Рассказ о загадке пушкинского шифра, не разрешенной до конца
В 1900 году, после смерти выдающегося русского историка литературы Леонида Николаевича Майкова, его обширный архив был передан в Академию наук. Немалую часть его коллекций составляли материалы, относящиеся к творчеству Александра Сергеевича Пушкина.
Среди пушкинских бумаг архива Л. Н. Майкова и была обнаружена эта удивительная, загадочная страница. Плотный лист пожелтевшей от времени бумаги был сложен вдвое, и на его внутренних сторонах характерным пушкинским почерком были написаны какие-то стихи.
Подлинный пушкинский автограф — сомнений в этом быть не могло. Водяное клеймо на бумаге свидетельствовало о том, что ее изготовили в 1829 году. На внутренних «страницах» этого листа красными чернилами были выведены цифры 66 и 67 — нумерация, произведенная после смерти Пушкина Жуковским и жандармским генералом Дубельтом, разбиравшими по личному указанию Николая I бумаги, сохранившиеся в доме поэта на Мойке. Ценнейшая для исследователей находка!
Но... эти пушкинские стихи не мог никто прочесть. Строчки словно были рассыпаны по страницам, между двумя строчками, стоящими рядом, не было абсолютно никакой связи. Может быть, какой-нибудь черновик, обрывки разрозненных мыслей? Но и такое предположение, мелькнувшее было у исследователей, разбиравших архив Л. Н. Майкова, не очень вроде бы подходило — слишком уж тщательно, почти совсем без помарок, почти набело выписаны были эти удивительные стихи. И оставалось предположить только одно — строчки были перепутаны поэтом нарочно. На этих двух страницах — зашифрованное стихотворение, которое по каким-то причинам Пушкин хотел скрыть от современников...
На протяжении нескольких лет было сделано несколько попыток разгадать смысл «перепутанных» строчек. Но никто из литературоведов не приблизился к решению загадки ни на шаг. Загадка так и оставалась загадкой в течение почти целого десятилетия... пока, уже в 1909 году, страница не попала в руки известного пушкиниста Петра Осиповича Морозова.
Стихи, которые сумел в конце концов прочитать исследователь, известны сегодня всем. Однако мало кто знает, как удалось разгадать пушкинский шифр.
Прежде всего П. О. Морозов обратил внимание на то, что многие пушкинские строчки, стоящие друг против друга на правой и левой сторонах листа, подходили друг к другу по рифмам: «Орла двуглавого щипали» — «Его мы очень смирным знали», «Остервенение народа» — «Гроза 12 года...» Такого наблюдения, заметного вроде бы и с первого взгляда, прежде еще не делал никто. Однако установленный факт далеко не разрешал загадки. Но вот однажды, в который уже раз, снова и снова перечитывая эти запутанные, разрозненные стихи, П. О. Морозов остановился на одной из строчек левой страницы: «Исчезнувший, как тень зари». Справа, напротив, была совсем уже загадочная строчка: «Пред кем унизились 3». И вдруг...
Блестящий знаток творчества Пушкина, Морозов вдруг припомнил — строчка уже попадалась в каком-то из опубликованных пушкинских стихотворений...
Не было ли здесь какой-то связи?
Эта строка нашлась в стихотворении «Герой» — в стихотворении, посвященном Наполеону. Четверостишие из «Героя», в которое входила эта строка, выглядело так:
Все он, все он, пришлец сей бранный.
Пред кем смирилися цари.
Сей ратник, вольностью венчанный,
Исчезнувший, как тень зари...
Строчку «Пред кем унизились 3» на правой стороне загадочной рукописи Морозов сравнил со строчкой «Пред кем смирилися цари» из «Героя»...
Строчки почти полностью повторяли друг друга. «3», вероятно, было не цифрой, а обозначением очень похожей по написанию латинской буквы «Z», эта буква соответствовала нашему «Ц». Значит, «3» означало слово «цари»! А слово «смирились», использованное в «Герое», в рукописи было заменено словом «унизились»...
И, доказав, что в зашифрованном стихотворении Пушкина действительно были использованы строчки из другого, уже публиковавшегося стихотворения, П. О. Морозов уже не сомневался: парные строчки шифрованной рукописи действительно должны были относиться друг к другу.
...«3» было буквально рассыпано по всем строчкам. Скорее всего стихотворение было зашифровано Пушкиным из-за постоянной опасности обыска, в стихотворении, вероятно, Пушкин не скрывал своего отношения к политике императора и к нему самому. Чувствуя, что он на верном пути, исследователь стал искать ключ к шифру еще настойчивее.
И ключом оказалось все то же четверостишие из «Героя». Все снова и снова перечитывая «разбросанные» стихи, П. О. Морозов обратил теперь внимание еще на две строчки: «Сей всадник, папою венчанный» и «Сей муж судьбы, сей странник бранный». Они очень напоминали первую и третью строчки четверостишия из «Героя». И разве нельзя было предположить, что, используя в новом стихотворении уже написанное когда-то четверостишие, поэт мог изменить в нем некоторые слова?..
Разгадка была где-то совсем рядом, близко. Надо было только найти принцип, по которому стихи, стоящие по смыслу рядом, записывались в разных местах страницы. Может быть, могла бы помочь самая простая арифметика?..
Стихи отстояли друг от друга ровно на шестнадцать строк.
Ключ был найден! Чтение надо было начинать с правой страницы сверху вниз — на ней были первая и через шестнадцать строк вторая строка четверостишия из «Героя». Продолжать на левой, тоже читая сверху вниз, — здесь были строчки третья и с тем же интервалом четвертая. По такому же принципу, вероятно, были записаны и другие строчки зашифрованного стихотворения. Читая через шестнадцать строк, П. О. Морозов выписывал одно четверостишие за другим. И тогда...
Властитель слабый и лукавый.
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой.
Над нами царствовал тогда...
Его мы очень смирным знали.
Когда не наши повара
Орла двуглавого щипали
У Бонапартова шатра...
Гроза двенадцатого года
Настала, кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?..
Что это были за стихи? У самого П. О. Морозова, у остальных исследователей не было никаких сомнений — и тон, и манера, и стиль отчетливо напоминали «Евгения Онегина».
П. А. Вяземский, один из ближайших друзей поэта, записал в своем дневнике, что Пушкин «много написал в деревне. Привел в порядок 8 и 9 главу «Онегина» и ею кончает. Из десятой, предполагаемой, читал мне строфы о 1812 годе — славная хроника!».
А. И. Тургенев сообщал своему брату в письме: «Пушкин не мог издать одной части своего «Онегина», где он описывает путешествие его по России, возмущение 1825 годом... В этой части у него есть прелестные характеристики русских и России, но она останется надолго под спудом».
Значит, наконец-то найден беловой текст знаменитой десятой главы «Евгения Онегина», главы, зашифрованной Пушкиным. И найден ключ к ее прочтению...
Но... И по сей день исследователи ищут остальные страницы этой бесценной рукописи. И ключ позволяет читать лишь начальные четверостишия из строф десятой главы. Их продолжения — на других страницах. К тому же, и на самой странице, помеченной цифрами 66 и 67, не все стихи подчиняются принципу «шестнадцатой строки», — очевидно, шифруя текст, А. С. Пушкин в некоторых местах, сбиваясь со счета, допустил неточности, в которых исследователи не могут разобраться до сих пор.
Будут ли найдены остальные страницы зашифрованной рукописи, займут ли они свое место в Пушкинском доме?
В. Малов
