Один из участников экспедиции «Русского географического общества» Николай Ковалев, руководитель Федерального агентства лесного хозяйства РФ, во время высадки на остров Уруп (Курильские острова) |
Экспедиция к АЭС «Фукусима-1» спустя два года после аварии показала, что радиация «утонула». Но в ходе наблюдений всплыли другие источники атомной опасности
В отличие от военных кораблей и подводных лодок, научные суда в России больше не производят, а те, что остались от СССР, в большинстве своем перепрофилированы и сданы во фрахт. Бывшее научное судно «Академик Шокальский» формально до сих пор принадлежит Дальневосточному региональному научно-исследовательскому гидрометеорологическому институту. Но все научное оборудование с него демонтировано, две лаборатории переделаны под бар с шестом для танцовщиц, и оно получило вместо «научно-исследовательского» класс «пассажирского». Последние 20 лет судно сдается в аренду морским компаниям, специализирующимся на туристических путешествиях в Арктику к белым медведями и в Антарктику к пингвинам.
Это уже вторая экспедиция, организованная РГО в район «Фукусимы». Первая состоялась в мае 2011-го, всего через два месяца после аварии. «Когда мы выходили в море, то с «Фукусимы-1» еще сливали в океан радиоактивную воду после охлаждения реактора, и никто точно не знал, что нас ожидает, — рассказывает Александр Севастьянов, во второй экспедиции, как и в первой, назначенный начальником рейса. — Нас отправляли, как героев на подвиг. Кстати, не все согласились быть героями».
Существует несколько степеней радиационной опасности. Сам ядерный взрыв, когда радиоактивные нуклиды разлетаются и поражают все живое на десятки и сотни километров вокруг, — только первая из них. Не менее опасны последствия: нуклиды оседают на пыль или иные частицы в атмосфере. «Например, — рассказывает научный руководитель экспедиции Валерий Рамзаев из петербургского Института радиационной гигиены, — японцы обнаружили, что после каждой песчаной бури в пустыне Гоби в атмосфере Японии увеличивается концентрация цезия-137. Это может означать, что цезий-137 когда-то осел в пустыне Гоби, например после Чернобыля, а во время песчаной бури был поднят в атмосферу вместе с пылью и таким образом доставлен в Японию».
Носителем нуклидов может быть и вода. Причем чем чище вода, чем меньше в ней минералов, тем больше она способна удержать в себе радионуклидов. Происходит так называемый процесс замещения.
Теоретически метод измерения радиации в атмосфере и воде сводится к накоплению радионуклидов, например цезия-137 и цезия-134, с помощью фильтрации морской воды с различных глубин. В случае с атмосферой речь идет о фильтрации воздуха с помощью «ткани Петрянова» и «воздуходувки»: радионуклиды накапливаются в воздушных фильтрах, после чего их помещают в спектрометры, измеряют концентрацию и с помощью спектра выделяют различного рода нуклиды в атмосфере.
Слева: Научные сотрудники и экипаж во время захода экспедиции в бухту Русскую на Камчатке
Справа: Сотрудники Дальневосточного Росгидромета берут пробы воды в Тихом океане
На практике процесс забора проб воздуха выглядит следующим образом: достаточно примитивный вентилятор, изготовленный кустарным способом, нагнетает атмосферный воздух на ткань, накрученную на цилиндрический корпус устройства. Процесс продолжается в течение определенного времени. Замер производят в разных местах, фиксируя их координаты. После «накопления» ткань снимается и отправляется в лабораторию для дальнейшего исследования.
Фильтрацию проб морской воды проводят по такому же принципу «накопления радионуклидов», а чтобы добиться нужной их концентрации, большие объемы воды пропускают через фильтры или выделяют из воды те или иные радионуклиды при помощи химической реакции. Забор морской воды с различных глубин производится батометром. Во время экспедиции к «Фукусиме» использовались батометры американского производства, связанные по четыре в один металлический каркас. Это усовершенствование предложили российские умельцы во Владивостоке. Таким образом, забор воды был в четыре раза больше, следовательно в четыре раза меньше тратилось сил и времени. Но периодически возникала проблема с лебедкой, оставшейся на судне с советских времен и постоянно перегревавшейся от нагрузок. Опуская батометр на большую глубину, всегда необходимо учитывать морское течение, дрейф судна и делать соответствующие поправки. В данном случае в ходе экспедиции, по словам ученых, все эти факторы учитывались традиционным российским методом — на глаз.
