Город напрокат

Не поддаться всеобщему велобезумию, находясь в Тель-Авиве, решительно невозможно. Однажды летним днем не устояла и я, несмотря на тридцатиградусную жару и сильную влажность. Взяла велосипед напрокат и поехала открывать заново хорошо знакомый город. Спустя всего месяц велопрогулки по Тель-Авиву неожиданно стали моей новой традицией. В гористой Хайфе, куда я переехала из Москвы два года назад, велопрогулки — занятие травмоопасное, требует постоянного напряжения и специальной защитной экипировки. Равнинный Тель-Авив с его многочисленными велодорожками — другое дело. Власти города поняли это года три назад, когда стали вкладывать средства в строительство сети велодорожек и парковок. И горожане быстро оценили нововведение: из-за обычных для мегаполиса пробок и дефицита парковочных мест двухколесный транспорт здесь стал заменой автомобильному и общественному.

Парк Яркон, откуда я в этот раз начинаю путешествие, пешеходу не по зубам. Огромный массив раскинулся между портом и новостройками престижной северной окраины Рамат-Авив. В середине рабочего дня людей немного: изредка встречаются выгуливающие собак аккуратные пенсионеры, влюбленные парочки. Бегуны в ярко-желтых майках по свистку стартуют вглубь парка, гребцы под выкрики тренера с отчетливым русским акцентом рассекают на каноэ гладь речки Яркон. На одной из дорожек инструктор на роликах обучает девочку лет шести езде на двухколесном велосипеде.

Проезжаю мимо искусственного озера с утками, пустующего футбольного поля, которое через несколько часов, как только в школах закончатся уроки, заполнится игроками, мимо крошечного зоопарка, теннисного корта, ботанического сада, площадки для пикников… Всю дорогу в голове вертится вопрос: нужен ли городу с населением всего 400 с небольшим тысяч человек такой громадный, в 380 га, парк — больше, чем Центральный парк в Нью-Йорке? Когда я окажусь здесь в следующий раз в пятницу, перед началом Шаббата, вопрос исчезнет сам собой. Ни один из объектов парка не будет пустовать, зеленых газонов не станет видно под пестрыми покрывалами для семейных пикников, и будет казаться, будто весь Тель-Авив решил провести в Ярконе выходной.

Сегодня, чтобы увидеть Тель-Авив с колес, необязательно покупать велосипед. Тель-Авив стал первым городом Израиля, где появились станции велопроката. Проект Tel-O-Fun (название созвучно слову «офанайим», которое переводится с иврита как «велосипед») городской муниципалитет запустил в прошлом году. Сегодня по всему Тель-Авиву и Яффе раскидано 150 точек Tel-O-Fun с полутора тысячами фирменных ярко-зеленых велосипедов. В автомате прямо на месте можно приобрести абонемент: дневной за 14 шекелей (3,5 доллара) или недельный за 60 шекелей (15 долларов).

Поднимаюсь на мост и выезжаю на улицу Меира Дизенгофа, названную в честь первого мэра Тель-Авива. Минуя очередную станцию проката, замечаю, что все велосипеды разобраны, и мысленно хвалю себя за грамотно составленный маршрут. В середине прошлого века в кафе на Дизенгофа собирались представители творческой интеллигенции, которые придумали и ввели в употребление новый сленговый глагол «леиздангеф», означающий на иврите «шляться по Дизенгофа». Слово ничуть не устарело: толпа неторопливо бредущих туристов и горожан, разморенных жарой, вынуждает меня снизить скорость. Не спеша и не оборачиваясь, они уступают дорогу. Местный аналог Елисейских Полей, сегодня Дизенгофа почему-то оказалась улицей с явным матримониальным уклоном: свадебные салоны по обеим ее сторонам не сосчитать.

Сворачиваю на параллельную улицу Бен-Иегуды, занятую отелями, посольствами и парикмахерскими всех ценовых категорий. Улица с таким именем в обязательном порядке существует в каждом городе Израиля, подобно улице Пушкина в российских городах. Нет сомнений, окажись сегодня на улице имени себя, Бен-Иегуда, борец за возрождение иврита как разговорного языка во второй половине XIX века, пришел бы в полный восторг при виде посетителей многочисленных кафе и ресторанов, оживленно беседующих на том самом языке, который он превратил из языка сакральных текстов в язык ежедневного общения.

Путешествовать по городу на велосипеде все равно что крутить кино в ускоренном режиме. Люди, дома мелькают перед глазами. В памяти остаются обрывки разговоров и виды, на которых оператор задержал камеру дольше обычного. Иногда бешеный бег картинок останавливается и включается звук — на перекрестках нужно дождаться разрешающего сигнала светофора.

— Шмулик, шалом тебе! — кричит хриплым прокуренным голосом неестественно загорелая женщина из остановившегося на светофоре автомобиля. Шмулик держит в руке приготовленный целлофановый пакет, терпеливо ожидая, пока его ретривер сделает свои дела. — Ну как поживаешь? Что нового? Как семья? Давно не виделись. Какой у тебя милый пес! А море какое сегодня потрясающее, просто волшебное! Ты не был сегодня на море? Ой-ва-вой!

 — Шалом, Рути, — успевает ответить смущенный Шмулик, но собеседница уже его не слышит: светофор загорелся зеленым.

