Ваш браузер устарел, поэтому сайт может отображаться некорректно. Обновите ваш браузер для повышения уровня безопасности, скорости и комфорта использования этого сайта.
Обновить браузер

Сергей Голованов. Ремоновый зонтик

1 мая 2007
Сергей Голованов. Ремоновый зонтик

Планета вынырнула слева — желтый шар в черной пропасти космоса,— и Коробов вздрогнул. Мозг отказывался что-либо понимать. Интеллект со всеми своими «вспомогательными службами» явно отключился из боязни выйти из строя, и Коробов только молча смотрел в очередной транспарант-указатель, проплывающий за бортом в космической пустоте. По бликам на этих огромных плоских дисках Коробов понял, что они, видимо, вращались с немалой скоростью, однако надписи на дисках даже не дрожали. Из-за этого феномена, вполне понятного человеку XXI века и объяснимого хотя бы допотопным телевидением,— разум бы не запсиховал. Дело было совсем в другом. В этом уголке Галактики, в немыслимых далях, надписи почему-то читались на родном, русском языке...

«Заправочная станция» — с аккуратной стрелкой влево. «Разворот запрещен». И еще — самое поразительное: «Добро пожаловать, Коробов!»

А потом вдруг и вовсе несусветное по фамильярности: «Роднулька ты наша, Михаил Алексеич, во-он к той планете оглобли поворачивай, к желтенькой. В контакт вступай».

Михаил Алексеевич Коробов, двадцати двух лет от роду, моргал, тряс головой и мычал что-то, но указателей слушался — разворачивал космический корабль, тормозил, где просили. А что было делать? Делать нечего, коли прилетел из этакой дали. Да нигде еще ни один землянин не встречал инопланетный разум! Он, Коробов, будет первым, кто, наконец, вступит в контакт.

Желтая планета наплывала на весь экран — двухметровый по диагонали,— когда на ее фоне показался еще один диск с надписью: «Лексеич, счастливой посадки!»

— А куда садиться-то? — пробормотал Коробов.— Планета большая...

Справа вплыл еще один диск, последний. На нем криво лепилась старославянская кириллица: «А все равно куда».

«Прогресс-215» по пологой траектории врезался в атмосферу планеты.

Когда осела пыль, взбитая при посадке, экран внешнего обзора пожелтел — кругом лежала пустыня. Песок — издали видно — кварцевый, сеяный, крупный. До самого голубого горизонта торчали прямо вверх и кренились вбок толстые сигары космических кораблей, похожих на земные; лежали, полузарытые в песок, и махины «летающих тарелок», странной, непонятной формы, с запекшейся коркой окислов на поверхности. Все анализаторы дружно высвечивали одно и то же — за бортом находилась копия планеты Земля.

Распахнув люк, он прижмурился от яркого солнца. Дышалось легко и вкусно. Напротив люка торчал деревянный шест с косо прибитой фанерной табличкой-стрелкой: «К столу регистрации». Коробов потрогал нагрудный карман — документы были на месте — и пошел, внимательно глядя под ноги, регистрироваться.

Стол был самый обычный, земной — из дуба, с облупившейся краской на ножках. На присыпанном песком черном дерматине трепыхалась под ветром стопка бумаги, придавленная булыжником. Рядом лежала новенькая шариковая ручка. Коробов повертел ее перед глазами. Увидев четкий Знак качества и клеймо московской фабрики, понюхал зачем-то, а потом черканул по ладони. Линия была фиолетового цвета. Коробов уселся на стул, стоявший рядом, и, зажмурясь, ухватился за голову. Голова кружилась. Захотелось домой. И тут за спиной раздалось неторопливое похрустывание песка. Коробов вскочил со стула и, обернувшись, замер. К нему подходил тигр — лобастый, усатый, зеленоглазый. Тугие шары мышц лениво перекатывались под атласной, в оранжево-черных полосках, шерстью. Подойдя почти вплотную, тигр покосился на левую руку Коробова, которая судорожно пыталась расстегнуть несуществующую кобуру. Затем сел и, вывесив набок красный толстый язык, сказал равнодушно:

— Здорово, Коробов.

