В романе Джеймса Герберта речь идет о крысах-мутантах, побочном продукте бездумной и разрушительной для окружающей среды деятельности людей. Завезенные ученым с целью исследований с какого-то атолла, где проводились ядерные испытания, крысы быстро расплодились, сожрали ученого и принялись терроризировать огромный Лондон. Конечно, это вымысел или, скажем, некоторое преувеличение автора. Пока. Ибо сегодня человечество уже ежечасно балансирует на грани глобальной катастрофы.
Ну вот и настала пора вернуться к своим баранам, думал Гаррис, устало тащившийся по пыльной дороге в Сент-Майклз. Начинается новая учебная неделя, черт бы ее побрал! Преподавать изобразительное искусство этим маленьким негодяям, чьи шедевры красовались на стенках туалета! Господи Иисусе!
Каждый понедельник он с удвоенной остротой чувствовал отвращение к своей работе. Провести три первых утренних урока было труднее всего. Днем его настроение постепенно улучшалось, и к ученикам он начинал относиться терпимее — все же среди толпы этих придурков была пара-тройка ребят, в которых теплилась искра божья. У Томаса, например, светлая голова. У Барни — определенно талант. А вот Кидж — да, Кидж хитер и ловок. Конечно, ему никогда не стать банкиром или бухгалтером, но денежки он делать будет, это уж точно. Не слишком честным путем, но себя обеспечит, будьте уверены.
Интересно, подумал Гаррис, что именно помогает одному мальчику выделиться среди остальных. Ведь Киджа слишком умным не назовешь. Да и с виду не Бог весть что. Не высокий, не крепкий. Зато в свои четырнадцать лет он обладал петушиной самоуверенностью, резко выделявшей его среди сверстников. Возможно, приобретено это качество благодаря нелегкому детству. Но и у остальных ребят здесь детство сложилось не самым благоприятным образом. Что ждать от детей, родившихся в районе доков, чьи отцы вкалывали или на фабриках, или же в этих самых доках, матери по большей части тоже работали, и дети возвращались из школы в пустой дом. А когда родители приходили с работы, времени и сил на детей не оставалось. И все же в его время все обстояло куда хуже. Сейчас докеры зарабатывают вполне прилично, да и рабочие тоже. Куда больше, чем он, учитель. И пропасть, отделявшая рабочий класс от среднего, теперь значительно сократилась.
Сам он был выходцем из здешних краев, и Ист-Энд не представлял для него загадки. Он помнил, что, учась в художественной школе, рассказывал друзьям-студентам о своей жизни. «Как романтично!» — обязательно восклицала какая-нибудь девушка. Романтично!.. Что ж, можно, конечно, посмотреть на это и так. В тридцать два года он вернулся в Ист-Энд обучать нынешние свои копии. Сперва они задали ему перцу, эти негодяи, ведь в их глазах рисование представлялось делом несерьезным, всего лишь игрой, а тот, кто его преподает, — непременно чудак. Но он им показал!.. Скрутил в бараний рог, так что в его присутствии они едва осмеливались шептаться. Главный секрет — выделить лидеров, затем устроить им черную жизнь, разоблачить и выставить на посмешище.
Их языком пользоваться вовсе не обязательно, главное — усвоить их же стиль. Порой увесистая затрещина делала просто чудеса. Раз он молод, ему следует показать, что и он — твердый орешек. Да, то было настоящее сражение, война не на живот, а на смерть. Иногда ему с трудом удавалось сдерживать смех при виде какого-нибудь маленького злодея, пытавшегося вывести его из терпения. Но постепенно он завоевал их уважение, и сам немного смягчился. Немного — им только повод дай, и они тут же сядут на шею, — но достаточно, чтоб и они могли вздохнуть чуть свободнее.
Кидж по-прежнему оставался загадкой. Он знал, что рано или поздно отыщет к нему ключ, оба они это знали, но в самый последний момент, когда, казалось, преграда вот-вот должна рухнуть, Кидж окидывал его насмешливым взором и он понимал, что проиграл снова.
Иногда Гаррис задумывался, стоит ли все это стольких мучений. Выбор школ, где можно преподавать, был достаточно велик, но он хотел помочь именно своему классу. Нет, не стоит приписывать это просто благородству души. Здесь была его родина, здесь он был своим. И кроме того, в таких «непривилегированных» районах и рабочим, и учителям платили больше. К тому же Барни, например, обещал многое. Возможно, переговорив с родителями мальчика, можно будет убедить их отправить сына в художественную школу.
Размышления его прервал школьный звонок. Проходя через ворота, он слышал за спиной топот бегущих ног.
Мимо промчались две хихикающие девицы, обе в коротеньких юбчонках, с подпрыгивающими грудками, обеим лет по четырнадцать.
— Ишь, пышки какие! — улыбнулся про себя Гаррис.
Примерно в середине первого урока в дверях появился Кидж. Он был в своей обычной униформе: клетчатая ковбойка с короткими рукавами, мешковатые брюки на помочах, открывающие высокие грубые ботинки.
— Доброе утро, Кидж, — сказал Гаррис.
— Доброе... — он был сама надменность.
— Очень мило, что вы все же решили почтить нас своим присутствием.
Молчание.
— Ну, что за причина на сей раз? — осведомился Гаррис. — Спина болела? Никак не могли вовремя встать?
Пара смешков от сидевших за первой партой девчонок заставила Гарриса немедленно пожалеть о своем сарказме. Таким путем отчуждение Киджа не преодолеть.
Он же продолжал молчать.
О, Бог мой, да я же в дурном расположении духа, подумал Гаррис. В мои дни ребята страшно боялись учителя, появившегося в классе в дурном настроении. Ладно, будем надеяться, я не слишком его огорчил.
Тут взгляд его упал на руку мальчика. Она была обмотана грязным носовым платком, через ткань проступали пятна крови.
— Что, подрался? — добродушно осведомился Гаррис.
— Нет.
— А что тогда? — вопрос прозвучал уже более настойчиво.
— Укус, — лаконично ответил Кидж.
— Кто же тебя укусил?
Кидж опустил голову, стараясь скрыть заполыхавший на щеках румянец смущения.
— Крыса, сукина дочь... — пробормотал он.
II
Гаррис повез Киджа в лондонскую больницу, показать врачам руку мальчика. Он решил воспользоваться этим случаем, чтоб заодно войти в доверие к ученику, тем более что весь остаток дня уроков у него не было. Уже по дороге в Лондон Кидж, похоже, начал чувствовать себя в обществе учителя более свободно. В приемной больницы их попросили подождать.
— Ну, Кидж, так как же это случилось? — спросил Гаррис.
— Опаздывал я. Поэтому и решил срезать путь, пойти вдоль канала, — ответил Кидж.
— Да, знаю эту дорогу, — заметил Гаррис.
Мальчик с иронией приподнял брови, однако продолжил:
— Ну вот, я как раз проходил под мостом, знаете, там, где домик сторожа. Ну и увидел: лежит дохлая кошка, а две крысы ее куда-то тащат. Господи, видели бы вы, мистер Гаррис, какие они были здоровые! Чуть ли не с саму кошку величиной. И они ее не жрали, нет, просто волокли куда-то. Ну я и запустил в них кирпичом. — Он помолчал, разглядывая окровавленный платок. — А они, вместо того, чтоб удрать, развернулись и ну на меня пялиться! В одну я попал, это точно, а ей хоть бы что! А потом, мать их... ой, извините, они сами как бросятся на меня! Ну я драпать, а что еще делать... Однако одна все же успела цапнуть за палец. Тогда я как поддам ей ногой. Ну она и плюхнулась в канал, а сам я перепрыгнул через стену и бежать. Но интересное дело, когда я обернулся, то увидел, что вторая крыса сидит себе на стене и смотрит на меня. Да так злобно, того гляди кинется... Ну, я не стал дожидаться и смылся.
Гаррис улыбнулся, услыхав, что крыса была величиной с кошку. Наверное, все же то была не кошка, а котенок, и богатое воображение Киджа дорисовало остальное. И стена у канала высокая, он помнил это еще с детства, даже Киджу перелезть через такую непросто. Тем более крысе... Он знал, что они неплохо умеют лазать, а некоторые их виды живут на деревьях, но чтоб преодолеть кирпичную стену высотой шесть футов? Сомнительно.
В этот момент глаза всех сидящих в приемной обратились к истерически рыдающей женщине, она прижимала к груди какой-то окровавленный сверток, и ее вели двое санитаров. К ней бросилась медсестра и пыталась взять сверток, но женщина впилась в него мертвой хваткой, а рыдания продолжали сотрясать все ее тело.