Данные, полученные в экспедиции, еще обрабатываются, но, согласно предварительному отчету, «зарегистрированный характер вертикального распределения радиоцезия может указывать на то, что перенос загрязненных водных масс из региона расположения аварийной станции в восточном направлении происходит преимущественно под поверхностностью, на глубинах более 50 метров…» Это означает, что радиация скрывается на глубине и перемещается по воле подводных течений.
Слева: Капитанский мостик судна «Академик Шокальский»
Справа: Участники экспедиции в бухте Русской, куда судно зашло для пополнения запасов пресной воды
Где замеряли
Во время второй экспедиции РГО судно «Академик Шокальский» курсом из Владивостока пересекло Японское море, через пролив Цугару вышло в открытый океан и легло в дрейф в 230 милях от острова Хонсю, напротив города Фукусима.
После серии радиационных замеров экспедиция двинулась вдоль Курильской гряды с юга на север (к Камчатке со стороны Тихого океана). В пути в 21 точке брались пробы воды с различных морских глубин и воздуха на радиоактивность.
На Камчатке в бухте Русской судно дозаправилось пресной водой и через пролив Лаперуза, минуя Сахалин, вернулось в акваторию Владивостока. Путешествие продолжалось 26 суток, пройдено около 4000 морских миль.
Фонящий бифштекс
При изучении влияния радиации на человека нужно понимать, что является носителем радиации , а что — ее накопителем. «Кит может «излучать» гораздо сильнее, чем морская вода, в которой он живет, — поясняет ученый Валерий Рамзаев, — потому что в данной ситуации кит является накопителем нуклидов, а морская вода их носителем».
Радионуклиды в организме кита концентрируются равномерно, и если человек питается мясом кита, то в результате пищевой цепочки человек сам становится накопителем радионуклидов.
Особую опасность представляет пресная вода. Не только потому, что в ней лучше уживаются радионуклиды, чем в морской, где много минералов, а еще и потому, что человек постоянно употребляет пресную воду. Так что организм выполняет практически такую же функцию фильтра-накопителя радионуклидов.
Нажмите для увеличения
*****
Вход-выход судна в морские порты и на острова в России согласуется за полгодагод в 12 ведомствах правительства России. Жесткий закон был введен в связи с браконьерством на море. Но обойти процедуру согласования можно, если есть «разрешительное письмо», подписанное главой ФСБ или президентом России. Судно для экспедиции РГО было выбрано лишь за неделю до выхода в море — к счастью, у экипажа имелось такое письмо.
Тем не менее высаживаться на берег могли далеко не все желающие, а только те участники экспедиции, которых выбирал лично капитан судна Игорь Киселев. Разрешение высадиться на остров Парамушир (Северные Курилы) получили только четыре члена экспедиции: трое ученых и я — фотограф. Судно «Академик Шокальский» легло в дрейф в нескольких кабельтовых от берега, и матросы на моторной лодке доставили нас на сушу. Пограничники давно покинули эти места — оружие вывезли, а казарму сожгли. Поэтому разрешительные документы никто не проверял.
Здесь постоянно живут пять человек, гражданские. Но задачи у них военно-государственные: обеспечивать навигацию атомных подводных лодок в Тихом океане. Они отвечают за подачу сигнала для ориентировки подлодок, находящихся на большой глубине. Телефонной связи на острове нет, рация давно вышла из строя. «Мы ориентируем атомные подводные лодки в океане, но позвонить домой маме мы не можем. Не потому, что это секретный военный объект, а просто потому, что нет никакой связи с материком», — объясняет Юрий, который уже 16 лет живет на островах. Когда несколько лет назад на Камчатке умерла его мать, ему сообщили об этом по рации — тогда она еще работала. Но транспорта, чтобы добраться до ближайшего населенного пункта, не было. Юрий пошел зимой пешком через сопки на другую сторону острова в город Северо-Курильск, чтобы оттуда вертолетом улететь на Камчатку. Он прошел около 100 километров за три дня, но на похороны так и не успел: вертолета в Северо-Курильске не оказалось.
С советских времен на острове сохранилось три дизель-генератора. Сегодня работает только один, да и тот постоянно ломается. «Если к зиме не привезут новый, будет совсем плохо, — объясняет Юрий. — Какое-то время мы сможем ориентировать подводные лодки, используя аккумуляторы, установленные здесь на случай войны, но в доме электричества не будет. Наверное, будем жечь керосиновые лампы — свечей у нас тоже нет».
Атомные подлодки, навигацию которых поддерживают эти пять человек без телефонной связи и электричества, тоже своего рода маленькие «Фукусимы», но мобильные. Профилактика и ремонт как самих подводных лодок, так и их ядерных реакторов, осуществляется в секретных доках ВМФ акватории Владивостока.