И протянул правую лапу.

— Здорово,— просипел Коробов, пятясь назад. Но позади него стоял стол. Пришлось жать протянутую лапищу. Лапа была, как и положено, мохнатой и тяжелой. Рука Коробова немножко тряслась. Зевнув, тигр сказал сонно:

— За мной будешь.

— Чего? — не понял Коробов.

— За мной, говорю, будешь. В очереди — я крайний. А теперь — ты крайний.

— Ну и что? — тупо спросил Коробов.

— Ничего,— сказал тигр.— Дежурь. Как только кто-нибудь еще прилетит, пойдешь и скажешь, чтобы без очереди не лезли. Все равно не пустят. Тут иные по году сидят.

— Где сидят? — ошарашенно спросил Коробов. Тигр, внимательно поглядев ему в лицо, произнес бесцветным голосом: — Эй, проснись. Твой номер на регистрацию — 332. Жди,— и поплелся прочь, на гребень бархана.

— А чего ждать-то? — растерянно крикнул ему вслед Коробов. Тигр оборотил лобастую голову и раздраженно рыкнул:

— Чего-чего! Да тунеядцев этих! — И повалился на песок. Коробов, шатаясь, побрел в противоположную сторону. В низинке лежал толстый стальной диск величиной с двухэтажный дом. Из круглого оконца свешивалось вниз нечто вроде удава толщиной с бревно. Глаза на массивной зеленой голове прикрыты. Под правым глазом — лиловый крупный синяк. Когда Коробов огибал диск, косясь сторожко на эту зеленую голову, левый глаз вдруг приоткрылся — круглый, желтый, с черным узким зрачком.

— Привет,— хрипло буркнул Коробов.

— Привет,— буркнул удав.

Когда Коробов, пыхтя, выбирался из низинки, вслед донеслось:

— Лексеич, если тебе регистраторов надо, иди направо. Они там прячутся.

Коробов свернул направо и, пройдя с полсотни метров, замер. Он увидел людей. Родных до слез, земных, привычных. Двое парней в плавках и пышноволосая девушка в голубом купальнике напоминали компанию на пляже. Опершись на локти, они полулежали вокруг массивного на вид стального ящика, походившего на древний сейф, в каких раньше хранили деньги и документы. До слуха донесся звонкий девичий смех. Слабо пахнуло свежим кофе. Коробов направился к ним.

— Э-э-э...

Его нерешительное покашливание перебил недовольный голосок:

— У нас обед. Не видите, что ли?

И впрямь, на бечевке, висевшей вкруговую на ветру, болтались жестяные таблички с лаконичной надписью: «Обеденный перерыв». Стройная блондинка в купальнике хмурила брови. В ее руке дымилась чашечка кофе. При взгляде ее зеленых глаз у Коробова перехватило дыхание.

— Я ничего...— пробормотал он ошарашенно.

Блондинка отвернулась. Коробов посмотрел на ее загорелые коленки и, словно ожегшись, дернул головой. Потом опустился на песок и закрыл глаза. Трое регистраторов возобновили неторопливую беседу. Сначала Коробов ничего не понимал, хотя слова доносились все русские. Однако потом стал вникать в смысл разговора.

—...эмпирические факты, конечно, убеждают каждый раз, что дух первичен,— снисходительно говорил высокий и тонкий юноша в черных плавках. Полулежа спиной к Коробову, он протянул вперед ладонь, и немедленно в этой ладони появилась аппетитная котлета. Она словно выпрыгнула из воздуха, из пустоты.

— Мне захотелось котлету,— продолжал молодой человек, куснув ее,— и вот мое желание материализовалось.

— Это на первый взгляд,— возразил русоволосый крепыш. Он лежал лицом к Коробову.— Может быть, именно котлета вызвала твое желание котлеты за неуловимый миг до твоего желания? Почему ты захотел котлету? Откуда в твоей голове появилась идея котлеты? — продолжал он.— Не просто идея именно этой, конкретной котлеты, а самой первой в мире? Откуда разум вообще мог узнать, что в мире существуют котлеты?

