Надувая тигра

Ирландию называют страной замков — их здесь несколько сотен. Но есть и такие, которые превратились в заросшие плющом руины и слились с пейзажем. Другие, как Хоут (вверху), восстановлены и пригодны для жизни или, как Эшфорд (внизу), превращены в гостиницы и предлагают постояльцам полный набор аристократических развлечений, например соколиную охоту

«Людей заманили в ловушку»

С середины 1990-х Ирландия представляла собой сплошную стройку — дома возводились здесь в два раза быстрее, чем в остальной Европе. В стране, где живут четыре с половиной миллиона человек, появилось полмиллиона новых жилых зданий. Теперь больше половины стоят пустыми, цены на них упали. В Дублине, где недвижимость всегда была самой дорогой, падение составило процентов 60 за пять лет.

Ирландское правительство старалось не замечать надвигающейся беды, хотя многие экономисты предвидели ее. Они кричали, что цены растут неадекватно и когда-нибудь пузырь лопнет. Ирландский премьер Берти Ахерн тогда в ответ усмехался: «Сидеть где-то в сторонке и причитать — самое последнее дело. Я удивляюсь, как эти ворчуны еще с собой не покончили. Нет никаких поводов для пессимизма». Ирландия в то время была на вершине успеха — ее экономика росла примерно на 5% каждый год. Здесь открывали офисы-гиганты Intel, Google и Microsoft. Низкие корпоративные налоги — вот что привлекало всех, в том числе фармакологические компании вроде GlaxoSmithKline, Roche и Pfi zer. Ирландию называли Кельтским тигром, сравнивая ее с тиграми азиатскими, Южной Кореей и Тайванем например. Но в основе ирландского роста лежали в основном низкие ставки по кредитам, а не реальная экономика. Во время всемирного банковского кризиса 2008-го выяснилось, что Кельтский тигр бумажный.

— Неужели никто не подозревал, что когда-нибудь экономика может встать? — спрашиваю я у Джо Дёркана, профессора ирландского Института экономических и социальных исследований. Джо — милый пожилой человек с богатой мимикой и веселыми глазами. Правда, в 1980-х его называли Mr. Doom and Gloom — Мистер Конец Света». Тогда у Ирландии тоже были проблемы, каждый пятый остался без работы. Джо признается, что и сейчас работа у него немного депрессивная.

— Многие подозревали неладное, но их никто не слушал, — отвечает он. — Когда в конце девяностых Ирландия вошла в еврозону, ставка по межбанковскому кредиту снизилась на 8%. Деньги потекли рекой. Довольно быстро банки собрали триста миллиардов евро (притом что ВВП Ирландии 10 лет назад был в три раза меньше этой суммы. — Прим. ред.). Многие компании занялись строительством в расчете на прибыль. А правительство убедило себя, что налоговая база растет.

— То есть денег у людей не было, но дома им продавали?

— Да, причем банки не вдавались в кредитную историю. Если вы хотели взять деньги наличными, ставка была 11% годовых. Ипотечный кредит обходился всего в 3%. Людей заманили в ловушку.

В сентябре 2008-го Lehman Brothers объявил о банкротстве, и в США начался финансовый кризис. К этому моменту в Европе банки уже с большой неохотой выдавали друг другу кредиты. Ирландия ощутила это на себе. Поток денег из-за рубежа иссяк, предприятия начали увольнять работников, а те перестали выплачивать кредиты за свои дома. Банки оказались по уши в долгах. Рынок недвижимости обвалился. Если бы на этом рынке не возникло такого пузыря, если бы цены не росли 10 лет без всяких причин, никакого кризиса в Ирландии, может, и не случилось бы. И стране не пришлось бы одной из первых просить помощи у Евросоюза в 2010-м.

