Двадцать шесть лет назад неподалеку от Эльбруса геологи нашли в расселине скалы бутылку с запиской. Находка волнующая и романтическая. Осторожно взломав сургуч и развернув сложенную бумагу, геологи долго хохотали и пожимали плечами. Записка содержала «крайне скромную» просьбу некоего предприимчивого врача из Нальчика В. Грамматикова считать гору в 3 300 метров высотой его частной собственностью, потому что здесь, видите ли, он собирается добывать свинец.
На семнадцатом году советской власти просьба самозванного владельца горы выглядела дико. Но была еще одна нелепость в записке: вершина Кургашилли-ере (по-балкарски свинцовая гора) не прячет в своих недрах залежей свинца. Однако вряд ли следует чересчур строго обвинять в полном незнании геологии провинциального врача и охотников-балкарцев, давших первое название теперешнему пику Молибден. Тускло-серебристый блеск молибденовых и вольфрамовых руд, которыми так богата гора, вводит иногда в заблуждение и самых опытных специалистов.
Молибден и вольфрам — металлы-братья. Они всегда встречаются вместе. Эти металлы очень молодые. Они открыты в 80-х годах XVIII века шведским ученым К. Шееле, но более ста лет не находили практического применения.
Сейчас в это даже трудно поверить... Наступает вечер, и человек включает электрическую лампочку, совершенно не задумываясь, что не будь вольфрама, не было бы и нитей, излучающих привычный свет. Без вольфрама не существовало бы сверхтвердых резцов и сверл, рентгеновских трубок, электродов для сварки, нагревателей для электропечей.
Молибден ни в чем не уступает своему чудесному собрату. Сталь с примесью молибдена выдерживает критически высокие температуры, не разъедается кислотами и щелочами.
В спутниках и ракетах есть вольфрам и молибден — не зря эти металлы считаются металлами сегодняшнего дня.
Высокогорный рудник «Молибден» вступил в строй в 1940 году. С тех пор неузнаваемо изменилось Тырны-Аузское ущелье. Вместо десятка прокопченных дымом саклей вырос большой благоустроенный город Тырны-Ауз. Над ним высоко в небо взметнулся заснеженный Молибден, где, не утихая, гремят взрывы: шахтеры вырывают у горы новые и новые тонны драгоценной руды.
Все необычно и удивительно на этом высокогорном руднике.
Чтобы опуститься в шахту, нужно сперва подняться на высоту 2 800 метров — ведь шахты и рудничный поселок расположены недалеко от вершины. Может быть, поэтому горняки рудника никогда не говорят традиционную шахтерскую фразу: «поднялся на-гора», а выражаются более буднично: «поднялся на поверхность».
Еще совсем недавно шахтеры добирались из Тырны-Ауза на рудник по серпантину горной дороги. Чем выше, тем круче подъем, все уже кольцо, обвивающее гору.
Если в Москве и Ленинграде люди привыкли ездить на работу под землей, то в Тырны-Аузе никто не изумляется, что от квартиры до табельной доски приходится пробираться сквозь облака.
Чтобы сократить 28-километровый путь от Тырны-Ауза до рудника, путь, отнимающий у рабочих по три-четыре часа в день, наши горные инженеры разработали и осуществили проект так называемого «генерального вскрытия».
На высоте 1 200 метров в пике Молибден пробита сейчас трехкилометровая бетонированная штольня. Прямо от городской окраины Тырны-Ауза да площадки перед штольней протянуты упругие тросы пассажирской канатной дороги. Горняки Тырны-Ауза по праву гордятся своей «канаткой» — протяженность ее на целый километр больше, чем знаменитой швейцарской, ведущей на альпийскую вершину Сеятис. За шесть минут голубой вагон, рассчитанный на сорок человек, доставляет шахтеров к штольне, потом на электропоездах рабочие доезжают до главной шахты, вертикально прорезающей пик Молибден. От площадки главной шахты мощный подъемник возносит их еще на 600 метров, и оттуда уже можно попасть на любой самый отдаленный участок рудника. Дорога к рабочему месту занимает теперь не более получаса.
Г. Калиновский
Фото А. Гостева
