Стены доминиканского монастыря входили в систему оборонительных укреплений Жовквы, а его центральное здание — костел Успения Девы Марии — стал одним из символов города
Крепость, построенная по лекалам ренессансных утопистов, была оплотом польских королей. И до сих пор история не оставляет Жовкву в покое, хотя она давно его заслужила.
Меня привезла сюда Марианна Кияновская, поэт и прозаик из Львова. Она тут родилась, окончила школу, располагавшуюся когда-то в левом крыле здешнего замка, и показывает мне один из камней в кладке его щербатой, неоштукатуренной задней стены. Камень напоминает человеческий череп с похожими на глазницы впадинами. Марианна уверяет, что, если вложить в них кончики пальцев и загадать желание, оно сбудется, но поверье, видимо, не слишком популярно. На ощупь впадины шершавы, их не отполировали десятки тысяч прикосновений, как такие же волшебные места в настоящих туристических мекках Европы — к примеру, большой палец на ноге одного из атлантов Эрмитажа. Исполнение желаний здесь явно не поставлено на поток. «А можно два?» — спрашиваю я. «Можно», — милостиво разрешает Марианна. В прозрачном воздухе ранней осени много света, но мало тепла. Кожей чувствуя вековой каменный холод, первое желание я загадываю сугубо личное, зато второе рождается из смешанного чувства восхищения и печали, которое поселил во мне этот город: «Пусть история оставит Жовкву в покое».
Анатомия города солнца
От золотого века Речи Посполитой на юго-западе Украины сохранилось немало крепостей и замков. Суровые твердыни Каменец-Подольского, Луцка, Меджибожа, Хотина до сих пор впечатляют своей мощью, а остатки укреплений в Клевани на Волыни или в Сатанове на Подолье настраивают на элегический лад, заставляя ощутить течение времени, обратившего их в руины. Особняком среди них всегда стоял Жолкев — родовое гнездо коронного гетмана Станислава Жолкевского, полководца и мемуариста, автора записок «Начало и успех Московской войны». Он не советовал королю Сигизмунду III начинать эту войну, но подчинился его воле, разбил русско-шведское войско в битве при Клушине, занял Москву, низложил Василия Шуйского и вынудил бояр избрать царем королевича Владислава. Когда Западная Украина стала советской, Жолкев переименовали в Нестеров — в честь знаменитого летчика Петра Нестерова; во время Первой мировой войны он разбился неподалеку отсюда, в воздухе таранив австрийский аэроплан. Теперь это украинский городок Жовква в 30 километрах к северу от Львова.
Он был заложен Жолкевским для защиты от татарских набегов, но кажется возникшим не из военной необходимости, а из искры ренессансного огня, залетевшей сюда, в леса и болота Малого Полесья, из далекой Италии. Родословная Жовквы берет начало в идеях римского архитектора Марка Витрувия. Разумная планировка, симметрия, ритм, соразмерность частей, соответствие функции здания его форме — вот, по Витрувию, основы градостроительства. Опираясь на его трактат «Десять книг об архитектуре», итальянские зодчие XVI века создали множество планов и схем «идеального города». Предполагалось, что и жизнь в нем подчинится законам разума. «Утопия» Томаса Мора или «Город солнца» Кампанеллы восходят не только к Платону с его описанием образцового государства атлантов, но и к архитектурным фантазиям современников. Модное увлечение неминовало даже Леонардо да Винчи: он предложил строить города на двух уровнях — на земле и под землей, где, соединенные с подвалами домов, будут проходить каналы и дороги для перевозки грузов.
Большинство тогдашних мечтателей планировали свои «города солнца» в виде геометрических фигур с их безукоризненно строгими формами, но некоторые в поисках эталона совершенства обратились к человеческому телу. Ведь оно — Божье творение, исполненное красоты и гармонии; художник должен подражать Творцу, а идеальный город — копировать пропорции человека. Казалось бы, подобные умозрительные проекты обречены были остаться на бумаге, но если взглянуть на план Жовквы, в сетке кварталов можно различить очертания человеческого тела. Замок — голова; расположенная перед ним площадь — туловище; костел Святого Лаврентия в ее левой части — сердце; примыкающая к главной площади другая, с торговыми рядами — желудок; отходящие от нее улицы — чресла и ноги, обрубленные, правда, линией крепостной стены.