Многие ирландцы теперь зарабатывают вдвое меньше, чем еще пять лет назад. А налогов платят больше. В Голуэе я познакомился с Фионой — она домохозяйка и воспитывает четверых детей. Ее муж на другой стороне Ирландии — в университете города Корк. Фиона знает о Голуэе почти все — она подрабатывает тем, что каждый день проводит экскурсии по городу. У нее не остается свободного времени, но деньги очень нужны. Мы гуляем по украшенным к Рождеству улицам и останавливаемся у дома номер 15 по Хай-стрит. Каменный фасад четырехэтажного здания не закрашен желтым или голубым, как у большинства построек в округе. Фиона рассказывает какую-то жуткую историю про этот дом, будто там жил полковник, в 1649 году отрубивший голову английскому королю Карлу I. Здание принадлежало потомкам полковника вплоть до 1930-х, когда его наконец продали и устроили там паб «Голова короля». Рассказав все это, Фиона мимоходом добавляет еще одну деталь.

Чтобы попасть на этот маяк, расположенный неподалеку от города Хоут, нужно сначала познакомиться с его владельцами и получить их разрешение

— В этом доме нашли старинную плиту с гербом жившего здесь когда-то мэра города. Ее обнаружили, когда восстанавливали здание после продажи и снимали кирпичную кладку с окон.

В Ирландии множество зданий, где окна заложены кирпичом. До середины XIX века британские короли собирали здесь, как и в других частях империи, налог на жилплощадь. Чем больше было окон в здании, тем больше приходилось платить. Именно поэтому, гласит легенда, в бывшем здании парламента, а сейчас Национального банка Ирландии в Дублине замурованы окна — видны только очертания.

— А как в Ирландии с налогами сегодня? — спрашиваю я Фиону.

— Мы с мужем отдаем 41% доходов в бюджет. Плюс все остальные налоги, включая сбор на медицину. Хотя она вообще-то платная. С этого года правительство ввело общий для всех налог — что-то вроде антикризисного, еще 200 евро каждый месяц.

Мы с Фионой уже в темноте подходим к набережной реки Корриб, которая течет из одноименного озера рядом с эшфордским замком и впадает в Атлантический океан. Жаль, что его уже не разглядеть. Фиона смотрит на поток воды, быстрый, как в горах, и рассказывает историю, какая, наверное, теперь есть в запасе у каждого ирландца. Ее племянник влип в неприятную историю из-за рухнувших цен на недвижимость: взял кредит в банке на покупку дома. Еще несколько лет назад деньги на это выдавали почти всем желающим. Теперь этот дом стоит в два раза дешевле, но кредит надо выплачивать по старой ставке.

«У этой страны две проблемы»

Дорога из Голуэя в Дублин через весь остров к восточному побережью занимает примерно три часа. Она проходит через зеленеющие круглый год поля до самого горизонта, из-за которых Ирландию прозвали Изумрудным островом. Прекрасное четырехполосное шоссе построили всего три года назад. Во времена Кельтского тигра такие автобаны соединили все крупные города. Параллельно этой автостраде идет старая двухполосная дорога, она похожа на Пятницкое шоссе под Москвой. В самом Дублине о временах благоденствия напоминают современные мосты через реку Лиффи и «Дублинская игла», которую возвели неподалеку от реки на одной из главных улиц, О’Коннелл-стрит. Этот монумент иначе как иглой не назовешь — стальная заостренная колонна высотой с 40-этажный дом. Уже восемь лет она символизирует ирландское экономическое чудо. Когда ирландцы протестуют против сокращений зарплат и урезания социальных программ, они, конечно, собираются у «Дублинской иглы». Идут маршем по О’Коннелл-стрит или направляются к парламенту на другой стороне реки. В конце прошлого года демонстрации там устраивали по двум поводам: когда депутаты обсуждали, разрешать аборт или нет (он запрещен в Ирландии до сих пор), и когда решался вопрос, как спасать экономику.

— У этой страны две проблемы, — рассуждает Томас, допивая свою пинту. — Тысячи домов стоят пустые, в них никто не живет. И вторая проблема — это тысячи людей, которым негде жить.