Только тут Гаррис догадался, что она держит. Это был ребенок. Но сам вид залитого кровью тела говорил о том, что вряд ли этот ребенок жив. Господи, несчастная малышка, подумал Гаррис. Пришел врач и начал успокаивать женщину, он говорил с ней тихо и мягко и не пытался отнять у нее мертвое тельце. Затем, обняв ее за плечи, увел в сопровождении медсестры.
Все в приемной были потрясены этим трагическим зрелищем. Несколько секунд стояла мертвая тишина, затем все разом заговорили, и приемная загудела от приглушенных голосов, словно улей. Гаррис взглянул на Киджа — лицо мальчика было белым, как мел, колени дрожали.
Э-э, да ты совсем не такой крутой, каким представляешься, подумал Гаррис, однако ничего не сказал.
Через некоторое время их вызвали к врачу, оказавшемуся совсем молодым человеком, намного моложе Гарриса. Когда полицейские и врачи выглядят как мальчишки, вмешательства старшего не миновать, подумал Гаррис.
— Что ж, давайте посмотрим, — сказал врач и начал развязывать грязный платок. — О-о, скверное дело, — заметил он, разглядывая следы зубов. — Кто это тебя так?
— Крыса, — ответил Гаррис за Киджа.
— Опять крысы? — врач начал промывать рану, Кидж вздрогнул и сморщился.
— Что вы имеете в виду? — осведомился Гаррис.
— Да эту женщину, которую только что привезли. На ее ребенка напали крысы. Крайне тяжелое состояние, — врач смазал рану мазью и начал забинтовывать. — Малышка, конечно, скончалась, уже ничего нельзя было сделать. Мать в шоке, винит себя во всем. Ее пришлось оставить в больнице, очень тяжелые ранения.
На несколько секунд Гаррис лишился дара речи. Любое несчастье, случившееся с ребенком, потрясало его до глубины души, хотя он повидал на своем веку достаточно горя.
— Все же это странно, — заметил он. — Чтоб крысы нападали на человека... Я хочу сказать, конечно, известны случаи, когда они нападали на младенцев или очень старых и слабых людей, не способных оказать сопротивления, но тут совсем иная картина. Взять хотя бы мальчика — они ведь могли убежать. Однако этого не произошло. Они на него набросились.
— Да, знаю, — сказал врач, беря с подноса шприц, — один маленький укольчик, и я тебя отпускаю, — улыбнулся он Киджу. — Но насколько я понял, судя по рассказу бригады «Скорой», эти твари сперва убили собаку, пытавшуюся защитить ребенка. Разорвали на мелкие клочки, как утверждают соседи, прибежавшие на место происшествия. Самих же крыс никто не видел, только несколько обглоданных скелетов. Наверное, их убила собака, а сородичи-каннибалы их же и сожрали. Дверь в подвал была полуоткрыта, но туда спуститься никто не рискнул. Это дело полиции, я полагаю.
Он бросил шприц на поднос.
— Ну вот и все. Приходи завтра, и мы посмотрим, как пойдут дела. — Он обернулся к Гаррису: — Вообще все это крайне странно. К нам привозили людей, укушенных крысами, некоторые даже подхватили какую-то болезнь, такой уж тут район, но ничего подобного видеть не доводилось. Это не лезет ни в какие ворота. Остается надеяться, что все ограничится единичными случаями.
Выходя из больницы, Гаррис заметил, что Кидж весь дрожит.
— Что такое? Ты все еще очень расстроен, да? — спросил он его.
— Не, не в том дело. Просто неважно себя чувствую, — здоровой рукой Кидж отер пот со лба.
Притворяется, подумал Гаррис. Да нет, не похоже. Лицо бледное, на лбу блестят капельки пота. Может, это укол так подействовал?
— Ладно, беги домой, а завтра в школу можешь не приходить, если, конечно, будешь чувствовать себя так же. Но обязательно загляни в больницу, пусть посмотрят, как твоя лапа. — Гаррис был уверен, что не увидит Киджа завтра, мальчик не из тех, что пренебрегают возможностью прогулять занятия. Да он и сам был таким же. Не пойти в школу — это же счастье!
— Пока! — сказал Кидж и исчез за углом.
По пути в школу Гаррис продолжал размышлять о случае с крысами и возможных осложнениях. Сам он в детстве перевидал немало этих омерзительных тварей. Как-то вся их семья сидела за воскресным обедом, и вдруг в открытое окно впрыгнула их кошка, держа в пасти мертвую крысу. Все вскочили, закричали и прогнали кошку, а потом долго смеялись — верно, их киске пришло в голову притащить в дом свой собственный воскресный обед. В другой раз одна из соседок пожаловалась, что за ней по улице гналась крыса. Вышел ее муж с кочергой, но тварь скрылась в развалинах разбомбленного дома.
Гаррис полагал, что все это осталось в далеком прошлом, вот что значит жить на верхнем этаже приличного дома у Кингз Кроссх — совсем теряешь всякое представление о реальности. Конечно же, крысы существуют, однако он считал, что санитарная инспекция давным-давно загнала их под землю в буквальном смысле слова. Ведь сейчас уничтожением крыс и мышей занимаются многие компании и вполне прилично этим зарабатывают. Все же, наверное, не стоит придавать этому событию слишком большого значения. Это просто совпадение, что оба инцидента произошли в один и тот же день. В конце концов, на дворе у нас не XIV век!
III
Гаррис вздрогнул, словно от толчка, и проснулся. Протянул руку и автоматическим жестом выключил будильник. Его звон всегда застигал его врасплох. Последнее время у него вошло в привычку просыпаться за несколько минут до звонка и тут же отключать его. А затем он спокойно дремал еще минут двадцать.
Но в то утро разбудил его не звон будильника и не привычка, а сон. Он пытался вспомнить, что именно ему снилось. Что-то связанное с зубами... Острыми зубами, рвущими что-то.
Черт возьми, подумал он, это же крысы. Тысячи крыс. Да, теперь он вспомнил: он смотрел в окно, была ночь, а внизу сидели тысячи крыс. Сидели совершенно неподвижно, подняв морды и уставившись на него в лунном свете. Тысячи горящих злобой глаз. Затем вдруг они дружно бросились вперед, ворвались через входную дверь, побежали вверх по ступенькам. Слава Богу, будильник спас.
В автобусе Гаррис продолжал думать о крысах. Интересно, как связаны эти три происшествия? Простое ли это совпадение или связь все же существует? Те же самые то были крысы или из разных стай? Он решил, что надо бы расспросить Киджа поподробнее о тех двух крысах, но тут вспомнил, что сам разрешил мальчику не приходить. Ладно, ничего, тогда завтра.
Но завтра для Киджа так и не настало.
Не успел Гаррис войти в школу, как его тут же вызвали в кабинет директора, где сообщили, что Киджа ночью увезли в больницу с тяжелейшей лихорадкой и что сейчас состояние его критическое.
Из больницы звонили и спрашивали: был ли мальчик один или с кем-нибудь, когда его искусали крысы, и не может ли учитель, привозивший его вчера, еще раз заехать в больницу.
— Хорошо. Только дам ребятам задание и тут же еду, — сказал Гаррис обеспокоенному мистеру Нортону.
— Не стоит, я сам займусь этим, — ответил директор. — А вы поезжайте. Они сказали, что дело не терпит отлагательства. Но только не слишком задерживайтесь.
Гаррис поехал в больницу. Едва он вошел в приемную и начал объяснять, по какому делу, как его тут же пригласили пройти в кабинет, расположенный в задней части здания, и попросили немного подождать. Только он уселся в кресло, как дверь распахнулась и вошли трое.
— Так это вы учитель мальчика? — спросил первый из них, подходя к столу, его тучное тело погрузилось в кресло, а усталые глаза уставились на Гарриса. Он махнул рукой в сторону своих спутников, прежде чем Гаррис успел ответить. — Доктор Стэнли, — врач кивнул, — и мистер Фоскинз из министерства здравоохранения. — Фоскинз протянул Гаррису руку. — А я — Танстолл, член секретариата больницы. — Закончив представление, Танстолл перевел взгляд на кипу бумаг. Выбрав одну, изучал ее какое-то время, затем спросил: — Ваше имя?
— Гаррис. Как Кидж?
Танстолл поднял глаза от документа.
— Разве вам еще не сказали? Гаррис замер, услышав этот тон.
— К моему прискорбию, он скончался сегодня ночью. Гаррис, словно не веря, замотал головой.
— Но ведь его укусили только вчера...
— Да, мы знаем, мистер Гаррис, — врач подался вперед, не сводя внимательных глаз с обескураженного учителя. — Поэтому и попросили вас прийти. Вы привезли к нам мальчика вчера. Возможно, вам известны обстоятельства, при которых произошло это несчастье?