Он выдержал эффектную паузу, а затем сам ответил:

— Только из самой котлеты. А это значит, что котлета существовала прежде, существует сейчас и будет существовать вечно. И после этого ты утверждаешь, что твое желание первично, что именно твое желание и материализовалось в котлете? Смешно! Скорее, котлета в своем стремлении материализоваться, проявиться из мирового духа, нашла в твоем лице способ реализации своего желания стать котлетой посредством твоего желания получить котлету.— И он вопросительно взглянул на девушку.

— Твои рассуждения всегда страдают надуманностью,— сказала она, доставая из воздуха спелую грушу с зеленым листиком на черенке. Надкусив ее, она продолжала: — Все наши споры сводятся, по сути, к одному, основному вопросу, а именно: «Что первично — желание или предмет этого желания, в данном случае котлета?»

Коробов открыл рот, он не мог молчать.

— М-мя-материя первична,— промямлил он.

Все трое уставились на него.

— Вообще-то, оригинальное заявление,— задумчиво оценил тонкий юноша.

— Абсурд,— заявил русоволосый.

— Да,— весело согласилась блондинка,— но в этом, так сказать, «парадоксе Коробова» мне чудится нечто многообещающее.

— Это только чудится,— сказал пренебрежительно русоволосый, протягивая вперед раскрытую ладонь.— Смотри внимательно, Лексеич. Пусто! Материи нет. Есть только дух, есть только образ в моей голове, мое желание. А вот...— На ладони появилась горячая влажная сарделька,—...и материя. Как порождение духа. Вопросы есть? — И он, жмурясь от удовольствия, стал жевать сардельку.

— Миша, неужели ты уступишь? — лукаво спросила блондинка, капризно надувая и без того пухлые губки. Коробов ощутил прилив сил.

— Да, материя первична,— повторил он увереннее. Его интеллект, ощутив твердую почву, встал во весь рост.— И поэтому ваше желание ничего не может создать. Даже котлет.

Русоволосый вместо ответа достал из воздуха вторую сардельку и, гадко усмехаясь, снова зачавкал.

— Откуда же берутся котлеты? — снисходительно спросил второй юноша.

Коробов расправил плечи. Домой больше не хотелось.— Я не знаю, кто делает котлеты, но что их кто-то делает — это я знаю точно. Может быть, где-то внутри планеты существует завод, а ваши желания — всего лишь сигнал туда, что-то вроде телефонного звонка, по которому немедленно высылается заказ.

Русоволосый поперхнулся сарделькой и выпучил глаза.

— Потрясающе! — прошептал он, когда обрел способность говорить.

— Слишком сложно,— поморщился тонкий.

— И скучно,— скривилась блондинка.

Позади раздался шорох. Коробов оглянулся. В десятке шагов от него лежал тигр — голова на лапах, усы брезгливо опущены.

— А ты голова, Лексеич,— одобрительно сказал тигр.— Кстати, извини, что я тебе сразу все не объяснил, все чудеса эти. Я не думал, что ты из низкоразвитой цивилизации. Представляю, что у тебя за каша в мозгах. Вы, поди, в атомной физике только до кварков и докопались?

— Добрались,— сказал Коробов.

— И как? Эти вредные кварки не вылетают из ядра? — Тигр говорил тихо — только для Коробова.

— Нет.

— И никогда не вылетят,— усмехнулся тигр.—Так вот, Лексеич, когда вы заберетесь очень глубоко в эти самые кварки, то встретите очень интересные частицы — ремоны. По-видимому, в них смыкаются пространство, время и материя. Если найти способ воздействия на ремоны, то они могут делать чудеса — пространство превращать в материю, время — в пространство, и наоборот — в самых разных сочетаниях. И невозможное станет возможным — луч света на твоих глазах рассыплется гранитными валунами. На пустом месте, в чистейшем пространстве, в вакууме может вспыхнуть гигантское Солнце, а гравитационное поле запросто прольется теплым дождем. Впрочем, капли дождя повиснут на месте, раз уж гравитация исчезнет. Ведь из ремонов состоит все — вакуум, гранит, твои мысли, радиоволны. На них стоит мир. На чем стоят сами ремоны — пока неясно. Моя цивилизация только добралась до них. И потому воздействовать на ремоны мы можем только теоретически. А вот хозяева этой планеты, видимо, с этими ремонами на «ты», и твоя догадка насчет котлетного завода внутри планеты попала точно в цель. Скорее всего, далеко под нашими ногами и впрямь расположено сложнейшее устройство, которое, в частности, слышит мысли и желания этих бездельников и мгновенно их исполняет. К примеру, дает команду ремонам превратить вакуум в котлету. Коробов вытянул ладонь вперед и некоторое время с глупой улыбкой смотрел на нее. Тигр усмехнулся.

