В июне этого года открыто движение по Волго-Балтийскому водному пути. Родилась голубая дорога, соединяющая пять морей: Балтийское и Белое с Азовским, Черным, Каспийским. Создана единая глубоководная система Европейской части Союза.
По сложности и уникальности сооружений, масштабам строительства Волго-Балт стоит в первом ряду великих сооружений эпохи строительства коммунизма. Длина канала 361 километр. Построены семь оборудованных по последнему слову техники шлюзов, три мощные гидроэлектростанции, четыре водохранилища, сооружены многочисленные дамбы, плотины, мостовые переходы. Из районов искусственных морей и новой трассы канала перенесено около ста населенных пунктов. Когда же речь заходит об объеме земляных или бетонных работ, то называют цифры огромные, как расстояние до Марса.
На трассе канала трудилась огромная армия строителей, в основном молодежь. Только по комсомольским путевкам на Волго-Балт приехало больше трех тысяч юношей и девушек. Для корчагинцев 60-х годов, самоотверженным трудом преобразующих родную землю, девизом стал завет Н. Островского: «Только вперед, только на линию огня...»
Канал прокладывался в сложных условиях; трасса проходила по пересеченной местности, через густые северные леса. Зимой морозы достигали сорока пяти. Но даже в такие дни работа не замирала.
...И вот суда идут по новому водному пути: везут уголь, зерно, нефть, машины, лес. Во много раз увеличит Волго-Балт обмен грузов между Волгой и Балтикой и удешевит его.
Ниже мы публикуем заметки из путевого блокнота нашего специального корреспондента Б. Носика побывавшего на строительстве Волго-Балта.
Накануне
Еще в давние времена по этим рекам и озерам пробирались на Волгу предприимчивые новгородские «ушкуйники». Петр I усмотрел великую выгоду для России в создании здесь системы каналов и решил начать их строительство. Он послал шотландца Джона Перри по путям древнего русского судоходства, чтобы выбрать трассу будущего канала. Уже при жизни Петра стал прокладываться Вышневолоцкий участок Волго-Балтийского водного пути.
Строительство «Мариинки» начали при Павле I. Деньги на строительство изыскали довольно хитрым путем — из средств петербургского воспитательного дома. Это было не плохо придумано, так как императрица Мария состояла «главноначальствующей над воспитательными домами обеих столиц». Указом Павла канал и был назван Мариинским. На лужке возле села Старо-Петровского стоит до сих пор обелиск, где раньше на бронзовых досках было начертано: «Благоговейте, сыны России! Петрову мысль Мария совершила... Щедрым покровительством императрицы Марии начат сей канал 1799 года...»
Первые суда прошли по каналу через тридцать лет.
Предки наши пользовались системой и не уставали ее поругивать: поругивали купцы за дороговизну доставки товаров — ведь товар приходилось перегружать с утлых суденышек «мариинок» на озерные суда «белозерки», а у Волги еще раз на большие баржи, так что выходило не дешево. На чем свет стоит кляли эти гиблые места бурлаки, которые, надрываясь, волокли громоздкие баржи. До сих пор по берегам каналов сохранились бурлацкие тропки — «бечевники». И, наконец, очередь ругать «Мариинку» дошла до капитанов и штурвальных, плавающих на новых, современных судах.
В прошлом году мне довелось совершить большое плавание на судах специальной экспедиции, перегоняющей речные суда с южных водных путей в реки Средней России, Севера и Сибири. Мы перегоняли в Обь рефрижератор, построенный на Днепре. Вначале плавание было приятным и легким. Мы шли спокойным Доном, удобным Волго-Донским каналом, просторами Волги, с ее обширными новыми «морями».
Трудности начались после Череповца, когда рефрижератор вышел на Шексну к темным бревенчатым коридорам старинной Мариинской системы. Река петляла среди тесно подступающих к берегам лесов. Над густой зеленью нависали готовые пролиться дождем низкие северные облака. И повсюду вокруг нас были почерневшие от времени бревна мариинских шлюзов и плотин, бревна изб, бревна, сложенные штабелями на берегу или в беспорядке разбросанные вдоль реки, бревна, составляющие плоты или идущие молем.
А шлюзы! Издали они казались игрушечными. Потом наше небольшое судно входило в камеру шлюза, заполняя ее целиком. И тут начиналось нечто совсем удивительное. Перед нами разыгрывалось представление, напоминавшее картины прошлых столетий. Выходили румяные девчата и начинали крутить ручной ворот. Створки шлюза медленно сдвигались.
А когда мы прошли Белое озеро, пряные луга в устье Ковжи, изумительную «северную Венецию»— свайное Конево, то шлюзы стали попадаться все чаще и чаще. Мы едва успевали подавать концы и швартоваться в одном из них, как приходилось отчаливать, заходить в другой, и все начиналось сначала. В общем нам хватало работы.
Из-за бесчисленных поворотов узкой реки навстречу рефрижератору то и дело выходили груженые самоходки или верткие буксирчики с рыбьими названиями «Ерш» или «Сиг», ведущие огромные неповоротливые лихтеры.
Толя Копытов, наш боцман и лучший рулевой, крутил и крутил до мозолей рогатый штурвал. Но сколько ни маши флажком, а разойтись-то почти и негде.