— Но не мог же он умереть просто от укуса! Тем более, в один день. — Гаррис недоверчиво покачал головой, игнорируя вопрос врача.
Отложив документ в сторону, Танстолл наконец заговорил:
— Да, это кажется невероятным. Как раз сейчас проводится вскрытие, чтобы установить, не болел ли Кидж какой-нибудь другой болезнью. Мы предполагали, что укус, по всей вероятности, сыграл роль некоего катализатора для вируса, носителем которого был мальчик. Впрочем, мы не склонны держаться этой версии, хотя и проводится необходимая проверка. Видите ли, женщина, поступившая к нам вчера — вы, вероятно, читали в газетах, ее ребенка загрызли крысы, — была искусана ими при попытке спасти дочь. Так вот, она тоже умерла, два часа назад.
— Но тогда выходит, что любой человек, вступивший в контакт с крысами и укушенный ими... — начал Гаррис, но тут Фоскинз прервал его.
— Да, мистер Гаррис. Человек, укушенный ими, умирает через двадцать четыре часа. Вот почему так важно узнать об этих крысах как можно больше. Очевидно, это какой-то новый вид, во всяком случае, в Англии неизвестный. И потом, насколько мы поняли, они гораздо крупнее по размеру...
— Мы хотим знать все, что вам рассказал о них мальчик, — нетерпеливо подхватил Танстолл.
— Да, разумеется, — кивнул Гаррис. — Но все же, почему они умерли? От чего именно умерли? — Он обвел присутствующих испытующим взглядом.
В комнате повисло напряженное молчание. Наконец, откашлявшись, доктор Стэнли взглянул на Танстолла.
— Думаю, мы поступим справедливо, посвятив мистера Гарриса в некоторые подробности. Полагаю, ему можно доверять, к тому же он сможет оказать нам существенную помощь, так как знает этот район и...
— Да, я здесь родился. Довольно хорошо знаю эти места и знаю, где именно Кидж видел крыс.
— Прекрасно, — вздохнул Танстолл. — Но пожните, обо всем, что вы услышите в этой комнате, никому ни слова. Мы еще сами толком не разобрались, с чем нам довелось столкнуться, а потому должны подходить к ситуации крайне взвешенно и осторожно. Мы не хотим, чтоб среди населения началась паника из-за каких-то двух-трех случаев, возможно, это простое совпадение, и...
— Да, как, например, шестеро бродяг, заживо сожранных крысами, — перебил его Гаррис.
— Да, да, мистер Гаррис, это звучит пугающе, — торопливо вмешался Фоскинз. — Но мы же не хотим, чтоб среди населения началась паника, верно? Я хочу сказать, в этом случае первым делом пострадают доки. Ведь так? Господь свидетель, этим докерам только дай повод, и они тут же начнут отлынивать от работы, и что тогда? Что, если пищевые продукты станут гнить на складах и кораблях, к чему это приведет? Да тогда зараза распространится по всей гавани, причем моментально, в течение нескольких дней. Замкнутый круг, мистер Гаррис, замкнутый круг.
Учитель молчал.
— Ладно, возможно, мы сумеем предотвратить опасность и взять под контроль ситуацию до того, как что-либо случится, — заметил Танстолл и снова подался вперед, уперев указующий перст в Гарриса.
— Ваша помощь не так уж необходима, но если действительно хотите помочь, дайте нам слово, что будете молчать.
Господи, что ж это такое, что происходит, подумал Гаррис. Он уже не на шутку разволновался.
— Хорошо, — ответил он наконец, пожав плечами. — Просто я хотел бы знать, от чего умер Кидж. И та женщина...
— Ну разумеется, — улыбнулся доктор Стэнли, пытаясь разбить лед отчуждения. — Смерть была вызвана инфекцией, внесенной крысой в кровеносную систему при укусе. Обычное заболевание, передаваемое паразитами, в том числе грызунами, называется болезнью Вейла. Лептроспирос, или Спирохетал джондис... За год в стране регистрируется всего десять-одиннадцать случаев этого заболевания, оно довольно редко. Микроб, вызывающий его, переносится крысами и передается человеку через крысиную мочу, а иногда — через кожу и пищеварительный тракт. Основными жертвами этого заболевания становятся работники, обслуживающие систему канализации. Инкубационный период длится от семи до тринадцати дней: первые симптомы заболевания — жар, лихорадка, боли в мышцах, потеря аппетита, рвота. Такое состояние длится семь дней, после чего разливается желчь. Температура через десять дней обычно снижается, но иногда случаются рецидивы. Мы лечим заболевание пенициллином и другими антибиотиками, хотя существует еще специальная сыворотка. Дело осложняется тем, что поставить сразу точный диагноз сложно и применять сыворотку, как правило, уже поздно. Итак, это заболевание нам достаточно хорошо известно. Теперь о тех двух конкретных случаях, когда весь процесс развития болезни занял всего двадцать четыре часа. — Он сделал паузу, чтоб подчеркнуть сказанное. — Есть и другие отличия.
Он перевел взгляд на Танстолла, молчаливо ожидая разрешения продолжить. Тот кивнул.
— Лихорадочное состояние отмечается уже через пять-шесть часов. Желчь разливается немедленно. Больной теряет чувствительность, прежде всего поражается зрение. Он входит в кому, изредка тело сотрясают сильные судороги. Затем самое страшное... Кожа, уже совершенно желтая, натягивается, словно барабан. Она становится все тоньше, кости прорывают ее и выходят наружу. По всему телу расползаются страшные раны. Несчастный умирает ужасной, мучительной смертью, страдания его не в силах облегчить даже самые мощные наркотические средства.
Все трое молчали, словно давая Гаррису возможность получше усвоить сказанное.
— Бедный Кидж... — пробормотал он наконец.
— Да, и помоги Господь каждому, кого укусит эдакая тварь, — заметил Танстолл.
— Теперь, для того, чтобы этого не случилось, нам пришлось связаться с «Рэткил», — компанией по уничтожению грызунов. Вполне надежная организация, к тому же люди там умеют держать язык за зубами. Они уже исследовали развалины на кладбище и дом, где жила женщина, и если вы сможете показать, где именно на мальчика напали крысы, мы поедем и осмотрим вместе с ними это место.
Гаррис рассказал им о заброшенном канале, вдоль которого спешил в школу Кидж, чтобы сократить путь.
— Только надо взять несколько человек из этой команды, и я укажу точное место.
— Хорошо, — кивнул Фоскинз. — Тогда сперва нам придется заглянуть на кладбище, посмотрим, как там у них продвигаются дела. Можете поехать с нами, мы отберем несколько человек и отправимся на канал.
— Сперва мне надо позвонить в школу.
— Разумеется. Но помните, никому ни слова. Просто скажите, что вас задержали в больнице для дачи письменных объяснений. Позднее мы заедем к вам в школу расспросить учеников, не видели ли они еще где-нибудь этих крыс, и если да, то где именно. Ну и разумеется, любой укус... в случае, если их укусило какое-либо животное, они должны немедленно обратиться в больницу. Постарайтесь внушить им это, но не слишком пугая, мы будем вам очень признательны.
— Не так-то просто напугать мою банду, — улыбнулся Гаррис.
IV
— Почему ты решил нарисовать именно крысу, а, Барни? — спросил Гаррис.
— Не знаю, сэр, — ответил Барни, посасывая кончик ручки, и добавил: — Видел тут одну, на днях... Здоровая. Навроде той, что попалась Киджу... — голос мальчика дрогнул — он вспомнил, что товарища его больше нет в живых. Весь класс затих при упоминании Киджа.
— Где видел?
— У канала. Возле Томлинз Террас.
— А ты заметил, куда она направлялась?
— Перепрыгнула через стену и шасть в кусты!
— Что за кусты? Там же нет парка...
— Да это, где раньше жил смотритель шлюзов. Там теперь прямо джунгли, а канал перекрыт.
Гаррис смутно припомнил старый дом, стоявший невдалеке от дороги, в том месте, откуда он еще ребенком любил смотреть на проходящие через шлюз баржи. Смотритель не гонял ребятишек, только не позволял им баловаться и звал приходить еще. Странно, но он совсем позабыл об этом месте. Ведь недавно он был рядом с Томлинз Террас, но не помнил, чтоб там находился дом. Наверное, его заслоняли «джунгли».
— А ты сообщил в полицию? — спросил он мальчика.
— Не-а... — Барни вновь наклонился к рисунку и добавил еще несколько выразительных штрихов к портрету и без того злодейски выглядевшей крысы.
Вот этого ты не учел, сказал себе Гаррис. Забыл, что ребятишки этого района по доброй воле обращаться в полицию не привыкли.
