Средний век

О новейшей истории России идут ожесточенные споры — полки магазинов завалены книгами, а газетные полосы — интервью и колонками любителей истории. Однако быть плодовитыми могут себе позволить только любители. Профессиональные историки проводят столько времени в архивах и за компьютером в поисках фактов и цифр, чтобы отыскать в цифрах смысл и написать об этом научную статью, что в общественной дискуссии участвовать толком не удается. Нужен специальный повод.

Андрей Маркевич, мой коллега по Российской экономической школе, этой весной получил Национальную премию по прикладной экономике за работу, написанную вместе с профессором Марком Харрисоном из Университета Уорик, в которой восстанавливаются данные о валовом внутреннем продукте (ВВП) нашей страны за 1913–1928 год. Это был последний отрезок в новейшей истории России, для которого не существовало погодовых данных. ВВП Российской империи за период с 1885 по 1913 год реконструирован по современной методологии в работе Пола Грегори из Хьюстонского университета. Период с 1928 года по начало 1990-х «покрыт» исследованиями гарвардца Абрахама Бергсона и его учеников, а в начале 1990-х Россия перешла на подсчет макроэкономических показателей по принятой во всем мире системе, и с этого момента есть оценки Росстата. Период, который исследовали Маркевич и Харрисон, не поддавался полноценной реконструкции из-за того, что включает в себя и Первую мировую войну, и революции, и Гражданскую войну, когда было не до статистического учета. Данные о добавленной стоимости в семи основных отраслях — сельском хозяйстве, крупной и мелкой промышленности, строительстве, транспорте, «прочих гражданских отраслях» и оборонной промышленности — пришлось собирать в десятках разнородных источников и сводить к единым показателям, которые можно сравнивать между собой. Особенно сложно было правильно учесть население, потому что войны и революции привели к перемещениям миллионов людей, а статистические службы, которыми славилась дореволюционная Россия, фактически перестали существовать.

Это очень хорошо, что Национальная премия (самая крупная и престижная премия по экономической науке в нашей стране) привлекла внимание к оценкам ВВП на душу населения. Потому что экономическую историю нашей страны мало кто представляет себе адекватно. Не только студентов, но и образованных людей ставит в тупик вопрос о том, какое, хотя бы примерно, место по ВВП в мире занимала Россия 100 лет назад? Сейчас это место выше или ниже? За 100 лет мы сократили отставание от Америки, лидера экономического развития в ХХ веке, или нет? Правильные ответы удивляют: место 100 лет назад было пятое, а стало шестое. От Америки мы не отстали, но к ней и не приблизились: как было примерно 30% от американского уровня, так и осталось. Ответы удивляют, потому что российский ХХ век кажется бурным, кровавым, с огромными достижениями и катастрофическими провалами, а получается, экономически век был средним. Одни страны стали из бедных богатыми (Южная Корея), другие из богатых — относительно бедными (Аргентина), а наша — где была, там и осталась.

Более пристальный взгляд на график российского ВВП за ХХ век, который наконец удалось построить в итоге работы Маркевича и Харрисона, позволяет заметить не только то, что в ХХ веке было всего два по-настоящему крупных экономических провала — период революции и Гражданской войны и кризис, начавшийся в конце 1980-х и приведший к развалу Советского Союза. Наглядно видно, что никакого чуда в «сталинском росте» первых пятилеток не было. Экономика возвращалась к долголетнему тренду после катастрофического спада. Террор 1930-х замедлил это возвращение, хотя и не так сильно, как Вторая мировая. Тут, конечно, к разговору захотят подключиться любители, среагировав на имя Сталина. По счастью, там, где есть профессионалы с цифрами в руках, любителям не развернуться.