Все, те, кто жил на земле Майяб, слышали нежное имя прекрасной принцессы. Все знали, что Сак-Никте на языке майя — Белый Цветок.
Была она словно высокая луна, умиротворенная в ночи спокойные. И была она, грациозна, как лесная голубка, с пением сладким, и чистая и свежая, будто капля росы.
Была прекрасна, как цветок, полный ароматов радостного поля, чарующа, словно луч солнца, содержащий, в себе все озарения, и ласкова, как бриз, что несет в своих объятиях все песни.
Такова была принцесса Сак-Никте, которая родилась в гордом городе Майяпане, когда мир объединял, как сестер, три великих города земли Майяб, когда в могущественном мужественном Майяпане и в великолепном Ушмале, и в Чичен-Ице, алтаре мудрости, не было войск, ибо их правители договорились жить как братья.
Все те, кто жил на земле Майяб, слышали также имя принца Канека, что означает на языке майя Черная Змея. Все знали его мужество и стойкое сердце.
Когда исполнилось ему три раза по семь лет, был назван он владыкой города Чичен-Ица. И в тот же день увидел правитель Канек принцессу Сак-Никте, и в ту же ночь не уснул храбрый и суровый владыка, и с той поры опечалился — и надолго.
Исполнилось принцессе Сак-Никте три раза по пять лет, когда увидела она Канека, который вступал на престол Ицы, и затрепетало от радости ее сердце при виде его, и ночью спала она со светлой улыбкой на устах. А проснувшись, Сак-Никте знала, что ее жизнь и жизнь Канека потекут словно две реки, слившиеся воедино, чтобы соприкоснуться с морем.
Так начинается эта история, и так воспевает ее всякий, кому она памятна.
В тот день, когда принц Канек стал повелителем ицев, вступил он в святой храм города Ицмаль, для того чтобы предстать перед усвоим богом. Его ноги, ноги охотника, дрожали, когда он отсчитал двадцать шесть ступеней храма, и его руки, руки воина, бессильно поникли: принц Канек увидел принцессу Белый Цветок.
Большая площадь перед храмом была заполнена народом, который прибыл со всего Майяба, чтобы посмотреть на принца. И все, кто стоял поблизости, видели, что произошло. Видели улыбку принцессы, а затем и принца, закрывшего глаза и сжавшего грудь холодными руками.
И были там правители и принцы из прочих городов. Все смотрели, но не понимали, что с этого мгновения жизнь нового царя и жизнь принцессы потекут как две реки вместе, чтобы исполнить волю высших богов.
И этого, они не поняли.
Потому что знали, что принцесса Сак-Никте; была предназначена своим отцом, могущественным правителем Майяпайа, юноше Улилю, наследному принцу царства Ушмаль.
Но принцесса Белый Цветок избрала тогда жизнь принца Черная Змея, позволив ей бежать со своей жизнью двумя соединенными реками к морю.
Миновал день, когда принц Канек стал царем Чичен-Ицы, и пошли на убыль тридцать семь дней, которые оставались до свадьбы принца Улиля и принцессы Сак-Никте.
Прибыли послы Майяпана к молодому правителю Чичен-Ицы и сказали ему:
— Наш повелитель приглашает своего друга и союзника на свадьбу дочери.
И ответил правитель Канек, вспыхнув:
— Передайте своему господину, что я буду.
...Когда царь Чичён-Ицы остался один, глядя на звезды в воде, чтобы просить их совета, явился в полночь иной посол. Пришел мрачный карлик и прошептал ему на ухо:
— Белый Цветок ждет тебя среди зеленых зарослей. Можешь ли ты дозволить другому сорвать его?
И карлик растаял в воздухе или провалился в недра.
Никто, кроме царя, не видел его и не знал о его посещении.
В великолепном Ушмале готовилась свадьба принцессы Белый Цветок и принца Улиля.
Из Майяпана приехала невеста со своим отцом и свитой именитых сановников, которые сопровождали песнями их путь.
Далеко за пределы города, далеко от ворот Ушмаля вышел со своей знатью и воинами принц Улиль встретить принцессу и встретил ее плачущей.
Весь город был увешан лентами, арки расписаны сверкающими красками и увиты лианами. Все танцевали и веселились, потому что никто не знал, что должно было случиться. Три дня продолжались в Ушмале празднества. И город звенел весельем.
Из государств, ближних и дальних, прибывали в Ушмаль правители и дети правителей, и все приносили подарки для молодых.
Одни приводили золоторогих оленей.
Другие вручали огромные панцири черепах и мерцающие перья птицы мацаль.
Приходили воины с благовонными послами, с изумрудными и золотыми ожерельями.
Приходили музыканты с учеными птицами, дарующими молодым мелодии неба.
Отовсюду жаловали гости с богатыми подношениями; только не было среди них царя Канека из Чичен-Ицы.