В этот момент в класс ворвался Карлос в состоянии крайнего возбуждения.
— Сэр, сэр, там, на площадке! Там одна из этих, как их!.. — он махнул рукой в сторону окна, глаза расширены, на лице растерянная улыбка.
Весь класс тут же рванулся к окну.
— Все по местам! — крикнул Гаррис и торопливо подошел к окну. Затаил дыхание при виде представшего перед ним зрелища.
Там была не одна, а несколько крыс. И пока он смотрел, к ним присоединялись все новые. Огромные черные крысы. Те самые... Они наводняли игровую площадку, глаза их были устремлены на здание. С каждой секундой их становилось больше.
— Закрыть окна! — приказал он спокойным, но твердым голосом. — Джонсон, Барни, Смит, ступайте в другие классы и скажите учителям, чтоб закрыли все окна. А ты, Скэлли, иди к директору и скажи: пусть он посмотрит в окно и... Нет, лучше я сам. Если придет мальчик, директор, чего доброго, примет это за розыгрыш, и драгоценное время будет потеряно. Из класса не выходить. И не шуметь. Кате, ты отвечаешь за дисциплину. — Самый высокий в классе мальчик поднялся со своего места. Все ребята пришли в крайнее возбуждение, девочки были явно напуганы.
Он торопливо вышел и направился к кабинету директора. И пока шел по коридору, двери открывались одна за другой и из них высовывались головы учителей.
— Что происходит? — встревоженно спросил Эйнсли, один из школьных старожилов.
Гаррис вкратце объяснил и поспешил дальше. По школе пронесся шум, грозивший перерасти в панику, стоило, например, какой-нибудь из девочек удариться в истерику.
Из двери выбежал Барни. Гаррис перехватил его за руку.
— Так, спокойно, тихо, Барни! Не спеши и действуй осмотрительней. Девочек не пугать! К чему нам паника, верно?
— Да, сэр, — ответил запыхавшийся мальчик.
Уже подходя к лестнице, ведущей наверх, где находился кабинет директора, Гаррис обернулся и заглянул в пролет на входную дверь. Она, как водится, была распахнута настежь.
Он медленно начал спускаться, держась за перила, чтобы хоть чуточку успокоиться. Дойдя до площадки, услышал вдруг на каменных ступеньках у выхода какой-то шорох. Осторожно приблизился к двойным дверям и выглянул на улицу, готовый немедленно захлопнуть створки. На широкой верхней ступени сидел совсем маленький мальчик и глазел на игровую площадку, где к этому времени собралось уже, наверное, около тридцати крыс.
Господи Иисусе, с ужасом подумал Гаррис, он же только что прошел совсем рядом с ними!
Шагнув на крыльцо, он молниеносным движением подхватил ребенка и втащил в здание. Затем, бесцеремонно опустив его на пол, повернулся — закрыть двери. Крысы на дворе даже не шелохнулись. Он быстро, но тихо притворил тяжелые двери и запер их на засов. И только потом перевел дух — впервые, наверное, минуты за две.
— Там, на площадке, животные, сэр, — сказал ребенок. В его широко расставленных круглых глазах не было и тени страха. — Что это за звери? И что они здесь делают, сэр?
Проигнорировав вопрос, поскольку они сам не знал, что ответить, Гаррис подхватил мальчика и бросился вверх по лестнице. Оставив его на площадке, он велел ребенку бежать в свой класс. Он слышал шум голосов — встревоженные учителя начали собираться в коридоре. Прыгая сразу через три ступеньки, он стал подниматься выше и едва не столкнулся с директором, выходившим из своего кабинета.
— Прошу вас, позвоните в полицию, мистер Нортон, — сказал Гаррис. — Боюсь, у нас возникли неприятности.
— Уже позвонил, мистер Гаррис. Вы видели, что творится во дворе?
— Да. Это как раз то, что я имел в виду под неприятностями. Те самые, гигантские. Убийцы...
Они прошли в кабинет и выглянули в окно. Крысы все прибывали, теперь их было, наверное, около двух сотен.
—Да от них вся земля черна, — заметил Гаррис, недоверчиво покачав головой.
— Но что им здесь надо? — директор вопросительно взглянул на Гарриса, словно не зная ответа.
— Им нужны дети, — коротко бросил Гаррис.
— Полиция скоро будет. Но каким образом они уладят ситуацию, неясно. Давайте проверим, все ли окна и двери плотно закрыты. Детям, наверное, лучше подняться на верхний этаж и как следует там забаррикадироваться. Я до сих пор глазам своим не верю, однако терять время на размышления мы не имеем права. — Директор торопливо направился к двери. — А вас, мистер Гаррис, я просил бы проследить, не осталось ли где какой щелочки. Я сам поговорю с преподавателями.
Гаррис последовал за сухопарой фигурой директора вниз, гул голосов становился все сильнее. Он услышал, как Нортон, хлопнув в ладоши, потребовал внимания. Пробравшись через толпу учителей, Гаррис стал заглядывать в каждую комнату, проверяя, надежно ли закрыты окна.
Еще слава Богу, что на нижнем этаже на окнах были железные решетки, предохранявшие стекла от попадания футбольного мяча. Прекрасно.
Так, здесь вроде бы все в порядке. Теперь в учительскую...
Войдя, он заметил, что одно из окон распахнуто настежь, и поскольку выходило оно в узкий проход между зданием и оградой, решетки на нем не было. А на полу, перед окном, сидела одна из тварей...
Как ей удалось взобраться на ограду, Гаррис так и не понял, но факт есть факт — крыса здесь, сидит себе спокойно и смотрит, словно поджидая остальных. Вот она подняла морду, стала принюхиваться, острый нос сморщился. Увидела Гарриса и поднялась на все четыре лапы. Росту в ней было фута два. Учитель решительно шагнул вперед и захлопнул за собой дверь. Теперь надо было закрыть окно.
Крыса не стала тратить времени на изучение своей жертвы — взлетела в прыжке, нацелившись в горло Гарриса. Но в быстроте реакции учитель не уступал ей. Увидев, как мышцы зверя напряглись перед прыжком, он успел схватить стул и выставил его перед собой. Стул настиг крысу в полете, как крикетная бита мяч. Тварь отлетела в сторону.
Приземлилась крыса на все четыре лапы и тут же, не раздумывая, вновь бросилась на Гарриса. Он размахнулся и обрушил стул ей на спину. Удар оглушил животное на несколько секунд, однако не нанес, похоже, сколь-нибудь серьезных повреждений. Тем не менее эти мгновения позволили Гаррису подхватить тяжелую кочергу, валявшуюся возле незажженного камина. И он нанес яростный удар, скорее преисполненный ненависти, нежели страха, по голове крысы. Потом еще один. И еще. Успев обернуться, в какую-то долю секунды он заметил, что на подоконник лезет еще одна. Не раздумывая, сбил ее кочергой вниз, в узкий проход. Затем захлопнул окно и привалился к подоконнику, пытаясь унять противную дрожь в коленках. В этом окне вдоль стекол была проложена тонкая металлическая сетка.
— Это вас остановит, — злорадно произнес он вслух. Подошел к двери, вынул из нее ключ, вышел и запер дверь с той стороны. Но прежде, чем покинуть учительскую, пристально вгляделся в лежавшее на потертом ковре безжизненное тело.
Крыса была длиной фута в два как минимум, хвост — девять-десять дюймов. Жесткая шерсть, не совсем черная, скорее темно-коричневая, с мелкими черными пятнами. Голова крупнее, нежели у обычных грызунов, клыки длинные и острые. Полузакрытые глаза смотрели невыразительно и тускло, но оскаленную пасть, казалось, кривит злобная ухмылка. Даже мертвая она выглядела жутко, и к ней было страшно подойти, словно болезнь, носителем которой она являлась, могла передаться при простом прикосновении.
Оказавшись в холле, Гаррис увидел, что группу детишек ведут к лестнице.
— С вами все в порядке, мистер Гаррис? — К нему подошел директор.
— Да. Убил одну тварь, — только тут Гаррис осознал, что до сих пор держит в руке окровавленную кочергу.
— Молодцом. Что ж, похоже, все заперто надежно, и помощь скоро прибудет. Так что, полагаю, волноваться не о чем, — улыбаясь, произнес директор, желая подбодрить учителя, но последующие слова Гарриса тут же стерли улыбку с его лица.
— А подвал?
Оба они одновременно обернулись, взглянули на лестницу, ведущую вниз, в подвал, и бросились туда. Остановились у полуотворенной двери, всматриваясь во тьму.