Сергей Голованов. Ремоновый зонтик

— Тебе мало, Лексеич, того, что я говорю с тобой на чистейшем русском языке? Мало, что ты дышишь своим земным воздухом? И что тяготение равно твоему привычному? Это все, что? Святой дух сотворил? И вообще, хотел бы я знать, каким ты меня видишь?

— Тигром, а что? — растерялся Коробов.

— Тигром? — Тигр смерил его презрительным взглядом и гордо поднял голову.— Я — энергетическая форма жизни. Повстречайся наши корабли в космосе — ты почувствовал бы мелькание в глазах, а магнитометры твои перегорели бы вовсе. Ты и не понял бы, что это — долгожданный контакт. Подумал бы — авария, магнитная буря или еще что. Только здесь, на этой планете, под ремоновым зонтиком, так сказать, мы и можем по-настоящему встретиться. Я не знаю твоего языка, не могу тебя даже увидеть, но сложнейшая аппаратура внутри планеты считывает с нас обоих всю информацию. Даже о мечтах наших знает. И дает команды ремонам, которые мастерят из меня реальный фантом тигра, а из тебя — черт-те что, в твоем языке и слова-то нет, наверное, чтобы выразить, кем я тебя вижу. И в то же время все остаются целыми и невредимыми. Я говорю на своем языке, зная наперед, что ты услышишь свой родной русский, а ты... словом, эта планета — для Контакта с большой буквы. Кстати, змей — тот, что с синяком под глазом, он хлором дышит. А ты мимо него прошел и не кашлянул даже. А котлеты из воздуха хватать — это привилегия только этих... тунеядцев...

— Почему тунеядцев? — спросил Коробов, оборачиваясь к девушке.

— Потому что работать не хотят,— зло сказал тигр.— Зарегистрировать — это не просто выдать золотой жетон с номером. Нужно детально выяснить уровень развития каждой цивилизации, ее форму, недостатки, да что там, каждый корабль нужно облазить, с каждым новеньким по душам поговорить, а этим, конечно, больше нравится отлеживать бока и набивать животы. Пятые сутки непрерывно обедают! Еще бы! Этим уродам всю жизнь можно обедать непрерывно, под ремоновым-то зонтиком. Шевельнул извилиной — и желудок снова пустой и голодный.

— Не такие уж они и уроды,— сказал Коробов, поглядев на девушку.

— Вообще-то да,— неожиданно мягко согласился тигр.— Особенно этот, плюсовой магнетик. Никогда в жизни не видел более совершенного переплетения силовых линий. Знаешь, Лексеич,— тигр вздохнул,— не понимаю, почему одному из этих бездельников дана столь идеальная форма. Это ведь не случайность. Я сам отрицательный магнетик и всю свою жизнь стремился найти идеал: магнетик другого полюса, единственный на свете нужный мне, и вот здесь, на этой планете, перед моими глазами материализуется моя мечта.

— И почему этих тунеядцев не уберут? — Тигр задумчиво поскреб лапой.— Как думаешь, Лексеич?

— Значит,— Коробов наморщил лоб,— польза от них какая-то есть.

— Я в тебе ошибся,— поморщился тигр.— Кому — польза? Нам? Нет. Хозяевам планеты, их начальству? Тоже — нет. Им-то работа нужна. Кому тогда польза?

— Остаются только они сами.— Коробов снова поднял глаза на блондинку.

— Выходит, тунеядцев поставили на работу и держат здесь — для их же пользы?

— Выходит,— согласился Коробов со вздохом.

— Но почему?

— Может, они и впрямь... тунеядцы? — сказал Коробов нерешительно.— Может, их воспитывают так?

