а в купеческих мешках. Кафедральная школа Мюнстера тоже всегда склонялась к идеям гуманизма; город даже вскормил на своих тучных хлебах собственных реформатов — Иоганна Гландорпа (, 1501–1564) и Адольфа Кларенбаха (, ca. 1500–1529).
В общем, к 1524 году протестантское движение в Мюнстере приобрело видимые и аппетитные формы. Уже через год разбудило дотоле апатичные народные массы, которые потребовали улучшения экономических, социальных и даже религиозных условий жизни. Острие критики было направлено на некоторые монастыри, представлявшие большую конкуренцию… прядильным мануфактурам. В 1531 году пружину религиозного напряжения в городе подкрутил бывший местный священник Бернхард Ротманн (, ca. 1495 – ca. 1535), побывавший в самом рассаднике реформистских идей — вотчине Лютера Виттенберге и в Страсбурге, где нашел взаимопонимание с местными отцами протестантизма. Власти безуспешно пытались прибить к земле загоравшийся огонь реформы: Ротманна «прикрыли» гильдии, и уже через год все храмы города, за исключением кафедрального собора, были заняты протестантами. Счет между гильдиями и простым людом с одной стороны и горсоветом и епископами — с другой, был 1:0 в пользу первых.
Постепенно поток реформаторского движения в Мюнстере разделился на два основных рукава — на консерваторов-лютеран и демократов-сакраментариев, которые и приняли анабаптисткие идеи с открытыми объятиями.
Вся власть заветам: анабаптисты у власти
Итак, Мюнстерский городской совет поддерживал лютеранство, но учение основателя поддерживалось лишь политической необходимостью состоять в блоке с могущественным Шмалькальденским союзом — объединением протестантских князей Германии. Неглубоко сидящую лютеранскую репку выдернули из магистрата Мюнстера события всего трех дней — 9–11 февраля 1534 года, когда совершенно неожиданно в дела людские вмешались потусторонние силы. Анабаптисты узрели в небе целых три солнца и, выслушав соответствующие наставления Матиса и Бокельсона, мгновенно сделались из непротивленцев злу насилием — носителями оружия. Мюнстериты решили, что Бог в тот день вмешался в историю приблизительно на том же уровне, как когда израильтяне пересекали с Моисеем Красное море.
9 января 1534 года боевики-мюнстериты захватили городской совет, и 23 февраля главой города стал анабаптист Бернхард Книппердоллинг (, ca. 1495–1536). Уже через четыре дня все, отказавшиеся принять второе крещение, были высланы из Мюнстера. Эмиссары лютеранского ландграфа Филиппа Гессенского (, 1504–1567) ничего не добились. Мюнстер стал убежищем всех преследуемых и отчаявшихся — «Новым Иерусалимом» радикального, боевого анабаптизма.
Как будто памятуя о максиме, что все невооруженные пророки погибают, и лишь вооруженные достигают цели, пророки Мюнстера снова вооружились и стали защищаться. В ответ на события в Мюнстере апокалипсическое возбуждение прокатилось по всем городам и весям Вестфалии и Нидерландам . Захват перекрещенцами власти вознес Яна Матиса на вершину харизматического лидерства, и когда уже в марте 1534 года он обратился к голландцам с призывом поспешить в Мюнстер, если они намеревались избежать Божьей кары, Нидерланды проголосовали ногами. Голландские протестанты отправились в Новый Сион вплавь из Амстердама и других мест через Зюйдерзее — залив Немецкого моря у берегов Голландии. Многих перехватили и возвратили назад. но часть беженцев достигла обетованной земли Мюнстерской коммуны.
