Это наше первое путешествие в край суровый и романтичный, о котором мы знали лишь по учебнику географии.
Ночью нам не спится. Прильнув к окну, мы видим в густой июньской темени голубые вспышки огня над дугами электровоза и такие же голубые и чистые звезды в прорывах туч.
А потом ночь светлеет, небо становится выше и чище, приходит рассвет, а за ним — день, солнечный, яркий. И за окнами поезда мелькают громадные валуны, издали похожие на головы баранов. Так их здесь и называют — бараньи лбы.
И, наконец, Кандалакша. Мы бродим по городу и делаем беглые наброски. Жадно смотрим: хочется увидеть все — и железнодорожный вокзал, от которого убегает в разные стороны многолучье рельсов, и порт с огромными кранами, которые, подобно гигантским аистам, стоят на одной железной ноге-башне среди суетливых моторных лодок, катеров, легких рыболовецких сейнеров; и новую, современную городскую Кандалакшу и старую — деревенскую, рыбацкую Кандалакшу...
Если новая Кандалакша — железнодорожный узел, связывающий Кольский полуостров с Европейской частью страны, — поразила нас большими зданиями, шумными солнечными улицами, обилием ярких пятен (мы думаем, читатели простят нам этот профессионализм), то старая, как ее здесь называют — Нижняя Кандалакша, показалась нам будто бы чуть «притушенной». Деревянные, темные северные избы с махонькими оконцами, амбары и поленницы дров (дрова пришли сюда по воде и отшлифовались так, что стали походить на длинные тускло блестящие голыши).
В бухте снуют лодки, и над старой Кандалакшей стоит несмолкаемый шум моторов. На веслах и под парусом уже давно здесь не ходят. Только один раз нам довелось увидеть лодку с холщовым парусом. Темный парус на фоне светлого неба и воды — все это очень напоминало Рериха.
В новой Кандалакше на железнодоржных путях стоят длиннющие составы с вагонами-ковшами. На обшивке их ослепительно белыми буквами выведено: «Апатит». А далеко в горах слышен мощный рев электровозов, доставляющих ценный минерал на юг. И горы как бы прислушиваются к этому реву.
...От долгой ходьбы у нас начинают болеть ноги, клонит ко сну, и мы только сейчас замечаем, что наступила ночь. Ночь — только по часам. А солнце стоит над горизонтом. Небо необыкновенных расцветок: от нежно-голубого до оранжево-красного. Облака ежеминутно меняют не только причудливую форму, но и цвет. Неповторимая по красоте солнечная полярная ночь!
Мы поднимались на самую высокую гору близ Кандалакши — Острую. Вершина ее оказалась монолитным каменным массивом, покрытым мхом. В расщелине этой каменной плеши мы нашли записку какого-то юного краеведа и путешественника: «Пришел с Севера. Ушел на Юг. Один. Коля Попов. 24 мая 1961 года».
Солнце, встретившее нас в первую минуту приезда в этот удивительный город, не заходило целый месяц. Это было необыкновенное ощущение: природа Кандалакши, люди Кандалакши, обилие встреч, разговоров — все это происходило как бы за один день. А ведь еще много новых впечатлений ожидало нас в Мурманске...
Безлесые сопки, исхлестанные серыми полосами автомобильных дорог, обступили Мурманск.
Поднявшись на одну из сопок, можно было охватить взглядом всю панораму знаменитого города матросов и рыбаков.
Порт — сердце города. К нему устремлены все железнодорожные магистрали, все автомобильные дороги, все улицы и улочки Мурманска.
Когда мы вышли на причал, был прилив. У пристани медленно покачивались темные, пропахшие морем корпуса рыболовецких траулеров и гордо стояли те же портовые краны, которые поразили нас своей высотой в Кандалакше. И все то же яркое солнце и блестящая, как осколки зеркала, рыбья чешуя.
Гудят пароходные сирены, на нитях-тросах плывут в глубь портовых складов бадьи с рыбой, вычерпанной из трюмов. Мягко плещется вода под досками причала, под колесами снующих автомашин и автопогрузчиков.
— «Дерзкий»! «Дерзкий»! Включите радио! — раздается голос диспетчера. Юркий буксир «Дерзкий» торопливо выводит траулеры к причалу и на рейд. — Земснаряд «Чернышевский», дайте возможность «РТ-276» подойти к причалу № 5, — гудит тот же голос над пристанью... Шла обычная, будничная работа в порту. И мы тоже работали...
Однажды к нам подошли моряки. Подошли и остановились за нашими спинами.
— А у этого радостнее получается, — сказал один из них.
Коротко и хорошо сказано. Отзыв моряка, наверное, чем-то помог нам найти нужные краски для портрета города. Холсты были на исходе, время нашей студенческой практики кончилось, а нам все хотелось писать и писать новые этюды...
Рисунки В. Коровина
Текст В. Коновалова