Ждали его до сумерек третьего дня, но он не пришел и не прислал никого от своего имени. Все были удивлены и обеспокоены, потому что ничего о нем не знали. Но сердце принцессы знало и потому ждало. К третьей ночи празднества приготовили брачный алтарь. Но король Чичен-Ицы не приходил. И уже не ждали его те, кто не знал его тайны.
На свадьбе принцессы Сак-Никте и принца Улиля ждали правителя из Чичен-Ицы три дня, но он не приходил.
Принцесса Белый Цветок, одетая в неяркое платье и украшенная цветами, стояла перед алтарем, и уже приблизился к ней тот, кому была она обещана.
Ждет Сак-Никте, угадывая, какими дорогами идет царь Канек, человек, которому она отдала свое сердце. Ждет Белый Цветок, между тем как ее повелитель, грустный Канек, молодой и сильный охотник, отчаявшись, ищет во мраке путь, которым надо следовать, чтобы исполнить волю двух высших богов.
На свадьбе Сак-Никте с принцем Улилем ждали три дня царя из Чичена, а он не приходил.
Но царь Канек появился в тот самый час, когда должен был появиться.
Он вдруг ворвался в центр Ушмаля с семьюдесятью лучшими воинами своими и поднялся на алтарь, где курился фимиам и пели жрецы. Вторгся воителем с гербом ицев на груди.
— Сын ицев! — прокатился вопль толпы, как в военном лагере. Никто не встал против них. Все произошло мгновенно: царь Канек влетел, как горящий вихрь, и похитил принцессу на виду у всех. Никто не посмел препятствовать ему. Когда люди решились взглянуть на него, его уже и след простыл. Остался один принц Улиль подле алтаря и перед жрецами. Принцесса пропала с их глаз, похищенная царем, который промелькнул, как молния.
Так закончились свадебные празднества; и вслед за тем загудели трубы из раковин, зазвенели цимбалы, пронесся по улицам, созывая воинов, гневный клич принца Улиля.
Царь Канек пробрался от своего города Чичена до великого Ушмаля, и его не видел никто, никто не заметил. Он шел тайными тропами, которые были пробиты в скалах и спускались под землю, в эту священную землю майя.
Дороги эти просматриваются и поныне. А в те времена их знал только тот, кому судьба повелела их знать.
Итак, незамеченным появился правитель Канек, чтобы похитить нежнейшую голубку, залучить отблеск лунного света в свое сердце.
И во второй раз заострили оружие воины Майяба, и поднялись грозно знамена войны. И объединились против Чичен-Ицы Ушмаль и Майяпан!
О! Месть готова упасть на город Чичен-Ицу, который изнемог и устал от сладкого сна и безудержных игрищ.
На дорогах вздыбилась пыль от великого множества ног, в воздухе разнеслись крики, зазвучали торжественные литавры и загремели военные трубы. Что станется с тобой, город Чичен, слабый и, дремлющий в счастье своего царя!
Так и оставили жители Чичен-Ицы свои дома и храмы, и покинули этот прекрасный город, склоненный над голубой водой.
Все ушли плача, ночью, с рождением звезд.
Все уходили вереницей, чтобы спасти, статуи богов и жизнь, принцессы, и царя, света и славы Майяба.
Впереди детей ицев шел Канек, ведя их открытыми ему среди гор тропами. Он был закутан в белый плащ, но шлема с перьями не было на его голове. Рука об руку с ним шла принцесса Сак-Никте. Призывным жестом указывала она дорогу и все следовали за ними.
Однажды остановились они в местности спокойной и зеленой, рядом с неподвижным озером, вдалеке от всех городов. И основали они там новое царство, и, построили свои мирные и простые дома. Так спаслись дети Чичен-Ицы любовью принцессы Сак-Никте, которая вошла в сердце последнего принца Чичена, чтобы защитить его от кары соседей и сделать его жизнь чистой и правой.
Пустынным и тихим остался город Чичен-Ица среди лесов без птиц, потому что все они улетели за принцессой Сак-Никте.
Вступили в город многочисленные яростные войска Ушмаля и Майяпана, но не услышали ни одного голоса во дворцах и опустелых храмах. Ярость и месть положили тогда огонь пожара на прекрасный город, и с тех незапамятных времен остался Чичен-Ица одиноким и мертвым, покинутым, рядом с голубой водой священного колодца смерти. Остался одинокий и мертвый город, источающий тонкий аромат руин, которые походят на улыбку или бледный свет луны. Весной распускается белый цветок в Майябе, и украшает деревья, и наполняет воздух душистыми вздохами. И сын земли майя ждет и приветствует его с нежностью в своем сердце, пробуждая при виде его имя принцессы Сак-Никте.