Томасу на вид лет 60, на его усах и бороде бархатистая пена от «Гиннесса». Он торгует мебелью в Голуэе, и с бизнесом у него проблемы. За последние пару лет он потерял почти половину клиентов, все из-за кризиса, который, по его словам, в Ирландии почувствовали все. За моей спиной в этот момент протискивается парень с тремя кружками в руках. Ему едва удается пройти через набитый людьми паб, который в Голуэе существует уже 100 с лишним лет. Если где-то в Ирландии кризис и незаметен, то именно тут. Но попричитать немного готов каждый.

— Леннон пел: счастье — это дымящееся ружье, — Томас делает глоток. — Так вот, иногда мне хочется взять ружье и... — я понимаю, о чем он: расстрелять кого-нибудь.

— Если все так плохо, где массовые протесты, бунты?

— Парень, ты не понимаешь, мы верим в демократию, в голосование. И эта вера опять нас подвела.

Провести вечер за пинтой пива в пабе любят все — от тинейджеров до стариков. В полночь заведения закрываются и посетители собираются на остановках в ожидании последнего автобуса

На последних выборах в 2011-м оппозиция завоевала большинство в парламенте — в первый раз за 80 с лишним лет. Если бы не кризис, то нынешнее правительство вряд ли оказалось бы у власти. Энда Кенни, ставший премьером, сыграл тут, скорее, второстепенную роль. После десятилетий в оппозиции его партия «Фине Гэл» казалась единственной альтернативой. Ее победу праздновали как начало новой эры. Но чуда не произошло, и многие ирландцы чувствуют себя обманутыми. Получив в свое распоряжение резко обедневшую страну, партия Кенни оказалась перед выбором. Либо спасать банки, заставляя людей выплачивать кредиты и отбирая у них дома. Либо смириться с тем, что банковская система рухнула, и если кто-то раздавал деньги бездумно, то сам и виноват. И тот и другой путь привел бы к провалу. На следующих выборах «Фине Гэл» снова отправили бы в оппозицию до конца века. Ситуация в какой-то момент накалилась до такой степени, что ее начали сравнивать с «Войной за землю» XIX века. Тогда ирландцы боролись за свои участки и дома с землевладельцами. А сейчас им приходится иметь дело с банками и судебными приставами. В итоге Энда Кенни пошел третьим путем — власти разрешили ирландцам объявлять о банкротстве и просить у банка, чтобы им списали долги.

Работает это примерно так. Допустим, молодая пара справила свадьбу году в 2005-м и взяла кредит на 400 000 евро. Купила на эти деньги дом, и вдруг он стал стоить 150 000. Во время кризиса один из супругов потерял работу, и они не могут выплачивать кредит. Тогда они вправе договориться с банком, что возместят часть долга. Им придется выплачивать его на протяжении максимум шести лет. Банк может выбрать сумму, на которую он рассчитывает. Если он вообще сочтет нужным прощать долг. Ему разрешено забирать весь доход, за исключением какой-то части, которая обеспечит «достойные стандарты жизни» должникам. Что это за стандарты, пока не знает никто, но, подозреваю, в Ирландии они довольно высокие. Несмотря на кризис, безработные в этой стране получают от государства почти 200 евро каждую неделю. Итак, супружеская пара получает право сохранить дом, выплатив, скажем, немногим более половины долга. Остальное по прошествии шести лет им прощают. Если же вдруг выясняется, что они полностью лишились средств к существованию, они могут объявить себя банкротами. В этом случае их выселяют из дома, банк прощает им весь долг и получает только 150 000 евро от продажи дома.