— Думаю, все в порядке, — заметил директор. — Мистер Дженкинс, сторож, наверное, спустился туда проверить бойлер. Он всегда проверяет по понедельникам. Бог знает почему, но я так часто жаловался на то, что вода по понедельникам холодная, что... — тут он замолк, слегка раздраженный тем, что учитель, похоже, вовсе не слушает его.
Гаррис осторожно приблизился к двери в подвали начал прислушиваться, склонив голову набок. Затем поднес палец к губам, делая знак директору замолчать.
— Да будет вам, дружище. — Нортон, нетерпеливо оттолкнув Гарриса, ухватился за ручку и распахнул дверь настежь. — Эй, Дженкинс, вы... — Тут слова у него застряли в горле при виде представшего зрелища.
Весь подвал кишел черными крысами. Маленькие окна, выходящие на спортплощадку вровень с землей, были открыты, и в них потоком текли все новые мохнатые создания.
А часть их сородичей поедала нечто, валявшееся на полу. В сплошной шевелящейся массе Гаррису и директору удалось разглядеть лишь одиноко торчащий ботинок. Учитель оттащил Нортона от раскрытой двери как раз в ту секунду, когда несколько темных тел метнулось к ним. Он ухватился за ручку и с силой толкнул дверь, но две твари все же успели проскочить, а третья застряла. Он ударил ее каблуком несколько раз, прежде чем она свалилась в подвал. Обернувшись, увидел: две крысы взбегают вверх по лестнице, а директор стоит на коленях и провожает их взглядом.
— Господи, ну и громадины, — единственное, что удалось ему выдавить из себя.
— Если они доберутся до детей... — начал Гаррис.
— Я их остановлю! Остановлю! Вы, Гаррис, закройте дверь! Заприте и перегородите ее, найдите что-нибудь. Она хоть и тяжелая, но надо быть уверенным... — похоже, директор немного оправился от первого шока. — Потом сразу же поднимайтесь наверх.
— Хорошо. Но только будьте осторожны. Берегитесь укусов! — крикнул Гаррис вслед удаляющейся хрупкой фигуре. — Их укус смертелен! Старайтесь держаться подальше!
Он начал озираться в поисках чего-нибудь тяжелого, чем можно припереть дверь. Справа находилась кладовка.
Он заглянул в нее. Окон здесь нет, так что вроде бы все в порядке. Включил свет. Столы, стулья, классные доски. Прекрасно.
Выдвинул на середину тяжелый стол, опрокинул его набок, затем потащил к двери в подвал. Там перевернул вверх ногами и остался доволен — стол полностью заблокировал дверь. Он придвинул его к ней вплотную и вернулся в кладовку. Заметил старый радиатор, прислоненный к стене, с грохотом потащил его к двери. Там водрузил радиатор на перевернутый стол. И пошел за стульями.
И в эту секунду сверху раздался крик. Подобрав кочергу, Гаррис бросился к лестнице.
Директор лежал на полу в коридоре, отчаянно отбиваясь от двух чудовищ. К счастью, дверь в конце коридора оказалась запертой, и все дети уже успели подняться наверх. Директор держал одну крысу за горло, стараясь не подпускать к лицу. Вторая вгрызалась ему в бок.
— Помогите! Помогите же мне! — крикнул он, увидев Гарриса.
Того затошнило от ужаса и жалости — он знал, что директор уже обречен. Тем не менее Гаррис, не раздумывая, бросился на помощь и изо всей силы обрушил кочергу на одну из крыс. Тварь пронзительно взвизгнула, на октаву выше обычного детского вскрика, и разжала зубы. Хребет у нее был сломан, однако она пыталась подползти к Гаррису. Он раздавил ей голову ботинком.
Бить кочергой вторую крысу он опасался из боязни задеть директора, а потому, отбросив кочергу, схватил крысу руками за горло, стараясь, чтоб яростно щелкавшие зубы не поранили его. И потянул на себя. Но насмерть перепуганный директор растерялся и не разжимал пальцев.
— Отпустите! Отпустите ее! — крикнул Гаррис, буквально приподнимая Нортона вместе с крысой.
Но директор совсем потерял от страха голову. Тогда, не выпуская крысы из рук, учитель уперся Нортону в грудь ногой, прижал его к полу и вырвал крысу из рук несчастного. Вес и сила ее казались невероятными, он чувствовал, как когтистые лапы в клочья раздирают ему пиджак и рубашку. Держа ее высоко над головой, он осторожно опустился на одно колено и изо всей силы ударил ее о пол. Краем глаза увидел — директор отползает в сторону, не сводя застывшего от ужаса взгляда от бьющегося в руках Гарриса монстра, затем плотно привалился к стене, словно стараясь вжаться в нее поглубже. Вдали проревела сирена полицейской машины. Где ж они до сих пор были, черт возьми? Что мне с ней делать?
В отчаянии он начал озираться по сторонам. Тварь выскальзывала из онемевших пальцев. Долго не продержать. И один укус этих зубов, даже если удастся убить гадину, всего один укус — и он умрет. В третьем «С» классе есть аквариум... Да, это выход. Он ее утопит. Но Бог ты мой, все эти чертовы двери заперты! А одной рукой ее не удержать...
— Мистер Нортон! — крикнул он. — Дверь в третий «С»! Откройте ее, быстро! Иначе мне ее не удержать!
Директор тупо покачал головой, не сводя расширенных глаз с крысы.
— Откройте эту треклятую дверь, быстрее! — отчаянно рявкнул Гаррис.
Наконец директор оторвал взгляд от крысы и посмотрел на покрасневшее от напряжения лицо учителя. Затем кивнул и начал медленно подползать к двери в третий «С».
— Живее! Живее! — понукал его Гаррис.
Казалось, прошла вечность, прежде чем директор достиг двери и поднял трясущуюся окровавленную руку к ручке. Пальцы были скользкими от крови, и одной рукой сделать ничего не удавалось. Пришлось помогать второй. Наконец дверь открылась.
Гаррис потащил крысу в комнату, пальцы, пытавшиеся выдавить жизнь из бешено барахтающегося тела, ныли, казалось, в них уже совсем не осталось сил. Крыса цеплялась когтями за деревянный пол. Узкая заостренная морда вертелась из стороны в сторону, пытаясь вонзить зубы в человеческую плоть. Но Гаррис был осторожен, предельно осторожен. Когда он добрался до двери, директор вдруг вскрикнул и отшатнулся, задев его по ноге, отчего Гаррис едва не потерял равновесие.
— Отойдите! — прошипел учитель сквозь стиснутые зубы. А потом уже громче: — Да уйдите же с дороги, черт возьми!
Наконец Гаррис ввалился в классную комнату. На подоконнике стоял аквариум. Он двинулся к нему. Дойдя до учительского стола, он бросил крысу на стол, по-прежнему не выпуская из рук, и придавил головой к столешнице. Затем телом стал подталкивать стол к аквариуму. Крыса продолжала отчаянно брыкаться задними ногами, разрывая на нем одежду.
Наконец стол уперся в подоконник, и он подтащил крысу к наполненному водой аквариуму.
Немного перевел дух перед последним усилием. Пот градом катился по его лицу. Собрав все силы, он приподнял крысу и опустил в воду бьющееся в руках тело.
Казалось, аквариум взорвался. Из него хлынула вода вместе с рыбками, но он продолжал крепко держать тварь, толкая ее голову ко дну, не обращая внимания на боль и ломоту в руках. В какие-то секунды казалось, что воды в аквариуме недостаточно или что крыса вот-вот выбьет лапами стекло. Но постепенно движения ее ослабели, тело обмякло, рывки почти прекратились. И наконец, она совсем затихла. Но Гаррис продолжал держать. Чтоб уж наверняка.
Только теперь он поднял голову, посмотрел в окно. Прибыло несколько полицейских машин, и у ворот толпилось множество людей в синей форме, не зная, что делать дальше.
Он отпустил мертвое тело и медленно отошел от стола. Одежда была разорвана и спереди залита кровью, но укусов избежать удалось, в этом он был совершенно уверен. Он направился к директору, сидевшему в дверях обхватив руками голову.
— Все в порядке, сэр. Полиция уже здесь. Скоро они уберут их отсюда. — Гаррис опустился на колени возле Нортона — того сотрясала мелкая дрожь.
— Это ужасно, — прошептал директор, подняв голову. — Чудовищно... Эти мерзкие твари меня поджидали. И вовсе не пытались бежать. Сидели там, наверху, и ждали меня...
Гаррис не знал, что ответить. Как и чем можно утешить человека, которому осталось жить не более суток?
— Идемте наверх, сэр. Там безопаснее. — Он помог директору подняться. Они пошли по коридору к выходящей на лестницу двери.
Гаррис хотел было открыть ее, но дверь оказалась запертой.
