Место, где разыгрались эти события, лежит на экваторе. Не в ста километрах севернее или южнее, а прямо на линии, его образующей. Выжженное, иссушенное плоскогорье. Насекомые и те влачат жалкое существование среди голой безводной пустыни. Эта выгоревшая местность не названа на картах. Британские власти до сих пор не попробовали ни единой курочки с этой сковороды, так для чего же давать имя какой-то пустой посудине? Только совсем недавно они открыли, что это пекло кое к чему пригодно.
Спалив фосфором поля и деревни негров речных долин Ньири и Тана каратели загнали их в эту безыменную местность, чтобы те сами нашли здесь свою гибель. Такой метод убийства привлекает гораздо меньше внимания, чем виселицы или массовые расстрелы.
Звездной лунной ночью солдаты моторизованного дозора британских колониальных войск, отрезавшего умирающим от жажды неграм путь к реке Тана, заметили небольшую группу туземцев. Ползком, пригнувшись к самой земле, те торопливо пробирались вперед, стремясь укрыться от глаз преследователей. Но слепящий свет прожектора и очередь из крупнокалиберного пулемета остановили их, прижали к земле. Каково же было изумление солдат, когда, приблизившись, они не нашли никого, кроме семи молоденьких девушек. Горланя и зубоскаля, каратели окружили прижавшихся друг к другу негритянок.
Обычно всех туземцев, которые попадались им в руки, солдаты убивали — за это ведь в конце концов им платили жалованье. Но стоит ли сразу расстреливать этих чудесных девушек? Унтер-офицер распорядился сделать привал. Это было все равно, как если бы он сказал: «Развлекайтесь!» Надо же чем-то скрасить будни...
Солдаты расселись полукругом возле девушек, знаками велев им танцевать. Негритянки с необычным рвением последовали приказу» Зубы их сверкали в лунном свете, они танцевали под дикую и мятежную песню, движения их становились все стремительнее и неистовее. Танцуя, негритянки то собирались в круг, двигаясь друг за дружкой, то, круто повернувшись, разбегались в разные стороны, то пригибались к самой земле, то застывали. Этот танец они повторили несколько раз, все размашистей, все зажигательнее.
Солдат захватили ритм и мелодия танца, который для девушек был танцем жизни и смерти: они-то знали, как много поставлено на карту. Девушки прикрывали бегство ста двадцати семей из ада жажды, голода и отчаяния. Танцуя, они удерживали охотников за людьми, защищали своих соплеменников, спешивших под покровом ночи пробраться через запретную зону. Хотя бы на два часа опередить беглецам своих преследователей!
Мвамба-Кику была лучшей танцовщицей племени, а шесть подруг — ее ученицами.
Луна в этих краях заходит быстро. Большая, похожая на огненный шар, она исчезла, с минуту постояв над силуэтами танцовщиц. Звезды вспыхнули ярче, а ночь из красной стала синей. Солдаты сидели словно завороженные, они забыли даже про виски. Теперь девушки исполняли танец змей. Встав на четвереньки, опираясь о землю одними пальцами, они сплелись руками и ногами, поползли неуловимо извивающейся змеей...
Девушки подражали голосам животных из приречных джунглей, а Мвамба-Кику — причудливому протяжному щебетанью ночных птиц...
Танцы сменялись один другим; древним языком жестов и движений невольно рассказывали девушки историю этой ночи, историю бегства племени, надежды на близкое избавление от смертельной опасности. Чем ниже спускались звезды, тем радостнее становилось на душе у танцовщиц: хитрость удалась...
Вдруг один из карателей вскочил и попытался схватить Мвамба-Кику. Со звонким криком — тревожным сигналом, прорезавшим ночную тишь, девушки разбежались, упорхнув, словно бабочки. В погоню за ними тотчас же выехал «джип». Долго и яростно тявкали автоматы...
А в двух часах пути от привала карателей сто двадцать семей вышли к реке Тана. Утолив жажду, люди переплыли на другой берег и скрылись в джунглях.
Людвиг Турек
Перевод В. Мазохина.
