Дворец графов Бобринских задумывался как идеальный центр идеального города. Результат получился далеким от идеала, но усадьба и Богородицк по-прежнему живут одной жизнью
До двенадцати лет этого мальчика величали Алексеем Григорьевичем, а в 1775 году Екатерина II даровала ему титул графа Бобринского.
Заступники и пропагандисты
Первым владельцем усадьбы в Богородицке был Алексей Григорьевич Бобринский (1762–1813), сын Екатерины II и Григория Орлова. После его смерти владелицей имения стала его вдова — урожденная баронесса Анна Доротея УнгернШтернберг, которую упоминал в своих дневниках Пушкин: «На лестнице (Аничкова дворца. — Прим. ред.) встретил я старую графиню Бобринскую, которая всегда за меня лжет и вывозит меня из хлопот». Ее старший сын Алексей, крупный российский сахарозаводчик, был известен еще и как пропагандист железнодорожного сообщения. На медали, выпущенной в честь открытия первой железной дороги, связавшей Петербург с Царским Селом, было выбито изображение графа Бобринского — учредителя акционерного общества, благодаря которому дело сдвинулось с мертвой точки . Во второй половине XIX столетия дворец стал приходить в запустение. Восстанавливать его и возрождать парк взялся один из внуков Алексея Григорьевича — Алексей Павлович. В этот период усадьбу несколько раз посещал Лев Толстой. Считается, что именно Богородицкая усадьба изображена как имение Вронского, Воздвиженское, о котором говорит Анна Каренина: «Это еще дедовский дом, и он ничего не изменен снаружи... И из дома, сверху, вид удивительный». Дочь Алексея Павловича Софья в Первую мировую войну возглавляла санитарную службу Кавказского фронта, а ее племянник Николай стал профессором зоологии Московского университета.
Богородицк мог бы оспаривать у Петербурга право называться «самым умышленным городом России». Окраины его выглядят вполне традиционно для небольшого — около 30 000 человек — уездного города к юго-востоку от Тулы. Одно- и двухэтажные дома, палисадники, повсеместно пасущиеся козы. Вот главная магистраль — улица Ленина. Ожидаешь, что она приведет на главную площадь, где будет статуя Ленина между старыми торговыми рядами и горкомом, бывшим зданием присутственных мест. Но улица вдруг обрывается, сам же город словно расступается, и взору предстает река, за нею — парк, а посреди парка на холме — великолепный белый дворец, идеально симметричный. Впечатление такое, словно отдернули занавес и предлагают полюбоваться роскошной и тщательно продуманной декорацией.
На этот эффект и рассчитывали создатели ансамбля: в Екатерининскую эпоху любили театральность. Но в то время это был театр, признававший лишь строгие принципы классицизма.
В конце 1770-х годов часть земель под Тулой получили статус собственной волости Екатерины II и были предназначены ею для своего внебрачного сына, рожденного от Григория Орлова. По поручению императрицы для юного графа Алексея Григорьевича Бобринского создали даже не идеальный город, а идеальную вселенную. Основу городской планировки составляют четыре абсолютно прямые улицы, расположенные симметрично по отношению к пятой, главной — Екатерининской (ныне улица Ленина). Подобно лучам солнца, эти пять улиц зрительно исходят из единой точки — овального зала, расположенного по центру западного фасада дворца, и каждому из этих пяти лучей соответствует одно из пяти окон в зале. Мир властителя и мир его подданных разделяла водная преграда (пешеходный мостик через речку Уперту, соединивший усадьбу с центром города, был построен только в этом году). Специально запруженная — дабы создать пред дворцом красивое водное зеркало — река стала границей, которая отделяла общественное пространство от пространства частного. Окна западного фасада дворца обращены в город, окна восточного — в парк. Это был первый в России английский пейзажный парк, пришедший на смену геометрически правильным французским. Его проектировал проведший в Богородицке 20 лет Андрей Тимофеевич Болотов, украсивший окрестные холмы грудами камней, каскадами прудов, горбатыми мостиками, ротондами, гротами и причудливыми постройками вроде одного из самых изящных памятников — развалин жилища нимфы Эхо.
