Как трагически звучит одна из записей в дневнике Андре: «Медведь — лучший друг полярного исследователя»!
Сейчас мало кому известно, что у найденного в 1930 году дневника Андре был фантастический «предшественник».
В ноябре 1897 года в Петербурге разнесся слух о том, что в Олонецкой губернии, около имения некоего Николая Ивановича Ф., в лесу нашли небольшой воздушный шар яйцевидной формы емкостью до двухсот кубических метров, с ивовой гондолой и двумя рукописями в ней — на французском и шведском языках. Рукописи лежали в мешочке из просмоленного брезента.
Вскоре в России была издана книжечка на 32 страницах, якобы с текстом этих рукописей. А текст оказался не чем иным, как дневником... самого Андре. На титульном листе так и значилось:
«Дневник Андре. Путешествие на воздушном шаре к Северному полюсу. Выпуск первый. Дозволено цензурой 13 ноября 1897 года. Санкт-Петербург. Издание Л. В. Колотилова. 1897 год».
В предисловии переводчик сообщал:
«В последнее время и печать и публика очень много занимались вопросом об участи знаменитого воздухоплавателя Андре, рискнувшего отправиться на воздушном шаре к неведомому до сих пор Северному полюсу... Напечатанное ниже начало дневника имеет, несомненно, громадное значение, так как дневник этот есть до сих пор единственный документ, взятый из реальной действительности, и по всем признакам принадлежал перу знаменитого воздухоплавателя».
Дальше шел дневник. С самого начала читателя поражала странная «Записка на заголовке»: «Северный полюс. Главный город, 18 ноября 1897 года. ...Прошу не разыскивать меня и не снаряжать для этой цели никаких экспедиций до тех пор, пока я сам когда-нибудь не извещу об этом весь мир... За мной следят но... (Дальше записка испорчена.)».
На следующих страницах рассказывалось отчасти о том же, о чем сообщала и единственная дошедшая до материка депеша аэронавта, посланная 13 июля:
«13 июля. Вечером... Выпущено 4 пары голубей. Первая пара пущена без особой надобности несколько часов спустя после отлета с твердой земли... Вторая пара выпущена вчера после полудня, а третья и четвертая сегодня — утром и вечером. ...Первая беда заключается в том, что благодаря набежавшей туче, охладившей воздух и опустившей аэростат, вчера вечером мы попали в ток воздуха, имевший... направление с востока на запад. ...Пришлось пролететь к западу более 200 миль... Теперь мы находимся приблизительно под 30° 40' западной долготы и под 82° северной широты. Скорость полета около 25 миль в час». Можно было поверить, что эти записи подлинные.
Далее дневник рассказывал уже о событиях, никому не известных; но на первых порах в них не было ничего, что могло бы показаться подозрительным.
Но вот читатель натыкался на следующую фразу:
«6 августа. И сам я не грежу, а живу, мыслю и чувствую; я сам несомненный обитатель нового странного мира, — короче говоря, я живу на Северном полюсе, среди странных населяющих его существ...»
И дальше:
«...Я невольно взглянул к таинственному, неизвестному Северу и... чуть не уронил подзорную трубу в море: под ветром, милях в двадцати перед нами, совершенно явственно обрисовался низкий темный берег.
— Земля! — крикнул я вне себя от охватившего меня волнения.
— Земля! — повторили, как эхо, мои товарищи, хватаясь за бинокли».
«...Принимая во внимание сделанные в полдень наблюдения, скорость и время движения аэростата, можно было с большой вероятностью заключить, что встреченная нами земля (на 20°24' восточной долготы) начинается с 88° северной широты, то есть всего в двух градусах от полюса...»
И «открытия» посыпались за «открытиями»: «Кроме осок, мхов и низкой северной березы», заметили еще и... «культурные растения», которые «волновались подобно колосовым хлебам и росли на правильных, геометрической формы участках».
И далее:
«На небольшом, поросшем низкими деревьями плато возвышались какие-то удивительные, чрезвычайно странного вида постройки». (Далее следовало их описание.)
«— А где же люди? — невольно вырвалось у Стриндберга.
— И люди есть, — снова сказал зоркий Френкель.
Действительно, внизу на земле, неподалеку от построек, показалась и небольшая группа людей».
(К слову сказать, «зоркий» Френкель с детства страдал болезнью глаз, очень плохо видел.)
Далее в дневнике сообщались совсем уже небывалые вещи:
«— А вот и стада их, — заметил, наконец, Стриндберг.
— Какие стада? — удивился Френкель. — Это слоны; их, насколько я знаю, в Индии не пасут стадами.
— Нет, это не слоны, — возразил я, — а самые настоящие мамонты.
— Мамонты?..
...На одном из мамонтов сидел, с небольшой палочкой в руках, бородатый пожилой туземец, по-видимому пастух странного стада».
«Назначения некоторых труб мы угадывали: судя по диаметру, это были, должно быть, проводники газов или жидкости».
Догадок о причине смерти Андре и его спутников было высказано немало. Первой из них была та, что они замерзли. Но в этом предположении много слабых мест. Прежде всего, данные метеорологических наблюдений показывают, что осенью 1897 года температура в районе Шпицбергена ни разу не опускалась ниже 15 градусов и это вряд ли могло убить троих людей, привыкших к суровому климату. К тому же у них были спальные мешки и медвежьи шкуры.
Вторая версия объясняла катастрофу самоубийством, вызванным якобы тем, что путешественники считали свое положение безнадежным. Но людьми, обнаружившими последний лагерь Андре, не было найдено в нем ни гильз, ни патронов.
Третья версия, впоследствии принятая как наиболее достоверная, объясняла смерть полярников (Андре и Френкеля) удушьем. Палатка из прорезиненного шелка, в которой они жили, совсем не пропускала воздуха. Единственный вход также мог быть застегнут наглухо. Примус же поглощал немало кислорода. И все-таки эта версия тоже маловероятна: едва ли Андре, опытный полярник, упустил это обстоятельство из внимания.
«...островитяне летели при помощи громадных белых искусственных крыльев, очень похожих по форме на крылья обыкновенной летучей мыши. Кроме того, у каждого из них был прикреплен к ногам длинный двухлопастный руль».
«В одну секунду за борт полетели мешки с песком... Аэростат стал подниматься с невероятной... быстротой. ...Я взглянул за борт. Внизу, на расстоянии менее тысячи футов, описывая в воздухе громадную спираль, островитяне летели кверху вслед за аэростатом, с каждым мгновеньем быстро нагоняя его».
На этом дневник обрывался.
Читатели были потрясены. Посыпались вопросы об источнике книги. Возникла версия, что под влиянием постигших его потрясений Андре сошел с ума. Ждали окончания записок. Ведь издатель сообщал, что, «если позволят обстоятельства, следующие выпуски будут иллюстрированы найденными в рукописях рисунками. Второй выпуск выйдет после первого в самом непродолжительном времени».
Читатели не дождались следующего выпуска. «Переводчик А. В-ский», автор фантастических измышлений о приключениях Андре, продолжения «дневника» не решился выпустить.