Банкротство для многих ирландцев — крайняя мера. Лишиться дома — это трагедия. Ирландцы привыкли жить в домах еще с тех времен, когда у всех были фермы. А в последние годы они стали зарабатывать больше, чем когда бы то ни было. По уровню зарплат Ирландию еще недавно можно было поставить в один ряд с Германией, Францией и Австрией. По размеру ВВП на душу населения страна остается на четвертом месте в ЕС (после Люксембурга, Нидерландов и Австрии). Те, кто купил дом в кредит, по большей части находят способ вернуть долг. По статистике, проблемы возникают только у каждого десятого. Но это не так мало, как кажется. В декабре 2012-го ирландское правительство объявило, что владельцы 80 с лишним тысяч домов просрочили выплаты больше, чем на три месяца. И число таких людей растет. Чтобы банки не прогорели, им уже выделили из бюджета больше 60 миллиардов долларов. Примерно десятую долю долгов взял на себя «плохой банк» — NAMA. Во многих домах, которые строили в кредит, никто не живет. Туда пробираются дети, и после пары несчастных случаев агентство NAMA решило снести часть домов.

— Снос обходится в круглую сумму, но все равно это дешевле, чем содержать пустующее здание, — говорит Джерри Маккарти из государственного агентства Enterprise Ireland. — Бетон идет трещинами, а от влаги и холода появляется грибок.

— В кризисе ирландцы, как правило, винят банкиров. Их сейчас вообще считают врагами. «Если не вор, то жулик» — вот что про них говорят. Многие меняют визитки, пишут на них: финансовый консультант. Это уже, считай, не банкир.

Мы с Джерри пьем вино в ресторане в центре Дублина. В помещении под куполом стоит такой шум, что я едва разбираю слова соседей по столу. Звон разбитой посуды никого не смущает. В полночь все заведения закроются, ирландцы разойдутся по домам. Надо успеть повеселиться.

Кризис поставил многих ирландцев на грань разорения, но отказаться от семейного гнезда — последнее , на что они готовы пойти

«Начните заново»

С утра узкие улицы Дублина забиты автомобилями. Иногда на электронных табло загорается надпись: «Дороги Дублина самые безопасные в ЕС, сохраним их такими!» Пешеходная Графтон-стрит рядом с собором Святой Анны переполнена, повсюду музыканты и школьники, прогуливающие уроки. Я направляюсь к Тринити-колледжу, самому старому и престижному институту в Ирландии. Каждый год туда пытаются попасть сотни студентов, в том числе из России. Учеба обходится как минимум в 40 000 евро в год. В Тринити находится крупнейшая ирландская библиотека в стране — в ней почти пять миллионов томов. Среди них знаменитый Келлский манускрипт — четыре Евангелия. Текст окружен кельтскими миниатюрами и орнаментами. Рисунки на футболках, барабанах и сувенирах, которыми торгуют по всей Ирландии, взяты из манускрипта. Считается, что использование привычных ирландских мотивов способствовало популярности христианства, когда на остров прибыли первые миссионеры во главе со святым Патриком. На многих церквях в Ирландии до сих пор сохранились вырезанные в камне замысловатые языческие образы. Самый распространенный — женщина с гипертрофированным влагалищем, которая, по одной из версий, помогала роженицам. Во времена Кельтского тигра, к слову, рождаемость в Ирландии выросла до рекордного уровня, смертность была самой низкой в Европе, и вдобавок сюда тысячами приезжали иммигранты. Беби-бум пошел на спад только недавно, да и то не слишком заметно.

В Тринити-колледже меня как журналиста проводят на почетный ужин для особо отличившихся студентов и научных работников. Посторонний может попасть на него только за деньги или по знакомству. Трапезу начали с молитвы и молитвой закончили. Каждому принесли по кружке «Гиннесса». Откуда появилась традиция, доподлинно неизвестно. Но уже давно существует легенда: в XVIII веке основатель пивоварни, Артур Гиннесс захотел использовать арфу, нанесенную на герб колледжа, как свой логотип. Подобная арфа украшает и герб Ирландии. В библиотеке Тринити уже шесть веков хранят одну из немногих арф такого рода. Колледж согласился, и с тех пор фабрика Гиннесса бесплатно поставляет пиво на почетный ужин. Традиция не исчезла и после того, как потомки Артура Гиннесса потеряли контроль над пивоварней в 1980-х из-за махинаций на бирже.