Шел 1628 год. 10 августа на набережной стокгольмского порта собралось много народу. «Ваза», новый красавец фрегат королевского флота, должен был выйти в море в свой первый пробный рейс.
На набережной беседовали двое мужчин: корабельный мастер Якобсон и датский посол Эрик Граббэ.
— Господин мастер! — обратился посол к своему собеседнику. — У вас есть все основания гордиться. «Ваза»— действительно прекрасное судно. Будем надеяться, что оно с честью выдержит первое испытание?
— Будем надеяться, — ответил корабельный мастер. — Ведь корабль построен из лучших материалов.
На борту установлены 64 пушки, так что судно сможет постоять за себя в случае нападения.
На корабле уже были подняты флаги. В тот момент датский посол никак не мог предположить, что уже через несколько минут он будет свидетелем страшной катастрофы и ему придется просидеть целую ночь над докладом своему королю, а столетия спустя историки будут рассматривать этот доклад как свидетельское показание о событиях 10 августа 1628 года.
Капитан Зефринг Хансон отдал приказ сняться с якоря. «Ваза» легко заскользила по водной поверхности. И вдруг порыв ветра резко накренил судно.
— Все по местам! Убрать марс-шкоты!— отдал приказ испуганный капитан.
— Немедленно перетащить пушки с подветренного борта! — приказал он Ионсону, командиру подразделения солдат, находящихся на судне.
Йонсон спрыгнул на твиндек, где были расставлены пушки, но не успел ничего предпринять. Корабль сильно качнуло, на твиндеке все смешалось в беспорядке. У Йонсона от ужаса расширились глаза: через открытые пушечные люки в трюмы хлынула вода.
— Убрать все паруса! — крикнул командир. Но было поздно.
На судне началась паника. 300 солдат, находящихся в трюмах, напрасно пытались спастись от потоков прорвавшейся воды.
С трудом йонсон достиг палубы. Великолепный корабль резко накренился и лег на бок. Потом он стал медленно опускаться в воду на глазах у охваченных ужасом стокгольмских граждан. В их ушах звенели пронзительные крики солдат и членов команды.
Специальный суд
Председатель специального суда поднялся.
— Уважаемые господа! Мы выслушали показания всех лиц, имеющих непосредственное отношение к разбираемому делу. Среди них корабельный мастер Якобсон, а также командир военного подразделения на «Вазе» Эрик Йонсон и капитан судна Зефринг Хансон, которые были спасены в последний момент. Однако мы не пришли к окончательному выводу о причинах катастрофы и не смогли установить виновного. Следствие будет продолжено. Заседание суда откладывается на срок, который будет объявлен позднее, после предварительных переговоров с его королевским величеством.
На суд, назначенный королем, были приглашены лишь немногие избранные слушатели, среди них — датский посол Эрик Граббэ. Когда заседание окончилось, он обратился к своему соседу, послу Франции:
— Вот посмотрите, ваше превосходительство, нового заседания суда не будет никогда.
— Вы считаете, что виновного нельзя найти?
— Вот именно. А между тем причины катастрофы совершенно ясны!
— Я тоже так думаю. Корабль был построен явно непропорционально. Его нижняя часть чересчур узка по отношению к высоте верхней части, кроме того, она слишком легка. Достаточно было нескольких порывов ветра, чтобы корабль начал качаться и в конце концов перевернулся. Все другие погрешности обусловлены именно двумя первыми. Следовательно, виновным мог быть только корабельный мастер.
— Я поражен вашей проницательностью, — насмешливо заметил Граббэ. — Вы говорите «мог быть», а не «есть». Безусловно, корабельный мастер был бы ответствен за все, если бы основные размеры корабля не были указаны ему самим королем. Вы слышали, какие показания давал здесь Якобсон. На собственный страх и риск он приказал построить низ судна на один фут и пять дюймов шире, чем это приказал король. Короля привлечь к ответственности, конечно, невозможно. А поэтому, уважаемый, специальный суд никогда не продолжит свои заседания.
«Ваза» поднимается на поверхность
Прошел 331 год и 10 дней с того самого дня, когда «Ваза» погрузилась в воды стокгольмской гавани.
