Мой инсульт был мне наукой. История собственной болезни, рассказанная нейробиологом
Джилл Тейлор
М.: Астрель: CORPUS, 2012. 320 с.
Перевод Петра Петрова
Нейробиолог Джилл Тейлор превратила поразивший ее инсульт в инструмент исследования мозга
Жизнь автора этой книги развивалась стандартно и благополучно: колледж — университет — аспирантура — защита — исследовательская работа и преподавание. Но в одно декабрьское утро 1996 года все изменилось: в голове Джилл Тейлор лопнул кровеносный сосуд. Кровь растекалась в мозговой ткани, и Тейлор теряла одно за другим все умения здорового человека: «Ближе к полудню я уже не могла ни ходить, ни разговаривать, ни читать, ни писать, ни предаваться воспоминаниям».
Через 12 лет после инсульта Джилл Тейлор написала книгу о том, как она обретала способность мыслить заново. Книга сразу стала мировым бестселлером. По ней готовят голливудскую экранизацию и даже поставили балет. Теперь ее наконец можно прочитать по-русски.
Инсульт только в Соединенных Штатах ежегодно поражает около 700 тысяч человек. Но данный случай отличался тем, что жертвой инсульта оказался специалист по анатомии мозга и его патологиям. Джилл Тейлор получила возможность узнать изнутри одно из тех состояний, которые она изучала, посмотреть на мир глазами пациента. И одновременно она лишилась шанса осмыслить свои ощущения и рассказать о них: пораженный мозг не только забыл слова, но и разучился думать.
Дальше были интенсивная терапия и операция, а затем упорные и отчаянные старания Тейлор собрать себя из обломков, по крупице вернуть себе то, что в один день отняла болезнь. Она заново училась ходить, говорить, понимать речь. И все время при этом вглядывалась в себя. Почему левому полушарию моего мозга необходимо напоминание, чтобы вновь научиться различать цвета? Как увидеть вещи в разных плоскостях? Зачем нужно складывать непонятные закорючки, которые называют буквами?
Читатель найдет в книге немало информации о том, как устроен и как работает наш мозг, чем правое полушарие отличается от левого и т. д. Но самое интересное в ней то, что невозможно узнать «извне». Вот первые дни после удара: Тейлор плохо понимает обращенные к ней слова. Окружающие невольно начинают говорить громче, и разговор становится невозможным вовсе — для инсультного больного громкие звуки (равно как и яркий свет и т. д.) мучительны. Кто скажет этим людям, что говорить надо негромко, медленно, четко произнося слова и по возможности глядя ей в лицо?
Восстанавливая утраченное, Тейлор замечает, что инсульт дал ей и нечто новое: умение управлять своими эмоциями, «выключать» злость и раздражение. Сама она считает это безусловным подарком: «…важно, чтобы мы концентрировались на тех способностях, которые у меня есть, а не на тех, которых я лишилась».