- Источник:
- ():
В осаде
Коммуна и родилась-то бурно, а уж мирного существования на ее недолгий шестнадцатимесячный век (с февраля 1534 года до июня 1535) и вовсе не выпало. Не смирившийся епископ Мюнстера Франц Вальдекский начал осаду некогда окормлявшегося им мятежного города. К тому времени осажденные стали фанатично верить в то, что «дети Иакова», сыновья света, должны активно помогать Богу наказывать и уничтожать «детей Исава», сыновей тьмы, (речь идет о двух братьях — сыновьях Исаака и Ревекки, не поделивших право первородства), помогая тем самым приблизить установление царства Божия. Ведомый этим убеждением, 4 апреля 1534 года Ян Матис внезапно решил, что пора выйти за стены города с несколькими последователями и — рассеять осаждающее войско, как в ветхозаветные дни. Интересно, что ранее Матис лично напророчил, что в этот день произойдет конец света. В сущности, для него самого так и произошло — в бою, бессмысленном и беспощадном, он пал смертью храбрых в стычке с архиепископскими ландскнехтами.
Второй Иван, Лейденский занял место павшего пророка и провозгласил себя царем, быстро назначив себе в помощь и подчинение 12 старейшин, получивших власть над городом. Библейские коннотации преследуют нас в этой истории постоянно: некая мюнстеритка по имени Хилле Фейкен решила сыграть жертвенную роль Юдифи, отдавшей честь за возможность убить нехорошего ассирийского царя-агрессора Олоферна, и покуситься на жизнь осаждающего епископа, но ей повезло меньше — ее схватили и прикончили, а епископ уцелел.
Как бы то ни было, упорство и слаженность осажденных поражают: епископ Мюнстерский получал военную помощь и от католиков, и от светских правителей-лютеран, но тем не менее не мог прорвать оборону дважды крещенных, державшихся внутри обложенного города разве что за свою уравниловку и за полигамию.
Военный коммунизм-мюнстеризм с утопическим уклоном
Наивный люмпен-ориентированный мюнстерский коммунизм, царивший в городе, соблюдавшем под осадой железную дисциплину, очень понравился марксистам и Карлу Каутскому, которые видели в анабаптизме революционное движение, а не религиозное реформатство. На практике же коммунизм вылился в то, что имущество религиозных институций, отсутствующих по любым причинам горожан (бежавших или изгнанных) и все драгоценные металлы оказались конфискованными в общую казну. Деньги были выведены из обращения, торговля и обмен — ограничены, а потом — запрещены вовсе, введена всеобщая трудовая и военная повинность, а продукты питания и остальные необходимые для поддержания жизни предметы обобществлялись и распределялись по установленным нормам.
Анабаптисты начинали мирно. Просто отрицали крещение неразумных младенцев, неспособных совершить осознанный конфессиональный выбор, выступая за практику anabaptíz — «вновь погружаю», т.е. «перекрещиваю» — крещение в сознательном возрасте. Призывали вступать в общины, подобно любым реформатам, отметали любую церковную организацию и иерархию, иконы, таинства… и духовные и светские власти. По мере развития учения и практики к этим начальным принципам прибавились отказ от уплаты налогов и военной повинности, от общественных должностей, осуждение богатства и неравенства и, как вывод, — призыв к введению обобществленного имущества. Анабаптисты проповедовали хилиазм — тысячелетнее «царство Христово» на земле, справедливый коммунистический рай. Сухая теория переродилась в почти полную свою противоположность, отколовшись и от идеологии Крестьянской войны и Томаса Мюнцера (, около 1489 — 1525) (немецкие радикалы 1524–1526 годов), и от швейцарских, цюрихских радикалов под водительством Цвингли. В Швейцарии анабаптисты перессорились и с протестантами, и с католиками и оказались выдавлены в Германию и Прибалтику .
Мюнстерская коммуна «двух Иванов» — Матиса и Лейденского — стала пародией на первоначальные идеалы перекрещенцев.