— Интересная гипотеза,— задумчиво ответил тигр.— А дальше что?

— А дальше — жаловаться надо,— неуверенно сказал Коробов.— Начальству.

— Верно, надо жалобную книгу просить. Или — еще лучше — жалобный телефон. Прямиком к начальству.

— А кого просить? — Коробов смотрел на девушку.

— Больше некого,— сказал тигр, на всякий случай обводя глазами барханы. Потом вздохнул, а усы его обвисли.— Ты отойди подальше, Лексеич,— кротко попросил он.— Тебе себя беречь надо. Видел у змея синяк? Скандалил.

Коробов отошел метров на двадцать и, присев, принялся наблюдать за тигром. Тот недолго стоял у ограды из шпагата. Его тело вдруг приподнялось, словно за хвост ухватился невидимый великан, а затем тигра подняло в воздух и закрутило вокруг неподвижного хвоста — гигантская кошка заверещала. Наконец ее отшвырнуло далеко в сторону. Крутясь, тигр пролетел метров двести, постепенно снижаясь, а потом упал на бархан, из-за которого поднялось объемистое облако пыли. Тунеядцы, весело смеясь, снова принялись за обед.

Тигр приплелся спустя полчаса. Он прихрамывал на все четыре лапы. Плюхнувшись возле ног Коробова, он закрыл глаза и скорбно произнес:

— Я больше туда не пойду.

— Придется мне,— нетерпеливо сказал Коробов и рывком поднялся на ноги.— Только мне позарез нужна твоя помощь.

— Какой разговор,— тигр, кряхтя, поднялся на лапы.

— Видишь тот длинный бархан за регистраторами? — Коробов показал пальцем. Бархан протянулся метров на сто.

— Вижу.

— Проползи по гребню так, чтобы только спина и хвост виднелись. Сможешь?

— Смогу. А ты что хочешь делать? — Тигр подозрительно прищурился.

Не дождавшись ответа, он пошел за бархан. Когда тигр скрылся, Коробов направился к тунеядцам. Остановясь у шпагата, он нерешительно сказал:

— И все-таки, ребята, материя-то первична.

— Старо,— пренебрежительно махнул рукой русоволосый.

Девушка улыбнулась Коробову весьма кокетливо.

— Только дух правит в этом мире,— назидательно заговорил тонкий.— И это прекрасно, ибо...

Коробов не слушал. Наконец по верху дальнего гребня поползло нечто вроде полосатого каната.

— А вот...— Коробов, выкатив глаза и протягивая руку, шагнул за шпагат, к «сейфу»,— а вон паровоз летит!

— Где? Где? — Все трое уставились в сторону бархана. Блондиночка даже вскочила на ноги. Коробов ухватился за теплый стальной бок «сейфа», покачнул его.

— За барханом,— повторил он нервно,— паровоз. «Сейф» показался не таким уж и тяжелым.

— Это не паровоз,— приглядевшись, разочарованно сказала блондиночка.

— А что же это? — озадаченно спросил русоволосый, но Коробов отвечать не собирался. Он уже убегал в обнимку с «сейфом». Выбравшись из ложбины, Коробов оглянулся. Тигр добросовестно полз уже на середине бархана, а тунеядцы на него смотрели и гадали — что бы это значило?

Он опустился в кресло пилота в рубке своего корабля. Экран обзора приветливо бликовал. Вокруг ракеты собралась толпа невообразимых уродин. И гигантские кузнечики с человечьими головами, и ящерицы размером с танк, и осьминоги с квадратными в сечении щупальцами, и много разных прочих инопланетных существ. Все они шелестели, гудели и пересвистывались, производя ровный гул, который тут же сменился общим ревом восторга, едва в проеме овальной двери показался Коробов.

— Виват, Коробов! Ура-а! Слава Лексеичу!

Трое тунеядцев жались в кучку у самого люка, испуганно косясь на толпу. Лица измученные, глаза запавшие. Рядом с ними сидел тигр.

— Михаил Алексеевич,— сказал он.— А мы их живенько в оборот взяли. Очередь на регистрацию уже вполовину сократилась. Покормить бы их надо, а то с ног валятся.— Тигр вопросительно прищурился.

