Возвращение монгольфьеров

В отличие от многих средств передвижения — скажем, лодки, повозки, лыж и прочего, чья история потерялась за давностью времени,— дата запуска первого воздушного шара внесена в протокол. Это случилось 5 июня 1783 года во французском местечке Анноне. Шар склеили из бумажных полос братья Монгольфье — Жозеф и Этьен, — затем наполнили оболочку дымом от подожженного влажного сена, и конструкция оторвалась от земли. Полет продолжался десять минут.

В августе того же года по указу Людовика XVI сметливые братья изготовили новый шар, который, как явствует из официальной записи, «взмыл так высоко, что его едва было видно». Причем на сей раз в ивовой корзине, подвешенной к шару, находились первые воздухоплаватели — петух, утка и ягненок. Эксперимент был произведен с целью выяснить, безопасен ли полет для живых существ. До опыта часть ученых склонялась к мысли, что воздух на высоте настолько разрежен, что дышать им нельзя.

С волнением бросились участники запуска к гондоле, благополучно приземлившейся в шести километрах от места старта. Им открылась следующая картина: ягненок торжествующе блеял, петух кукарекал, а утка поджимала сломанное крыло.

Ученые мужи увидели в последнем факте подтверждение своих худших предположений — да, наверху условия настолько тяжелые, что даже кости не выдерживают. Подопытная утка была зажарена, петух вернулся к своим курам хвастаться мужеством, а ягненка торжественно водворили в Версаль, в личную овчарню королевы Марии-Антуанетты.

Что касается теории воздушных полетов, то она стала объектом жарких споров в Академии, пока кого-то не озарило: «Многомудрые коллеги, а ведь крыло-то утке сломал ягненок!» Эксперимент решено было считать удовлетворительным.

День 15 октября 1783 года стал знаменательным. Воздушный шар системы братьев Монгольфье поднял в гондоле бесстрашного пассажира — шевалье Пилатра де Розье. Корзина из ивовых прутьев осталась той же, в которой путешествовал ягненок с пернатыми. (Забегая вперед, скажем, что исходный материал для гондол не претерпел изменений до наших дней — ивовые прутья оказались надежными и в век синтетики. Только в самое последнее, время стали выпускать гондолы из фибергласса.)

Но вернемся в предместье Парижа, куда опустился первоиспытатель шевалье де Розье. Когда промерили веревку, привязанную к корзине, оказалось, что шар поднялся в небо на целых тридцать шесть метров! Ощущения от полета первый воздухоплаватель живописал в таких выражениях, что от желающих повторить опыт не было отбоя.

В ноябре того же достопамятного года де Розье пригласил своего покровителя маркиза д'Арланда разделить с ним место под шаром. Оболочку из плотной бумаги усердно наполнили дымом от сена и влажной шерсти из собственных запасов маркиза. Работники едва сдерживали рвущийся в поднебесье шар. Наконец, маркиз махнул платком, и баллон взмыл вверх. Целых двадцать пять минут корзина парила над предместьем французской столицы Сен-Клу. Горожане восторженно приветствовали шар, посреди улиц останавливались кареты. Это был рекорд продолжительности полета.

(Еще один рекорд поставил в тот день известный парижский карманник по прозвищу Мороженый Нос. Как он признался неделю спустя префекту столичной полиции, в день триумфа воздухоплавания он собрал небывалый урожай кошельков из карманов зевак, а зеваками в тот день были все...)

Итак, эра воздушных полетов была открыта. Дым от влажного сена подогревал не только бумажные оболочки, но в куда большей степени человеческое воображение. Многим казалось, что проблема транспорта решена: уже не могли быть преградой ни широкие реки, ни горы. А когда в 1785 году состоялся перелет на аэростате через Ла-Манш, энтузиазму не было конца. Полет фантазии намного опережал полет шара.

Довольно скоро образовались две партии — одна объединяла сторонников классического шара «монгольфьера», возносимого нагретым воздухом, а во вторую сгруппировались почитатели «шарльера», названного в честь французского профессора Шарля, предложившего заполнять оболочку легким газом. Отдельные наиболее горячие головы пытались объединить преимущества обеих систем и подогревали шары с водородом, достигая при этом, как. вы догадываетесь, оглушительного эффекта...

Увлечение шарами было повальным. Дело дошло до того, что Наполеон приказал своим инженерам рассчитать, сколько потребуется шарльеров и какой грузоподъемности для переброски через Ла-Манш в Англию армии вторжения с конницей и кавалерией. К счастью для участников этой предполагаемой заморской экспедиции, маршалу Бертье удалось уговорить императора отказаться от заманчивой идеи. Зато она долго еще оставалась излюбленной темой британских карикатуристов.