Выезжаю на улицу имени английского генерала Алленби, разбившего турок в Палестине в 1917 году. Моя цель — рынок Кармель (шук ха-Кармель), самое оживленное и самое израильское место во всем Тель-Авиве. Пестрые ряды с кипами, мезузами и оберегами на все случаи жизни. Цветастая бижутерия, дешевый китайский фейк, нарядные скатерти для шаббатных застолий и футболки с принтами Don’t Worry. Be Jewish. Ароматные прилавки со специями и пахлавой, овощами и фруктами, свежевыжатыми соками, фалафелем и шаурмой. И, конечно, нестройный хор перекрикивающих друг друга торговцев. «Три за пятнадцать, три за пятнадцать! Ну хорошо, бери три за десять, хотя ты меня и обкрадываешь!» — продавец магнитов с открыточными видами Иерусалима изображает обиду на ушлую французскую туристку.

Тут же около одного из прилавков сухощавая старушка просит меня помочь ей застегнуть на шее только что купленное ожерелье с разноцветной эмалью.

— У меня артрит, сложно поднять руки, но я все равно стараюсь выглядеть красивой, — она и правда старается: маникюр, накрашенные губы и аккуратная укладка. — Спасибо тебе, милая, пусть все у тебя будет хорошо. Обращение «милый» в Израиле, кстати, совершенно обыденное: вы видитесь с человеком впервые в жизни, но уже милые друг другу люди.

Освежившись гранатовым соком, еду дальше. Меня обгоняют загорелые американцы на таких же, как мой, зеленых прокатных велосипедах: судя по разговору, ищут гей-френдли-бар, хотя попробуйте найти в Тель-Авиве тот, что «не френдли».

На своих двух

За последние три года общая протяженность велосипедных дорожек в Тель-Авиве выросла до 120 км, а число велосипедистов подскочило более чем на половину, с 12 000 в 2010-м до 20 000 в 2012-м. Опрос, проведенный в сентябре этого года мэрией, показал, что 14% горожан каждый день добираются на работу на велосипеде, а 19% регулярно берут его в аренду. В планах городской администрации организовать парковки для двухколесного транспорта рядом с жилыми домами, офисными зданиями, школами, вокзалами и стадионами.

По модной Шенкин, сплошь утыканной дизайнерскими магазинчиками, с трудом лавируя между разодетыми прохожими, выезжаю на бульвар Ротшильда — знаковое место для гражданского самосознания израильтян. В 1948-м в одном из домов на бульваре, теперь известном как дом Меира Дизенгофа, Давид Бен-Гурион зачитал декларацию независимости и провозгласил создание Государства Израиль. А год назад сотни местных жителей разбили вдоль всего бульвара палаточный лагерь в знак протеста против заоблачных цен на недвижимость, после чего протестные настроения охватили всю страну и не утихали несколько месяцев.

Отсюда же начинается Белый город. Длинные, часто округлые, нависающие один над другим балконы, небольшие окна, плоские крыши, отражающий солнечные лучи белый цвет — ключевой идеей группы архитекторов из веймарской школы «Баухауз», покинувших Германию в 1930-е годы, стала адаптация городского строительства к жаркому средиземноморскому климату и потребностям местных жителей. ЮНЕСКО наградил Белый город статусом объекта Всемирного наследия, но это не уберегло большинство построек от обветшания.

Чтобы посмотреть на отреставрированные образцы баухауза, направляюсь в квартал Неве-Цедек за небоскребами в самом начале бульвара Ротшильда. Это мое любимое место в Тель-Авиве. Неве-Цедек стал первым районом будущего Тель-Авива, построенным за пределами городских стен Яффы: несколько еврейских семей выбрали это место, устав от многолюдного тесного города. В начале ХХ века здесь начали селиться художники и писатели. Благодаря бесчисленным дизайнерским студиям, мастерским, антикварным лавкам, неформальной публике, высоким ценам на жилье и общей атмосфере «деревни художников», квартал часто сравнивают с нью-йоркским Гринвич-Виллидж. Делаю остановку на обед на террасе одного из ресторанов и готовлюсь к последнему этапу моей сегодняшней гонки — поездке по набережной.

Золотисто-коричневая Яффа остался за спиной. В древнейшем портовом городе мира лучше гулять пешком — медленно пробираться по узким прохладным улочкам, стиснутым домами Старого города, закрывающими солнце, разглядывать самые интересные и смелые в Тель-Авиве граффити, умиляться пластинкам «Мелодии» и бюстам Ленина на блошином рынке. Но сегодня у меня другие планы. Я направляюсь на север в сторону марины и громадных отелей. После целого дня на асфальтовой жаре — долгожданные свежесть и прохлада, которые несет влажный морской воздух. Движение велосипедистов становится плотнее. Навстречу несется барышня в розовом шлеме и юбке на классическом дамском велосипеде с корзиной спереди. Не торопится, явно сдерживая скорость, загорелый молодой отец с ребенком в детском кресле. Жизнерадостный пенсионер в шортах успевает одновременно рулить, разговаривать по телефону и откусывать от здорового бейгеля. Чем не духовное единение еврейского народа, о котором мечтал отец современного иврита Лазарь Бен-Иегуда?

Вдали виден ряд зеленых велосипедов очередной прокатной станции. Там я оставлю свой и спущусь к морю. Оно и правда сегодня потрясающее, права была Рути. Волн почти нет, что большая редкость для израильского побережья, а вода непривычного сине-зеленого цвета (или мне всюду теперь видится зеленый?). Ноги гудят, руки по привычке ищут руль.

Я точно знаю, что приеду в Тель-Авив еще не один раз, чтобы повторить свой велозабег, но уже по другому маршруту. Потому что лучшего способа узнать этот город, чтобы полюбить его, просто невозможно.