Коробов посмотрел на тунеядцев и тоже прищурился. Тощий философ ответил надменным взглядом.

— Мы еще спор не закончили,— сказал ему Коробов, сдерживая зевок.— Давайте, наконец, все-таки выясним раз и навсегда, что первично: дух или материя?

— Дух,— процедил сквозь зубы тощий и пошатнулся. Русоволосый пробормотал:

— Это нечестно.

А блондинка захныкала:

— Мне все равно. Я есть хочу,— и явно собралась расплакаться.

Коробов вздохнул:

— Да ладно. Говорите, что заказать. Я сейчас принесу.

Через несколько минут он вернулся, пошатываясь под тяжестью огромного подноса, на котором лежала всевозможная вкусная еда — от жареных курочек с золотистой кожицей до ананасов в апельсиновом сиропе. Три пары загорелых дрожащих рук выхватили поднос и проворно замелькали взад-вперед с аппетитными кусками.

— Лексеич,— сказал тигр простодушно,— мы тебя вне очереди зарегистрировали. Ввиду заслуг перед всем нашим обществом.

Коробов пожал плечами.

— И взятку решили вручить,— продолжал тигр, странно подрагивая уголками пасти.

— А какая взятка? — поинтересовался Коробов.

— Схема нуль-перехода. Через пространство. Ты ведь долго летел, верно? А обратно — уже через полчаса после старта можешь обнять свою жену.

— Я холостой вообще-то.— Коробов невольно посмотрел в сторону блондинки. Тигр, видимо, перехватил этот взгляд, потому что заговорил еще простодушнее:

— Это неважно. Неужели тебе домой не хочется?

Коробов вздохнул и спросил:

— А за что — взятка?

— Как за что? — удивился тигр.— Ты нам «сейф» оставишь.

— Тебе?

— Можно и мне,— великодушно согласился тигр.

— Надо подумать,— сказал Коробов, глядя в синее небо.

— А что тут думать? — занервничал тигр.— Все уже готово. Вот регистрационный номер твоей цивилизации,— в его лапе желтел жетон,— а вот контейнер со всеми знаниями, какие только имеются.— Тигр лягнул круглый металлический бочонок, стоявший позади.— Никаких хлопот.

— Согласен,— сказал Коробов,— давай взятку.

Тигр мигнул, и из толпы выкатилось нечто, похожее на сороконожку высотой со штакетник. В ее левой передней лапе был зажат кругляш с надписью: «Схема двигателя ДС-521. Нуль-переход». Коробов взял кругляш. Это была обыкновенная металлическая коробка.

— Рассмотри схему возле «сейфа»,— сказал тигр довольным голосом,— твоя «фотонка» мигом преобразится.

— Лады,— сказал Коробов, закрывая люк. Возле «сейфа» он расстелил огромную, как простыня, рельефную схему двигателя и уже через минуту просмотра ощутил, как его корабль заколебался и принялся приподниматься, как бы обретая двигатель нуль-перехода. Спустя еще минуту все затихло. На пульте управления прибавилась красная кнопка с надписью: «Запуск» и две шкалы с регуляторами, под которыми белели надписи «Время» и «Расстояние». Коробов, нервно оглянувшись, присел возле «сейфа». Откашлявшись, он нерешительно произнес:

— Э-э, мне бы жалобный телефон...

Крышка «сейфа» беззвучно распахнулась. Внутри ядовито зазеленела телефонная трубка. Коробов достал ее и, приложив к уху, осторожно сказал:

— Алло...

Спустя некоторое время в трубке щелкнуло и усталый голос раздраженно спросил:

— Ну, что?

— Это Коробов,— виновато сказал Коробов.

— Да знаю. Что сказать-то хочешь? — спросила трубка.

— А кто со мной говорит?

— Центральный пункт управления планеты Контакта. Ну?

— Я хотел сказать,— Коробов снова откашлялся,— что ваши регистраторы...

— Знаем,— трубка тяжело вздохнула.— Все знаем. Бездельничают — хочешь сказать. От жизни, мол, оторвались — витают в облаках с завиральными идеями.