А то плот удручающе медленно тянется мимо нас Бревна плывут и плывут по реке, и капитан подбегает к борту и предупреждает Толю охрипшим голосом:
— Смотри, смотри, в насадку попадет! — А потом, вытирая лоб, говорит: — Вот каково плавать по «Мариинке». А ты говоришь, здесь красиво! — И добавляет немного погодя: — Погоди, скоро пустят Волго-Балт. Вот это уж будет красота!
Ночная схватка под водой
Во время сооружения Волго-Балта не раз бывало, что людям приходилось вступать в единоборство с грозными стихиями. Эта борьба требовала от них мужества, большого физического напряжения и товарищеской взаимовыручки. В конце концов человек оказывался победителем. Но то были трудные победы.
Вот что случилось на строительстве гидроузла Шексна-2 возле Череповца.
В тот день мирно проспавшая долгую зиму река вдруг взломала лед. Предательский паводок сорвал земснаряды, стоявшие на приколе чуть повыше плотины.
Дрогнули и двинулись к плотине длинные цепи, состоящие из стальных труб, укрепленных на десятках понтонов.
На плотине в это время работала молодежь из бригад Шоничева и Беляева. Не сговариваясь, ребята бросились вниз. Нужно было во что бы то ни стало удержать понтоны. Ребята один за другим прыгали на понтоны, качавшиеся в бурлящих волнах и налетавшие друг на друга.
Подали тросы. С их помощью надеялись застропить понтоны и прикрепить их к берегу.
Взревели бульдозеры: бульдозеристы пытались оттащить земснаряды назад. Их неумолимое движение вниз удалось остановить. Но это было только начало. Неожиданно сорвало с якоря и унесло две новые деревянные брандвахты, предназначенные для жилья.
Теперь на Шексне день и ночь раздавались взрывы: подрывники дробили льдины, которые несло к плотине. Сражение было в полном разгаре, когда паводок сорвал с якоря два катера и стремительно понес их в сторону понтонов и брандвахт. Катер протаранил брандвахту и затонул, увлекая за собой понтоны, пошла ко дну и брандвахта. Понтоны забили донные отверстия плотины. Положение становилось угрожающим. Создался новый фронт работ — подводный.
На помощь строителям пришли водолазы, здоровые загорелые парни в толстых коричневых свитерах и синих водолазных фесках. Они собрались со всех концов страны: из калининградского, волгоградского, московского и других отрядов.
Опускаться решили по двое и работать круглые сутки. Калининградскому отряду выпала ночная смена. Юра Бучалис одним из первых спустился под воду. Нелегко вести подкильные работы при таком течении, да еще ночью. Впрочем, Юра был опытный водолаз: как-никак подходила к концу третья тысяча часов, проведенных им под водой. Молодой водолаз девять лет участвовал в подводных работах.
Окончив школу механизаторов, он, как и его братья, работал трактористом у себя в литовской деревне под Вильнюсом. Неведомый мир открылся ему на военном флоте, в школе водолазов.
—Ты куда хочешь ехать, Бучалис? — спросил Юру старшина по окончании школы.
—Как можно дальше...
—Дальше Дальнего Востока не могу, — улыбнулся старшина.
Юра работал на Дальнем Востоке. Он полюбил красоту подводного мира: джунгли водорослей, диковинных рыб, проплывающих над головой, океанских крабов, которые подходят совсем близко на своих высоких ножках и стоят, наблюдая, как водолаз отдыхает, лежа на грунте. Всякое бывало за эти девять лет, за эти три тысячи часов, и были моменты, когда жизнь подвергалась немалому риску. Вот и теперь трудная ночь выпала на Волго-Балте.
Это было 30 мая... Остались незакрытыми последние два отверстия плотины, и вода устремилась в них с еще большей силой. Ее мощное упругое движение Бучалис ощущал сейчас всем своим телом. Несмотря на тяжесть скафандра и водолазных галош, его буквально волокло к затворам.
Добравшись до отверстия, водолаз обнаружил, что оно забито топляком, порванными понтонами и речными наносами.
Это был нелегкий труд — разбирать в черной воде сцепившиеся, перепутанные бревна, копать плотный грунт и прилагать огромные усилия, чтобы стремительный поток не унес тебя. Наконец отверстие было расчищено, но в этот момент Юре сообщили, что в соседнем затворе застрял его напарник. Бучалис попросил подать шланг-сигнал товарища и, держась за него, двинулся на помощь. Вскоре он нашел место, где шланг-сигнал запутался в строительной арматуре. Освободил шланг и сообщил об этом наверх. Сверху передали, что поднять напарника все же не удается.
И снова Юра идет в кромешной тьме, преодолевая бешеное боковое течение. Он спешит: от него теперь зависит жизнь товарища.
Сколько прошло времени, Бучалис не знал. Ему казалось, что очень много. Следуя за шланг-сигналом, Юра обнаружил, что тот еще в одном месте опутал арматуру. Вскоре водолаз нашел друга. Течение затянуло его под щит. Бучалис освободил водолаза, которого сразу подняли наверх, а сам остался на грунте. Юра очень устал, переволновался, но решил закончить работу. Он вызвался очистить последнее отверстие и сделал это.
Вскоре строители опустили четвертый затвор.
Шексна была перекрыта.
Б. Носик, наш спец. корр.