Слева: Чтобы держать себя в форме во время долгого похода, второй механик Василий занимается спортом в промежутках между вахтами
Справа: Военный объект, на котором работает Юрий на острове Парамушир, находится в 100 километрах от ближайшего населенного пункта. Однажды зимой ему пришлось преодолеть это расстояние на лыжах
«Жидкие радиоактивные отходы всегда сливались военной промышленностью в Японское море, — рассказывает Сергей Алексеенко, инженер экспедиции и бывший морской офицер НИИ гидроакустического вооружения Минобороны. — Формально за 200 миль от берега, но никто никогда не контролировал — за 200 или за 100 миль. Все делалось по секретному приказу, и координаты слива до сих пор являются тайной».
На мой вопрос, уверены ли участники экспедиции в том, что фиксируемый в глубинных водах цезий-137 выброшен с реактора «Фукусимы-1», а не слит по приказу Министерства обороны, Валерий Рамзаев признает: «На цезии-137, к сожалению, не написано, что он made in Fukushima, но если мы вместе с ним одновременно выделяем цезий-134, период распада которого значительно меньше, то из их соотношения можем с уверенностью сказать, что это продукт выброса с «Фукусимы».
Однако если внимательно посмотреть на графики в отчете экспедиции 2011 года, то в акватории Японского моря в 200 милях от Владивостока цезий-134 отсутствует, а цезий-137 составляет 1,7 единицы измерения. Это означает, что цезий-137 в Японском море, скорее всего, made in Russia и может быть результатом, например, сброса радиоактивных отходов Министерства обороны более трех лет назад. Именно поэтому цезий-134 с периодом полураспада три года здесь уже не обнаруживается. Валерий Рамзаев лишь подтвердил этот вывод: «В Японском море цезий-137 не фукусимского происхождения. В научном отчете экспедиции он называется «региональный фон». «Читайте вдумчиво», — посоветовал он.
«Постоянного мониторинга морской воды, ежемесячного или хотя бы ежегодного, нет, — рассказывает начальник рейса Александр Севастьянов. — В 1994– 1995 годах были совместные экспедиции с японскими и корейскими учеными на судне «Океан». Были в начале 2000-х отдельные экспедиции совместно с японскими коллегами по контролю слива отходов у побережья Приморья и Японии. К сожалению, эти работы были прекращены в 2003 году, причем, как мне кажется, по решению российской стороны».
Вопросом о том, возможен ли если не регулярный мониторинг, то хотя бы очередная экспедиция по изучению радиационной обстановки на Дальнем Востоке, к концу плавания задавались многие на борту «Академика Шокальского». В конце концов, для человека не так важно, где сделан цезий — в Японии или в России, важно его наличие и влияние на пищевую цепочку.
Как сливали ЖРО
В России первое затопление жидких радиоактивных отходов (ЖРО) объемом 600 м³ и суммарной активностью 740 МБк произошло в 1959 году. Для затопления бы ло выделено 13 районов на севере СССР и 10 — на Дальнем Востоке. Основными источниками отходов служат атомные подводные лодки и атомные ледоколы.
Практику затопления ЖРО прекратили в 1992 году на севере и в 1993-м — на Дальнем Востоке. С 1959 по 1993 год в северных морях затоплено 196 160 м³ ЖРО и 30 210 м³ твердых радиоактивных отходов (ТРО). Активность ЖРО на момент затопления составляла 838 ТБк, активность ТРО — 1851 ТБк. В дальневосточных морях покоится 146 135 м³ ЖРО (456 ТБк) и 22 053 м³ ТРО (930 ТБк).
В 1993 году журналист газеты «Боевая вахта» Григорий Пасько снял для японской NHK сюжет о том, как танкер Тихоокеанского флота ТНТ-27 сливает ЖРО в Японское море. Последовал международный скандал. В ноябре 1997-го журналист арестован по обвинению в госизмене. В декабре 2001-года он приговорен к четырем годам колонии строго режима.
«Фукусима» во Владивостоке
10 августа 1985 года на судоремонтном заводе Министерства обороны СССР в бухте Чажма во время работ на подводной лодке К-431 проекта 675 Тихоокеанского флота произошел взрыв. Точное число погибших до сих пор неизвестно. От последствий облучения пострадали не менее 300 человек. Точных данных о загрязнении территорий в открытых источниках не существует, но аварию часто сопоставляют по масштабу с Чернобылем.
Фото автора