Царь и его жены
О причинах введения Бокелсоном полигамных браков до сих пор идут споры. Распорядившись так, Иоанн пошел наперекор мнению ряда соратников. Похоже, решение было принято «царем нового Сиона» в результате озарения. С другой стороны — играя в Ветхий завет, почему было «Царю Давиду» не возродить ветхозаветные практики во всей широте? Есть мнение, что во времена изнурительной осады подобное решение помогало сохранять баланс между убывающим мужским населением города и не пострадавшим женским. Что до личной жизни нашего главного героя, то он унаследовал от своего погибшего крестителя Матиаса вдову — «царицу» Дивару, а у другого своего соратника — Книппердоллинга взял в жены дочь.
Что же за личностью был Иоанн, больше всех своих ролей любивший роль ветхозаветного царя объединенных Иудеи и Израиля Давида, идеального правителя, из рода которого вышел мессия? Это был безусловно высокоодаренный человек, которого сгубили простейшие вещи — тщеславие, комплекс неполноценности, переросший в комплекс превосходства и себялюбие. Чего только не было намешано в этом характере — стыдливость и амбициозность, маниакальные выходки и истинная религиозность, цинизм вперемешку с фанатизмом, организаторские таланты, замашки диктатора и… не поддающаяся разгадке таинственность. По некоторым свидетельствам, бурный харизматик успел обзавестись аж шестнадцатью женами. И, подобно другому, правда, более «скромному» многоженцу, Генриху VIII (, 1491–1547), Иоанн публично обезглавил одну из жен, имевшую неосторожность воспротивиться его власти.
Путь вниз и расправа
Довольно быстро выяснилось, что у Иоанна, отправившего в мир для проповеди 27 новых апостолов, под самым носом существует оппозиция. Тогда после очередного отраженного штурма в августе 1534 года, когда Иоанна провозгласили «царем Нового Сиона», он велел воздвигнуть себе на базарной площади трон и устроил там судилище. Любой недовольный Христовым царством в лице Иоанна уничтожался. Не слишком хорошо продвигались дела и у апостолов: почти всех казнили. Помощь из Голландии все не шла. Талантливый безумец с горсткой уцелевших многоженцев продолжал удерживать осаждавших за стенами города, отправив стариков и больных наружу — обеспечивать коммуну продовольствием.
- Источник:
- ():
25 июня 1535 года войска епископа проникли в город, воспользовавшись предательством изнутри: некто Генрих Гресбек (Heinrich Gresbeck) провел через ворота штурмовую группу. Иоанна нашли в подвале, выволокли наружу и отправили в полугодовое путешествие по замкам Германии — показывали, как зверя. Почти все мужское население Мюнстера было казнено, уцелели немногие, среди них и предатель. По иронии судьбы, именно воспоминания этого Гресбека являются единственными сохранившимися записками очевидца об этой странице истории города. К концу XIX века был собран грандиозный 50-томный компендиум по Мюнстерской коммуне, но во время Второй мировой он сгорел на книжных кострах Гамбурга. История жестоко рассчиталась даже с памятью об Иоанне Лейденском.
22 января 1536 года в Мюнстере Иоанн Лейденский, Бернхард Крехтинг и еще один Бернхард — Книппердоллинг подверглись последней пытке и были казнены. Только на их голгофе возвышались не кресты, а столбы, к которым их приковали железными шиповаными ошейниками. В течение часа их тела рвали раскаленными щипцами, а затем пронзили сердца кинжалом. Тела казненных были подняты в клетках над церковью святого Ламберта и оставлены гнить. Кости убрали лишь полвека спустя, а клетки можно видеть ровно на том же месте по сию пору — это особенно удивительно, учитывая, что 90 процентов зданий Мюнстера были уничтожены во время войны .
Ян Бокельсон отметился в литературе, в частности, стал одним из главных героев романа («Король-портной: взлет и падение анабаптистского королевства в Мюнстере») Энтони Артура (). Но, пожалуй, самый заметный культурный след оставил Иоанн в голландском языке, где фраза «zich met een Jan( tje) van Leiden van iets afmaken», означает «не вкладывать достаточно Яна Лейденского во что-то» — то есть, мало стараться.