Андрей Болотов запечатлел свои творения в акварельных рисунках — сейчас они украшают залы дворца. Вот, например, «Вид купальни с водопадом и полуденною сиделкою из-за прудка». «Полуденной сиделкой» называлась скамья в парке, защищенная листвой от лучей дневного солнца. Рисунок прелестен, но не менее хорош и подробный комментарий, написанный рукой самого Андрея Тимофеевича: «Вода из сего прудка течет в нижний чрез каменистый порог с маленьким шумом, а в него втекающая упадает образом водопада с сделанной каменной горки и производит двумя ударениями о камни нарочито громкий шумок… Во всех прудах насажена рыба: в маленьком мелкая, в среднем карпии, а в нижнем всякая».
Но очень скоро все пошло вкривь и вкось. Алексей Бобринский оказался заядлым картежником и вообще доставлял матери немало огорчений. Созданная для него образцовая вселенная в том виде, в каком была задумана, просуществовала очень недолго. Уже в первой половине XIX столетия современники отмечали воцарившуюся разруху. «Напрасно будем искать здесь следов прежней пышности и роскоши, но печать изящного вкуса надолго еще останется неизгладимою», — писал в 1830-х доктор словесности, уроженец Тульской губернии Андрей Глаголев.
Издали дворец и колокольня по другую сторону парадного двора зрительно сливаются, и кажется, что шпиль колокольни венчает усадебный дом
Между барокко и классицизмом
Автором проекта усадьбы в Богородицке стал русский архитектор Иван Егорович Старов. Выполняя заказ Екатерины Великой, он создал относительно небольшой по размерам, но очень нарядный и величественный дворец, в архитектуре которого сочетаются элементы барокко и классицизма. Сам Старов никогда не был в Богородицке и работал над проектом, используя топографическую съемку местности. Тем не менее ему удалось прекрасно вписать дворец в окружающий ландшафт. Двухэтажный дом, поставленный на высокий цокольный этаж, возвышается над запруженной рекой, к которой ведет широкая лестница. Здание отличается строгой симметрией. Обращенный к реке западный фасад имеет полукруглый выступ. По центру смотрящего на парадный двор восточного фасада находится балкон, который поддерживают четыре колонны. Крыша увенчана бельведером. В начале XIX столетия во дворце произошел пожар, и интерьеры усадьбы сильно пострадали. В 1875 году Алексей Бобринский отремонтировал обветшавший дворец, приделал к нему с торцов две пристройки и восстановил внутреннее убранство, впоследствии вновь уничтоженное во время Гражданской войны.
После того как Андрей Болотов уехал из Богородицка, оставшаяся в небрежении сложная структура парка быстро деградировала, и развалины жилища Эха сделались гораздо более разваленными, нежели было предусмотрено, тем более что сооружены они были из подручных материалов — глины и бревен. Но усадьба, переживая периоды то расцвета, то упадка, просуществовала весь XIX век, оставаясь в руках одних хозяев: после смерти Екатерины Павел, официально признавший Алексея Григорьевича своим братом, подарил ему Богородицк.
В Гражданскую войну дворец сильно пострадал, в Великую Отечественную был практически разрушен. В середине 1960-х годов было принято решение снести эту руину. И тут произошло неожиданное событие: город встал на защиту своей усадьбы. Кампанию возглавил местный художник Петр Кобяков, представитель одной из древнейших богородицких фамилий (его предок купец Елисей Кобяков упоминается в документах XVIII века). Он написал письмо в газету «Советская культура», где предлагал восстановить дворец. Эта идея была принята благосклонно, но никаких фондов и строителей выделено не было. И тогда в течение нескольких лет практически все население Богородицка стало выходить на субботники, занимаясь вывозом мусора и битого кирпича. Сохранились фотографии тех лет: молодые люди в рабочей одежде сидят на дворцовых ступенях, за их спиной — черные дыры окон.