1. Замок, заложенный Станиславом Жолкевским в 1594 году, отреставрирован только снаружи
2. Колокольня костела Святого Лаврентия — «Малая Пизанская башня», как ее называют из-за небольшого, но заметного отклонения от вертикали
Рук и вовсе нет. Идеал остался недостижим, пропорции Аполлона не воплотились в камне. Под напором житейских обстоятельств замысел итальянца Пьетро Катанео подвергся ревизии, как неизменно случается с прекрасными мечтами при попытке претворить их в реальность. Его землякам, архитекторам Павлу Счастливому, Павлу Римлянину и Амвросию Прихильному, пришлось применяться к рельефу, думать о нуждах обороны, о том, как внутри городских стен расселить еврейскую, православную, греко-католическую, армянскую общины с их синагогами и храмами. При всем том, получив от заказчика свободу действий вместе с редкой возможностью начать дело с нуля, они построили город в духе Возрождения — с прямыми улицами и не с собором в центре, как в средневековых городах, а с громадной прямоугольной площадью, призванной стать средоточием общественной жизни, как в античных полисах или итальянских республиках. Однако во владениях польского магната никакой не зависимой от него общественной жизни не было и быть не могло. Эта необозримая площадь — дань иллюзиям эпохи о способности архитектуры изменить природу человека и общества, зато сейчас ее бессмысленно пустынное пространство завораживает взгляд той странной красотой, какой обладают лишь вещи, не имеющие практического применения.
Смерть гетмана
Основатель Жовквы не дожил до ее расцвета. В 1620 году, узнав, что султан Осман II в Валахии собирает армию для похода на Польшу, Жолкевский решил упредить события и с небольшим отрядом двинулся навстречу туркам. Валашский господарь обещал присоединиться к нему с 25-тысячным войском, но привел шесть сотен, а накануне решающего сражения предательски сбежал. В битве при селении Цецора поляки потерпели поражение и стали отступать к Днестру под прикрытием скованных цепями возов с установленными на них пушками. Жолкевский рассчитывал переправиться на другой берег, но уже неподалеку от реки турецкая конница прорвала линию обороны. Началась паника. Сам 73-летний гетман, отказавшись спастись бегством, бился, как простой воин, и погиб, а его сын Ян попал в плен. Домой он вернулся только через год. Еще позже был выкуплен молодой Богдан Хмельницкий, тоже оказавшийся в плену. Его отец служил дворецким в замке Жолкевского и под Цецорой разделил участь господина. Жовква — самое вероятное место рождения прославленного гетмана Запорожской Сечи, но если даже и не так, здесь прошли его детские годы. Вот почему спустя много лет, при походе на Львовщину, он не позволил казакам сжечь и разграбить этот город.
Тело Жолкевского, покрытое страшными ранами, с отсеченной до локтя левой рукой осталось на поле боя, его отыскали и доставили в Жовкву, а отрубленную голову победители триумфально возили с собой как драгоценный трофей, потом отослали в Стамбул. Там, насаженную на кол, ее выставили над воротами султанского дворца Топкапы.