— Эй, откройте! Замки отпирать крысы еще не научились! — крикнул он, барабаня кулаком в дверь.
На лестнице послышались шаги, щелкнул замок.
— Извините, мы не знали, что внизу кто-то есть. — Из приоткрытой двери высунулась голова Эйнсли. — О, Господи! Вы не пострадали? — встревоженно спросил он, глядя на их окровавленную одежду.
Они повели директора наверх, предварительно снова заперев дверь.
— С детьми все в порядке? — спросил Гаррис.
— Девочки начали было паниковать, но мальчики держались молодцом, они их успокаивали, — запыхавшись, ответил Эйнсли, он уже почти тащил на себе директора.
Они провели раненого в кабинет и усадили в кресло.
— Ну вот, теперь все хорошо. Ступайте и посмотрите, как там дети. — Лицо его было бледно, и Гаррису вдруг показалось, что кожа уже обрела желтоватый оттенок, но может, это было просто игрой воображения? И еще она как-то странно натянулась, но возможно, лицо исказила гримаса боли и это тоже кажется?..
— Мистер Эйнсли займется вашими ранами, сэр, — сказал он. — А я пойду посмотрю, что происходит.
Он вышел из кабинета, испытывая глубочайшую жалость к человеку, хоть никогда и не нравившемуся ему, но которого он искренне уважал. Как он сидел там, на полу, скорчившись, словно испуганный ребенок, — да, эта картина надолго останется у него в памяти.
Он вошел в класс, полный ребятишек и учителей, и все головы дружно повернулись к нему. Он заметил, что дверь в соседнюю комнату открыта и оттуда тоже высовываются встревоженные лица. Он подозвал к себе преподавателей.
— Директор ранен, — сказал он тихо, так, чтоб дети не слышали. — Думаю, здесь, наверху, мы в безопасности, только надо бы забаррикадировать двери, это на тот случай, если крысы прорвутся на лестницу. Всех девочек собрать и разместить где-нибудь в углу, подальше от окон. Ребята постарше помогут нам таскать парты и столы.
Сухонький крючконосый человечек, похожий на воробья, протиснулся вперед.
— Я как заместитель директора... — начал он.
— Теперь не время для выяснения, кто главнее, Гримбл, — оборвал его Гаррис и заметил, как более молодые учителя стараются скрыть довольные улыбки. Гримбла хорошо знали как известного интригана и не любили. Он, обиженный, отвернулся.
Гаррис подошел к окну и распахнул его. Он увидел полицейские машины и среди них — фургон с собаками. На некоторых из полицейских были защитные костюмы. Из-за угла вывернули два пожарных автомобиля, к всеобщему шуму и гаму добавился пронзительный вой сирен. На противоположной стороне узкой улицы начала собираться толпа.
Глянув вниз, во двор, он заметил, что стая крыс значительно поредела. И тут же понял почему. По двое-трое они проскакивали через маленькие оконца в бойлерную. Другие двигались к узкому проходу у торцевой стенки здания. Гаррис догадался, в чем заключалась их цель — пробраться через окно в учительскую.
И вдруг откуда-то сзади раздался крик. Обернувшись, он увидел: с одной из девочек началась истерика, она сидела на парте, а вокруг столпились ученики и несколько учительниц пытались успокоить ее.
Затем до него донесся голос — микрофон придавал ему какое-то нечеловеческое, металлическое звучание:
— Как вы там, в порядке? Раненые есть?
Гаррис поднес сложенные рупором руки ко рту и крикнул:
— Да, пока все о'кей! Один человек ранен!
— Ладно. Забаррикадируйтесь хорошенько. Мы пока не знаем, как поведут себя крысы, но они могут попробовать прорваться внутрь.
Естественно, попробуют, подумал Гаррис, они уже этим занимаются. Иначе зачем они тут? Не на занятия ведь пожаловали. В приливе раздражения он махнул полицейскому рукой, но тот уже отвернулся и стал делать машинам знаки освободить дорогу для пожарных.
Затем, снова повернувшись лицом к зданию, поднес микрофон ко рту и крикнул:
— Сперва спустим на них собак, они отвлекут внимание, а мы попробуем приставить лестницы и пробраться к вам! -очевидно, он знал, что укус крысы смертелен, и не собирался рисковать своими людьми.
— Нет! — крикнул ему Гаррис. — Вам не удастся спустить детей по этим лестницам! А собаки против крыс не продержатся и минуты!
— Ничего, не паникуйте! Повторяю — без паники! Скоро прибудут специалисты!
Учитель застонал. Сколько времени понадобится чудовищам, чтобы пробить себе путь через дверь? Это ведь не обычные крысы — у них есть разум, определенная система действий. Да, достаточно проникнуть хотя бы одной из этих тварей — и среди ребятишек тут же поднимется паника.
— Послушайте! — крикнул он. — У вас же есть шланги! Надо затопить подвал! И классы на нижнем этаже. Может, хоть это отпугнет их!
Он увидел, как полицейский — по-видимому, инспектор подразделения — подошел к пожарному и начал о чем-то с ним говорить. Затем пожарные вдруг оживились и стали разматывать толстые длинные шланги. Собаки подняли возбужденный лай, туго натягивая поводки и стремясь наброситься на скопившихся во дворе крыс. Двум все же удалось вырваться, они галопом бросились на площадку к крысам. Первая, здоровенная овчарка, схватила одну из тварей за горло, отчаянно затрясла и подбросила высоко в воздух. Вторая, приземистый массивный доберман, прыгнула в самую середину темной копошащейся массы, щелкая огромными челюстями.
Но скоро обе собаки исчезли под сплошным ковром грызунов, которые, набросившись со всех сторон, рвали их зубами. Шкуры окрасились кровью, несколько раз несчастные животные поднимались, но их тут же затягивали обратно и валили на землю. Спустили и остальных собак, примерно с десяток, и они тут же вступили в схватку. Одной удалось перескочить через спины крыс и влезть в подвальное окошко.
Гаррис, наблюдавший за этой сценой сверху, невольно содрогнулся при мысли, какая судьба подстерегает там несчастную собаку.
Хотя все они вели себя храбро, им не под силу было справиться с таким количеством гигантских крыс. Вскоре все они валялись на земле разорванные в клочья, одна или две, израненные, но еще живые, пытались ползти к своим онемевшим от горя и ужаса инструкторам. Инспектор приказал своим людям отойти. Он один из всех знал о таившейся в укусе смертоносной опасности, о болезни, переносчиком которой были грызуны, и не намеревался позволять своим людям идти на риск, разве что в случае крайней необходимости — непосредственной угрозы детским жизням.
Тут наконец брандспойты ожили. И начали изрыгать на площадку потоки ледяной воды. Пробив в стае крыс брешь, отбросили многих к кирпичной стенке здания. Твари разбегались, метались из стороны в сторону, вскакивая друг другу на спины, кусая и отталкивая своих сородичей в стремлении бежать. Пролитая собаками кровь вскоре была смыта водой.
Струя, направленная в подвальное окно, втолкнула внутрь нескольких крыс, зато отрезала путь остальным.
Дети, столпившиеся у окон, разразились радостными криками при виде испуганных мокрых крыс. Стая их редела с каждой секундой, большая часть стремилась укрыться в угольном бункере. Тут на окно нижнего этажа была направлена еще одна струя. Звон разбитых стекол вызвал у ребятишек новые восторженные крики.
Гаррис отошел от окна и направился к двери, прокладывая путь сквозь толпу детей.
— Где директор? — спросил он Гримбла.
— Это вы должны знать. Он ведь с вами был, — последовал ответ.
— Ну-ка, отодвиньте эти парты! Он, должно быть, в кабинете, с Эйнсли.
Парты немного отодвинули, что позволило приоткрыть дверь и протиснуться в коридор.
— Пойду взгляну, как они там, потом проверю двери в коридоре, — сказал он. — Задвиньте за мной мебель. Если я вернусь быстро и постучу, скажите им, пусть подают лестницы. Но дверь не открывайте. Я пройду в кабинет директора и в случае чего выберусь через окно.
Он затворил за собой дверь и услышал, как загрохотали придвигаемые к ней парты. Увидел: дверь в кабинет директора распахнута настежь. Он бросился к ней и испустил вздох облегчения, видя, как старый Эйнсли хлопочет возле директора.
— Он... Похоже, он теперь в порядке, Гаррис, — сказал Эйнсли, вытирая лицо Нортона мокрым полотенцем.
— Ну и прекрасно. Сейчас проверю все двери. Только когда выйду, вы эту за мной закройте. Оставайтесь здесь, а в случае каких-либо осложнений, — он сделал паузу, не потрудившись, впрочем, объяснить, что имеет в виду под «осложнениями», просто позволил им додумывать самим, — если что-то случится, подойдите к окну и зовите пожарных. Они подадут вам лестницу. — Он не предложил им пройти в класс — вид залитого кровью директора мог напугать детей. Пока ребятишки, похоже, в безопасности и относительно спокойны, но вид крови может вызвать панику.