Антонио Медисбольо
Перевела с испанского Валентина Елизарова
Майя за триста лет до Колумба
Перевернута последняя страница, прочитана последняя фраза. А тебя еще долго держит в плену очарование прекрасной легенды о майяской царевне Сак-Никте и ее современниках. Какие ильные и цельные характеры! Какой ураган высоких чувств и страстей! Право же, главные действующие лица этой легенды майя ни в чем не уступают хорошо знакомым нам с детства античным героям из бессмертных поэм Гомера. Что же представляет собой эта легенда? На какой почве она родилась? Кто создал? Когда? Соответствует ли она реальным событиям из истории майя? Начну с того, что легенда о принцессе Сак-Никте вовсе не является легендой в ее традиционном понимании. Это отрывок, взятый из книги известного мексиканского писателя, историка и этнографа Антонио Медиса Больо «Земля фазана и оленя». Рассказ о любви Белого Цветка и Черной Змеи — произведение художественное, в основе его поэтически переработанные документы, предания и хроники доколумбовой эпохи. Здесь нужно, видимо, отметить, что и эта книга А. Медиса Больо довольно оригинальное явление в современной латиноамериканской литературе. «Я хотел, — подчеркивал он,— передать словами саму душу майя, изложить те представления, которые сохранились у индейцев еще с незапамятных времен — об их происхождении и прошлом величии, о жизни, богах, природе, войне и любви. И мне хотелось рассказать все это с максимальным приближением к особенностям их языка и философии, задумал и выносил эту книгу в голове языке майя, но написал ее по-испански...
Мои темы извлечены из уцелевших древних книг, преданий, из самой души индейцев, из их танцев, верований и больше, чем откуда бы то ни было —из того, что я сам видел, слышал и чувствовал в своем детстве, проведенном среди с людей и среди этих проблем».
Напомню, что речь идет здесь о традициях и верованиях индейцев-юкатанцев — одной из крупнейших современных этнических групп майя, живущих на полуострове Юкатан, на юго-востоке Мексики; а сам Антонио Медис Больо прекрасным знатоком майяского языка и наполовину майя по крови, его книгу «Земля фазана и оленя» (так майя называли в древности свою страну) можно назвать «опоэтизированной историей». Этот своеобразный жанр литературы всегда пользовался в Латинской Америке широкой популярностью. Подтверждение тому — «Легенды Гватемалы», произведение, принадлежащее перу всемирно известного писателя Мигеля Анхеля Астуриаса.
Какова же связь событий, описанных в рассказе о принцессе Сак-Никте, с действительной историей древних майя?
Прежде всего необходимо подчеркнуть, что почти все главные действующие лица из рассказа Антонио Медиса Больо — реальные исторические персонажи, неоднократно упоминавшиеся в летописях и хрониках юкатанских майя за несколько веков до испанского вторжения.
Хунак Кеель действительно был правителем Майяпана в конце XII — начале XIII века. Улиль, у которого украли невесту, стоял во главе города Ицмаля (Исамаля), а не Ушмаля, как говорится в рассказе. Наконец, Канек тоже лицо историческое, но правителей с таким именем в Чичен-Ице никогда не существовало: родовое имя или титул «Канек» — «Черная Змея» было обязательной принадлежностью представителей царской династии в городе Тайясале, на севере Гватемалы, в XVI—XVII веках. Принцесса же Сак-Никте — персонаж вымышленный, хотя в одной из летописей майя упоминается царевна Иш Цивнен, невеста правителя Ицмаля — Улиля, которую похитили во время брачного пира воины Чичен-Ицы.
Для воссоздания исторического фона, на котором происходили все описываемые события, следует обратиться к сохранившимся документам и источникам. Итак, место действия — полуостров Юкатан. Время действия — за триста лет до плавания Колумба.
Конец XII века. На полуострове Юкатан сложилась весьма напряженная политическая ситуация. Правители Чичен-Ицы — самого могущественного города в этом районе — собирали от соседей все большую дань. Десятки людей требовались для регулярного исполнения кровавого обряда человеческих жертвоприношений в «Священном Колодце» Чичен-Ицы. «У них был обычай прежде и еще недавно,— писал в XVI веке испанский священник Диего де Ланда,— бросать в этот колодец живых людей в жертву богам во время засухи... Бросали также многие другие вещи из дорогих камней и предметы, которые они считали ценными. И если в эту страну попадало золото, большую его часть должен был получить этот колодец из-за благоговения, которое испытывают к нему индейцы...»