Католический костел Святого Лаврентия — сердце Жовквы, а слева от него расположена ее нынешняя «голова» — городская ратуша
Когда Регина Жолкевская попыталась заполучить голову мужа, турки запросили за нее колоссальный выкуп. О какой именно цифре шла речь, неизвестно, в преданиях фигурирует фантастическая сумма в три миллиона злотых, которая будто бы еще и была удвоена после того, как вдова с неимоверным трудом сумела ее собрать. Не отступившись, она опустошила семейные владения, вывезла в Жовкву драгоценности из замков и костелов, однако опасалась, что не сумеет выгодно их продать и вырученных денег не хватит. Тогда король Владислав разрешил ей на короткий срок открыть в Жовкве монетный двор, чтобы перечеканить в монету имевшиеся у нее серебро и золото. Лишь через три года выкуп был заплачен, высохшую голову старого гетмана привезли в Жовкву и погребли в костеле Святого Лаврентия. Здесь, в крипте, под саркофагом черного гранита, она и покоится до сих пор. В самом костеле, в двух соседних нишах, стоят изумительные по красоте и портретной выразительности надгробные статуи Жолкевского и его бездетного сына, умершего от ран вскоре после возвращения из плена. Оба в полный рост высечены из венгерского красного мрамора. Рядом — изваяния дочери и жены гетмана, Софьи и Регины. Последняя ненадолго пережила своих мужчин, но перед смертью успела учредить пятничные службы в память всех павших в битвах с неверными. Каждую пятницу на протяжении трех столетий в костеле ставили катафалк, покрытый белой парусиной и красным сукном, а по углам зажигали четыре свечи — две белые и две красные. Эти цвета символизировали душевную чистоту мучеников и пролитую ими кровь.
Рождение мстителя
Через полвека хозяином замка в Жовкве стал Ян Собеский — внук Софьи Жолкевской (дочери Станислава Жолкевского), будущий король Речи Посполитой. По легенде, когда колыбель с младенцем Яном поставили на саркофаг прадеда, саркофаг треснул, и ксендз, намекая на латинскую надпись под статуями отца и сына Жолкевских — «Да родится мститель из нашего праха», якобы сказал: «Мститель родился». Подобные предсказания обычно даются задним числом, и это, видимо, родилось не раньше, чем в 1683 году Ян III Собеский освободил Вену, осажденную 150-тысячной турецкой армией (до этого он разгромил турок при Хотине, а потом — под Парканами). Угроза османского нашествия на Запад навсегда ушла в прошлое, и благодарная Европа осыпала избавителя небывалыми почестями. Конную статую короля собирались водрузить в Риме рядом со статуей Марка Аврелия, а его бюст и в наши дни украшает одну из аллей Летнего сада в Санкт-Петербурге.
Жовква стала любимой резиденцией Яна Собеского, королевским городом. Здесь папский нунций торжественно вручал ему орден Святого Духа, посол Людовика XIV — освященный меч и шляпу, а королеве Марии-Казимире из свиты герцогов Гонзаго — золотую розу. Король обожал жену. Готовясь к битве с войском крымского хана близ Львова и видя над собой грозовые тучи, идущие в сторону города, где осталась его Марысенька, он писал ей с необычной для этого сурового воителя поэтичностью: «Посылаю вам воздушный поцелуй через тучи, которые собрались надо Львовом и которые видите Вы; когда пойдет дождь, получите его от меня вместе с ним».
1. В василианском монастыре Рождества Христова с церковью Пресвятого Сердца Христова и по сей день можно найти модернистские настенные росписи первой половины XX века с изображениями многих деятелей довоенной Западной Украины
2. Торговые ряды и рыночная площадь по замыслу первых архитекторов Жовквы должны были символизировать желудок
Костел Святого Лаврентия был превращен в пантеон воинской славы с висевшими на стенах гигантскими полотнами итальянских и французских мастеров. Они изображали победы Яна Собеского над турками и Жолкевского при Клушине. Чтобы написать картину «Битва под Веной», художник Мартино Альтамонте прибыл в Жовкву. Облегчая ему задачу, король в миниатюре разыграл перед ним знаменитое сражение, для чего переодел турками часть гарнизона. Теперь это самое большое в мире батальное полотно (6,3×6,7 м) вместе с тремя другими выставлено в музее Олесского замка на Львовщине. Там высоты зала ему не хватает, и оно демонстрируется с закатанным краем.