Я смотрю на часы, нужно торопиться к пристани, где меня ждет капитан Ромарэ. Я буду свидетелем того, как будет нарушен трехвековой сон «Вазы» и она начнет подниматься с 32-метровой глубины. Я знаю ее прошлое, теперь интересно познакомиться с настоящим.
Капитан Ромарэ дружески приветствует меня. Во время пути на маленькой моторке к судоподъемникам он рассказывает:
— Прошли столетия, и все забыли, где же погибла «Ваза». И вот несколько лет назад инженер Андерс Францен задумал отыскать судно. В октябре 1956 года поиски его, наконец, увенчались успехом.
— Почему же в 1956 году не начались работы по подъему судна?
Капитан Ромарэ улыбнулся.
— Это не такое уж простое дело. Сначала корабль тщательно исследовали на глубине, затем разработали общий план подъемных работ. Как вы думаете, сколько будет это стоить?
— Миллион, — сказал я предположительно.
— Около пяти миллионов шведских крон.
— Кто же даст деньги?
— Средства собираются исключительно за счет пожертвований, демонстраций кинофильмов, продажи почтовых марок и тому подобного. Государство до сих пор не выделило ни кроны.
Мы подошли к судам, стоящим на якоре.
— Посмотрите на эти два понтона, — проговорил Эдвард Клазон, руководитель подъемных работ, пожимая мне руку. — Они могут вместе поднимать до 2 400 тонн на высоту до 4 метров. Мы считаем, что «Ваза» имеет вес в пределах 600—700 тонн. С течением времени она осела в глинистый ил приблизительно на 5 метров. Именно поэтому судно очень хорошо сохранилось. Если нам удастся поднять «Вазу» невредимой — это будет международной сенсацией, потому что во всем мире нет ни одного хорошо сохранившегося судна времен 30-летней войны.
— Каким образом будет осуществляться подъем? — полюбопытствовал я.
— Наши водолазы прорыли под затонувшим кораблем шесть тоннелей. Каждый тоннель имеет длину 20 метров, ширину — один метр и высоту — 75 сантиметров. Таким образом, водолазы могут проникать в них довольно свободно. Через тоннели протянуто 12 прочных стальных тросов. Видите, они тянутся с понтонов вниз. Сами понтоны заполнены сейчас водой. Через 10 минут будем откачивать из них воду, и понтоны начнут действовать. Если все пойдет благополучно, то сегодня мы поднимем «Вазу» на первые четыре метра.
В последний раз проверяются стальные тросы. На стокгольмской набережной, как и три с лишним столетия назад, полно народу. Клазон отдает приказ начать откачивать воду из понтонов.
Время тянется удивительно медленно, все взоры обращены на понтоны.
Прошло уже 3 часа, подъемная сила понтона достигла 300 тонн, теперь мы ясно видим, что они несколько приподнялись над водой. Двадцатитрехлетний водолаз Свен Ниберг получает приказ опуститься вниз и вести наблюдения. Вот он уже исчез под водой.
Спустя некоторое время его голос раздается из репродуктора:
— Отчетливо вижу: судно поднялось сантиметров на 30—40!
Вздох облегчения прошел по рядам собравшихся. Клазон улыбается, а Андерс Францен прямо-таки сияет.
— Теперь все будет в порядке! — обращается ко мне один из рабочих.
Он объясняет нам, что понтоны работали медленно потому, что специалисты опасались, как бы глина, в которую осела «Ваза», не разломила корабль пополам в тот момент, когда его начнут вытаскивать. Теперь эта опасность явно миновала.
Под вечер «Ваза» была поднята на 4 метра. Спрашиваю Клазона: «Что же будет дальше?»
— Теперь начнется кропотливая работа. Судно будем поднимать каждый день на 4 метра, а потом его подтянут к тому месту, где его будут вытаскивать на берег. Это займет дней 10—14.
— А потом? — спросил я.
— А потом «Ваза» останется под водой еще на целый год.
За это время ее освободят от грязи, глины, rpv.43. Одновременно начнется строительство большого музея не забывайте, длина судна 50 метров! Годика через два-три вы можете снова приехать в Стокгольм, чтобы осмотреть это историческое сокровище, уже выставленное в музее.
Руди Вэтцель
Перевод Л. Ласкиной