Засуха для этих мест — явление частое. На полуострове Юкатан, плоской, выжженной солнцем, известковой равнине, нет ни рек, ни ручьев, ни озер. Лишь редкие естественные колодцы (это глубокие карстовые воронки) постоянно хранят здесь драгоценную живительную влагу. Майя называют эти колодцы сенотами. Там, где были сеноты, еще в глубокой древности возникли и развивались важные центры майяской цивилизации. Место, на котором в VI веке нашей эры возник город Чичен-Ица, особенно благоприятно в этом отношении. Здесь желтая равнина прерывается сразу двумя огромными естественными колодцами, отстоящими на 800 метров друг от друга. Само название «Чичен-Ица» навсегда увековечило этот феномен природы: «Чи» на языке майя означает «устье», «чен» — «колодец», а «ица» — имя племени, майя, которое, по преданию, первым появилось здесь. «Устье колодцев Ицев» — таков перевод названия города.
Один из этих колодцев был главным источником питьевой воды. Другой и есть знаменитый «Колодец Жертв». Он почти в неизменном виде сохранился до наших дней. Мне довелось недавно побывать там. Каких-нибудь пять минут ходьбы от главной пирамиды города «Эль Кастильо» — и вы у цели. Даже сейчас, через восемь веков после описываемых событий, испытываешь невольный трепет, стоя на краю гигантского омута с его желтовато-белыми отвесными стенами, покрытыми зеленью ползучих растений. Око круглой воронки диаметром свыше 60 метров завораживает, притягивает к себе. Изрезанные пласты известняка круто опускаются вниз к темно-зеленой воде, скрывающей в своих глубинах тайны ушедших столетий. От края колодца до поверхности воды свыше двадцати метров. А глубина его, как мне сказали, более половины того.
Стоит ли удивляться, что мрачная красота сенота и его относительная недоступность (высокие, почти отвесные стены) вызывали у древних майя почти суеверный ужас, и, видимо, поэтому они с давних пор избрали это место для жертвоприношений в честь своих богов.
Но сей мрачный обряд был весьма удобным способом и для сведения личных счетов с соперниками. Именно так поступил правитель Майяпана Ах Меш Кук, отправив своего военачальника Хунак Кееля в Чичен-Ицу в качестве посланца к богам, обитавшим, по преданию, в глубинах «Священного Колодца». Правитель хорошо знал, что эти «посланцы» назад никогда не возвращаются. И вот на каменной платформе у края «Колодца Жертв» разыгралась поразительная по драматизму сцена.
Один за другим исчезали в зеленой пучине дьявольского омута сбрасываемые вниз люди. Приближалась очередь Хунак Кееля. И в этот напряженный момент принимает он решение. Выскочив вперед, храбрец взбежал на платформу храма и на глазах изумленной толпы сам бросился, вниз, с двадцатиметровой высоты. А несколько мгновений спустя зеленая вода колодца вспенилась, и на поверхности появился Хунак Кеель. Он громко закричал, что лично разговаривал с богами и по воле богов он — Хунак Кеель — должен стать правителем Майяпана. Отвага молодого военачальника покорила толпу. Ему бросили сверху веревку и вытащили из колодца. Ах Меш Кук вынужден покориться самозванцу и уступить царский трон: приходилось считаться и с незыблемыми религиозными канонами, и с решительным настроением народа в пользу «избранника богов».
Став полноправным хозяином Майяпана, Хунак Кеель решил сполна рассчитаться с заносчивыми правителями Чичен-Ицы. Повода для войны долго ждать не пришлось. В Чичен-Ице в то время был царем («халач виник» — на языке майя) Чак Шиб Чак. Его младший брат Хун Йууан Чак, правитель небольшого города Ульмиль, похитил во время брачного пира невесту у владыки Ицмаля — Улиля. Имя невесты — Иш Цивнен. Это происшествие и послужило сигналом к войне союза трех городов — Ицмаль, Майяпан и Ушмаль — против могущественной Чичен-Ицы. Объединенные войска после ряда успешных сражений захватили Чичен-Ицу и подвергли ее страшному опустошению. Остатки майяйцев во главе с правителем Чак Шиб Чаком бежали на юг в непроходимые леса в районе озера Петен-Ица, где создали новое государство, просуществовавшее вплоть до конца XVI века. Именно его правители носили родовое имя «Канек» — «Черная Змея».
С тех пор пальма первенства в непрекращавшемся соперничестве за господство над Юкатаном более чем на два столетия переходит к правителям Майяпана. А Чичен-Ица больше никогда не возродилась. Правда, паломничество верующих майя к святыням заброшенного города и особенно к «Колодцу Жертв» продолжалось вплоть до прихода испанских завоевателей в XVI веке.
«Остался одинокий и мертвый, город, источающий тонкий аромат руин. Здесь не звучит человеческая речь. И только временами вещает таинственный голос, которого никто не слышит. Но в один прекрасный день ты его услышишь!»
Этими словами из книги Антонио Медиса Больо я и хочу закончить рассказ о прекрасной принцессе Сак-Никте.
Валерий Гуляев, доктор исторических наук