Он закрыл дверь и торопливо направился к лестнице. Осторожно приоткрыл дверь и посмотрел в щелочку. Все тихо. Прекрасно... Прошел на лестничную площадку, затворил дверь за собой и начал спускаться. Под дверь на нижнем этаже текла вода. Он медленно приоткрыл ее. Коридор был пуст. Мертвая крыса, одна из тех, что напала на Нортона, плавала в воде. На какую-то долю секунды Гаррису показалось, что она шевелится, но он тут же сообразил — просто тело ее колышет поднимающийся поток.
Он зашлепал по коридору, не забыв закрыть за собой дверь, но отворяя все двери классных комнат, чтобы дать воде проникать туда свободно. Прошел мимо учительской, и ему показалось, что оттуда доносится шум. Но сейчас не до этого, главное — это подвал. Он сам видел, как туда сбегаются крысы. Надо убедиться, что дверь держится, а если понадобится, припереть ее чем-нибудь еще. Потом он вернется и займется учительской.
Он спускался к подвалу осторожно, стараясь не поскользнуться на мокрых ступеньках — вода так и хлестала. Наверное, прибыло еще несколько пожарных машин и они намереваются полностью затопить весь нижний этаж.
Оказавшись внизу, он подобрался к двери. Из-за нее доносилось отчаянное царапанье. Он даже прижался ухом, чтоб слышать отчетливее, мешал шум воды. Да, они стараются прогрызть дверь... Он немного отодвинул стол — посмотреть, не повредили ли они ее. Боже, в панели уже начали появляться трещины! Теперь ясно слышно, как бешено они вгрызаются в дерево. Вернув стол на место, он бросился в кладовую. Осмотрелся. Ага, вот как раз то, что надо. Тяжелые шторы. Вернее, занавес. Его использовали в зале. Он стащил его с полки, где он пылился большую часть года в ожидании церемонии награждения лучших учеников. Ну и тяжеленный же, черт возьми! Но как раз то, что нужно.
Он обернул занавесом скамейку — пусть намокает, будет только тяжелей, и подошел к классным доскам, сваленным в углу. Это были доски старого образца, их использовали вместе с подставкой. Взял две. Вынес, прислонил к стене. Затем оттащил радиатор и стол от двери в подвал.
Увидел две щели в дереве, там, где крысы прогрызли его почти насквозь. Господи, ну и челюсти же у них! Он быстро прошел в кладовку и схватил занавес. Он успел как раз вовремя — дерево начало превращаться в щепки.
Почти уже в панике, он стал затыкать занавесом щель у пола, стараясь сворачивать его в как можно больше слоев. Затем взял доски и подтолкнул по полу к двери, прижав поплотнее занавес. Потом снова придвинул стол, водрузил на него радиатор и укрепил баррикаду, навалив сверху стульев и разных коробок — все, что отыскалось в кладовке.
Наконец, удовлетворенный, он прислонился к стене — немного перевести дух. Ему казалось, что из подвала доносится писк, однако уверен не был, возможно, это опять лишь плод его воображения.
Теперь он стоял уже по колено в воде. Побрел к лестнице и начал подниматься. Дойдя до площадки, вдруг услышал треск. Звук доносился из учительской. У него ноги приросли к полу. Господи, да кончится это когда-нибудь или нет?! В отчаянии он обернулся и увидел тяжелую кочергу, совсем недавно служившую ему оружием. Она валялась на полу в коридоре, почти уже скрытая водой. Он бросился к ней, поскользнулся и упал, растянувшись во весь рост. Обернувшись, увидел: через расширяющуюся в двери щель пролезает крыса. Он рванулся вперед, на четвереньках схватил кочергу и поднялся на ноги, пытаясь взять себя в руки.
Крыса, словно угадав его намерения, удвоила усилия, стремясь поскорее пролезть в щель. Большая часть тела уже была в коридоре.
Гаррис метнулся к ней, стараясь не упасть снова. И без промедления обрушил свое оружие на узкую голову. К своему изумлению, он промахнулся — как раз в этот момент крыса дернулась, отвернула морду, и удар пришелся по дверному косяку. Крыса оскалила длинные острые зубы и защелкала ими, злобно глядя на учителя. Однако, помимо злобы, Гаррис, к своему удовлетворению, прочитал в них и страх. Что же случилось с представителем непобедимого племени? Да она боится меня!.. Издав громкий и грозный крик, он со всей силой обрушил кочергу ей на голову. Череп раскололся, из него брызнула кровь, тело затихло и безжизненно повисло в щели.
Гарриса затошнило. Уничтожение этого чудовищного создания не принесло ему ни радости, ни удовлетворения. Он отошел, зная, что тело мертвой крысы недолго будет служить преградой для остальных. Ее или протолкнут вперед, или просто сожрут столпившиеся за дверью сородичи.
Он не успел отступить и на два шага, как тело задергалось, словно кто-то отчаянно теребил его сзади. И вдруг половинка его выпала из дыры. Вот и все, подумал он. Им понадобилось меньше полминуты, чтобы сожрать всю заднюю часть! Еще одна темная голова начала протискиваться сквозь щель. Гаррис швырнул кочергу в дверь жестом, преисполненным отчаяния. Он промахнулся — кочерга с грохотом упала на пол. А он бросился бежать.
Крыса пролезла, следом за ней незамедлительно последовала другая. И они кинулись за учителем.
Дверь открывалась туго — слишком уж силен был напор давившей на нее воды, — и Гаррис едва успел проскользнуть. И едва успел затворить дверь за собой, как услышал: с той стороны о нее всей тяжестью ударилась подлетевшая крыса. Затем послышались треск и хруст разгрызаемого дерева. На лестнице не оказалось ни одного предмета, которым можно было бы забаррикадировать дверь. Он взлетел по ступенькам и, проскочив в другую, захлопнул ее за собой. Ворвался в кабинет директора и страшно напугал Эйнсли. Сам директор, похоже, все еще пребывал в шоке.
Гаррис подбежал к окну и выглянул наружу. Лестницы с пожарных машин были уже направлены к соседнему окну классной комнаты, и на них карабкались пожарные.
— Сюда! — крикнул он. — Подайте сюда одну, с водой!
— Новее брандспойты уже задействованы внизу, сэр, — откликнулся один из пожарных. — Не беспокойтесь, через минуту займемся и вами, сэр. После того как управимся с детишками.
— Шланг сюда, и быстро! — нетерпеливо выкрикнул он. — Надо остановить этих чертовых тварей там, на лестнице!
Не отвечая, пожарный начал спускаться.
— Мистер Гаррис, совсем ни к чему так выходить из себя. — Из окна классной комнаты показалась голова Гримбла. — Если мы будем сохранять спокойствие...
— Да пошел ты знаешь куда!..
Голова тут же исчезла, Гаррис улыбнулся. По крайней мере сегодня ему удалось хоть чуточку отвести душу. Посмотрел вниз и увидел: пожарный объясняет что-то своему начальнику, указывая на окно. Начальник кивнул, и пожарный бросился к двум своим товарищам, управляющим подачей воды. Струя, бьющая из шланга, иссякла, тяжелый брандспойт начали подтаскивать к основанию длинной лестницы. Один из пожарных полез по ступенькам, перекинув через плечо часть шланга с металлическим наконечником, остальные в это время разматывали длинную кишку.
Гаррис увидел, как к воротам подкатил белый фургон с надписью «Рэткил» на борту. Люди в белых комбинезонах начали выгружать из него какие-то продолговатые серебристые цилиндры. Наверное, газ. Вся улица была уже перегорожена полицейскими автомобилями, пожарными машинами, машинами «Скорой», толпы зевак оттеснял кордон полицейских. В толпе он разглядел взволнованные лица родителей, некоторые женщины плакали и молили полицейских пропустить их.
Когда пожарный долез уже до конца лестницы, ее развернули к окну Гарриса.
— Спасибо, — сказал он, помогая пожарному спрыгнуть с подоконника в комнату.
— Куда? — спросил пожарный, озираясь и полностью игнорируя Эйнсли и директора.
— Сюда. Ступайте за мной, — ответил Гаррис, втягивая шланг через окно. Мельком отметил — по лестнице продвигаются к школе еще несколько человек в униформе.
Они вдвоем потащили тяжелый шланг в коридор.