Кстати, воздушные шары, представлявшие собой идеальную мишень, тем не менее нашли свое применение во время войн прошлого века. Будущий премьер Французской республики Леон Гамбетта в 1871 году улетел из осажденного пруссаками Парижа. Вслед за ним этот рискованный путь хотели повторить ночью два офицера, но сильный ветер унес их так далеко, что на рассвете они обнаружили себя над морем. Лучше мгновенная смерть, чем медленная агония в холодной воде, решили аэронавты. Один из них полез по стропам вверх, чтобы поджечь наполненную водородом оболочку. Однако в самый решительный момент он уронил в воду спички! В итоге беспримерный перелет завершился в Норвегии и принес смельчакам по ордену.

Когда к концу минувшего столетия появились дирижабли, управляемый аэростат сразу же вытеснил из поднебесья и монгольфьеры и шарльеры. А рев моторов народившегося аэроплана прозвучал реквиемом по воздушным шарам, в особенности монгольфьерам. Громоздкая конструкция, к тому же весьма и весьма ненадежная в полете, казалось бы, отжила свой век. Энтони Смит — тот самый, что отметил юбилей выхода жюль-вернов-скош романа перелетом над Африкой, — пишет, что на ангарах для дирижаблей и воздушных шаров вот-вот должны были появиться таблички вроде той, что украшает последний чайный клипер «Катти Сарк», поставленный на вечную стоянку в Морском музее в Гринвиче: «Это веха на пути рода человеческого. Мир больше не увидит таких кораблей».

Не увидит? Взгляните на снимки, помещенные на этих страницах, — десятки разноцветных шаров готовы взмыть в небо. Мы можем даже назвать точную цифру: шаров было сто двадцать три на Первом всемирном чемпионате воздухоплавателей, состоявшемся летом этого года в Соединенных Штатах в окрестностях города Албукерки. Это небывалое событие и заставило нас вновь обратиться к данной трепещущей (на ветру) теме.

Итак, монгольфьеры возвратились в небо буквально накануне двухсотлетнего юбилея со дня запуска первой модели. И нет сомнений, что этому виду спорта доведется справлять еще не один юбилей. В чем же причины пробудившегося интереса к надувным баллонам? Ведь недостатки этого неманевренного, да и весьма опасного летательного приспособления выявились давным-давно. Возможно, шар подвергся существенным модификациям?

И да, и нет.

Принцип остался прежним. Только теперь воздух, заключенный в оболочке шара, подогревается не сенным дымом, а газовой горелкой. Справедливости ради отметим, что данная система была разработана не для спортивных целей, а является как бы отходом военно-инженерной мысли. Дело в том, что в 1962 году авиационное ведомство США получило заявку на «надуваемый парашют», с помощью которого пилот в случае аварий, скажем, над океаном мог продержаться в воздухе до прихода спасательного вертолета. Однако идея была отвергнута, ибо не смогла найти применения при сверхзвуковых скоростях нынешних самолетов.

Для спортивных целей модернизированный монгольфьер подошел в самый раз. Пропановый резервуар (таких резервуаров можно разместить четыре — по углам гондолы), соединенный шлангом с горелкой, оказался решающим дополнением...

Для старта оболочку раскладывают на земле, гондолу кладут набок и зажигают горелку. Двадцать минут спустя, когда температура доходит до 40° С, шар принимает свои нормальные очертания. Баллон поднимется в воздух, и аэронавт, регулируя пламя горелки, укрепленной над головой, может прибавлять или убавлять температуру, в результате чего шар соответственно опустится или поднимется. Внимание! Игра с огнем на такой высоте весьма и весьма опасна. Если температура превысит 100° С, оболочка из прочного нейлона расплавится.

Вот, собственно, и вся премудрость. Попробуем ответить на наиболее частые вопросы, которые задают поборникам этого молодого и вместе с тем не нового вида спорта.

— Как управлять шаром? — Шаром не управляют, и в этом состоит едва ли не главная его прелесть. Контролируя высоту с помощью горелки, спортсмен ловит попутный воздушный поток, а затем парит вместе с ним. В гондоле, попавшей внутрь потока, движение совершенно не ощущается: если положить на край корзины лист бумаги, он не улетит. С земли отчетливо доносятся все звуки. Марселец Франсуа Дюпре, участвовавший в албукеркском чемпионате, говорит, что он ясно расслышал, как мальчишка лет семи крикнул ему снизу: «Мистер, возьмите меня с собой!» Указатель высоты в это время показывал 1350 метров.

— Сколько времени продолжается полет на таком шаре? — Имея на борту четыре пропановых баллончика по 20 килограммов, аэронавт может провести в воздухе три-четыре часа.

— На какую высоту возносится шар? — Зафиксированный рекорд равен 12 километрам. Но шар был специальным образом подготовлен, пилот-испытатель имел кислородную маску, словом, это был особый случай. Обычная же высота 300—500 метров.

— Как «приземлить» шар? — Постепенно уменьшая пламя горелки, пилот снижается, затем отключает газ и наконец, выбрав место поровнее, дергает за веревку, пропущенную через шар изнутри. Веревка открывает клапан, находящийся в верхней части оболочки, 1800 кубических метров теплого воздуха быстро улетучиваются, оболочка опадает, и корзина, как сейчас пишут, производит мягкую посадку.