ВИЛЬНЮС: ГОРОД В ЕВРОПЕ
Томас Венцлова
СПб.: Издательство Ивана Лимбаха,
2012. 264 с.
Перевод Марии Чепайтите
Книга поэта о родном городе, в котором перемешались Восток и Запад, архитектура и природа, история и мифология
Томас Венцлова — литовский поэт, друг Бродского, ученик Лотмана, профессор русской литературы в Йельском университете. Он родился в Клайпеде, вырос в Вильнюсе, в 1970-х эмигрировал в США, но пишет до сих пор на литовском. В 1978 году, сразу после эмиграции, Венцлова опубликовал свою краткую переписку с другим великим вильнюсским беженцем, польским поэтом Чеславом Милошем, озаглавленную «Вильнюс как форма духовной жизни». Для Милоша Вильно — это личная история, как Стамбул для Орхана Памука, прекрасный и утраченный. Для Венцловы Вильнюс — это прежде всего знак: «высокое прошлое посреди странного и ненадежного настоящего, традиция в мире, внезапно лишенном традиций».
Эта книга появилась после того, как в 2009 году Вильнюс был избран культурной столицей Европы, и предназначена она, в общем, европейцам, которые его не видели и не знают. Впрочем, это и не путеводитель (единственной рекомендацией путешественнику становится тут совет «бесцельно бродить» по средневековым улочкам), и уж тем более не рекламный проспект, а исторический портрет города.
Граница, на которой стоит Вильнюс, «своенравно меняется, отдавая его то одному, то другому государству, то одной, то другой политической системе». Здесь все перемешалось: поляки, русские, сами литовцы, татары, а еще когда-то и евреи, к началу ХХ века составлявшие почти половину населения Вильнюса, за что его называли Литовским Иерусалимом.
Сюда пусть и с опозданием, но прорывалась архитектура, более уместная по другую сторону Альп: «Узкие тротуары, укромные ниши в стенах, волнистые поверхности, ренессансные аркады, тихие скромные костелы». В Вильнюсе учились Адам Мицкевич, Михаил Бахтин и Феликс Дзержинский. И наконец, именно в Вильнюсе в советские времена можно было услышать «лучший в империи джаз» и посетить выставку абстрактного искусства.
Оставаясь европейской окраиной, Вильнюс в изложении Венцловы становится окраиной симпатичной. Но книга удивительна не этим. В советские времена литовских интеллектуалов гнала в библиотеки «тоска по истории». Из этого библиотечного знания складывается теперь история Вильнюса, в которой факты щедро дополнены легендами: о языческих святилищах, схороненных под каждым костелом, о происхождении литовцев от римлян, о василиске, обитающем в подземелье вильнюсского бастиона. Город живет мифологией, а та, в свою очередь, прорастает из природы. На юг болота, на север леса, и завораживает венцловский Вильнюс именно своей дикостью, непохожестью, какой-то неевропейской свободой.