Коробов в ответ неопределенно хмыкнул.

— Правильно,— сказала трубка,— все правильно. Вам, прилетевшим, дела нет до наших проблем. Вам одно надо — побыстрее вступить в Объединенный Вселенский Контакт и получить новейшие знания. А регистраторы вам только помеха. Так?

Коробов снова неопределенно хмыкнул.

— Так,— трубка снова вздохнула.— Ну а нам что делать? Где, каким образом тунеядцев перевоспитывать? Серьезного дела им не поручишь, вот и приходится выдумывать специально для них исправительные работы. Ведь правильно воспитать личность может только труд. Так?

— Так,— согласился Коробов.

— Ну а сейчас-то они, кажется, работают? — спросила трубка.

— Еще как! — сказал Коробов.

— Ну, вот видишь,— довольно отозвалась трубка.— Значит, наш расчет оказался правильным? Жизнь, как говорится, заставила их работать. Исправляться.

— Не уверен,— ответил Коробов.— Среди них есть... э-э-э, один очень матерый тунеядец. Вернее, бездельник.— Трубка неопределенно хмыкнула.

— И вот я…— заторопился Коробов,— э-э, желая помочь, так сказать, искренне, в благородном деле воспитания... мог бы поспособствовать...

— Ладно,— миролюбиво сказала трубка.— Скажу откровенно — уже тридцать два тунеядца таким вот способом удалось отправить на перевоспитание в разные уголки Вселенной.

— Значит, отдаете?

— Поговорите с ней. Если согласится...

— А если нет? — Коробов вздохнул.

— Я лицо официальное,— сухо сказала трубка.— Я не могу подсказывать. Только справку дам: из тридцати двух тунеядцев ни один не успел почему-то сообщить нам о своем согласии. Это вопиющее нарушение порядка, и вообще с этим надо решительно бороться. Вы согласны?

— Ну, конечно! — с энтузиазмом воскликнул Коробов.

— Тогда — к делу. В какой форме законсервировать сознание бездельницы? — спросила трубка.— В той, что вы видите, или...

— Никаких «или»! В той самой! — испуганно прокричал Коробов.

— Я так и думал. Когда вылетаешь?

— Да хоть сейчас.

— Счастливо долететь.

— Пока,— сказал Коробов, кладя трубку в сейф. Потом он почесал затылок и с решительным видом уставился на «сейф». Спустя мгновение из кресла донеслось испуганное восклицание:

— Ой! — Блондиночка таращила зеленые глаза, держа в руке кисть винограда.— Где это я?

— Не мешай,— буркнул Коробов, снова глядя в «сейф». Спустя еще мгновение пол вздрогнул — рядом с креслом появился бочонок — тот, что стоял прежде позади тигра. На крышке «контейнера со знаниями» желтел регистрационный жетон.

— А теперь — пошел наружу! — сказал Коробов «сейфу», поднимаясь на ноги. «Сейф» исчез. Коробов подскочил к пульту управления и защелкал тумблерами. Пол завибрировал — двигатель заработал на холостом ходу. На экране внешнего обзора было видно, как тигр крутится вокруг «сейфа» и колотит по нему лапами.

— Коробов!!! — Внешние микрофоны донесли тигриный рык.— Отдай магнетик!!!

— Еще чего! — сказал Коробов, торопливо нажав стартовую кнопку. Пол задрожал, загудел — и ноги налились тяжестью. «Прогресс-215» медленно поднимался с поверхности. Коробов хорошо видел, как тигр прыжками кинулся куда-то — видимо, к своему кораблю, но на половине дороги сел на песок и обхватил голову лапами. Погоня была бесполезной.

— Куда это мы летим? — с беспокойством спросила блондинка. Коробов неопределенно махнул рукой.

— Понятно,— грустно сказала девушка.— А там тоже материя первична? — И вздохнула жалостно.

— Нет, что ты! — испугался Коробов.— Там первичны только желания. Тем более — твои. Вот, хочешь котлет? Я мигом пожарю.

— Хочу,— сказала блондинка.

Подписываясь на рассылку вы принимаете условия пользовательского соглашения