—Минуточку, — сказал учитель, остановившись у двери, ведущей на лестничную площадку. — Надо сперва проверить. — Приотворил дверь, выглянул. Затем распахнул настежь, убедившись, что все спокойно. Они спустились на один пролет и начали всматриваться вниз. Пожарный с удивлением вскинул глаза на Гарриса, услышав, как в нижнюю запертую дверь кто-то скребется.
— Елки!.. Это что, они, что ли? — спросил он.
— Да, — кивнул Гаррис. — Они. Прогрызают себе путь. Много времени не понадобится, зубы у них словно электрические кусачки.
— Но там, внизу, вроде бы воды полно, — заметил пожарный, сняв шлем и задумчиво почесывая в затылке.
Гаррис кивнул. У подножия лестницы вода уже поднималась дюйма на три.
— Подвал, думаю, затоплен полностью. Во всяком случае, до уровня окон. А струя под таким напором не даст крысам выбраться оттуда.
Позади послышались шаги. К ним спускались трое полицейских с сержантом во главе и двое пожарных. Гаррис сделал им знак оставаться на месте.
— Крысы пытаются прорваться через дверь. Пусть один из вас станет у окна, другой — вон у той двери, а третий — на верхней площадке. Тогда можно будет подать сигнал, когда пускать воду.
— Беда в том, что брандспойт можно использовать только вполсилы, из-за изгибов, — заметил пожарный, стоявший рядом с ним. — Если включить на полную мощность, он под действием струи выпрямится.
— Тогда давайте попробуем скруглить утлы, — предложил сержант.
Они разложили шланг кругами, используя углы и повороты площадки.
— Его может отбросить к правой стенке, так что я стану там и буду придерживать. А ты, Гарри, становись с той стороны, — сказал пожарный.
Сержант приказал одному из пожарных занять место наверху, у окна; остальных расставил чуть ниже.
—Так. Ну, что ж, давайте впустим этих поганок, — сказал он наконец.
Они стояли и молча прислушивались к хрусту дерева, наблюдая за тем, как щели в панелях становятся все шире.
— Ты смотри! Они уже почти пробились! — изумленно заметил первый пожарный. — Прямо глазам не верится. Такое толстое дерево...
— Да, причем это уже второй случай за утро, — откликнулся дородный сержант.
— Какой случаи? — насторожился Гаррис.
— Да они напали на поезд подземки, битком набитый людьми. В час пик... Подробностей не знаю, но говорят, там была настоящая бойня... Ни за что б не поверил, когда б не увидел тут целую армию этих тварей.
— Поезд, полный людей? Они напали на поезд?! — Гаррис недоверчиво уставился на полицейского. — Не верю.
— Это правда, — ответил сержант. — Я же сказал: всех фактов и подробностей не знаю. Может, конечно, кое-что и преувеличили от страха. Но ночью у нас был вызов на станцию «Шедвелл». Там погибло трое... Сам видел останки начальника станции — весьма скудные — в шкафу. Дверь была разгрызена в щепки. Власти, конечно, сперва хотели это дело замолчать, но такое... Разве такое скроешь?
Тут раздался громкий треск, и в двери появилась быстро расширяющаяся дыра.
— Идет! — крикнул пожарный.
— Идет! Идет! — эхом откликнулись остальные.
Крыса начала протискиваться в дыру.
Безжизненный шланг дрогнул, наполняясь водой, пожарный тут же нацелил его прямо на взвизгнувшее животное. Однако на какую-то долю секунды струя опоздала ударить в дверь. Крыса успела выскочить. Пожарный навел шланг ниже, отбросив ее к стене.
— Дверь! Следите за дверью! Не позволяйте пробиться остальным! — крикнул Гаррис, но было уже слишком поздно. Вторая крыса проскочила в дыру с быстротой молнии. Пожарный вновь нацелил струю на дверь, она ударила в щель и лишь расширила ее, разметав торчавшие осколки расщепленного дерева. Две пробившиеся в коридор крысы поплыли к лестнице.
— Я ими займусь! — рявкнул сержант и, выхватив у одного пожарного из-за пояса топорик, шагнул к приближающимся крысам, стараясь не попадать под струи хлещущей из шланга воды. Чтобы облегчить ему задачу, пожарный, немного опустив наконечник, вновь отшвырнул крыс — на этот раз к противоположной стене.
Полицейский, перепрыгнув две последние ступеньки, с всплеском врезался в воду, размахивая над головой топориком. Поскользнулся, но все же нанес одной твари удар по спине. Раздался короткий высокий взвизг раненого чудовища, напоминавший крик ребенка. Не тратя времени, сержант развернулся и бросился на вторую крысу, но ему удалось нанести лишь скользящий удар плашмя. Крыса отлетела, перекувырнулась и приземлилась на ноге полицейского. Сержант вскрикнул — острые зубы впились в колено. Он бил кулаком по цепко вонзившему зубы зверю, боясь пораниться топориком, но напрасно. В отчаянии упал на одно колено, придавив крысу к полу, и изо всех сил стукнул топориком. Он разрубил черное мохнатое тело почти пополам.
Вторая раненая крыса пыталась вскарабкаться на ступеньку, но Гаррис подбежал и отбросил ее ударом ноги. Сержант одним махом отрубил ей голову. Затем разжал пасть присосавшейся к колену твари. Хромая, подошел к лестнице и ухватился за перила, изрыгая проклятия.
Пожарный, стоявший у окна, сбежал вниз.
— Во двор внесли газовые баллоны. Они будут подавать газ через окна. Говорят, что для людей он безвреден, в небольших дозах, конечно, а грызунам от него погибель. Только надо закрыть лицо мокрым платком, чтоб не кашлять.
— Скажите им, пусть подают газ через окна в другой стороне здания! Как раз там окно в учительскую, они смогут попробовать выбраться оттуда! — крикнул Гаррис, перекрывая шум воды.
— Понял! — пожарный помчался наверх.
— Думаете, вам удастся удержать их там? — спросил Гаррис человека со шлангом.
— Нет проблем. Даже если дверь распахнется под напором воды, струя все равно не пустит их к лестнице, а тем временем подадут газ.
Гаррис помог раненому сержанту подняться на второй этаж.
— Мне говорили, их укус опасен, — сказал, прихрамывая, сержант. — Скажите, а тот, паренек, что умер на той неделе, он вроде бы из вашей школы?
— Да. Его звали Кидж.
— Ага, точно. Его, должно быть, здорово искусали.
— Не знаю, — солгал Гаррис.
Он провел сержанта в кабинет директора и усадил на стул с высокой прямой спинкой.
—О, Бог мой! Вы тоже ранены? — испуганно осведомился Эйнсли и потянулся к аптечке.
— Всего один укус, сэр. Ничего страшного. Так, жжет чуток, — ответил полицейский.
Гаррис подошел к двери в классную комнату и постучал.
— Все в порядке! — крикнул он. — Это я, откройте! Он услышал грохот отодвигаемой мебели, и дверь отворилась. Комната была битком набита людьми — помимо учеников, здесь находились пожарные и полицейские.
Гаррис поднял руку, делая знак детям замолчать.
— Обстановка полностью контролируется. Путь по лестнице отрезан водой, в классы на первом этаже сейчас будут накачивать газ, для людей он безвреден. Скоро мы все отсюда выйдем.
— Спасибо вам огромное, мистер Гаррис, за оценку ситуации, — язвительно заметил Гримбл. — Уверен, что теперь главный инспектор возьмет дело в свои руки, с вашего позволения, разумеется.
Да эту крысу никакой газ не возьмет, подумал Гаррис.
Крыс в школе уничтожали медленно, но последовательно. Тех, кого не удалось утопить в подвале, приканчивали газом. Находившиеся на нижнем этаже твари плавали в поднимающейся воде, стараясь отыскать спасение. Они лезли на радиаторы, прогрызали двери в классные комнаты, пытались вылезти в окна, но там их останавливала мелкоячеистая металлическая сетка, прибитая к внешним рамам. Они вскакивали на парты, классные доски, любой предмет, выступающий из воды. И туда же во все помещения подавался газ, и постепенно, одна за одной, содрогаясь в конвульсиях, приподнимаясь на задние лапы, они падали в воду и умирали.
Многие делали отчаянные усилия протиснуться через щель в коридор, но их отбрасывала мощная струя воды. Страх вселил в них безумие. Они начали драться друг с другом, при столкновении или же если две одновременно старались прорваться в одно и то же место, казавшееся безопасным. Затем вдруг целая стая набрасывалась на одну из крыс без всякой видимой на то причины и убивала ее в считанные секунды. Потом уже внутри самой стаи намечалась жертва и безжалостно и быстро уничтожалась. И их становилось все меньше и меньше.
Скоро они погибли, все до одной.
Перевела с английского Н. Рейн
Рис. Н. Бальжак