В 1970-х к процессу возрождения усадьбы все-таки подключилось государство, и в 1988 году в Богородицком дворце открылся музей. Интерьеры той эпохи были заново воссозданы. Подобраны экспозиции, посвященные Болотову, проектировавшему дворец архитектору Ивану Старову, роду Бобринских. Но это вовсе не означает, что теперь основные посетители дворца — любопытные экскурсанты из числа туристов. (Большинство местных жителей уже успели там побывать, причем многие — с экскурсиями еще в школьные годы.) Нет, прекрасный белый дворец на холме неожиданно стал выполнять еще одну, очень важную функцию.
У ворот усадьбы видишь объявления: «В парке запрещен выпас скота» и «На придворцовой территории запрещено распивать спиртные напитки (в том числе и шампанское), осыпать молодоженов крупой, лепестками, конфетами, монетами». Со скотом понятно: козы встречаются в городе чаще, чем собаки или кошки. Что касается второго объявления — теперь в усадьбе женятся весь Богородицк и его окрестности. В одном из парадных залов молодые расписываются, в цокольном помещении им могут предложить фуршет, во дворе дежурят лакированные ландо: после обряда предполагается прогулка по парку. Летом по выходным дням здесь играют в среднем по 15–20 свадеб. Установленный рекорд — 27 бракосочетаний в один день. Так живет этот дворец, покинутый его основателями, о которых напоминает висящее на стене одного из залов разветвленное генеалогическое древо рода Бобринских. «Григорий (1901–1985) профессор санскрита в Чикагском университете». «Гавриил (1898–1918) гардемарин, расстрелян в Ессентуках».
От знаменитого некогда пейзажного парка с его гротами, беседками и сложной системой прудов остались только воспоминания
Вера Андреевна Дутова, заведующая отделом истории и краеведения музея, рассказывает, глядя из окна на нескончаемый конвейер невест, которых женихи на руках выносят из парадного подъезда во двор:
— А ведь именно в нашем дворце произошло бракосочетание последнего из рода Бобринских.
— Когда это было? — спрашиваю я, представляя себе свадьбу эпохи модерна и гостей, обсуждающих, допустим, убийство эрцгерцога в Сараево.
— В сентябре 2009 года, — отвечает мне Вера Андреевна. — Женился Николай, сын Алексея Николаевича Бобринского, большого друга нашей усадьбы, известнейшего в России специалиста по защите лесов. И недавно у Николая родилась дочь Антонина, так что пора нам обновлять генеалогическое древо. Да, теперь бы еще им сына родить, чтобы было кому передать фамилию.
Андрей Болотов
Человек, который в течение 20 лет управлял Богородицкой усадьбой, был еще и медиком, драматургом, мемуаристом, агрономом, художником и ландшафтным архитектором. Андрей Тимофеевич Болотов (1738–1833) родился в деревне Дворяниново Тульской губернии, в семье небогатого помещика. Служил в армии, принимал участие в Семилетней войне. В 1776 году был назначен управителем дворцовых имений в Богородицкой волости. В Богородицке прожил 20 лет, которые оказались наиболее плодотворными. Болотов участвовал в разработке планов города, создал знаменитый приусадебный парк, учредил пансион для дворянских детей, которым сам преподавал физику и геометрию, а также училище для крестьянских детей. Здесь он создал первый в России детский театр, и 24 ноября 1779 года юные артисты сыграли пьесу Михаила Хераскова «Безбожник». В 1796 году император Павел сделал владельцем имения своего сводного брата Алексея Бобринского, и Болотов не захотел быть у него наемным работником. Он вернулся в свою деревенскую усадьбу, где занимался наукой и работал над мемуарами «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные им самим для своих потомков».
Фотографии Дениса Насонова