При Собеском в Жовкве было пять монастырей, две синагоги, уникальная школа резчиков по дереву, несколько еврейских, польских и славянских типографий. Город стал крупным торговым и ремесленным центром. В 1707 году в замке четыре месяца прожил Петр I. Отсюда он руководил операциями против войск Карла XII, а заодно, если верить старинному анекдоту, дал название безымянной прежде здешней речке — Свинья. Будто бы Меншиков, напившись, приставал к монашенкам-доминиканкам, и царь, в сердцах обругав его «свиньей», бросил в речку, дабы протрезвел. Горожанам куда как приятнее было возводить название этой речушки не к свиньям, испокон веку валявшимся в грязи на ее берегах, а к российскому императору и его «полудержавному» фавориту.
Уступить безумию мира
Тремя десятилетиями позже потомки Собеского продали замок литовскому магнату Михаилу Радзивиллу. Тот не питал к нему никаких чувств и жить тут не собирался. Статуи, картины, мебель, библиотеку он перевез в свой дворец в Несвиже. Оставшись без покровителя, Жовква начала хиреть. Во времена австрийского владычества утратил былое значение проходивший через нее «королевский шлях» между Львовом и Варшавой, и идеальный город превратился в захудалое местечко. Замок использовался под казармы, дряхлели неприступные когда-то стены и башни.
Синагога, построенная как крепость, в случае необходимости вполне могла играть роль оборонительной башни, включенной в систему городских укреплений
В годы Первой мировой войны Жовква много раз переходила из рук в руки. Снаряды и бомбы разрушили многое из того, что пощадило время. Потом немцы взорвали синагогу и уничтожили еврейский квартал, а Глинские ворота сломали уже в советское время — сквозь них не могла проезжать бронетехника расквартированной в замке воинской части. До этого в нем размещалась тюрьма НКВД, в подвалах под стеной с исполняющим желания камнем в форме черепа еще недавно находили настоящие черепа и кости расстрелянных здесь людей.
Теперь воротам вернули прежний вид, реставрируется похожая на бастион синагога редкого оборонного типа — с мощными контрфорсами и кровельными зубцами, как на крепостной веже. В соборе Рождества Христова в василианском монастыре вновь можно видеть чудесные фрески Юлиана Буцманюка в стиле украинского модерна; в 1950-х, когда собор отошел под юрисдикцию Православной церкви, они были частично смыты. Восстановлен доминиканский костел, зато разорен дотла и зияет выбитыми окнами музей Петра Нестерова в двух километрах от города, возле села Высоцка Воля. Внутри — мерзость запустения, экспонаты растащили, даже проводка с мясом выдернута из стен. Отчаянный русский летчик посмертно заплатил за все — за колхозы, аресты, расстрелы, депортации, преследования грекокатоликов.
В старину на главной площади Жовквы стоял позорный столб для торговой казни, позднее — мраморные Станислав Жолкевский и Ян Собеский. Их сменил шестиметровый бронзовый Ленин, в начале нищих 1990-х удачно проданный в Волгодонск за полтораста тысяч стремительно дешевеющих рублей. Говорят, покупатели в последний момент засомневались, стоит ли он таких денег, тогда в придачу к вождю им предложили тонну макарон, выпускаемых местной фабрикой. Там, где был бюст Нестерова, стоит памятник жертвам коммунистических репрессий. История не оставляет Жовкву в покое, хотя она давно его заслужила. Правильная планировка, симметрия, ритм, соразмерность частей ни от чего ее не уберегли, Витрувий и Пьетро Катанео оказались бессильны перед безумием мира. Над погребенной отдельно от тела головой основателя Жовквы одни символы занимают место других, лишь безыдейные липы и буки под стенами замка все так же зеленеют, желтеют, облетают, опять одеваются листвой, как было при Жолкевском, Собеском, Франце-Иосифе, Пилсудском, Сталине, Горбачеве, Ющенко и будет всегда.
Фото: Максим Дондюк
